Папа уже не вернётся?...

Холодная ночь. Бескрайняя пустыня. Граница владений Громил и Носителей света. По огромному открытому пространству двигался караван из пяти верблюдов. В тёмно-синем небе ярко сиял огромный диск голубоватой луны, освещая огромные песчаные холмы, с которых ветер поднимал множество песчинок, тем самым создавая клубы серого тумана. Рядом с луной сияло несколько крошечных звёздочек, которые иногда можно было разглядеть сквозь пепельно-серые облака. Верблюды, пригнув свои головы к песку от усталости, в полусне медленно продвигались к цели. Некоторые из них засыпали стоя, прямо на ходу. Громиле, который сопровождал таинственную процессию, приходилось постоянно подергивать вожжи, чтобы не останавливаться в пути. Этот громила обладал достаточно высоким ростом, был в черном одеянии, с натянутым капюшоном и замотанный в длинный шарф, концы которого развевал шаловливый ветер. На его руках были белоснежные перчатки, грязные на внутренней стороне ладони. Это единственная светлая вещь на этом странном и загадочном караванщике. На его ногах, были одеты потёртые старые сандалии, в которые постоянно набивался песчинки с мелкими черными камнями. Однако, караванщика это не особо волновало. Из-за того, что его маска постоянно съезжала с его лица, ему приходилась постоянно поправлять ее на ходу. В его зелёные глаза, цвета яркого изумруда, в которых отражалась пустыня и полоска неба, постоянно попадал песок, из-за чего из его больших глаз катились слезы, однако он решил просто игнорировать это. Он шел ленивой и нерасторопной походкой, что говорило о его усталости, и проделанном пути. Он ловил себя на мысли, что завидовал пассажиру, которого он вынужден был сопровождать, ведь ему не приходилось тащиться на своих ногах по этим зыбучим пескам. Единственное, что радовало громилу в этой ситуации, так это то, что ему заплатят довольно крупную сумму. "Будь проклята эта пустыня..." - буркнул караванщик себе под нос. Его шепот ветер превратил в пустой, невнятный звук, унеся его не известно куда. Караванщик не придал этому внимания, погруженный в собственные невесёлые думы. В середине каравана, сидел один из самых мудрых громил и по совместительству шаман - Нумису. Он в отличие от караванщика был маленького роста, очень худой, с угловатыми, узкими пальцами. Он был одет также во все чёрное, однако без перчаток. В левой руке он держал свой потухший золотой посох. Его длинная и пышная борода, цвета свежей крови, с огненными прядями на кончиках, развевалась на ветру. Ветер как будто играл с шаманом - постоянно закрывал взор ярких красных глаз, сверкающих, как два рубина, заставляя Нумису постоянно заправлять ее обратно под свой шелковый шарф, с золотистой вышивкой по краям. Он тоже был невесел. Появились новые разбойники, орудующие в этих гиблых землях. Раньше их было двое, они разграбили множество караванов громил и носителей света, устроили взрывы тюрьмы, устроили резню на этой самой границе, сражались с бандами. Они уже скрылись, и залегли на дно. Никто не знает где они и что с ними сталось. Кто-то утверждает, что они погибли, кто-то - что они снова вернулись в тюрьму. Свидетелей очень много. Но можно ли верить этим людям? Маловероятно. Но на место этих беспощадных и жестоких разбойников новая угроза - ещё двое изгнанников, которые лишились всего: статуса, положения в обществе, в конце концов крова над головой. Если имена первых двух были всем хорошо известны - Тали и Крен, то других двух ещё даже не обнаружили. Говорят, что они мстят за несправедливость суда громил. Никто из свидетелей, не может описать их, потому что никто не знает как они выглядят. Что же это за изгнанники? Почему их никто не видел? Как им удается каждый раз, так ловко сбегать из цепких рук суда Громил? Вот о чем думал один из верховных и уважаемых громил. Частично, он понимал этих изгоев. Их фракция была самой жестокой. Издревле, их кровавые порядки, постоянно приносили им страдания и разногласия в народе, принося им только боль и разрушения, которые иногда восстанавливали десятки лет. Но также, представители рода Громил, были очень сильные, закалённые и выносливые к жаре. Это делало их стойкими среди других фракций, и очень часто