Стремление к власти так же присуще человеку, как и преклонение перед властью над собой. Первое свойство делает из нас тиранов, второе — рабов.
Уильям Хэзлитт
***
— С Днём Рождения, Рон! — Уизли улыбнулся, не сдерживаясь, да так, что скулы свело. Утром в гостиной Гриффиндора его ждали друзья с поздравлениями. Ведь сегодня ему шестнадцать лет! — Спасибо… — Рон запнулся, когда заметил, что очень важного для него человека здесь нет. — Гарри, а где Гермиона? Гарри замялся, не зная, что ответить, и беспомощно посмотрел на Джинни. Та тяжело вздохнула и прямо ответила: — Гермиона поздно вечером отправилась через портал к Францу. Она сказала, что вернётся к обеду и поздравит тебя сама, — и пожала плечами. Рон постарался улыбнуться друзьям, дабы не выглядеть неблагодарным, и произнёс: — Понятно, — он расставил руки для объятий. — Ну что? Когда отмечать будем?***
Большой зал Хогвартса гудел — все поздравляли Рона с днём рождения. Основным источником шума были Близнецы Уизли, которые устроили настоящее шоу фейерверков. Благо, Амбридж сегодня срочно вызвали в министерство магии, а то точно бы исключили. Неожиданно двери Большого зала отворились и на пороге показалась Фредерика. Она выглядела не так, как ее привыкли видеть, — чёрное платье в пол и трость. На ней было расшитое драгоценными камнями (всё-таки Фредерика была самой главной женщиной дворца, заведующей всем. Без ее ведома даже муха не могла пролететь) платье синего цвета, в ее волосах была заколка из драгоценных камней, которая прекрасно подчеркивала ее глаза. Трость тоже была иной — на наконечнике был бриллиант. — Госпожа Фредерика, — профессор Дамблдор и весь состав встал, чтобы поприветствовать Фредерику. — Зачем пожаловали? Как Франц…? Фредерика ничего не ответила. Она достала из-за пазухи письмо, развернула его и начала читать:«Уважаемые преподаватели и ученики Школа Академии и Волшебства Хогвартс!
Вы официально приглашены на коронации Императора Магической Германской империи Райс, Франциска Первого!
Надеемся на ваше посещение, будем рады вам.
С уважением,
Главный визирь Магической Германской империи Райс, Вильгельм Краузе».
Шум в Большом зале мгновенно стих. Все стали оглядываться. Только сейчас все заметили, что профессора Снейпа здесь нет. Значит… сегодня? Сегодня Франц… взойдёт на трон? — Если вдруг кто-то готов сейчас отправиться в Империю Райс, — наконец, заговорила Фредерика, — я прямо сейчас могу забрать вас через портал. Мест хватит на всех, — она усмехнулась, — дворец Райс очень большой. Фредерика уловила в глазах профессора Дамблдора странные искры. — Уважаемые студенты! — обьявил профессор. — Сегодняшний день объявлен неучебным! — профессора удивлённо воззрились на директора. — Мы отправляемся в Империю Райс!***
Двумя часами ранее. 6.00. 1 марта 1996 года. Магическая Германская Империя Райс. — Что опять?! — закричал Франц, едва не трясясь от гнева. — Господин, — это была Фредерика. — Шесть утра. Мы должны начать подготовку к коронации. В покоях Франца воцарилось молчание. Франц молча, едва дыша, смотрел на дверь, за которой скрывалась Фредерика. Гермиона вцепилась Францу в руку, прижавшись к нему и чувствуя, как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. — Господин Франциск? — вновь произнесла Фредерика. — Вы слышите меня? — Франц тяжело сглотнул. — Я могу войти? — Да, — тихо прошептал Франц, но тут же спохватился и крикнул. — Да, входи! Гермиона тут же отпустила Франца и схватила халат, укутываясь в него. — Почему так рано? — тихо прошептала она, так, чтобы только Франц слышал ее. — Ты же сказал, что коронация начнётся в двенадцать часов… — Перед коронацией… — поморщился Франц, бросая взгляд на слуг, что вносили в его покои одежды, — следует венчание на царство. Оно начинается на рассвете. Франц, видя испуганное лицо Гермионы, чувствовал себя загнанным в угол. Он не понимал, чем вызван страх девушки. — Почему ты так смотришь на меня? — решился спросить Франц, коснувшись руки Гермионы. Она резко подняла взгляд на него и нахмурилась: — Ты что… Боишься меня? Лицо Гермионы вытянулось сначала от непонимания, а затем от ужаса. «Как ты вообще такое мог подумать?!» — про себя возмутилась Гермиона и уже хотела высказаться Францу, но… не стала. Поняла, почему Франц так подумал. «Он своими ушами слышал, как отец признался, что боится его. Что он ещё мог подумать? Он теперь будет подозревать каждого и думать, что мы боимся его». — Не говори ерунды, — улыбнулась Гермиона и обняла Франца за шею, плавно перемещая руки ему на затылок, зарываясь в его густые волосы пальцами, отчего Франц закусил губу и запрокинул голову, прикрыв глаза. — Просто… это так странно, — Франц взглянул на неё, ожидая продолжения. — Совсем недавно мы с тобой только познакомились и ты был обычным парнем… А сейчас остались считанные часы до того, как ты станешь во главе огромного государства. Тебе не кажется это немного… пугающим? Франц задумался над ее словами и медленно кивнул. Он понял, что она имела под словом «пугающее». Время — страшная вещь. Оно неумолимо быстро бежит, и его не догонишь, не вернёшь назад. Совсем недавно Франц пошёл в школу, совсем недавно он познакомился с Гермионой, совсем недавно почувствовал, что такое настоящая любовь… Совсем недавно ощутил, что такое предательство, ложь, обида… Время летело и не желало притормозить на долю секунды. — Вы готовы, Господин Франциск? — прокашлялась Фредерика, привлекая внимание влюблённых. — Мы должны подготовить вас к коронации. Франц молча взглянул на Фредерику и удивился. Он никогда прежде не видел в холодных, бесчувственных глазах Фредерики столько беспокойства, столько… любви… «Фредерика была мне второй мамой, — размышлял Франц. — Она заботилась обо мне, она видела мои первые шаги, слышала первые слова. Она была свидетельницей моих первых успехов, была рядов в самые трудные моменты в жизни и никогда не осуждала меня… Что же она чувствует, глядя на меня теперь? Я уже не маленький мальчик, которого она укачивала в колыбели по ночам. Каждой матери такое тяжело принять… Даже неродной…» И Франц был прав. Фредерика смотрела на Франца, на Гермиону. И впервые за столько лет ощутила, как сердце болезненно сковало судорогой. Она была не готова. Она была не готова отдавать Франца, своего мальчика, в этот взрослый и жестокий мир. Она не была готова проститься с тем Францем, которого она помнила: милым мальчиком, который часто срывался из-за неудач; умным, готовым к познаниям; чувствительным, но старавшемся скрыть это за маской напускного равнодушия. Она была не готова встретить Франциска. Она не была готова увидеть взрослого Франца. — Я готов, — сглотнув ком в горле, твёрдо ответил Франц.***
Солнце начинало всходить над горизонтом Магической Германской империи Райс. Люди ждали этого восхода многие годы с начала борьбы за власть между детьми Ральфа Генриха Райса. Сегодня первый день за многие годы, когда над головами народа взойдёт солнце мира, солнце счастье, солнце добродетели. Больше не будет в их жизни страха, что вновь начнётся война между членами династии Райс. Наконец молитвы народа, которые они возносили многие годы, обрели силу. — Сегодня, на восходе солнца, пройдёт венчание на царство, слыхал? — шептались между собой купцы столицы, ставя палатки с различными товарами, которые планировали продать в честь восшествия на престол императора. — Слыхал, как такое не слыхать? — протянул купец. — Наконец, наши молитвы были услышаны всемилостивым и могущественным Одином! — воздел руки к небу, ещё темному, старец. — Услышал, конечно, — хмыкнул другой купец. — Мы просили Одина о сильном и мудром правителе, а что получили? Разбалованного мальчишку, у которого молоко на губах не обсохло… — Как ты можешь так говорить, Хьёрд? — возмутился седой старец, едва не выронив чашу со сладостями. — Господин Франциск — очень сильный и мудрый человек! Несмотря на свой возраст, он сможет взять в руки бразды правления и стать достойным преемником своего деда! — Ты действительно веришь в это? — поморщился Хьёрд. — Да первая неудача и этот мальчишка сбежит, только пятки сверкать будут! А ты, — он кивнул на купца, раскладывавшего драгоценности на столе, — ты, Пьетро, что думаешь? — По себе людей не судят, Хьёрд, — заметил старик, вступив в разговор. — Лучше работай, а не язык болтай. А то не сыграл бы он против тебя… Купцы вокруг них рассмеялись и вновь принялись за работу, а Хьёрд, насупившись, что-то пробубнил и стал рыться в ящиках с товаром.***
