Глава 2
30 сентября 2022 г. в 17:37
Чон Чонгук и Ким Нам Джун были одними из самых богатых холостяков Республики Корея, и честно, от этого статуса они смеялись и говорили, что он глупый, как студент-юрист или студент-учитель, подумавший, что сразу после выпуска из университета ему будут платить горы денег. Молодые люди часто имели отношения с девушками, но только половина из них просачивалась в СМИ — они делали всё, лишь бы скрыть факт того, что с кем-то встречались. Но в основном таким, как они, отношения не были нужны: что Чонгука, что Нам Джуна больше интересовали бизнес, деньги и положение в обществе, но порой, скучая, знакомились в барах с кем-то, оплачивали счёт и приглашали себе. Редкая девушка отказывалась, видя приятную внешность и хорошие манеры, и не жалели о содеянном, даже если у них был парень или даже муж, который не стенка и всё равно подвинется. Забавно, что Нам Джун обратил внимание на замужнюю Ан Хеджин, он же ей был совершенно неинтересен, лишь поэтому мужчина решил выйти в шторм и посмотреть, кого из пусанских красоток можно подцепить.
— Господин, на улице шторм, будьте осторожнее, — предупредил дворецкий, открывая ему дверь, и Ким кивнул. — Лучше не подходите к морю, там может быть очень опасно.
— Спасибо, я и кризис пережил, и в самолёте летал, что мне сделает морская стихия? — Нам Джун ухмыльнулся, выходя за порог и избавляясь от странного ощущения, что за ним все следили. Он считал себя давно самостоятельным и не нуждающимся в опеке, не жил с родителями, как Чонгук, который будто специально не съезжал от них и любил пользоваться услугами прислуги. Чон мог съехать в любой момент, нанять собственный штат, но говорил, что именно это место на побережье — его любимое, единственное, он никогда не сможет его покинуть и сделает так, чтобы здесь родились уже его дети.
Ветер крепчал, бил в лицо со страшной силой, но Нам Джуну было всё ни по чём — он действительно бывал и в более страшных условиях, в особенности когда попал в смерч в Америке, по глупости это было, конечно, по молодости, но он выжил. Ким не уставал от разных приключений, что порой его настигали, забавлялся лишь, когда ему не верили, и был готов всегда и ко всему: командировка в отдалённый район Китая? Он готов взять с собой добровольца, чтобы тот помогал с бумагами. Нужно за день посетить сотню встреч и везде выглядеть презентабельно и готовым к сотрудничеству? Он умел, это основное, чему обучили родители за всю жизнь, вбили вместе с фразой «хочешь жить — умей вертеться», и Нам Джун делал это хорошо, выкладывался на все сто процентов. Зато им по-настоящему гордились все: сотрудники, инвесторы, собственная семья, пускай он практически не приходил за советами, знал все риски наперёд и, самое главное, понимал их.
Песок зашуршал под ногами, серое море простиралось до горизонта, но даже в такой обстановке Нам Джун чувствовал себя очень спокойно, будто бы ему океан по колено, а шторм — всего лишь лёгкий ветерочек. Честно признаться, он любил находиться рядом с большой водой и не понимал порой иррационального страха Чонгука: ну да, мальчуганом он упал с катера, но выжил же. Конечно же, Ким также слышал легенды о русалках, что населяли побережье, но не верил им — это всё обычные легенды, у него в родном городе тоже много чего есть, во что не надо верить. Одинокий рыбак закрепил на цепь свою лодку как можно выше и крикнул мужчине, чтобы тот уходил поскорее, ведь вскоре могут подняться валы, и тогда придётся спасаться бегством.
— Вы думаете, что море настолько опасно? — прокричал вопрос Нам Джун в тот момент, когда первая молния разъединила небо на две половины, показывая, что скоро будет ливень, и старый рыбак прошептал «бог с тобой» и просто ушёл как можно скорее от проклятого места. Жаль, что не успел до шторма перенести лодку на более безопасное расстояние, там же привязать и не слышать в воющем ветре пение манящих на глубину моряков русалок, желающих отведать человеческой плоти — бедные люди, не знали, они не ели человечину, лишь если среди подводного народа наступал страшный мор.
В завываниях ветра действительно слышалось что-то постороннее, даже потустороннее, и Нам Джун, нахмурившись, стал вглядываться в стремительно темнеющую даль, где будто бы что-то сверкало чистой невинной красотой. Что-то странное плыло к камням, что располагались близко к суше, мелькнули светлые волосы, прикрывающие полуобнажённый женский торс, и мужчине на песке, в то время как море заливало ему ботинки, чудилось, будто это призрак утопленницы, что нашла наконец-то путь на родную землю. Но стоило признаться, что «утопленница» была очень красивой: даже с такого расстояния Нам Джун мог разглядеть её тонкую практически белую кожу, некоторые украшения из жемчуга на шее и вплетённые в волосы ракушки, что совсем немного напоминали корону. От такой красоты мужчина приоткрыл рот, начиная ступать в бушующую стихию, но вовремя себя отдёрнул, не смея приближаться к морской красавице, пускай она была безбожно красива и притягательна, как те гонконгские девушки, уже в семнадцать лет пышущие красотой и женским здоровьем.
