Папа уже не вернётся?...

Эта история начинается в одной маленькой бедной деревушке Рэнхорна. Она находится далеко от любого большого промышленного города. Дорог к ней почти не сыскать, разве что бродячие торговцы, случайно заблудившиеся в тёмной густой чаще леса, находят эту одинокую общину, далёкой от цивилизации. Здесь нет ни гостиниц, ни рынка, ни кабаков. Там стоит лишь несколько бедных лачуг и маленькая церковь на окраине. Яркий круг солнца только-только начал подниматься над величественными заснеженными вершинами гор, стоявшими здесь с незапамятных времён, а в церкви уже вовсю звонят медные, треснувшие в некоторых местах, колокола разных размеров, оповещая всех жителей деревни о начале нового дня. Люди неохотно выходят из своих замшелых, старых, полуразрушенных домов, зевая и лениво потягиваясь, после начиная свою ежедневную тяжёлую работу в рудниках, на огромадных полях, засеянных пшеницей или же оставаясь дома, приглядывая за хозяйством. Поля были широкие, располагались на равнине, окружённые разросшимся лесом и холодными горами, которые будто охраняли покой деревни. Но к сожалению, не все сегодня ночью спали. В одном из самых бедных домов на окраине, слышались душераздирающие плач и стоны, наводящие на любого человека отчаяние, страх и боль. Сегодня с войны не вернулся ещё один солдат. Возле маленькой, немного потертой от времени, в деревянной рамке, иконы богини Дары, стояла женщина в черном одеянии, с каштановыми волосами, цвета темного дуба, которые доходили ей почти до пят. Она стояла на коленях и молилась Небесному божеству. Было видно, что она переполнена тоской и скорбью по любимому. Черные синяки под изумрудными блестящими глазами, потухший взгляд, бледность на ее лице. Все это говорило о ее печали и безысходности. Ее муж был конечно не самым лучшим человеком, но такой смерти он точно не заслуживал. Никто из живущих на этой земле, не заслуживает такого. Он умер от голодной смерти в плену демонов, каждую секунду ожидая казни на плахе, испытывал на себе их самые изощрённые и ужасные пытки. Как известно, голодная смерть — самая мучительная и долгая из всех остальных. И тем не менее, он не предал свою веру, страну, семью. Он стоял до конца, давая другим воинам так нужное сейчас время. Женщина стояла на коленях уже целый час, читая наизусть одну из самых длинных молитв, повторяя ее снова и снова, таким образом отпевая своего мужа. По ее бледным щекам продолжали течь горячие, солëные и прозрачные слезы, медленно спускаясь по подбородку и шее, чтобы потом упасть на старые кривые доски. Вдруг, женщина почувствовала прикосновение крошечной ладошки на своем плече. Обернувшись, она увидела свою маленькую десятилетнюю дочку, которую звали Шемирой. Она стояла босыми ножками на гниющем полу этой лачуги. Казалось, она вообще не подходила к этому месту. На голове венок из ромашек и одуванчиков, в черном платье до колен, с вышитыми белыми орнаментами на шее, рукавах и подоле. Она смотрела на женщину своими большими голубыми глазами, в которых плескались грусть и сожаление, попеременно сменяя друг друга, от чего цвет становился то тёмно-синим, то ярко-голубым. «У нее глаза моего мужа. Они даже переливаются одинаково». Женщина стала плакать ещё сильней. Абсолютно все в этом доме напоминало о покойном муже. Она находилась на грани истерики. После долгой паузы, девочка осмелилась спросить у матери: «Это правда? Папа уже не вернётся?» — робко спросила у своей матери малышка. Женщина нервно сглотнула. Она не знала, как сообщить своей дочери, о том, что ее папа, уже не придёт. Опустив глаза, и равно выдохнув, она тихо прошептала, с трудом выдавив из себя одно слово: «Да.» Шемира убрала руку, и стала медленно пятиться назад. Наконец нащупав худой рукой железную дверную ручку, она открыла ее, и выбежала на улицу, оставив за собой открытую нараспашку дверь. «Шемира!» — громким, но сиплым голосом, окрикнула свою дочь женщина. Но ее дочь уже скрылась из виду. Шемира бежала по длинной улице, едва сдерживая подступающие