Колокольный звон часовни разносился по всему городу. Казалось, его слышала вся страна, весь мир. Франц сидел в карете, откинув голову и прикрыв глаза, и старался успокоить бешеное сердцебиение. Он вертел в руках кольцо, подаренное дедом, и думал о своём. «Достоин ли я этого? На своём ли я месте? Правильный ли выбор сделал я?» Наконец, карета остановилась. Франц резко открыл глаза, отодвинул шторку и мельком взглянул наружу. Перед церковью, где должно было проходить венчание на царство, практически никого не было. Традиционно народ встречал Императора лишь после венчания. В церковь входил он лишь в сопровождении слуг. Франц прокашлялся и сглотнул. Тяжелое чувство где-то в районе сердца заставляло ноги подкоситься. Теперь он ужасно боялся, выйдя из кареты, упасть. Франц вздрогнул, когда перед каретой показалось знакомое лицо. Вильгельм. — Как ты себя чувствуешь? — улыбнулся Краузе, облачённый в мундир с множеством наград за службу на груди. — Выглядишь взволнованным. — Меня тошнит, — признался Франц на выдохе. Он попытался расстегнуть две пуговицы на белом традиционном наряде, но из-за перчаток на руках это было невозможно. — Сука, мне дышать нечем… — Не психуй, — Вильгельм отворил дверь, снял свои перчатки и помог Францу расстегнуть две пуговицы. — Сделай глубокий вдох, — Франц прикрыл глаза и послушался. — А теперь выдохни, — Франц выдохнул. — Лучше? — Немного, — кивнул Франц. Он беспомощно посмотрел на Вильгельма. — Как думаешь, мы все сделали правильно? — Вильгельм нахмурился. — Я не знаю… не знаю, справлюсь ли я… — Франц, — Вильгельм положил руки Францу на плечи. — Ты себя накручиваешь без повода. Пожалуйста, прекрати себя винить в том, в чем твоей вины нет. Помни, что ты не один — мы всегда рядом с тобой. Франц прикрыл глаза, вновь делая вдох, и кивнул. «Нет человека, достойнее тебя на этот престол. Ты заслужил его. А теперь пойди и покажи, кто здесь хозяин!» — Готов? — усмехнулся Вильгельм, глядя на обретавшее уверенность и прежнюю силу лицо Франца. — Да, — твёрдо ответил Франц. Он снял перчатки, быстрым движением застегнул пуговицы и вновь надел перчатки. — Всегда готов. Вильгельм по-отечески улыбнулся Францу и отошёл от выхода из кареты. — Тогда вперёд, навстречу новой жизни, — улыбнулся Краузе. Он кивнул стражнику и тот, увидев этот знак, провозгласил. — Дорогу! — отразился голос стражника в воздухе. — Великий Император Магической Германской империи Райс, Франциск Ральф Северус Райс-Снейп! «Сейчас или никогда», — практически беззвучно прошептал Франц и сделал шаг наружу. — Славься, великий Император! — отражались голоса военных и слуг в ушах Франца. — Прославляй великое государство победами, а воинов — славой! Восславь великого Бога Одина! Франц шел, глядя перед собой, не смея склонить голову, не смея отклонить спину ни на градус. Впервые Франц ощущал такую силу, такую мощь. Но в то же время страх продолжал быть в его сердце. Но теперь этот страх работал на него. Церковь встретила Франца радушно. Несмотря на волнение, Франц ощущал себя спокойно. Это было немыслимо. Франц едва что-то соображал, но смог выцепить несколько знакомых лиц. Вильгельм Краузе, Элен Гранд, Фредерика, Лагерта, Эда… бабушка, братья, Эрнест… Франц встретился взглядом с Фредериком и не смог сдержать улыбки. Фредерик стоял в военном мундире принца и светился от радости. «Ты единственный, кто достоин этого, брат», — сказал глазами Фредерик. «Спасибо, брат. Я не подведу, клянусь», — кивнул едва заметно Франц. Фредерик ничего не ответил, лишь кивнул. Франц увидел лицо бабушки, которая стремительно отвернулась и сделала вид, что разговаривает с Эдой. «Она еле держится, чтобы не заплакать», — понял Франц, и его сердце дрогнуло. Из раздумий Франца вывела начавшаяся служба. Эта служба делила его жизнь на «до» и «после». Пути назад уже не было. — Дай нам, Один великий, защиту от врагов наших, — начал читать молитву священник. Франц медленно двинулся к нему, держа в руках свечу. — Покарай их за зло, которое они нам причинили. Дай нам, Один великий, возможность познать непознанное, возможность увидеть тайное, возможность почувствовать сокровенное. Откройся, путь, к самому богу. Пусть мысли наши, правильными станут. Люди затихли. Эта служба была ознаменованием начала нового этапа в жизни страны. — Творец вселенной, бог всевышний, любви источник сил и жизни! Услышь людей своей земли и праздник наш благослови! Благодарим тебя, всевышний, за то, что Одина нам дал — бог Один знает правду жизни для нас он — светлый идеал. Он — верный, честный, мудрый воин! Он указал нам ясный путь! Бог воинов и бог героев для нас являет жизни суть! Под руководством его сил мы землю-мать преобразим! И мы клянёмся, наш творец, она украсит твой венец! Всевышний, очень тебя просим, и зов за одина возносим мы молим: милость прояви и помощь одину яви! Люди в городах страны отвлеклись от своих дел, прекратили работу. Даже моряки замерли, отпустили паруса и слушали тишину. Слушали и молились. — Славься, Один! Славься, великий, живи, процветай! Землю-планету оберегай! Сильный, могучий, ты всем нам отец, и помогает тебе бог-творец! Один, великий, славься в веках! — Волю яви свою в наших делах! Славься, славься, Один, великий! — продолжали речи священника люди в городах. — Славься, бог воинов, хранитель земли! Вечная слава твоим деяниям! Вечная слава жизни, любви! Великий бог один! Планеты защита! — Славься, могучий, в веках и делах! В тебе наша радость! В тебе наша сила! И наша молитва о славных делах! — Франциска прикрыла глаза и едва стояла на ногах, поддерживаемая внуком и Эдой. Эрнест едва сдержал лицо, но его дрожащие руки выдавали его с потрохами. Ральфас, открыв рот, смотрел на Франца, такого величественного и сильного. — Славься, великий, могучий владыка! Один, несущий земле жизни свет! Ширится воинов круг твоих быстро, ветром наполнится парус побед! Последние секунды. Последние мгновения. И… — Слава богу! Слава одину! Сила — воинам! Счастье — родине! Славься! Славься! Великий Один! Хранитель земли, предводитель воинов! Дети твои — мы на битву идем. Верны тебе и в сердцах огонь! — эти слова громом пронеслись по всему миру. Франц очнулся словно ото сна и увидел, что стоит прямо перед священником. Тут он поднял глаза и его дыхание остановилось — на балконе, рядом с Александором и Джозефиной, стоял он. Отец. И по его лицу было неясно, что он чувствовал. — Готовы ли вы, Франциск Ральф Северус Райс-Снейп, дитя Одина, ребёнок Сюзанны и Северуса, вознести молитву покровителю сия земли и воздать дань почёта? Готовы ли вы поклясться в верности земле и народу, которые вы уготованы защищать? — Готов! — твёрдо ответил Франц, вставая на колено. Франц прикрыл глаза и испустил тихий вздох, когда на его голову опустилась корона Всевластия. Корона Ральфа Шервуда Райса — Я, Франциск Ральф Северус Райс-Снейп, рождённый 30-го дня месяца января 1980-го года, дитя Одина, ребёнок Сюзанны и Северуса. Клянусь, вступая в твою рать, всю мразь и нечисть побеждать! Клянусь быть верным и служить! Дыханьем жизни дорожить! — Францу казалось, что его легкие разрываются от волнения, но он продолжал твёрдо и уверенно. — Клянусь стоять перед врагом с мечом, ножом или копьём! И коль останется лишь щит, враг все равно будет разбит! Пока я жив, враг не пройдет! Погибну — он за мной уйдет! Очищу кровью я пространство! Для жизни кровь моя — лекарство! Клянусь, отчизна расцветет! Воспрянет наш святой народ! Клянусь я Одину служить! Для счастия планеты жить! * Когда Франц окончил клятву и замолчал, в церкви не было ни единого звука. Казалось, люди перестали дышать. Это было смертью и рождением. Смертью Франца. И рождением Франциска. Императора Франциска.***
Как известно, Магическая Германская Империя Райс объединила в себе несколько религий: язычество, христианство и ислам. Первые две взаимосвязаны между собой. А третья является самостоятельной. Казалось бы, в Империи она изжила себя. Но это в корне не так. Ведь одно из главных лиц в Империи исповедует именно эту религию. Хюррем Бахтейжар. Именно она является носителем этой религии. Она приняла ислам в возрасте шестнадцати лет. До этого она была католичкой. Что повлияло на ее мировоззрение и стало причиной смены религии, таким смелым шагов, мы, наверное, никогда не узнаем. Это слишком личное. Стоя на коленях, облачив голову в платок, приподняв руки и прикрыв глаза, Бахтейжар про себя проговаривала слова молитвы. Она молилась не за себя. Она уже давно не молилась за себя.«О Аллах Всемогущий Защити его и направь его К твоей любви и милости. О, Аллах, не лишай его От созерцания твоей красоты Господи, прими эту просьбу.
Господин мой, пусть Бог защитит его Что в моем сердце для Бога Господь мой достаточно для меня, слава Аллаху В моем сердце нет ничего, кроме Аллаха.
Какая большая гордость У него есть все оценки У всех сердец есть жизни Кто самый хваленый и доброжелательный? Все, что вы видите в этом мире, является Его знамением. Он любовь каждой души.
О Аллах, услышь мои печали и мои вздохи, Помилуй и прости грехи Благослови ночь и дни Мое сердце продиктовано с уверенностью, Докажи мне, чтобы не вести религию И прости меня и мусульман Наполни мое сердце убеждением Сделай меня твердой в этой религии И прости меня и всех верующих*».
