***
— Ну и зачем? — сходу спросил парень, зайдя в класс биологии после английского. Опоздание на третий урок Эмиля, пришедшего сразу в спортивной форме, не остановило. Даже проигнорированный нагоняй от завуча нервно истерил в стороне. — Что «зачем»? —безынтересно отреагировал Масленников, собирая бумаги со стола в свой чемоданчик. У него было два урока, после которых он — счастливый, довольный — собирался побыстрее свалить, а тут с порога нападают, так ещё и время отнимают. Ну что за напасть. — Зачем ты сделал это?— демонстративно показал тетрадь в руке. — Да что там делать? Начальная школа. — Тяжело выдохнул, но тут же дёрнулся от резкого стука по поверхности стола. Ну за что ему это всё? — Зачем? — Нахмурился Иманов. — Хочешь высмеять меня? Продолжаешь эйфорийскую дрочку? — Сочту это за «Спасибо, Дмитрий Андреевич, Вы меня очень выручили. Впредь я буду благодарнее и внимательнее». — Монотонно ответил сексолог, направляясь в свою каморку. Когда он вышел, парня уже не было. Зато на обложке ежедневника маркером было крупно написано «Спасибо». Дима усмехнулся: «Вот сучоныш...»***
Как часто вы думали о том, что солнце не справляется со своей задачей? Например, в спортзале зимой. Холодно настолько, что представляешь себя дракончиком, а ведь ты даже не на улице! Ладно, когда пятый или шестой урок, но первый и второй… Садисты. Ещё и отопление не справляется. Оно вообще есть? Тренер говорил, что есть, но слабо верится человеку, который ходит в двух куртках и жилетке, пока ты бегаешь в лёгкой футболке и кофте сверху. — О-ой, как же я люблю опозда-авши-их! — Максим Дмитриевич коварно усмехнулся и потёр ладошки. — Три круга, Эмилька. Тяжёлый вздох и кивок. «Ёбаный Дмитрий Андреевич, блять», — выругался, начиная наматывать наказание за пятиминутную задержку. С выносливостью по определённым причинам проблем у Иманова нет. Да и в целом у брюнета хорошие отношения со спортом. На физру иногда не ходит из-за лени, а на досуге занимается дома, в зале или на площадке соседнего дома. Поэтому он довольно быстро нагнал одноклассников. Они уже выстраивались в линию и равнялись. К сожалению, настроение у Эмиля потерялось ещё утром, когда его стукнули по голове и вырвали из уютного сонного мирка. Поэтому на приколы друзей и шутки одноклассников он реагировал пассивно-агрессивно. — На первый-второй рассчитайсь! — скомандовал тренер, бродя туда-сюда перед импровизированной прямой из школьников. Его деловитость всегда подбешивала Иманова, особенно сейчас, когда тот раздражён. Ходит, улыбается, ручки за спиной — слишком уж уверенный. Но оно вполне оправдано: внешне хорош, достаточно взять ахи, охи, вздохи и заигрывания старшеклассниц; да и человек он классный. Эмиль часто зависал с ним в тренерской и делал какую-то бумажную или электронную работу, попивая чай с розой, вместо того, чтобы играть в волейбол, который уже в почках сидит. Но всё это не мешает Иманову раздражаться от одного его вида. Одноклассники начали отсчёт, всё шло гладко, пока очередь не дошла до Егора с Данияром. — Третий! — уверенно подал голос Шкред, повернув голову налево. — Долбаёб, ты второй, я третий! — тихо возмутился Данияр, что услышали все. — Дундук, ты первый, а я третий! — Егор, я третий, а ты первый… — сказал Чернец и класс начал смеяться. Максим Дмитриевич усмехнулся и помотал головой, а Эмиль глубоко вдохнул и громко выдохнул, всем видом показывая, как он заебался от всей этой ебатории в прямом её смысле. А ведь сложись обстоятельства иначе, ещё шутки три бы добавил. — Предлагаю окончить на вас расчёт и начать тренировку. Вы всё равно слипнетесь, как пельмени