— Кто же ты? — Нам Джун не осознал, что слова сорвались с его языка против воли, что он мог промолчать, но сладкий плен так и длился, а избавиться от него было невозможно, будто застрял в водорослях и старался выпутаться. Его ноги вновь окатила волна, и вода наконец-то попала внутрь, отчего мужчина пришёл в себя и всё же отскочил от кромки, где было немного посуше, да и с такого расстояния любоваться красавицей нравилось больше.
Русалка вновь скрылась под водой, но Нам Джун видел там светлое пятно, её волосы, что были ориентиром для утопающего внутри себя мужчины, у которого было слишком много желания выловить девушку, рассмотреть, изучить, понять, кто она такая. Ким славился трезвостью и рациональностью, холодным умом, но вместе с тем пылким нравом, но вдруг в русалок поверил безоговорочно, будто жил тут с рождения и видел, как они спасали утопающих, выносили их на берег и на прощание увивали волосы жемчугами — дарами моря, которые предприимчивые люди продавали, а другие — хранили у себя как самую важную ценность. Что уж сказать, мужчина не верил в высшие силы, знал, что к нему не прилетит ангел с посланием, лишь в Чистилище его душа будет томиться и ждать, когда же жизнь или то, что понимается под пребыванием в этом месте, хоть немного изменится. Нам Джун уже давно отчётливо чувствовал, что что-то менялось, в воздухе пахло рыбой, а в лицо ударяли капли холодного дождя, и русалка вновь оказалась на камнях — на этот раз она была даже слишком близко, Ким верил, что если протянет руку, то она просто возьмёт его за запястье и что-нибудь скажет — ей же не впервой мужчин завлекать и показывать себя с наилучшей стороны.
— Ты кто? — вновь спросил Нам Джун, на этот раз громче, чем следовало, но русалка на камне даже не дрогнула — лишь жабры выпустили воздух, а карие глаза, будто бы немного водянистые, посмотрели ему прямо в душу, и мужчина бы струхнул, если бы не видел похожего взгляда у девушек, с коими спал. Они так на него глядели, когда он говорил, что им пора уходить, забирать вещи, и да, он вызовет такси, даже оплатит, но заставит из телефона выкинуть номер, вычеркнуть его из жизни, а эту ночь уж тем более.
Ветер не доносил до него ничего, дождь окончательно залил глаза, и мужчина решил во что бы то ни стало снять красавицу на видео или же запечатлеть каким-то иным способом её. Русалки — существа скрытные, мифические, и если он не покажет людям изображение, то Нам Джуна сочтут сумасшедшим и отправят на лечение, даже не посмотрев на то, что он мужчина здравомыслящий и как бы никогда не страдал психическими заболеваниями. Он как-то, когда был моложе, смеялся с «шакального» качества записей, где показывали снежного человека, русалок, инопланетян, и при хорошей экспертизе фото и видео оказывались ненастоящими, постановочными, либо там просто шла наслойка кадров. Ким же не сомневался — это была самая настоящая русалка со светлыми волосами, карими глазами, ракушками в локонах и жемчужным ожерельем на груди, что после того, как он начал снимать, погрузилась в морские пучины, мелькнув изумрудным хвостом.
У него было видео самой настоящей русалки, чёрт побери, Ким Нам Джун выиграл эту жизнь.
Дождь разбушевался окончательно, сыпая градом за воротник, а мужчина, засунувший минутами ранее телефон в карман, бежал скорее к тепло приютившему дому, где за него волновались не только хозяева, но и прислуга, уже искавшая непромокаемые плащи для того, чтобы пойти искать друга господина Чона-младшего. Только вот Ким явился как раз к ужину, вымокший до нитки, с ранками на руках из-за льдинок, готовый уже расчихаться, как одна из горничных вместе со своей подругой утащила его в комнату, дабы там найти ему одежду, переодеть в тёплое и обработать ладони. Чонгук покачал головой и вздохнул, когда понял, что ужин придётся немного задержать, его мать выдохнула от облегчения, а отец, зеркально сыну, нахмурился — он не любил порой Нам Джуна за его стремления во что бы то ни стало принести всем неудобства. Да, это не отменяло то, что, как деловой партнёр, Ким был очень хорошим и даже порой очень «удобным», но его странности не давали расслабиться — а вдруг он в бизнесе совершит что-то своевольное и непоправимое?
— Простите, засмотрелся на море, — Нам Джун буквально вплыл в столовую, когда на стол уже накрывали, и своей улыбкой ослепил всех, кто находился в комнате. — Не знал, что оно в Пусане такое прекрасное даже в шторм.
— Находиться в бурю на улице сравнимо с самоубийством, в особенности когда дом находится практически на побережье, — осторожно проговорил Чонгук. — Мы не хотим терять, я — как друга и партнёра, родители — будто ещё одного сына.