Хюррем Бахтейжар испустила долгий вздох и открыла глаза. Она нахмурилась и повернула голову. Ее глаза расширились от удивления, но она ничего не сказала. Точно не здесь она это скажет. «Прекрасная компания — Дениз Бурхан, Марлена Эванс и ее мамаша. Всегда об этом мечтала». — Не думала, что такая женщина, как вы, знает, кто такой Аллах, — тихо проговорила Дениз. Хюррем сжала челюсти. — Как вас вообще сюда пустили после всего, что вы натворили? Марлена нахмурилась и хотела что-то произнести, как Латифа сжала плечо дочери. Марлена кивнула и ничего не сказала. — Кто бы говорил, Госпожа Дениз, — язвительно заметила Хюррем. — Не вам меня отчитывать… — Замолчите обе, — цыкнула на женщин Принцесса Латифа. — Какое неуважение. В таком святом месте, да ещё при таких обстоятельствах, перед ликом Аллаха они смеют затевать такие разговоры. Вам обеим стоит постыдиться. Дениз и Хюррем покорно опустили головы, смутившись. Наконец, их слух уловил звон колоколов и молитвенную песню. — Это начало начал, — запрокинула голову Латифа и что-то прошептала. — Теперь начнётся новая эпоха.***
Франц встал с колен и посмотрел на священника. Тот по-отечески улыбнулся ему, взял в руки скипетр и державу и протянул ему. — Да здравствует новый Император Магической Германской империи Райс! — громогласно произнёс священник, вручая Францу атрибуты власти. Франц принял их и развернулся к высокопоставленным лицам Империи. Пока священник говорил, он блуждал по лицам присутствующих. Когда он, наконец, нашёл её, на душе стало легче — Гермиона улыбалась ему и не сводила глаз с него. Франц едва улавливал слова священника, так он был очарован ею — на Гермионе тоже было надето белое одеяние, а именно белое платье, расшитое белым золотом. — Во имя пресвятого Одина, во имя Великой Вальхаллы, да прибудет с нами мир и слава, да не посрамится слава Великого государства, да будет меч воинов остер, а земли богаты дарами природы! Да сохранит Один Нашего Великого Императора, Франциска Ральфа Северуса Райс-Снейпа, Франциска Первого! Аминь! — Аминь!***
После коронации все отправились во дворец. Торжественная часть, которая должна была пройти на главной площади дворца империи Райс, была назначена на двенадцать часов. До назначенного времени оставалось ещё много времени, поэтому Франц мог прийти в себя. — Этот венчальный костюм очень неудобный и тяжёлый, — поморщился Франц, надевая военный мундир красно-синего цвета — так он и не решил, какой цвет ему больше по нраву. — Слава Одину, что эта мука закончилась. — Мне кажется, что вас больше волновал не костюм, — усмехнулась Эда, передавая слуге белый наряд. — Вы едва дышали, стоя там. Я боялась, как бы вы в обморок не упали. — Я был к этому близок, — рассмеялся Франц. — Сейчас мне лучше. А, — он тут спохватился и обеспокоенно взглянул на Эду, — как бабушка? Ей стало плохо?.. — Немного переволновалась, — отмахнулась Эда. — Вы должны понимать, что госпоже Франциске уже немало лет, она очень много пережила. Она с содроганием сердца ждала эту коронацию и… — На моем месте мог быть кто-то из ее детей, в частности — Пауль, — прошептал Франц. — Я думаю, она вспомнила об этом и ей стало плохо по этой причине. Подняв глаза и взглянув на Эду, которая едва заметно кивнула, Франц резко спросил, не успев понять, что вылетело из его уст: — У вас нет ощущения, что я нахожусь не на своём месте? — Нет, и никогда не было, — не медля, ответила Эда. — Господин Франциск, если бы судьбой не было уготовано то, что сейчас происходит, этого бы и не было. Не нужно искать во всем подвоха и винить себя — Вы точно на своём месте и точно достойны этого. Франц сжал губы в линию и кивнул, постаравшись улыбнуться. Едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, как двери резко отворились. Лицо Франца озарило улыбкой. — Смотрите, какой красавчик! — рассмеялась Коралина и побежала к Францу, заключая его в объятия. — Я атеистка, поэтому меня не пустили в церковь! Но Фредерик сказал, что это было очень эпично! Поверить не могу! Мой лучший друг, считай брат, Император самой большой Магической Империи! — Кора, прекрати кричать, — улыбнулся Раса, облачённый в военный мундир, чьи волосы были непривычно сплетены в косу. — Тебя весь дворец слышит. — Ну и пусть слышат! — ещё громче закричала Кора, вызвав у парней улыбку. — Не каждый день твой лучший друг становится Императором! Парни покачали головой и рассмеялись, а Эда, мягко улыбнувшись, выскользнула за двери.***
После венчания на царство Франциска, вернувшись со всеми во дворец, пожелала остаться в одиночестве. Она была странно молчалива и грусти с самого утра. Каждый раз, когда ее окликали, она не слышала — словно была в трансе. — Вы не видели госпожу Франциску? — подойдя к стране, спросила Эда. Стражники переглянулись между собой, как бы переговариваясь. Когда они заметили, как лицо Эды ожесточилось, они ответили: — Госпожа Франциска попросила открыть комнату Госпожи Сюзанны, — лицо Эды вытянулось. — Она сейчас там. Эда стремглав побежала к покои бывшей госпожи. Открыв двери, он замерла на пороге. На секунду она перестала дышать. Франциска неподвижно сидела на постели покойной младшей дочери и бездумно смотрела в окно. Казалось, она даже не дышала. На секунду Эде показалось, что ее волосы поседели ещё сильнее. На деле, ее магия сейчас всего лишь не была подконтрольна ей и волосы приобрели седой цвет. Когда Франциска контролировала магию, ее волосы были чёрными, как ночь. — Раньше в этих покоях жил Пауль, — Эда вздрогнула, когда Франциска заговорила. — Кажется это было так недавно. Даже не верится, что прошло почти двадцать лет, как его больше нет. Эда не знала, что сказать на это. Казалось, что лучше было промолчать. — Я никогда не забуду тот день, когда узнала о смерти Пауля, — Франциска сжала покрывало в кулак. — Я поклялась тогда себе и всем Богам, что отомщу за своего сына, что я защищу детей и внуков. Ничего из этого не сбылось, — голос Франциски дрогнул. — Я никого не смогла уберечь. То, что Сюзанна, Франциск, Фредерик и Ральфас остались живы, было сродни чуду. Я была благодарна Одину хотя бы за это. Но даже одного ребёнка он мне не оставил. И что в итоге? — она усмехнулась и взяла что-то в руку. Эда пригляделась. Это была скрипка Сюзанны Райс. — Все, что сохранилось от моей дочери, — это дети и чертова скрипка. Она осторожно провела дрожащими руками по струнам. — Если бы не внуки, меня бы здесь уже не было, — поморщилась Франциска, сжимая в руках инструмент. — Но я знаю, что я им нужна. Пока я им нужна, я останусь здесь. Эда знала, о чем говорит Франциска. И она ничего не сказала.***
Франц проводил Коралину и Расу и остался в своих покоях, готовясь к коронации на главной площади дворца. Когда к нему постучали в комнаты, он решил, что это пришла Гермиона и, не думая, крикнул: — Входи! — но когда двери отворились, на пороге показалась совсем не Гермиона. — Отец? Северус Снейп тихо вошел в комнаты и, прикрыв двери, остался с сыном наедине. Дыхание перехватывало, в сердце колотилось словно бешеное. Северус помнил Франца совсем маленьким, когда он только родился, а теперь перед ним взрослый состоявшийся человек. Его сын — Император Магической Германской империи Райс, как в такое можно поверить?! — Кто бы мог подумать, Снейп, что когда-то у тебя будет ребёнок? — рассмеялся Блэк, сидя со Снейпом на кухне дома на Площади Гриммо и попивая огневиски. — Да ещё и такая судьба ему будет, — Сириус икнул, — уготована… Завтра твой сын станет королем! Северус ничего не ответил, лишь залпом опустошил стакан. — Тебе кажется, что ты все упустил, Северус, но это не так, — неожиданно вступила в разговор Молли Уизли. Северус непонятливо воззрился на неё. — Ты думаешь, что ты пропустил самые важные моменты в жизни сыновей. Отчасти ты прав, но ведь именно сейчас мальчикам нужна твоя поддержка больше всего. — Молли права, Северус, — Северус удивлённо посмотрел на Ремуса. — Францу действительно очень нужна твоя поддержка. Даже если ты не будешь рядом всегда, ему будет важно то, что у него есть рядом человек, которому он всегда может довериться и рассказать то, что его беспокоит. Сейчас, стоя перед Францем, Северус понимал, что перед ним не ребёнок. Франц уже не был маленьким капризным мальчиком. Перед ним сейчас стоял взрослый мужчина. — Зачем ты пришёл? — вскинул брови Франц. Увидев лицо отца, Франц тут спохватился: — Не в том смысле, что-то не рад тебя видеть, а просто… — Я понял, — усмехнулся Северус. Но его лицо тут же вновь стало бесстрастным. — Я хотел… кое-что сказать тебе. — Так говори, — поморщился Франц. Северус кивнул. Он никогда не был мастером слов. Ему не приходилось извиняться, особенно перед близким человеком. Но он понимал, что он обязан сделать это. Иначе обычные слова, сказанные им когда-то, могли стать причиной ужасных последствий. — Я хотел извиниться перед тобой, — Северус старался не обращать внимания на лицо Франца. — Мне очень жаль, что в тот момент, когда ты нуждался во мне больше всего, меня не было рядом. Да и вообще, меня практически никогда рядом не было. Но тогда, в ситуации с Карминой… — Северус ненароком взглянул на лицо сына и пожалел об этом. — Я очень плохо обошёлся с тобой. Я должен был поддержать тебя, но вместо этого я сделал прямо противоположное. В тот момент, когда ты нуждался в близком человеке, я… — Северус запнулся, тихо выругавшись, но продолжил: — Мне очень жаль, что я сказал те слова тогда. Я не боюсь тебя, ни в коем случае! Я поступил отвратительно, мне тошно от самого себя — я до сих пор не понимаю, зачем и почему я сказал это тогда и вообще допустил такую мысль. Я бы хотел, чтобы мы стали с тобой близки как отец с сыном, но я, — он тяжело выдохнул, — я честно не знаю, как. Думаю, что сначала мне стоит извиниться за все, что я сделал, а сделал я много. Франц стоял и молча смотрел на отца. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, а заглянуть ему в глаза Франц боялся. Он набрался смелости и, наконец, выпалил: — Я тоже должен извиниться, — Северус вскинул брови и уставился на сына. — Я много лишнего наговорил. Мне следовало контролировать себя и не переходить черту дозволенного. Мне очень жаль, прости меня. Теперь они стояли, молча глядя друг на друга. Им уже ничего не нужно было ничего говорить. Франц не сдержался и улыбнулся. Когда и Северус едва заметно улыбнулся ему, сердце Франц буквально растаяло. — Господин Франциск, — Франц и Северус вздрогнули и уставились на дверь, за которой раздался голос Эды. — Госпожа Франциска желает вас видеть. — Я пойду, — кивнул Северус Францу. Франц вздрогнул, когда Северус опустил ему руку на плечо и слегка ждал. На секунду Северус замолчал, но тут произнёс: — Я люблю тебя. И очень горжусь тобой. Франц, казалось, перестал дышать. Он молча кивнул но, когда дар речи вернулся ему, Северус уже вышел из покоев. Увидев Франциску, вошедшую в его покои, Франц тут же, словно в детстве, бросился ей на шею и крепко обнял. Франциска сжала в объятиях его в ответ, погладив его по голове, и зажмурилась до боли в глазах. Пытаясь сдержать слёзы. Совсем недавно она держала Франца и Фредерика в руках. Когда они успели так вырости? Почему время так быстро пролетело? Франциска аккуратно отстранила Франца от себя и посмотрела на него с грустной улыбкой. Она протянула руку и провела по его лицу, отчего Франц прикрыл глаза. — Я даже представить не могла, что доживу до коронации своего внука, — прошептала Франциска. — Мама бы очень гордилась тобой, дорогой… Не надо, — она взяла его лицо в руки, когда из глаз Франца брызнули слёзы. — Представь, как бы она себя чувствовала, увидев тебя в слезах? — это подействовало, Франц быстро смахнул слёзы. — Помни, что мы всегда рядом, столпы всегда поддержим тебя. И помни, что раз ты здесь, — она указала пальцем на пол, имея в виду дворец, — значит, так надо. А знаешь, почему ты достоин этого трона больше всех остальных? — Франц покачал головой. — Потому что ты единственный из всех, кто не гнался за властью. Это власть гналась за тобой. Франц резко кивнул и осознал, что ведь бабушка действительно права. Он никогда не стремился заполучить власть. Это она преследовала его, словно Лев свою добычу. — Господин Франциск, — за дверьми послышался голос Фредерики. — Мы готовы. Господин Вильгельм ждёт вас. Полководцы готовы. — Иди, дорогой, — улыбнулась бабушка. Она сжала его руку. — И помни: Нет величия там, где нет простоты, добра и правды*. После этих слов двери покоев отворились и на пороге показались Фредерика. За ее спиной были Фредерик, Ральфас, Эрнест и Вильгельм Краузе. — Франц, — широко улыбнулся Эрнест, заключая его в объятия, на которые тот с радостью ответил. — Я очень горжусь тобой. Ты молодец, — он тихо прошептал ему на ухо: — Ничего не бойся, все будет хорошо. Мы будем рядом. Всегда. — Дожили, — наигранно покачал головой Фредерик, отчего Ральфас и Франц рассмеялись, — мой братец становится императором! А я, — он вытер несуществующую слезу, — а я чмоня… — Чмоня с государственной наградой за защиту Родины, — усмехнулся Эрнест. — Язык бы тебе отрезать… — Видел! Мне ещё и угрожают! — возмутился Фредерик и все тут же разразились смехом. Наконец, Фредерик принял серьёзное лицо и произнёс: — Не подведи. Франц молча кивнул и сжал руку Фредерика. — Нам пора, — произнёс Краузе. — Все собрались на главном дворе. Франц кивнул и направился впереди процессии. За ним направились Фредерик и Эрнест, Ральфас остался подле бабушки, а Фредерика палец куда-то умчалась. Франциска, глядя на своих мальчиков-близнецов, отвернулась от Ральфаса, делая вид, что что-то говорит Эде. Ничего она ей не говорила.***
— Помнишь, что будет на коронации? — решил удостовериться Вильгельм, когда они проводили Эрнеста и Фредерика. — Сначала… — Выстрелят оруженосцы и объявят сначала полководцев, затем объявят Фредерика, — начал перечислять Франц. — После начнётся представление гвардий. Сразу после этого объявят тебя. Ты скажешь речь, а затем пригласят мою бабушку, которая меня и коронует. Затем объявят… меня. Вильгельм удовлетворенно кивнул и они замолчали. Они стояли на выходе, из которого и должен был выйти Франц. — Я очень горд, что приложил руку к тому, что сейчас происходит, — Франц удивлённо воззрился на Вильгельма. — Я горжусь тобой. Я уверен, что ты не посрамишь чести страны. Франц, — немного помедлив, вновь подал голос Краузе. — Власть — это рубашка из огня. Если умеешь носить её верой и правдой, она будет оберегать тебя и уничтожит твоих врагов. Однако, стоит поддаться гордыне и своё место забыть, тогда она самого тебя сожжёт. Тут же. Франц прикрыл глаза и кивнул. Он уже слышал эти слова. И не один раз.***
— Здесь очень красиво, — восхищенно прошептала Луна Лавгуд, рассматривая с балкона владения Райс, в особенности место, где сейчас должна была пройти коронация. — Гермиона! — воскликнула Джинни, завидев подругу. — Мы тебя потеряли! Где ты была? Где Франц? — Франц… — она кивнула вниз, — сейчас начнётся коронация. — Так мы вовремя успели! — рассмеялись Фред и Джордж. Гермиона не сдержала улыбки и перевела взгляд на Рона. — Извини, что не поздравила тебя вместе со всеми, — искреннее попросила прощения Гермиона. — Просто… — Я понимаю, — улыбнулся Рон. — Ничего страшного, я не обижаюсь. Гермиона благодарно улыбнулась ему и, когда она только хотела произнести что-то, заиграла приветственная музыка. Тут же все гости, все солдаты выровнялись по струнке. — Великий визирь Магической Германской империи Райс, Вильгельм Краузе! — объявил глашатай, и после его слов из здания вышел высокий крепкий мужчина в военной форме, с огромным количеством орденов на груди и со свитком в правой руке. От визиря исходила такая мощная сила, что люди невольно съёживались. Но в то же время не боялись — Краузе был очень уважаем в народе. Наконец, Вильгельм оказался недалеко от главных полководцев Империи Райс: Хюррем Бахтейжар, Максимилиан Кадагор с сыном Эрнестом, Лагерта, Осман Шерен и Элен Гранд. Окинув их взглядом, Вильгельм Краузе развернул грамоту и принялся читать.«По моему решению, с моего великого и могущественного слова, я, Ральф Генрих Райс, Император Магической Германской империи Райс, потомок Ральфа Шервуда Райса, назначаю наследником престола Великой Империи своего внука, сына моей младшей дочери, принцессы Сюзанны, — Франциска Ральфа Северуса Райс-Снейпа!
Вверяю ему земли и воинов, города и людей! Вверяю заботиться о границах Великой державы и не посрамить памяти предков!
Да будет так!»
Вильгельм Краузе закончил чтение грамоты и замолчал. Он сделал два шага и встал в сторону, перед Хюррем Бахтейжар. — Сейчас… — Гермиона вздрогнула — позади неё стояла Фредерика. Гермиона с замиранием сердца смотрела вниз. — Для начала коронации приглашается Госпожа Франциска Элиза Райс! — голос глашатая пронёсся по площади, вместе с ним показалась и Франциска Райс. Все замерли. Казалось, время остановилось. В руках Франциски была корона. И меч. Как только Франциска заняла своё место, глашатай вновь заговорил. И это был самый главный аккорд. — Дорогу! Франциск Ральф Северус Райс-Снейп! Все взгляды были направлены лиг на него. Но это уже было неважно. Важно было только лишь одно. Это было начало новой эры.***
Я Франциск, Франциск Ральф Северус Райс-Снейп…. Рождённый в 1980 году в страшную бурю в Магической Германской империи Райс, самом могущественном государстве магического мира… Франциск, который в 4 года стал главным фаворитом деда-Императора Ральфа Генриха Райса на восхождение на трон…. В 8 лет познавший Великое горе и подлость, переживший страшное бедствие, переживший самую масштабную междоусобную войну, потерявший всех своих братьев и сестёр, теть и дядь, всех, кого любил…. В один день повзрослевший на тысячу лет… Франциск, который всё время носит в себе ад и рай…. И постоянно находится на страже великих врат, стоящих на границе ада и рая…. Франциск, всё время ходящий по лезвию ножа…. Франциск, который каждый день видит свой труп в бездонных глазах своего названного Бога-покровителя Одина…. Франциск, который каждый раз, глядя в глаза народа, идёт к смерти…. Франциск, о смерти которого просят, молясь в церкви… На все, что мне причиняло нестерпимую боль, я отвечал смехом. Я лил слезы лишь по своей семье. Я пошёл вопреки судьбе, превратив обычного мага с разрушенной судьбой в могущественного государя… Я Франциск Ральф Северус Райс-Снейп, в 16 лет ставший Великий самодержцем и императором Магической Германской империи Райс…. И вот, я там, где навсегда изменились моя жизнь и судьба. Однажды я дал слово себе, я обещал, что придет день, и передо мной преклонят колени все, прежде перед кем склонялся я и моя мать, чтобы целовать подолы их платьев. Этот день наступил. Всем моим врагам, которые принесли мне столько горя, все возможные муки и тяготы, пришел конец. Теперь пусть трепещут, ибо я отравлю каждый их вздох, я обращусь в огонь и обрушусь на них. Каждый человек будет трепетать с замиранием сердца от имени Франциска Ральфа Северуса Райс-Снейпа, самого великого императора и самодержца Магической Германской империи Райс. Я заставлю весь мир, каждого человека на этой грешной земле преклонить предо до мной голову. Что мне Магическая Германская Империя Райс… Я буду править миром.***
Франц не помнил, как оказался бриз бабушки. Не помнил, как преклонился перед ней, как произнёс клятву. Казалось, прошло лишь мгновение перед тем, как на его голову опустилась корона. И вот, он стоит перед огромной тобой людей, уже не ребёнком, который стоял за спиной Ральфа. Теперь за его спиной стоят люди. А он впереди них. — Что нам делать? — тихо прошептал Альбус, склонившись к Фредерике. — Когда начнётся исполнение гимна, — даже не обернувшись, произнесла женщина, — все должны встать на одно колено и склонить головы. Профессор Дамблдор хотел сказать что-то ещё, но не успел — его голос заглушили звуки начавшегося гимна. И тут случилось то, чего не предполагал никто из них. Гермиона начала опускаться, чтобы преклонить колено, как и все остальные, как… ее крепко схватили за руку. Она непонятливо взглянула на Фредерику. — А ты не склонишь голову, — она перевела взгляд на отца императора. — Как и вы, господин. — Приказ Императора. Гермиона, казалось, покраснела до кончиков ушей и, взглянув на профессора Снейпа, поняла, что его тоже очень смутила данная ситуация.Над горизонтом места, где мы жили, когда были молодыми,
В мире притяжений и чудес,
Наши мысли остались неизменными и безграничными.
Звон колокола раздора начался.
На длинной дороге и внизу насыпи,
Встречаются ли они там на коротком пути?
Была толпа оборванцев, следовавшая по нашим стопам,
Бежавшая, пока время не лишило нас наших мечтаний.
Оставляя мириады маленьких созданий, пытающихся приковать нас к земле,
К жизни, поедаемой медленным гниением.
Трава была зеленее,
Свет был ярче,
С друзьями бок о бок,
Ночи были удивительными.
Наблюдая за тлеющими угольками мостов, светящимися позади нас,
К взгляду, насколько сырым оно было на другой стороне,
Шаги сделаны вперёд, но хождение во сне возвращается,
Увлечённое силой некоего душевного прилива.
На наибольшей высоте с развёрнутым флагом
Мы достигли головокружительных высот того, что грезило о мире.
Всегда обременённые страстями и мечтами,
Имеем голод, до сих пор неутолённый.
Наши усталые глаза по-прежнему блуждают на горизонте,
Хотя в начале этой дороги мы были так много раз.
Трава была зеленее,
Свет был ярче,
Вкус был слаще.
Ночи были удивительными
С друзьями бок о бок.
Заревой туман сверкает,
Вода льётся,
Бесконечная река.
На веки вечные.