в кастрюле, игнорируя линейки. — Улыбаясь, мужчина хлопнул в ладоши, и все разошлись по своим линиям. Не включая великую тройку, которая осталась в начальной точке. Обычно разминку проводит Эмиль или кто-то из класса, но сегодня сам Максим Дмитриевич соизволил покрасоваться. Началось всё спокойно, даже не смотря на нелюбимое задание с разминкой плечевого сустава с вращением рук в разные стороны. И пока школьники ломали мозг, к преподавателю подошла женщина-тренер — Анастасия Сергеевна. Её учащиеся особо недолюбливали: тренировки валили с ног всех, даже Иманова. Плюс к этому она была строже и жёстче, на её фоне мужчина казался божьим одуванчиком. Было время, когда этих двоих часто шипперили, пока не поняли, что они как старые друзья, которые вечно подкалывают и дополняют друг друга. Что уж говорить: он под метр девяносто, а она метр шестьдесят пять от силы. Анастасия Сергеевна что-то показала коллеге в телефоне и ушла в тренерскую, получив кивок в ответ. Когда разминка закончилась, Максим Дмитриевич странно улыбнулся и снова хлопнул в ладоши, потирая их друг о друга, как муха, задумавшая что-то коварное. — А сейчас, мои хорошие, у нас будет кое-что интересненькое. — А на лицах школьников лишь недоверие и нотки разочарования. — Что за реакция такая? Не всегда же играть в волейбол! — поставил руки на пояс. — Итак, сначала вы смóтрите, а потом будете пробовать. — Положительные кивки. — Окей, первое движение: ноги на ширине плеч и прыжок, затем скрещиваете ноги и в исходную позицию. — Продемонстрировал, а аудитория тут же начала повторять. Тренер посмотрел на школьников с лицом лица, пропуская ответный смех мимо ушей. — Допустим, что вы умненькие и спокойно простояли до конца моей демонстрации. Одновременно с первым движением вы под мой счёт кладёте руки поочередно на пояс, плечи и голову, а потом выпрямляете, устремляя к небу и хлопок. И обратно в той же последовательности. Поняли? — а в ответ мотания головой и крики «нет». Зато класс оживился, недоумевая, зачем им всё это и как не запутаться. Они от вращения рук в разные стороны ещё не отошли, а тут такое. — Замечтательно. Давайте со мной под счёт. Спустя минут 10 мучений и тренера и класса начало проявляться что-то, далеко напоминающее синхрон. Пока народ всё ещё не до конца понимал смысл и цель всего этого, Максим Дмитриевич сидел на лавочке и считал, иногда подбадривая. Из тренерской вышла Анастасия Сергеевна и подошла к мужчине с журналом посещаемости. Что-то шепнула на ухо тренеру, вызвав ответный кивок и довольную улыбку. — Ана… стасия… Сергеевна… — остановился Даник, пытаясь отдышаться, — а больше двух горят вслух! — Тауланов, а движение — это жизнь, поэтому живи и двигайся. — С лёгкой улыбкой ответила женщина, вставая со скамейки. — Ещё парочка тренировок и вас можно в Тикток выложить. — Уткнулась в бумаги, а зал наполнился какофонией смехов. — Так, ладно, на сегодня всё. Вы у меня такие умнички, поэтому слипайтесь и будем греться и отмечаться. — Столько радостных возгласов этот зал слышал обычно только во время проведения олимпиад и эстафет. И то это крики болельщиков и страдальческие стоны участников.***