выручало, особенно учитывая особенности их климата. Вдруг, он почувствовал, что ветер поменял свое направление в противоположную сторону. Теперь ветер подгонял весь караван сзади. Здесь явно что-то не так - резко нарушил завывания ветра сопровождающий - Не мог ветер так быстро смениться. Караванщик перекрикивал ветер, пытаясь донести до пассажира свои слова. Нумису на это лишь многозначительно хмыкнул. Через несколько секунд, ветер усиливался, и поднимал огромный шквал из пыли и песчинок. Теперь вокруг не было ничего видно. Глаза застилала огромная завеса из песка, что делало невозможным разглядеть хотя бы что-то. Нумису закрывался своей маской, а караванщик закрывал свое лицо сгибом локтя, пытаясь защититься от беспощадной стихии. Ветер, буквально свистел в ушах. Их одежда развевалась на ветру. Казалось, ветер хотел сорвать одежду или разорвать ее в клочья. Резко из игривого досавучего ветерка, он превратился в бушующий и злобный ураган, который рушил все на своем пути. Вдруг, они услышали очень громкий орлиный крик. Он был протяжным и диким. Казалось, что его обладатель хотел передать свою ярость и гнев. От него кровь застывала в жилах, мысли путались в голове от возможных догадок, пальцы на руках не переставали дрожать, а мурашки начинали забег по всему телу. На секунду, шаман подумал о том, что это голос Свободного Ветра, о котором ему рассказывал народ Дикарей, но сразу же отказался от этого варианта. Его думы прервал истошный крик боли, исходящий от караванщика. В монотонном завывании ветра, этот звук резал слух шамана. С трудом разлепив глаза от кучи песка, и быстро проморгавшись, он увидел, как караванщик схватился за какой- то странный предмет на своей груди, упал на колени и издав лишь короткое - "Ох... Черт...." - упал замертво. Его шарф сорвал холодный ветер, и унес в противоположном направлении. В районе груди, у мертвого громилы, разливалась лужица крови, окрашивая ближайший песок в бордовый оттенок, а после впитываясь в него, все больше блекнут, оставляя после себя лёгкий оттенок ржавчины, а через несколько секунд, полностью исчезая. Верблюды начали брыкаться и стучать по песку своими копытами, получив долгожданную свободу. Ведомые страхом, животные сбросили с себя достопочтенного колдуна, и вместе с драгоценными тканями и побежали прочь, от этого страшного земли, насквозь пропитанной кровью невинных, оставив шамана совершенно одного. Несколько секунд, Нумису лежал на животе, держа в руке свой посох. Подняв голову и приходя в себя от шока, он опёрся ладонями и коленями в песок. Подняв руки, вместе с посохом, он остался сидеть на коленях. Он увидел странное движение впереди него, и повернув голову, напрягая все свое зрение, он зажёг огонь на своем посохе, снова приглядевшись, ему представилась следующая картина. На горизонте мелькнули очертания двух фигур. Одна из них была очень высокой, худой, и также, как и у Нумису, несла в своей руке посох. Эта фигура, была завернута в темно-красный плащ с капюшоном, с золотыми орнаментами ручной работы, в которым было несколько дырок, видимо от пуль и ножей. "Этот человек точно из Громил. Быть может мне помогут? И как ему не мешает буря? Почему он не закрывается от нее? Почему умер караванщик?"- подумал про себя жрец, однако решил перевести взгляд на вторую фигуру. Второй же был очень маленького роста, в несколько раз меньше чем первый. В отличие от своего спутника, у него не было обуви или же какого-либо покрова. Он также не закрывался от бури, но идя абсолютно уверенно по направлению к Нумису. Через какое-то время, шаман увидел животное, которое покорно шло за своими хозяевами. Это был Сталезуб. "Редкий и агрессивный вид. Они уже почти вымерли. И как только они умудрились приручить его?" - задавался вопросами шаман. Чем ближе подходили путники, тем больше вопросов возникало у Нумису. Когда путники подошли, они увидели лишь Нумису с посохом, сидящего на коленях, который вцепился в свой золотой посох, готовясь к обороне. "Вот черт!" - выругался второй путник. У него был злобный и раздасадованный тон - "Зря только время потратили. У него ничего нет. А верблюды уже убежали. И что мы теперь будем делать?" "А какие у тебя есть идеи?..." - спросил монотонный