— Да здравствует Император! — Северус едва заметно вздрогнул, когда услышал это. Неужели к его сыну это обращение? Опустив взгляд, Северус наткнулся на Фредерика. Раньше он думал, что когда один из детей восходит на трон, другой озлобляется на него. Да и были причины так думать: междоусобная война в семье Райс подкосила многих. Но в глазах Фредерика Северус не видел и капли злобы. Напротив, брат Франца светился, словно начищенный галеон. Он едва стоял на месте, чуть не прыгая от радости. — Теперь ты полноправный хозяин Империи, — усмехнулась Франциска. Внук оглянулся на неё и улыбнулся. — Так готов ли ты теперь сесть на трон? Франц оглянулся и увидел трон, на коем раньше восседал Ральф, а до него и другие императоры. Сделав глубокий вдох, Франц твёрдым шагом направился к нему. Ощущения на троне у Франца были двоякие. Когда-то он уже сидел на нем. Но это было очень давно — Франц был совсем маленьким, когда Ральф разрешал ему восседать рядом с ним. Теперь Ральфа не было. Был только он. — Пророчество сбылось… — тихо прошептала Хюррем Бахтейжар, глядя на Франца, присаживающегося на трон. — Что?! — тихо воскликнул Вильгельм, гневно сверкнув глазами. Бахтейжар тихо выругалась. — О каком пророчестве ты говоришь?! Хюррем многозначительно посмотрела на Вильгельма, и тот все понял. — Ральф сказал тебе?.. — потрясённый открытием, прошептал Краузе. — Но как?.. Бахтейжар пожала плечами, давая понять, что не знает ответа. Прошло столько лет, а она до сих пор не могла понять — почему именно ей Ральф решил довериться и рассказал тайну пророчества?***
— О, мой Император! — Франц не сдержал улыбки, когда Фред и Джордж подбежали к нему и сложили руки, насмешливо кланяясь. — Немедленно прекратите этот балаган! — шикнула на них профессор Макгонагалл. Она тут же перевела взгляд на Франца и улыбнулась: — Поздравляю, Франц. Я очень рада за тебя. — Спасибо, профессор Макгонагалл, — Франц оглянулся и увидел, что директор Хогвартса о чём-то увлечённо беседовал с Вильгельмом. — Как вы добрались? — Отлично, не переживай! — рассмеялась Джинни. — Не было бы этих двоих, — она кивнула на близнецов, — было бы вообще замечательно, — те только закатили глаза и рассмеялись. — Мы очень рады за тебя, — произнёс Оливер, и Уильям согласился с ним. — Ты будешь отличным правителем. — Надеюсь, — выдохнул Франц, и его взгляд невольно упал на Гарри, Рона и Гермиону. Первый, заметив взгляд Франца, подмигнул ему. «Ты справишься». Франц невероятно хотел подойти к Гермионе и сжать ее в объятиях. Но огромное скопление народа его останавливало, и единственное, что они могли делать, — переглядываться и едва заметно краснеть. — Мне нужно кое-куда отлучиться, — неожиданно вспомнил Франц и мгновенно откланялся. Все непонятливо поглядели на него и перевели взгляд на Северуса. Тот посмотрел на профессора Макгонагалл, и та все поняла.***
— Здравствуй, — тихо прошептал Франц, присаживаясь на скамью недалеко от могилы матери. — Извини, что меня давно не было. Было очень много дел. Франц замолчал, словно ждал ответа. Но его не было, и не будет уже никогда. Смахнув скатившиеся по щекам слёзы, Франц продолжил говорить: — Я почти не спал эти дни. Мне было так страшно — меня мучали мысли о том, правильно ли я поступил. На какой-то момент мне показалось, что я не справлюсь со всем этим — ну, какой из меня Император? Я ребёнок, я ничегошеньки в жизни не смыслю. Даже то, что все вокруг меня убеждали в обратном, не давало уверенности ни в чем. У меня создавалось стойкое убеждение, что все просто меня успокаивают, и из слова ни что иное, как ложь. Наверное, — Франц усмехнулся, — только сегодня, во время венчания на царство, я все понял. Действительно ведь, если бы этого не было суждено, меня бы здесь не было? Ральф хотел этого, и Хильда потом поняла это. Не могут же столько людей сразу ошибаться? — он замолчал, и молчал долго, глядя вдаль. — Я постараюсь оправдать ожидания. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы не посрамить наследия империи. Чтобы не посрамить твоей чести. Ведь… — Франц закусил губу и практически беззвучно произнёс, — если бы не ты, нас бы здесь не было. Франц запрокинул голову и закрыл глаза. Он чувствовал, как весенние лучи солнца падают ему на лицо, а ветер колышет волосы. — Это было ужасно, — поморщился Франц от нарастающего чувства, которое сдавливало грудь, — ужасно понимать, что каждый Император принимал корону от мамы. А у меня не было такой возможности, потому что тебя рядом уже не было… — Франц вновь закрыл глаза и сам не понял, как произнёс: — Я не знаю… не знаю, почему… Но я виню себя в твоей смерти… Франциска сжала руки под мантией, когда услышала эти слова. Она понимала, что это бред, и Франц ни при чем. Но она понимала, почему он так думает. Франц резко дернулся и стёр слёзы с лица, когда Франциска опустилась рядом с ним на скамью. Он понимал, что она все слышала. Но они молчали. Они итак знали, о чем каждый из них думает.***
Гости прибыли на коронацию с каждого уголка мира. Наконец, в Магической Германской империи Райс царила прежняя атмосфера любви и счастья. — Я не думал, что здесь так красиво! — восхитился Невилл, разглядывая богато украшенный дворец. После коронации всех пригласили во дворец, где должен был пройти бал. В городе же проходило шествие в честь новоиспечённого Императора. Фредерик, глядя на раскрывшего рот Невилла, понимающе рассмеялся и кивнул. — Если бы эту красоту можно было трогать… — Фредерик покачал головой, глядя на Эду. Оба вспомнили, как Франц и Фредерик, играя в догонялки, дребезги разнесли сразу пять статуэток. Золотых статуэток. — Многим реликвиям во дворце уже больше нескольких столетий, — все развернулись, когда услышали позади голос Франца, который шёл по направлению к товарищам и преподавателям вместе с бабушкой. — Поэтому будьте аккуратней. Я то ещё ладно, а вот у Фредерики, — он кивнул на женщину, которая о чём-то беседовала с Мэрилин Харма, — инфаркт случится, если хоть что-то пошатнётся. Все понимающе улыбнулись и кивнули. — А тебе идёт императорский костюмчик! — воскликнул Кристиан, приобняв Франца за плечи. — Дашь погонять? — Куда тебе, неотесанное животное? — насмешливо заметила Лилибет, проходя мимо их. На ее груди также светилась государственная награда «За заслуги перед Отечеством». — Тебе только кожанки да джинсы носить. — Куда мне до вас, Госпожа Лилибет?! — воскликнул Кристиан. — Долго волосы укладывала? Я серьезно — она весь лак для волос потратила! — принялся рассказывать Кристиан Францу. — Кто бы знал, что такая мадам, как Лилибет, так будет фуфыриться… — Сказал человек, который двадцать минут чистые трусы искал, — рассмеялся Мигель, подходя вместе с Лукрецией к друзьям. — Это было отвратительное зрелище, — подтвердила Лукреция, с содроганием вспоминая увиденное утром. Кристиан замолчал и покраснел, слыша дикий смех друзей. — Скарлетт, — неожиданно появился в их кругу Чарли под руку с Катариной Паульсон. Девушка перестала смеяться над Кристианом и посмотрела на друга. — Завтра мой отец готов взяться за дело твоего отца. Мы надеемся, что все кончится благополучно. Хоть лицо Брайт ничего и не выражало, в ее глазах явно светилась благодарность. Она молча кивнула и улыбнулась уголками губ. Франц оглядел присутствующих и, наконец, впервые за столько дней почувствовал себя по-настоящему счастливым. Он на своём месте, дома, в кругу семьи и друзей, и ничто более ему не грозит. Что ещё нужно для счастья? — Думаю, пора объявить бал открытым, — усмехнулся Эрнест, о чём-то переговариваясь с Северусом. Уж кто мог подумать, что эти двое найдут общий язык. Франц вскинул брови, глядя на этих двоих. Картина была та ещё. «Сходка бывших моей матери», — про себя подумал Франц и едва заметно покачал головой. — Иди давай, — цокнул Северус, указывая бокалом в сторону. — Твоя будущая императрица уже заждалась приглашения на танец. Франц нахмурился и посмотрел в ту сторону, в которую указал отец. Как раз там и была Гермиона, о чём-то весело беседовавшая с Джинни, Расой, Коралиной, Эрой и Эриком. Его губы неосознанно расплылись в мечтательной улыбке… — Так! — появился словно неоткуда Максимилиан Кадагор, уже знатно захмелевший. — Уважаемый Император, прошу пройти и объявить бал открытым! Иди к своей даме сердца уже! Достал уже всех своим томным взглядом, Один всемилостивый, столько же можно! — Франц покрылся с ног до головы красными пятнами, слыша смешки вокруг себя, и все же двинулся в сторону Гермионы. «Чего я так стесняюсь?!» — Неужели, спустя миллион лет, — покачал головой Кадагор-старший, глядя, как Франц практически дошёл до Гермионы. — Мне его во время брачной ночи тоже инструктировать или сам справится? После вопроса Максимилиана компания разразилась громогласным смехом. — Смотрите, кто идёт, — усмехнулась Эра. — Наш великий император Франциск! Франц пропустил мимо ушей комментарий Эры, глядя только на одну Гермиону, которая от его пристального взгляда покрылась румянцем. Она ещё более смутилась, оглянувшись на Джинни, когда Франц немного поклонился и протянул ей руку в белоснежной перчатке. — Не откажете мне в танце? — улыбнувшись краем губ, что так любила Гермиона, спросил Франц. — Неужели дожили? — покачал головой Эрик, отпивая шампанское под смешок сестры. Гермиона не нашлась, что ответить Францу, и просто кивнула, просто чего ловкие руки Франца утащили ее в центр огромной залы. В мгновение, словно по щелчку пальцев, все вокруг стихло. Люди замолчали, глядя с улыбками, как новый император Магической Германской империи Райс сейчас объявит бал открытым. — Готова? — улыбнулся Франц, беря Гермиону одной рукой за талию, а другой за руку. — Да, — едва слышно прошептала она, сжимая его плечо. — Только попробуй уронить меня, и Империя Райс лишится правителя. Франц широко улыбнулся и кивнул. Дав незаметный знак музыкантам, что они готовы, он сделал шаг и в огромной зале разлилась музыка.Синее-синее небо знает, как быстро уйдут мечты,
А ты нашей любви развел мосты. Нежное-нежное сердце ты подарила так искренне, И мы стали навечно близкими-близкими.
Франц едва чувствовал, как касается пола. Он не мог отвести глаз от Гермионы, как и она от него. Создавалось ощущение, что с началом музыки все вокруг исчезло и в целом мире остались лишь они вдвоём. Франц невольно сжал ее талию сильнее, боясь, что она испарится, словно сон.Зови меня через расстояния, ищи меня В мыслях и желаниях, лови меня, Как звезду далекую, верни меня, верни меня.