горячие слезы. «Нет. Нет. Нет, нет, нет, НЕТ! Этого не МОЖЕТ быть! Это ложь! Ты мне ЛЖЕШЬ!» — девочка надрывно кричала, ее слова эхом разбивались о заснеженные вершины гор, которые отзеркаливали ее голос, превращая ее слова в бессмысленный набор громких звуков. Она бежала не разбирая дороги, крича и обращая на себя внимание проходящих мимо деревенских зевак. Её длинные каштановые волосы развевались на ветру. Пальцами ног она спотыкались о дорожные камни, сбивая их в кровь, но девочка продолжала бежать. Казалось, она пыталась убежать от жестокой реальности, которая все больше и больше уничтожала все хорошее в этом мире. Будучи пятилетней малышкой, она уже знала что такое тяжкий труд. Однажды она сидела в старом сарае и плакала от обиды и злости на свою соседку. Она чувствовала боль от разбитых губы и носа, и не понимала за что девушка её побила. Но по сравнению с тем, что произошло сейчас, это было пустым местом. Раны на теле заживут и забудутся. Но заживут ли раны на сердце? Как жить дальше, если потерял самого родного человека? Наконец добежав до опушки рощи, случайно споткнувшись о корень дерева, девочка рухнула на мокрую землю. Подставив колени и ладони, она смягчила себе падение. Слезы потекли быстрее, стекая по розовым щекам, заостренному подбородку, и наконец капая на светло-зелёные травинки от чего те наклонялись к земле, после, ее горькие слезы, полные отчаяния, падали на сухую землю. Девушка прикоснулась правой рукой к резному стволу сосны, а после развернулась, таким образом, что казалось, она подпирала спиной дерево. Она упёрлась затылком о хвойное дерево и прикрыла глаза. «Интересно, какого это, умирать? Это очень страшно? Или нет? Надеюсь, у папы всё хорошо. Он точно не забыл нас.» — сказала Шемира приглушённым голосом. Шемира была слишком умна для своего возраста. Она не ходила играть с другими детьми, вместо этого она читала книги, которые могла достать из деревни. Если быть точнее — стащить их у монашек, соседей, или украв из воза одного из торговцев. В одной из книг, она узнала, что такое Смерть. Она узнала про ее мрачного владыку, и про демонов, его подчинённых и про нее саму, и потому, уже осознавала что это такое. И все равно имея эти знания, все ее существо, и сознание противилось Смерти. И неудивительно. Человеку очень трудно принять ее. А ребенку ещё сложнее. Через некоторое время из-за усталости и пережитого горя, Шемира начала понемногу засыпать. Сквозь сон, она слышала крики и стоны несчастных, среди которых было очень много знакомых ей с детства, бас незнакомых и злобных голосов, ржание вороных лошадей, скрип старых колес, выстрелы из ружей. И хоть стоны людей были очень громкие, она все равно не просыпалась. Она лишь ёжилась от холода злобного северного ветра, переодически всхлипывая во сне и сводя брови к переносице. Когда она проснулась, было очень тихо. Она слышала свое прерывистое дыхание и дрожащее сердце. Не было никаких посторонних звуков. Даже шаловливый ветер не качал зелёные листья на деревьях из стороны в сторону. Не кричали дикие птицы. Не шуршали кусты. Не слышно было возьми белок, мышей, и других зверьков. Ни единого шороха, привычного и обыденного для леса. Шемира насторожилась, пытаясь услышать хоть какие-то знакомые звуки из своей захолустной деревушки. Душа ее была неспокойна. Подсознательно, она чувствовала что-то неладное. Аккуратно поднявшись с холодной земли, она встала на цыпочки и медленно двинулась в направлении ее родной деревни. Ноги сами несли её туда, против воли. Дойдя до входа в деревню, но опешила. Глаза стали больше, рот открылся сам по себе, а тошнота подступила к горлу ребёнка. То, что она увидела, повергло ее в ужас. На дорогах валялись тела еще утром живых людей. Некоторые из них валялись в алых лужах из своей собственной крови. У кого-то из груди торчали стрелы, у кого-то были дыры на одежде от пуль, на месте попадания которых расцвели кровавые узоры в виде алых роз. У части из них головы напоминали кровавое месиво, как будто их головы перемололо в