То ли Эмилю не хватило утренней тренировки, то ли он просто отбитый, но после школы он три часа провёл в спортзале, а потом дома за домашкой. Этот вечер нужно было экстренно освободить для неожиданно нарисовавшейся клиентки. Обычно Эмиль сам пишет девушкам, которые его заинтересовали, а тут спустя долгое время поступило привлекательное предложение. Ну не смог он отказать — итак ослабил хватку, а ведь раньше каждую неделю что-то да было. В оправдание Иманова можно выдвинуть факт того, что события из жизни за последний месяц его очень изматывали и загружали, что он думал о том, как бы поспать, а мысли о сексе и вовсе улетели напрочь. Ещё и вечные воспоминания о споре… Нахуй вообще оно нужно? Когда думаешь об этом, представляешь себя Чебурашкой из мема. По-любому же забыли все давно, почему он об этом думает? Ещё более напрягало то, что с каждым днём их отношения с преподавателем поднимались по ступенькам близости всё выше. Это нормально вообще? Они только месяц знают друг друга… Но думать некогда, поэтому как только брюнет закончил с домашним заданием, быстро пошёл принимать душ. И вот он уже вытирает волосы и наслаждается чистотой и умиротворением, как его покой нарушает стук в дверь. Он, вроде, никого не ждёт. Пришлось аж домашние штаны натянуть. — Если это эти придурки, то сразу нахуй. — Демонстративно-громко сказал Эмиль, в надежде, что незваные гости уйдут, как пришли. Но кто бы мог подумать, что за дверью… — Мать? Ой, — зажмурился на секунду, пытаясь уловить происходящее, — мама? Ты что здесь забыла? — Так мы мать встречаем, да? — нахмурилась женщина, поправив подол шубы. — Просто странно, что ты пришла. На меня не жаловались, вроде… — Поэтому и пришла. — Ответила женщина, смирив сына строгим взглядом. — Даже не пригласишь мать на чай? — Нет, — спокойно ответил парень, — чая нет. — Зато полный холодильник пива, да? — Что? — теперь нахмурился Эмиль. — С чего такие выводы? Ты за кого меня принимаешь? — «Пиво для меня — это удар ниже пояса...» — За гуляющего подростка, забывшего о собственной матери и отбившегося от рук, когда ему дали полную свободу. — У меня её и не забирали. — Пробубнил Иманов, прикрыв глаза. — Вот сейчас чисто из принципа не пущу. Думай, что здесь проститутки в шкафах сидят, наркотики по всем углам и куча алкоголя в холодильнике. — Начал утрировать парень, облокотившись о дверь. — Да и вообще, сама меня оставила, а теперь возмущается, что я не гостеприимный. — Ты как с матерью общаешься, Иманов? — Эмиль знал этот тон. После смерти отца, она часто наказывала Эмиля именно таким голосом. От воспоминаний аж мурашки пробежали по спине. Только вот женщина не учла, что перед ней стоит не маленький беззащитный мальчуган, смывший в унитаз всю туалетную бумагу.***
— Мам, пап, смотрите, смотрите! — мальчик вбегает в зал. Мужчина, читающий книгу, тут же поднял глаза и заинтересованно посмотрел на сына. — Я там такое сделал! Ха-ха-ха! Это так смешно! Пойдёмте, я покажу вам! — он посмотрел на мать, которая продолжала смотреть телевизор, даже не сдвинувшись ни на миллиметр. Эмиль знает, что у неё сейчас время отдыха, которое нельзя прерывать, но это дело экстренной важности! — Мамочка, пойдём! — подбежал к женщине, как тут же замялся, когда его одарили недовольным и строгим взглядом, — п-пожалуйста… Он так и не узнал, что она встала лишь потому, что позади сына стоял муж с разочарованным, грустным взглядом. Эмиль довольно вёл родителей в туалетную комнату, и с радостным «Тадам» презентовал своё творение: кончик туалетной бумаги, опущенный в унитаз, который после нажатия смыва благополучно утаскивает за собой весь рулон. Пока отец хохотал от сообразительности чада, женщина тут же оборвала бумагу и кинула на сына яростный взгляд. — Ещё раз так сделаешь, я… — договорить ей не дали: крепкие руки схватили за плечи и со словами «Я сам» отправили в гостиную. — Нет, Андрей, ты опять погладишь его по головке и… — Да, он же ещё ребёнок. Ему надо объяснить, почему так не нужно делать. Зачем кричать на него? — Он должен знать, с каким трудом я зарабатываю деньги! Он