— Мисс Уизли! — Джинни едва не вскрикнула, когда к ней буквально подлетел Фредерик и протянул руку в полупоклоне. — Не окажете брату Императора в танце?! Джинни покачала головой и, усмехнувшись, протянула Фредерику руку. — Ну, удиви меня! — рассмеялась Уизли-младшая и вскрикнула, когда Фредерик молниеносно увлёк ее в танец.Зови меня через расстояния, ищи меня В мыслях и желаниях, лови меня, Как звезду далекую, верни меня, верни меня.
Гарри тяжело вздохнул, постаравшись успокоиться, и двинулся быстрым шагом в другую сторону залы. «Давай, ты сможешь, давай!» — твердил он сам себе. — Мисс Брайт, — Скарлетт обернулась и удивлённо уставилась на Гарри. — Позволите пригласить вас на танец? Скарлетт удивлённо несколько секунд рассматривала Поттера — она впервые видела его так близко. Гарри, уже думая, что дело — труба, опешил, когда она улыбнулась и кивнула. — Ну, пойдёмте, мистер Поттер, — Гарри не успел ничего сказать, как Брайт, казалось, так хрупкая и нежная девушка, схватила его и утащила в танец. Коралина опустошила бокал красного вина и в предвкушении оглядела зал. Наконец, она широко улыбнулась, без капли ехидства, и быстренько направилась к… — Как дела, Невилл? — Долгопупс едва не вскрикнул, когда Коралина оказалась подле него. — Не хочешь станцевать?! Невилл покрылся красными пятнами и неловко улыбнулся. — Я… — он ещё сильнее покраснел: — Прости… я… я не умею… не умею танцевать… — Велика потеря! — рассмеялась она. — Я тоже! Невилл опешил от такого заявления и даже не успел опомниться, как уже танцевал с Корой.Тихое-тихое время так незаметно изменит нас, И даст нам на двоих случайный шанс, случайный шанс. Тайное-тайное счастье хлынет лавиною любви, И мы будем одни, лишь позови, позови.
— А ты говорила, танцевать не умеешь, — улыбнулся Франц, придерживая Гермиону за талию и уверенно ведя в танце. — У меня был хороший учитель, — широко улыбнулась Гермиона, видя, как Франц сам расплылся в улыбке. — Неужели ты, наконец, улыбнулся? — Мне больше нечего бояться, — признался Франц. — Я на своём месте, со мной рядом дорогие мне люди. Что мне ещё нужно? Гермиона буквально растаяла от этих слов, что даже не смогла сформулировать мысль. Да ей и нужно было. Франц итак все понял.Зови меня через расстояния, ищи меня В мыслях и желаниях, лови меня, Как звезду далекую, верни меня, верни меня.
— Парень есть? — без капли стеснения, спросил Фредерик, кружа Джинни в танце. — А что, если есть? — рассмеялась она, не отставая от него. — Ничего, — пожал плечами Фредерик. — Уберём. Джинни громогласно рассмеялась и Фредерик подхватил ее залп смеха. — Впервые вижу Фредерика, который так общается с девушкой, — задумчиво произнёс Раса. — Ты вот помнишь, чтобы он был таким галантным? Не менее удивленная Лилибет покачала головой. Раса даже не заметил, как на ее губах промелькнула улыбка.Зови меня через расстояния, ищи меня В мыслях и желаниях, лови меня, Как звезду далекую, верни меня, верни меня.*
Эрнест и Северус были едва ли не единственными, кто не участвовал в этом прекрасном представлении. Их мысли были об одном. Вернее, об одной. — Может, вы вместе станцуете? — усмехнулся Максимилиан, глядя на мужчин. Те в непонимании оглянулись на него. — А что? Вы вполне неплохо смотритесь! Эрнест и Северус медленно посмотрели друг на друга, а потом перевели гневный взгляд на Максимилиана. — Блять, папа, — выругался Эрнест, прислоняя холодный бокал ко лбу. — Я просто предложил! — рассмеялся Максимилиан, опрокидывая в себя виски. — Не хотите — не надо… Госпожа Бахтейжар! Свистать всех наверх! Вы сегодня также прекрасны, как чайка в чистом небе! — Не смей ржать, Снейп, — покачал головой Кадагор-младший, смотря, как его явно уже достаточно выпивший отец пытается пригласить Хюррем Бахтейжар на танец, а та едва сдерживает смех. — А я и не смеюсь, — едва сдерживаясь, прогнусавил Северус, отпивая из стакана виски. — А твой отец не промах… — Заткнись, а?! — крикнул Эрнест, сквозь смех и слезы глядя на отца, который не оставлял попыток пригласит Бахтейжар. Наконец, первый танец Императора закончился и вокруг раздались громогласные аплодисменты. Франц и Гермионы остановились так же, где и начали свой танец, и все так же продолжали смотреть друг на друга. Франц немного отвёл взгляд и увидел Фредерику, которая, улыбаясь ему, кивала на потайной ход. И он мгновенно все понял. — Прости меня, мне нужно срочно уйти. Фредерика зовёт, — Гермиона была настолько окрылена, что даже не стала ничего спрашивать, когда Франц нежно поцеловал ее в лоб и, простившись, умчался за Фредерикой. — Куда это он полетел? — поморщился Северус, глядя на исчезнувшего Франца. Эрнест усмехнулся и отпил ещё: — Кажется, я знаю, куда.***
Практически все императоры, восходя на трон, имели уже жён, а некоторые — и детей. За исключением Франца. Тем не менее, брачная ночь у Франца будет. Именно к ней он и побежал готовиться. — Покои готовы? — вытираясь после ванны, спросил Франц. — Все готово, мой Господин, можете не волноваться, — уверил его Оскар, один из слуг дворца. — Фредерика позовёт Госпожу Гермиону, когда вы пожелаете. «Госпожу Гермиону… Боже мой…» — … Господин Франциск?.. — Франц никак не отреагировал на зов, продолжая смотреть в одну точку. — Господин Франциск! — А?! — Франц дернулся и обернулся. Позади него стояла Фредерика, ожидая приказания. — Что ты хотела? — Господин Франциск, я спросила, когда вам угодно, чтобы я позвала Госпожу Гермиону? — повторила Фредерика, с силой опираясь на трость. Всё-таки долгий день сказывался на ее силах. Франц закусил губу и замолчал. Фредерика продолжала стоять у дверей, дожидаясь ответа. — Зови.***
— Куда это Франц запропастился? — задумался Рон, перешептываясь с Гарри, который, казалось, совершенно его не слушал. — Эй! — Поттер вздрогнул, когда Рон легонько шлепнул его по плечу. — Где ты витаешь? Что с тобой?.. — Рон проследил за взглядом друга и растянул губы в улыбке: — Поня-я-ятно! Мой друг влюбился! — Ещё громче крикни, чтобы все были в курсе, — поморщился Поттер, поправляя очки и, наконец, оторвав взгляд от Скарлетт Брайт. — А вы неплохо смотрелись вместе, да, Джордж? — рассмеялся Фред, ткнув брата в бок. — Кто бы говорил! — рассмеялся Дин Томас. — Джордж, не ты ли весь вечер заглядываешься на Катерину Паульсон? — Это был Фред, — сразу отразил атаку Джордж. — Заткнись, — усмехнулся Фред в ответ и отпил шампанского. — Фредерика, — тихо прошептал Невилл, указывая на главу прислуги во дворец Райс. — Она точно знает, где Франц. Может, мы ее спросим?.. — Я лучше подойду к Снейпу и признаюсь, что списывал на контрольной, — сразу отказался Рон. — У меня от этой женщины кровь в жилах стынет! — Мисс Грейнджер, — Гермиона вздрогнула, когда Фредерика неожиданно оказалась подле неё и нависла над ней. — Идемте со мной. Гермиона медленно кивнула, нехотя оставила подруг и пошла следом за Фредерикой. Когда они скрылись из залы, Гермиона осмелилась задать вопрос, но Фредерика уже была готова на него ответить: — Господин Франциск пожелал вас видеть, — Гермиона вздрогнула и нахмурилась. Следующие слова Фредерики дали ей понять, зачем Франц желает ее видеть: — Сначала вы отправитесь в баню, а после мы переоденем вас в новое платье. Только после этого вы войдёте в покои господина Франциска. Наконец, Гермиона вспомнила слова Франца. И, не понять почему, ей стало слегка страшно.***
— Можно вас спросить, Госпожа Фредерика? — женщина едва не перетянула корсет Гермионы, когда услышала… такое неожиданное обращение. — Мисс Грейнджер, меня совсем не обязательно называть «Госпожа», — Гермиона опешила, когда услышала в голосе такой суровой женщины… улыбку. — Я всего лишь служанка. Я такая же прислуга во дворце, просто… немного повыше званием. Гермиона вздрогнула и кивнула. «И как мне к ней обращаться?! Она взрослый человек, как я могу обращаться к ней на «ты»?! Я же не Франц, чтобы так общаться с людьми!» — Так что вы хотели спросить у меня? — Гермиона вновь дёрнулась, когда Фредерика подала голос. — Мисс Грейнджер, я не кусаюсь, меня не обязательно бояться. — Я вас не боюсь… — тут же среагировала Гермиона, но осеклась. Кого она обманывает? — Я хотела спросить… Франц… он… — она ненадолго замолчала, не в состоянии сформулировать вопрос. — Вы ведь помните его совсем маленького, — Фредерика остановилась и прекратила манипуляции с платьем. — Он всегда был таким? В смысле… у него всегда был такой характер: своенравный, амбициозный, неуступчивый… вспыльчивый…? — Да, всегда, — коротко ответила Фредерика. Она немного помолчала, прежде чем усмехнулась и продолжила: — Франциск в детстве был ужасно истеричным ребёнком, — Гермиона замерла, слушая женщину. От неё точно откровенности не дождёшься. — Прислуга у него в возрасте трёх-шести лет только и успевала меняться. Бессменными оставались только я и Эдем (да у нас и выбора не было). После шести лет у него начался более-менее формироваться характер и он перестал вести себя, как истеричка. А после того, что случилось… Гермиона услышала, как Фредерика осеклась, и поняла, почему. Женщина говорила о тех страшных временах, которые пришлось пережить Францу. — Когда Франциска вернули после похищения, он почти месяц не разговаривал, — Гермиона всем телом ощущала, как Фредерике тяжело это рассказывать. — У него был такой напуганный взгляд, мне страшно представить, что с ним там делали. А когда Фредерик едва не лишился глаза в одном из покушений и их двоих чуть не убили… — она остановилась и тяжело вздохнула. — Франциску нужна женщина, которая не будет играть у него на нервах, — Гермиона слегка опешила от резкой перемены темы. — Марлена, с которой Франциск имел честь быть в отношениях, — Гермиона заметила, что голос Фредерики приобрёл гневные нотки при упоминании бывшей девушки Франца, — была сущим адом. Да, она красавица, но характер у неё отвратительный. В отношениях люди должны поддерживать и любить друг друга, а они делали все в точности наоборот. Неудивительно, что Франциск ко всем относится так подозрительно… — Фредерика остановилась, когда поняла, что может сболтнуть лишнего. — Когда Франциск начал встречаться с вами, у него словно исчезла потребность показать всем, что он независимый, сильный, у него есть зубки, — Гермиона тихо усмехнулась, слыша насмешливый голос Фредерики. — Эти качества у него остались, но он перестал быть таким спесивым. Думаю, без вас тут не обошлось. Вот здесь я и вижу пример положительного влияния партнеров друг на друга. Гермиона тихо выдохнула и благодарно кивнула. Такие слова от постороннего человека было очень странно слышать. Но приятно. — Все готово, — произнесла Фредерика, поправляя платье Гермионы. — Идемте, мисс Грейнджер. Думаю, Господин Франциск уже заждался.***