голос длинного. В отличие от второго, его тон был до того спокойный, будто ему всё равно на происходящее, и он не имеет ко всему этому никакого отношения. "Убить. Лишние свидетели нам точно не нужны." - ответил второй. "Успокойся. Тебе напомнить, что мы никого никогда не убиваем?" - сказал длинный, с таким же не возмутимым тоном. Пока бандиты разговаривали, Нумису опять впал в раздумья. "Голос длинного кажется мне очень знакомым..." - Шаман беззвучно двигал засохшими губами и тихо рассуждал. После рассуждений, длинный подошёл к нему и начал говорить с ним. "Узнал меня? Нет? А если подумать? Все ещё нет?" - говорил длинный с такой интонацией, как будто бы разговаривал с маленьким и глупым ребенком, а не с высокопоставленным колдуном - "А если вот так?" Длинный начал разматывать свой плащ, и когда он закончил... Нумису ахнул. Он ожидал увидеть кого угодно, но только ни его. "Скриат?!" - вскрикнул от ужаса Нумису. "Ну наконец-то... И Сто лет не прошло." - усмехнулся Скриат. - "Не ожидал меня здесь увидеть?" Скрег молча наблюдал за этой сценой. Он прекрасно знал Скриата. Знал он и про Нумису, и какие у них были отношения друг с другом. Сначала он хотел остановить его, но вспомнил, что если Скриат что-то решил, его не остановить ни силой, ни молитвами, ни какими-либо доводами. Поэтому он решил забрать свое "копьё", сделанное из палки и клыка. Похлопав своей крохотной ладонью по боку Сталезуба, он направился к мёртвому караванщику. Скрег перевернул мертвеца, а после отодвинул руки караванщика, он взялся за рукоять копья, и уперевшись левой ногой в грудную клетку громилы, вытянул клык из тела, с характерным звуком. "Уф..." - пропыхтел Скрег. Все лезвие и часть рукоятки были в разводах темно-красной крови. Её капли стекали по руке Скрега, от большого пальца до локтя, а потом капала на песок, практически сразу впитываясь в песчинки. Нумису с ужасом и страхом смотрел на это. Скриат, заметив взгляд жреца, тоже обернулся, и с отвращением прикрыл карминовые глаза. "Я же просил без жертв" - сказал орёл нахмурившись, и со злостью в голосе. "Это вышло случайно." - ответил Скрег, подходя к своему любимому питомцу, и доставая холщовую серую тряпку, чтобы вытереть свое оружие. "Вы убийцы!" - сказал Нумису. На эту реплику, Скрег лишь повел правой бровью, но решил промолчать. "Знаешь... У меня есть для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться" - сказал Скриат с загадочной улыбкой, больше похожую на злобный оскал - "Если ты поможешь нам, то мы поможем тебе. Я знаю, что тебя тоже не устраивают порядки Громил. Но ты можешь все изменить. У тебя будет слава, власть, богатства. Тебя наконец-то оценят по достоинству. Твое имя будет на устах у всех громил. Что скажешь, учитель? - закончил свою пафосную речь Скриат, оттянув последнее слово с какой-то несвойственной ему сожалением, но с таким же страшным оскалом. Скрег, до этого момента, занятый очисткой оружия, поднял взгляд к этой парочке, и тоже ждал ответа шамана. Даже Сталезуб, уставился на него своими большими красно-рыжими глазами, ожидая ответа, будто он понимал их разговор. Скриат подал ему руку для заключения сделки. Нумису встал и пожал его руку, сжав ее своими худыми пальцами. "Я делаю это не ради славы и богатств, а ради моего народа. В отличие от тебя." Скриат усмехнулся. Он добился своего. Теперь они были непобедимы. "Раз уж вопрос разрешен, то давайте двинемся в путь?..." - сказал Скрег неуверенно, с подозрением косясь на новоявленного разбойника. "Согласен. Нам уже пора." - ответил Скриат, вмиг натянув свою маску безразличия. Скрег, заложив копьё за спину, уселся в седло к Сталезубу. Скриат снова завернулся в свой поношенный плащ. Нумису, поправил свою бороду и взял в руки свой посох. Скриат нарушил тишину этой пустыни - "Пора идти." Эта таинственная троица повернула, и двинулась на Восток. На небе появились несколько новых и ярких звёзд, будто скорбя по караванщику. Луна, стала светить ещё ярче, как будто провожая этих беглецов. Это останется только между ними. Нумису, последний раз обернувшись к караванщику, тихо вздрогнул. Теперь, в его душе навсегда останется отпечаток этой ужасной и кровавой ночи, когда он увидел истинное лицо своего ученика.