должен ценить это! А он просто берёт и без капли совести… — Так я тоже зарабатываю. — Осторожно перебил, убирая руки с плеч. — Не надо нас сравнивать! Я всё ещё не понимаю, зачем ты ему постоянно покупаешь всякую дрянь в магазине, когда с работы возвращаешься! Лучше бы что-то полезное купил… — Так это не я! Это «зайчик»… — посмеялся, а вот жена не оценила шутку юмора. — Я оплачу бумагу. Верну тебе деньги, хорошо? И с сыном поговорю. А ты иди остынь, ладно? — Молчание. Она развернулась и вернулась к просмотру телевизора, подавляя в себе агрессию. Мужчина тяжело вздохнул и зажмурился, а когда вернулся, мальчик сидел на полу у двери в туалет и тихонько шмыгал. Отец присел на корточки, начиная поглаживать ребёнка по голове. — Эмильен… — Папочка, я больше не буду, правда! — тут же начал Эмиль, смотря на отца со слезами на глазах. — Извини! Я... — Всё хорошо, не переживай так, — успокаивающе провёл на волосам и опустил руку на плечо сына, — понимаешь… мама очень переживает о том, когда деньги тратятся впустую. Но ты же не знал о том, что бумага стоит денег и больше так делать не будешь, правда? — Да! Не буду, папочка, я всё понял! — вытер глазки и вновь посмотрел на отца, — я пойду работать и всё-всё верну мамочке! — Нет, ты что, — посмеялся мужчина, — не думай об этом сейчас. Ещё успеешь напереживатся об этом. Пока просто постарайся бережнее относиться к вещам. Ну или не рассказывать об этом маме, — снова улыбнулся и игриво нахмурился. — Так, Эмильен, и не плачь по таким пустякам! Ты же мужик у меня, так ведь? — Да! — ещё раз вытер слёзки с глаз. — Да! — Вот и замечательно. — Взъерошил волосы и взял сына на руки.***
— Как общаюсь, мам? Ты ушла, не интересуешься как и что у меня, а тут приходишь без предупреждения и ждёшь, что я с распростёртыми объятиями встречу тебя в своей квартире? — Эмиль начал закипать и активно жестикулировать. — Много на себя берешь, Иманов. Это моя квартира. — Но плачу за неё я. — Слишком взрослый стал, да? — «Сложила руки на груди. Значит, у неё есть аргументы. Бляздец». — Ты ещё учишься, откуда деньги? Ты вообще легально зарабатываешь? — Спустя два года ты решила поинтересоваться об этом? — грустно усмехнулся парень, проведя рукой по волосам. Повторил позу матери, чтобы не было заметно, как он трясётся. Это от холода, правда! — Ты никогда не брал деньги в шкатулке, при этом постоянно где-то гулял. Ну явно не с пацанами во дворе. — Не брал, потому что в силах обеспечивать себя сам. И тишина. Долгая, угнетающая. Честно, Эмиль так утомился от этого разговора и сильно перестрессовал, что его организм начал постепенно отключаться. Сначала мозг и голова, а дальше и до ног дойдёт. Видимо, сколько бы лет не прошло, а он всегда будет утопать в страхе перед этой женщиной. — Ну раз уж на то пошло, то у тебя есть день. — Уверенно заключила мать, вздёрнув подбородок и окинув сына высокомерным взглядом. — В каком смысле «день»? — Эмиль обомлел, нахмурив брови от пульсирующей боли в затылке. — Чтобы собрать все свои монатки и съехать. — «И снова этот взгляд, который самого живого человека в мире доведёт до могилы». — А чего такой потерянный? Ты же взрослый! Тебе не составит труда решить эту проблему. — «Она смеётся надо мной». — Ты всё равно тут не живешь. Зачем тебе квартира? — отчаянно пытается парировать Эмиль, но тщетно. К сожалению, этот босс ему не по зубам. — Сдавать её буду. Поэтому толку больше будет от тебя, если… — Так ты за этим пришла… — С трудом сглотнул парень, провожая мать взглядом. Громко хлопнул дверью и ударил кулаком стену, облокотившись на неё. — И ушла без ответа. Как всегда...