— Мисс Грейнджер, вы знаете, как вы должны себя вести, когда войдёте в покои Господина? — ведя Гермиону к Францу, спросила Фредерика. Гермиона нахмурилась, ещё сильнее начав теребить юбку платья. — Что вы подразумеваете под этим? — поморщилась Гермиона, приостанавливаясь. Фредерика понятливо усмехнулась и тоже остановилась. «Конечно, Франц ей не рассказывал. Это как минимум неловко, да и ко всему прочему, я не думаю, что он хотел бы этого. Но приличия требуют, чтобы она знала это. Знать — не значит выполнять». — По традиции первая женщина, входящая в покои Императора в первый его день на престоле, — он исподлобья взглянула на Гермиону, которая, казалось, сейчас упадёт в обморок от волнения, — должна преклонить колени и поцеловать подол платья Императора. И не подниматься, пока Император не позволит. Фредерика едва удержалась от смеха, видя лицо Гермионы. Конечно, гордость Гермионы сейчас была задета. «Эту традицию Франц точно обойдёт стороной. А вот следующую… не имеет права ослушаться». — Есть ещё что-то? — вздохнула Гермиона. Увидев, как Фредерика кивает ей, ее сердце забилось ещё быстрее. Когда Фредерика вновь заговорила, Гермиона совсем забыла, что она здесь делает: — Во время первой ночи Император не имеет права использовать средства контрацепции. Гермиона постаралась переварить полученную информацию и сдавленно произнесла: — А если…? — она не успела произнести вопрос, как Фредерика уже дала на него ответ. И он напугал Грейнджер. — Если вы забеременеете сегодня, то прервать беременность вы не имеете права, — видя непонимание на лице Гермионы, Фредерика продолжила: — Это древняя традиция рода Райс и старинное поверье — ребёнок, зачатый в день восхождения на престол, несёт для рода Райс величайшее будущее, а для Императора он все равно что священный. Видя лицо Гермионы, Фредерика поняла, почему Франц не захотел говорить ей об этом. Гермиона выглядела ни на шутку напуганной. Поэтому Фредерика решила сказать слова, которые ей передал Франц: — Если вы готовы сейчас отказаться входить в покои, я отведу вас назад к себе, — Гермиона удивлённо посмотрела на женщину. — И это не моя прихоть. Господин Франциск попросил меня рассказать вам обо всем, чтобы вы сами решили, готовы ли вы.***
Франц расхаживал из угла в угол, заламывая руки. «Дурацкие традиции рода Райс, кто вас вообще придумал?! И ведь не откажешься от них! — церковь потом таких люлей вставит…» Франц замер посреди комнаты, когда в покои постучали. «Неужели согласилась?!» — Войди! — громко крикнул Франц, после чего двери сразу отворились и вошёл стражник. — Она здесь? Стражник молча кивнул. — Зови, чего встал?! — прошипел Франц, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Когда двери отворились и Франц увидел Гермиону, он перестал дышать. Он во все глаза рассматривал ее, в прекрасном нежно-голубом платье, которое сам же и приказал сшить для неё. Сейчас Франц чувствовал себя так же, как тогда, когда увидел Гермиону в первый раз. У него опустела голова, задрожали руки и расширились глаза от красоты девушки, что стояла перед ним. Поэтому, встав в ступор, Франц не сразу заметил, что Гермиона собиралась исполнить «традицию» и встать перед ним на колени. Гермиона едва не вскрикнула, когда Франц резко схватил ее за руку, не дав ей завершить начатое, и прижал к себе. — Нет, — прошептал ей в губы Франц. — Ты никогда не встанешь на колени ни передо мной, ни перед кем другим. Уж в этом я точно могу поклясться. Гермиона удивлённо смотрела во все глаза на Франца, но ее удивление было больше… восхищением. Сейчас Франц был другим. Его внешность осталась той же, но что-то в нем изменилось. Словно он… повзрослел? Буквально вчера он таким не был. Во Франца всегда присутствовала аура мужественности, силы, величества. Но сейчас она просто зашкаливала. Гермиона словно физически ощущала эту силу, которая исходила от Франца. Франц прикрыл глаза и закусил нижнюю губу, когда Гермиона протянула руку и огладила его лицо. Она хихикнула, когда Франц, словно кот, потерся щекой об ее руку и невесомо поцеловал ее. Не успела Гермиона ничего произнести, как Франц приник к ее губам, требовательно и жадно целуя. Она несдержанно простонала, прикусив его нижнюю губу, отчего он зарычал и ещё сильнее углубил поцелуй, и зарылась пальцами в его густые темные волосы, притягивая его к себе ещё сильнее. Гермиона вздрогнула, когда Франц резко отстранился от ее губ, но тут же широко открыла рот и ещё застонала ещё громче, когда Франц сжал со всей силы ее талию и впился губами ей в шею, оставляя болезненные отметины, которые граничили с болью и возбуждением. — Больно? — зализывая укус, прошептал Франц, вновь засасывая нежную кожу шеи. Гермиона только сильнее сжала его отросшие волосы и тяжело задышала. На этот раз Францу не потребовался ее ответ — ему и самому все стало ясно. Она сильнее откинула голову назад, позволяя ему делать все, что ему хочется. И противостоять было невозможно. Гермиона втянула в себя весь воздух и обняла дрожащими руками голову Франца, опустив взгляд. Она жалобно простонала, погладив его по голове, когда Франц резко сдернул верх платья вместе с бюстгальтером и приник к ее груди. Отдавшись чувствам, Гермиона закусила губу и притянула его ближе к груди, улыбнувшись, когда услышала довольный смешок, и застонав, когда Франц стал облизывать ее соски. Гермиона тихо ахнула, когда ощутила удар о мягкую постель. Она обвила ногами бедра Франца, когда он навис над ней, требовательно, жадно и вместе с этим нежно и ласково целуя ее. Их поцелуй продолжался очень долго: с уголков губ от обилия стекала скопившаяся слюна, они искусали друг друга, но не могли остановиться, пока не начали задыхаться. За время поцелуя Франц успел остаться практически обнаженным: на нем остались только шелковые штаны. Гермиона непроизвольно сжалась, когда ощутила всем телом неожиданный холод: Франц резко стянул с неё платье, которое итак уже сползло на бёдра Гермионе. Она возбуждённо задрожала, когда тёплые сильные руки Франца заскользили по ее телу. Он тихо усмехнулся, увидев сбившийся на живот бюстгальтер, и расстегнул его, откидывая в сторону. Прикосновения губ Франца к ее коже заставляли дрожать и закатывать глаза от удовольствия. Вновь вернувшись к тому, с чего начал, Франц принялся осыпать шею и ключицы поцелуями, затем перешёл к грудям, заострив на них наибольшее внимание. Увлечённо водя языком по впалому животу Гермионы, Франц с упоением слушал ее неприкрытые ничем стоны и ощущал ее цепкие пальчики у себя в волосах. Когда Франц спустился ещё ниже и аккуратно раздвинул ноги Гермионы, их стоны смешались в один. Франц с наслаждением провёл двумя пальцами по намокшему кружеву, слыша нарастание в голосе Гермионы. Она сжала многочисленные подушки за головой и вдавила в них голову, теряя остатки разума. Она послушно свела ноги вместе, когда Франц потянул промокшее нижнее белье вниз. Наступило минутное затишье, после чего покои наполнились диким стоном блаженства. Франц удерживал дрожащие ноги Гермионы разведёнными и под аккомпанемент криков с наслаждением облизывал напряжённый клитор. Резкое сжатие волос Гермионой на его голове заставило его остановиться и зашипеть, но она тут же осознала, что сжала их действительно сильно, и ослабила хватку. А Франц усилил напор: он вошёл языком во влагалище, двумя пальцами одной руки потирал половые губы, а большим пальцем второй руки безостановочно стимулировал клитор. «Кто бы тебя этому не научил, ему нужно памятник поставить! — трясясь всем телом, думала Гермиона. Конечно, Франц и до этого умело доставлял удовольствие, но такого она точно ещё не испытывала. — Господи, я сейчас умру!.. О Боже!» Франц мастерски работал языком внутри влагалища, слыша и ощущая влагу. «Если она сейчас сильно кончит, она ещё долго не сможет испытать оргазм, — неожиданно понял Франц. — Она тогда точно не сможет на ногах стоять». Гермиона вздрогнула и громко выдохнула, когда Франц остановился. С одной стороны, она была рада, что он дал ей передохнуть, но с другой, ей хотелось большего. Она потянулась к Францу и, когда он навис над ней, страстно поцеловала его, сжав его плечи. — У тебя сейчас есть выбор, — отстранившись от ее губ, прошептал Франц. Гермиона заинтересованно посмотрела на него: — Мы можем прямо сейчас заняться сексом, — Гермиона нахмурилась, не понимая, к чему это он говорит. — Либо я продолжаю начатое, но ты должна понимать, что ты долго не сможешь получить оргазм и завтра тебе будет очень сложно стоять на ногах, — от неожиданности зрачки Гермионы расширились до предела. — Я сделаю так, как хочешь ты. Тебе решать. Франц выжидающе смотрел в глаза Гермионе, пока не увидел то, чего не ожидал. Огонёк азарта. И не ощутил кое-что неожиданное. Как Гермиона надавливает ему на плечи, опуская вниз. Намекая на продолжение. «Это будет лучшая ночь в твоей жизни, — усмехнулся про себя Франц, вновь оказавшись между ее ног. — Ты завтра даже говорить не сможешь». Гермиона с трепетом наблюдала, как Франц вновь