Господин Чон и госпожа Ли слукавили бы, если бы согласились с суждениями Гука, но знали Нам Джуна они очень хорошо и очень долго, пускай сын не ходил вместе с ним в одну группу детского сада или же один класс младшей, средней или старшей школы, но работа вместе всё же накладывала обязательность нормально познакомиться семьями. Если бы Нам Джун и Чонгук были бы геями, то в соплях и слюнях говорили, что скоро укатят в США или Голландию, распишутся и станут полноценными мужьями, но они были друзьями, которые чувствовали себя как два порой потерянных брата. Их мысли пересекались, порой они высказывали одинаковые чувства, у них был похожий вкус в музыке и фильмах, потому, если выдавался свободный день, они с удовольствием тратили его на поездку на концерт или же посиделки в кинотеатре. Совсем недавно в секретарше Чона, Ан Хеджин, открылся певческий талант, который она скрывала достаточно долго, и мужчина хотел, чтобы она как-нибудь потренировалась и спела на одном из званых вечеров. Девушка в ответ попросила предоставить ей два оплачиваемых выходных, и Чонгук с удовольствием согласился, ведь знал, как Джин работала: на износ, не жалея себя и перекладывая заботу о доме на плечи своего бедного мужа. «Кажется, он скоро разведётся со мной и скажет окончательно уходить в работу», — посмеялась как-то она, но это всё же была правда — её мужу невозможно было любить Ан Хеджин на работе, он хотел её видеть каждый раз в уютной квартире, рядом с собой, желательно, чтобы рядом ещё стояла колыбелька с дочкой.
После неторопливого ужина Нам Джун отозвал Чонгука «покурить», пускай оба не курили, и младший понял, что что-то случилось — хён выглядел самую малость нервным, немного возбуждённым и желающим чем-то поделиться, будто подцепил кого-то в шторм и захотел похвастаться. В таком случае, стоило его поздравить за весьма опасный секс, когда во все интересные щели мог заползти песок или же град, и нужно сразу проверить все в тот момент оголённые участки тела — а вдруг коварная медуза вылезла из моря и пустила свои мерзкие щупальца куда не надо?
— Ты же говорил мне про русалок, помнишь? — в сердце что-то защемило, и Чонгук немного болезненно улыбнулся — сколько раз его разубеждали, говорили, что этих прекрасных дев не существует, и сейчас, видимо, будет нанесён очередной удар, который отдастся в душе. — Я не знал, что они во время шторма выплывают на поверхность, — Чон нахмурился и решил, что у него слуховые галлюцинации, ведь не мог его хён, такой разумный, так запросто проникнуться «детскими сказками». — И да, Гук, не удивляйся, но… я смог заснять русалку на видео.
Это невозможно. Это бред. Кажется, у Нам Джуна бред из-за простуды, которую он подцепил во время прогулки, и Чонгук достаточно серьёзно прислонил ладонь ко лбу друга. Да нет, вроде ничего не чувствовалось, но странно: вот засмеялся, возводя глаза к потолку, вот снял ладонь Чона со лба и потянулся к карману, чтобы оттуда достать телефон и показать запись. Поиски вышли недолгие, файл не был удалён с телефона, и совсем скоро Чонгук смотрел на экран, на котором творилось немыслимое: серое небо, бушующее море, и прямо на фоне красок депрессии и бури ярким пятном показывалась русалка со светлыми волосами, что скользнула в воду и блеснула изумрудным хвостом, что будто светился изнутри. Чон стоял пару минут и просто смотрел в пол, в то время как его друг немного тряс за плечи, приговаривая, что жизнь не закончилась, а планета не остановилась — гравитация в порядке.
Шутки шутками.
Но Чонгук не мог точно сказать, существовали ли одинаковые русалки, но сомнения не сковывали руки — это была та самая, что спасла его, что плыла вместе с ним до того момента, пока не показались камни. Он не мог на крохотном экране разглядеть её лицо, тёплые карие глаза, количество жемчугов в её ожерелье, но что-то в сердце снова ёкнуло — это точно она. Чон пришёл в себя в тот момент, когда Нам Джун додумался постучать по его лбу, а потом прошептал «Неужели сервер потерялся окончательно?» и попытался позвать горничную, но в его запястье вцепились мёртвой хваткой, заставив не двигаться. Чонгук не позволит, чтобы хоть какие-то тайны проникли за пределы этой комнаты, он сделает всё возможное, чтобы всё осталось между двумя парнями, которые в своё время поклялись ничего друг от друга не скрывать, но и не позволять секретам бывать в ушах других людей.
— Где ты её увидел? — пересохшее горло выдало кашель, и Ким улыбнулся — что ж, это совершенно другой разговор, его друг полностью проникся видеозаписью и мог помочь с исполнением странного стремления, которое у мужчины появилось сразу же, как он увидел русалку.
— Да тут, недалеко, напротив пляжа с пирсами, там ещё небольшое скопление скал — там и сидела, — и потом Нам Джун не удержался. — Гук-и, это ж ты тут прожил почти всю жизнь, никак не узнаёшь родные места?
А Чонгук был в самой настоящей прострации — друг поверил ему, увидев русалку собственными глазами, а ещё он точно удостоверился, что эти мифические существа не стареют.