мельнице или мясорубке. Белки глаз вытекли, выбитые зубы валялись возле искореженных лиц, носы были сломаны, на многих из них были синяки от ударов, ссадины, колотые раны. А у других людей, тела напоминали жалкое, уродливое, дикое подобие на человека, как будто бы их перевели на фарш. На уцелевших лицах этих несчастных, сияла гримаса животного страха и ужаса. Глаза их были раскрыты, зрачки расширены настолько, что закрывали собой практически всю радужку. Казалось, они сейчас выпадут из орбит. У некоторых из них, на шеях была верёвка. У женщин были вырваны волосы, видимо из-за того, что они очень сильно сопротивлялись. Рядом с мужчинами лежали вилы, древковые самодельные копья, кирки или сковородки. Некоторые из них были в крови врагов. Лежали отрубленные конечности, виднелось человеческое мясо, белые кости, поломанные в нескольких местах, в некоторых также присутствовали уже начинающие гнить, колотые раны. Эта картина навсегда оставит отпечаток в сердце юной Шемиры. Она будет помнить все это ещё долгие годы. С ужасом она узнавала своих знакомых, соседей, друзей. Девочка думала лишь об одном: «Только бы мама не отправилась за папой. Она не могла оставить меня...». Но сколько она не всматривались в изуродованные лица и тела, сдерживая рвоту, и зажимая ноздри, чтобы не дышать запахом свежих трупов, у нее не получалось найти ее. Как будто бы она просто исчезла. Она тщательно вглядывалась, но не находила никого похожего на неё, хотя бы приблизительно. «Скорее всего, разбойники увезли ее, либо убили в лесу. Убежать мама бы не смогла, ведь у нее были больные ноги, а значит убежать от них далеко она бы точно не смогла. Она могла бы спрятаться, но… Почему она тогда не вышла?» — рассуждала Шемира. Немного постояв на запыленной дороге, на которой ещё виднелись следы от копыт и мужских сапог, она подумала: «Первое, что мне надо сделать — зайти в свой дом, и переждать ночь, ведь ближайшая дорога до города идёт через Темный Лес, на Восток, в земли Дикарей. Большинство из них мирный народ, но они не любят людей, ведь люди не уважают их расу, и постоянно причиняют вред их лесам, отравляют воду и землю. Конечно на время войны все расы объединились друг с другом, но в темноте меня могут не заметить, и решить, что я шпион демонов. Поэтому, лучше начать путь рано утром. Но перед уходом, ещё попробую поискать маму.» — так рассудила наша героиня, и решила, что это весьма разумное решение. Шемира оттряхнулась одной рукой и направилась по дороге к своему дому. Пройдя улицу, она неспеша прошла на свой двор. Оглядевшись, она поняла, что разбойники точно побывали здесь, ведь все корзины и корыта, стоящие во дворике, были перевёрнуты и разворошены. На земле были кровавые следы от кожаных ботинок, отличавшихся от обычных военных сапог. Шемира открыла скрипучую, старую и отсыревшую дверь, на ржавых от дождя петлях. В избушке обстановка была не лучше. Посуда и стекла разбиты, горшки с цветами перевёрнуты, полки перекошены, мебель опрокинута, сундук с деньгами и одеждой пуст. Тоже несколько черных следов сапог. Уже наступал вечер, скоро могли вылезти опасные хищники из леса. По рассказам путников, мудрецов, а также по старинным записям из свитков, они были жестоки, безжалостны, свирепы и очень опасны. Сначала, она решила поесть, а потом лечь спать. Подойдя к печи, девочка решила взять остатки хоть какой-то еды, но там ничего не оказалось. «Видимо сегодня придется обойтись без ужина.» — грустно подумала Шемира. Прохаживаясь своим взором по комнате, она увидела одеяло. Подойдя к нему, девочка наклонилась и одной рукой схватила одеяло за угол, а после этого потащила его к сундуку. После этих действий, она сложила одеяло в сундук, а после улеглась на него. Свернувшись калачиком, немного поворочившись, она провалилась в глубокий сон. Шемира не знала, что ей делать дальше, но одно она знала наверняка — она больше никогда не допустит смерти своих родных. Бедная девочка. Она даже не могла представить, сколько ещё раз ей удосужится встретится со Смертью.