устраивается между ее ног. Это зрелище было таким странным: оно было одновременно таким пугающе пошлым, но и таким милым. Она с нежностью провела по его взъерошенным волосам и резко сжала их, когда Франц вернулся к начатому: вновь облизав ее, он покружил вокруг входа во влагалище и нырнул в него языком, вызвав невероятно чувственный стон у Гермионы. Продолжая пальцами потирать половые губы, которые от возбуждения успели набухнуть и покраснеть, и ласкать напряжённый клитор, Франц решил поднять глаза и посмотреть на Гермиону. И они столкнулись взглядами. Гермиона покраснела ещё сильнее, когда увидела, как Франц любопытно смотрит на неё, не останавливая ласк. — Я уже не могу… — задыхаясь, прошептала Гермиона, отводя взгляд от Франца и непроизвольно выгибаясь навстречу. Но Франц словно не слышал и продолжал. — О Боже… — она широко открыла рот и в попытке удержать себя на месте, схватилась руками за спинку кровати. Когда Франц ощутил, что его язык и нижняя челюсть уже почти онемели, он решил заканчивать эту пытку. Гермиона резко открыла глаза и, сжав спинку кровати, выгнулась и закричала. Язык и пальцы Франца поменялись местами: теперь вход во влагалище терзали два пальца, а клитор облизывал длинный язык. «Терпи… Ещё чуть-чуть… — про себя шептал Франц, быстро двигая пальцами. И наконец… — Давай…» Гермиона резко замолчала. Чтобы потом закричать вперемешку со стонами, отчего у Франца просто крышу снесло. Это была настоящая пытка. Сладкая, но пытка. Когда Гермиона немного пришла в себя и открыла глаза, над ней уже нависал Франц. Она прикрыла глаза, когда он нежно прильнул к ее губам. — Отдохнёшь? — целуя ее в лоб, прошептал Франц. Гермиона нахмурилась: — Тебя всю трясёт, тебе надо отдышаться. Франц прикрыл глаза, когда Гермиона обняла дрожащими руками его плечи и подарила ему невероятно нежный поцелуй. Он усмехнулся ей в губы, не прерываясь, когда руки Гермионы сползли вниз и добрались до его пижамных штанов. Франц помог ей стащить штаны и те полетели вниз к груде одежды. Глаза Гермионы непроизвольно расширились, когда она ощутила уверенные прикосновения к себе. Их стон смешался в один, когда Франц одним толчком вошел в нее. Ноги Гермионы обвились вокруг его талии, побуждая к активному действию. Но Францу сейчас совсем не хотелось торопиться. Оперевшись локтем одной руки на постель, а другой рукой сжимая подушки, Франц совершал медленные, аккуратные выпады, ощущая, как от каждого движения внутренние мышцы Гермионы сжимают его, втягивая глубже. Франц хотел немного приподняться, но не смог: Гермиона схватила его за шею, притянув в дикий, страстный поцелуй. Гермиона недовольно выдохнула, когда Франц укусил ее за губу и разорвал этим поцелуй, но ее возмущение тут же сменилось сжимающим чувством возбуждения. Франц встал на колени, нарочито серьезно рассматривая ее влажное и раскрасневшееся тело, и решил сменить позу. Гермиона прикрыла глаза, оказавшись на боку, и резко выдохнула, когда Франц лёг позади неё. Он закинул одну ее ногу себе на бедро, а другую зажал между ног, и одним резким толчком оказался внутри неё. Франц оскалился, слыша надрывные стоны Гермионы и ощущая, как она подмахивает ему бёдрами, и усилил фрикции. Грейнджер закусила губу, стараясь сдержать рвущиеся наружу гортанные крики, и впилась в руку Франца, лежащую на ее животе. Франц замедлил движения, но вскоре понял, что Гермиона этим жестом хотела сказать совсем другое: Гермиона постаралась потянуть руку Франца вниз. Франц сорвался на страшный рёв, усилив до ужаса движения, отчего огромная кровать заходила ходуном. Гермиона закатила глаза, когда ощутила жесткое биение бёдер Франца о свои мягкие, уже горящие пламенем ягодицы, ощутила его прикосновения к клитору, ощутила его укусы на шее. Пелена возбуждения настолько заволокла разум Гермионы, что она даже не стала смущаться, когда Франц резко уложил ее на живот. Более того, она сильнее выгнулась, раздвинув ноги. Франц облизал пересохшие губы, обхватил уже покрасневшие бедра девушки и, слыша ее дрожащий, едва не сорванный голос, оказался внутри. «О какой пытке ты говорил? — продолжая с нарастанием стонать, подумала Гермиона. — Я… Я… Ох, Франц, не останавливайся!» Франц сильнее сжал бедра Гермионы, начав трахать ее с агрессивной силой. Гермиона пыталась ухватиться за шелковое постельное белье, но каждый толчок Франца заставлял ее скользить по простыням. Франц ослабил напор, когда увидел, как руки Гермионы начало сводить судорогой. Гермиона облегченно выдохнула, когда Франц опустил ее тело на простыни, но удовлетворения она не ощущала. Она хотела ещё. — Отдышись, и мы продолжим, — Гермиона рассмеялась, когда Франц начал нежно расцеловывать ее напряженную спину и растирать ее поясницу и бёдра. Неожиданно Францу в голову пришла идея. Гермиона громко ахнула и рассмеялась, обняв плечи Франца: в мгновение она оказалась верхом на нем, а он сам оперся спиной на стену. Франц сделал резкий вдох и закусил губу, когда Гермиона медленно села на его член, тихо застонав, и, сжимая его плечи, стала аккуратно двигаться. Он обхватил ее ягодицы и услышал усилившиеся стоны вкупе с ускорившимися движениями. Франц не смог сдержать улыбки, когда Гермиона уперлась своим лбом в его и тихо прошептала его имя. Поняв, что Гермиона уже выходит на финишную прямую, Франц вновь сменил позу: Гермиона вновь оказалась лежащей на мягкой постели, а Франц навис над ней. Расслабленное состояние Гермионы сменилось удивлением: Франц схватил ее ноги и закинул себе на плечи. Напряжение между Францем и Гермионой было настолько сильным, что их магия смешалась и заставляла двигаться предметы в комнате. Франц зашипел, когда Гермиона впилась ногтями в его плечи и оставила внушительную дорожку кровавых царапин. Но его боль сменилась на ужасающее своей силой наслаждение, которое граничило с оргазмом: голос Гермионы перестал сдерживаться и она стонала уже беспрерывно, сжимая теперь его волосы. Франц резко впился руками, на которых проявились все вены, в спинку кровати и ускорил движения, отчего Гермиона едва не обезумела. Она открыла глаза и затряслась, видя Франца над собой, который едва мог контролировать себя. От его вида над ней, такого возбужденного и сексуального, ее голова опустела, а тело наполнилось небывалыми ощущениями. Франц победно оскалился, когда Гермиона под ним затряслась и, выгнувшись, закричала. Но долго он не мог над этим наблюдать — спустя несколько секунд оргазм настиг и его. Франц и Гермиона ещё долго не могли отдышаться: они не помнили, чтобы им сносило крышу так сильно. Когда в покоях вновь образовалась тишина, которую нарушали только треск двор в камине и тяжелое дыхание, они услышали музыку. Празднества ещё продолжались. Франц прикрыл глаза и едва не застонал, когда Гермиона повернулась на его груди и оставила на его щеке нежный поцелуй. Она погладила кончиками пальцев его лицо и не сдержала улыбки, когда Франц сам улыбнулся от ее прикосновений. — Я люблю тебя, — Гермиона, словно в первый раз слышала это от Франца, невольно вздрогнула, но тут же улыбнулась и приблизилась к его лицу: — Я тоже люблю тебя, — Франц прикрыл глаза, когда она вновь прильнула к его губам. Они невольно вздрогнули от громких звуков и отстранились друг на друга, после чего рассмеялись: это были фейерверки. — Почему именно это платье? — тихо спросила Гермиона, сонно поглаживая кончиками пальцев лицо Франца. Он таинственно улыбнулся сквозь закрытые глаза, сильнее сжимая обнаженную талию девушки. — Франц, я же тебя знаю — ты не выберешь что-то просто потому, что тебе понравилось… Франц довольно усмехнулся и открыл глаза. Гермиона блаженно улыбнулась и придвинулась к Францу ближе, когда он свободной рукой стал накручивать ее волосы себе на пальцы. — Голубой считается цветом душевной чистоты, возвышенности, осознанности, ясности и интеллекта, — Гермиона вздрогнула, когда Франц все же ответил, нарушив такую интимную тишину. — Голубой цвет можно назвать символом совершенства, устремленности к идеалу. Гермиона ощутила, как ее лицо запылало, но не смогла ничего ответить, как Франц вновь накрыл ее губы своими, все сильнее углубляя его. Гермиона коротко вскрикнула, когда в дверь комнат постучали. Франц раздраженно выдохнул и резко сел на постели. Гермиона тут же схватила его ночную рубашку и набросила на себя, скрывая свою наготу. — Войди, — поморщился Франц, громогласным голосом позволив открыть двери. Двери отворились и на пороге показалась Фредерика. Она медленно поклонилась, опираясь на трость: — Мой император, — Франц невольно вздрогнул от такого обращения. — Завтра в двенадцать часов Господин Вильгельм собирает совет. Он просил узнать, будете ли вы на нем, — увидев кивок со стороны Франца, она кивнула. Немного поколебавшись, она произнесла: — Если вы желаете, я отведу мисс Грейнджер… — Не нужно, — раздраженно отмахнулся Франц, прекрасно зная, что имела в виду Фредерика. — Оставь нас. — Повелитель… — попыталась возразить Фредерика. — Гермиона останется здесь на всю ночь, — начиная выходить из себя, расстановкой повторил Франц. — И больше не смей заводить об этом разговора, Фредерика. Сейчас я об этом не намерен говорить, — он махнул рукой на дверь. — Можешь быть свободна. Фредерика сконфуженно поклонилась и вышла, затворив двери. Франц от неожиданности вздрогнул, когда Гермиона несильно ударила его по плечу. — Как ты можешь так с ней разговаривать?! — возмутилась Гермиона. — Она твой самый близкий человек после родственников, она была тебе едва ли не второй мамой! — она с удовлетворением увидела, как лицо Франца покрылось красными пятнами. — Не делай так больше. — Не буду, — ткнувшись ей в лоб, прошептал Франц. — Ты права, я переборщил. Гермиона улыбнулась и взглянула Францу в глаза. Она не видела в них никаких изменений. Они были по-прежнему ясными и светились любовью, радостью и жизнью. И это радовало.