Глава 5
21 октября 2022 г. в 18:06
Ужинал Чонгук один: Нам Джун не пришёл, все работники покинули его при первой возможности, даже посуду сам вымыл, лишь бы не прерывать свои думы; старая кухарка, остающаяся в доме и ночующая в отдельной комнате, на это лишь покачала головой, потому что господам негоже выполнять обязанности прислуги. Чон на это только улыбнулся и наполнил пару бутылок свежей водой, практически сразу спускаясь в подвал и обнаружив там русалку, что лежала верхней частью тела на кафеле и катала по нему жемчужину из расплетённого локона. Сола, как услышала звуки вторжения, попыталась скрыться под водой, а потом, поняв, кто перед ней, приветливо улыбнулась. Она выглядела намного лучше, чем до этого, наверно, привыкла к бассейну, но от свежей воды не отказалась, всё послушно выпила и вперила взгляд в Чонгука, уже давно переодетого в свободную одежду, но в комнате ещё ждали остальные вещи.
— У нас в саду есть тачка, но в неё много воды не наберёшь, — проговорил Чон, как только мокрые перепончатые пальцы Солы коснулись его джинсов. — Так что действовать буду максимально быстро. Как только опустятся сумерки, а это будет совсем скоро, выдвинемся, но я не смогу пронести тебя к открытому морю, да и личный пляж мы недавно продали. Можно ли тебя оставить на мелководье, где воды по колено? — Сола, задумавшись, кивнула, достаточно серьёзно глядя на парня, что поскрёб щёку и понял, что все лёгкие пункты плана они разобрали. — Может, у тебя после сетей страх чего-либо есть, но тебя придётся полностью прикрыть тканью, чтобы никто тебя не увидел. Понимаешь?
Сола без страха и лишних мыслей кивнула — больше всего на свете она теперь боялась дайверов с их ластами и большими длинными раковинами на спине. Прикрыться тканью, чтобы ни одна живая душа её не увидела, не трудно, а вполне себе легко, только как они будут обходить других людей, если они появятся? Чонгук об этом натужно раздумывал, тем более что сейчас пятница, все идут тусоваться на побережье или в клубы, там алкоголь льётся рекой и запах от кальянов поднимается к потолку или небу. На всякий случай надо придумать легенду, которой они будут следовать вместе, но пока ничего в уставшую голову не приходило. Конечно, можно почти что отшутиться, сказав, что русалку везёт для того, чтобы вернуть её в привычную среду обитания, но пьяный человек — прямой человек, проверит же, что под тканью, и к своему удивлению действительно обнаружит мифическое существо, таинственную ино, что махнёт рукой и хвостом и застенчиво улыбнётся.
— Ладно, я вернусь через десять минут, как только наполню тачку водой из шланга, — Сола удивлённо на него посмотрела и слегка дёрнула хвостом по поверхности бассейна, создав тучу брызг. — Не бойся, она не такая опасная, как здесь. Думаю, в той воде ты… отдохнёшь? Наверно, так будет правильнее. Я надеюсь, что наше маленькое приключение пройдёт без особых последствий, потому что если кто увидит нас, то попадание во все газетные сводки нам с тобой обеспечено.
Русалка тихо рассмеялась, прикрывая рот ладонью, а затем вплела в локон жемчужину, с коей до этого игралась. Чонгук поднялся по лестнице, проверил целый дом — все, кто здесь жил, уже спали или готовились ко сну, и он вошёл в свою комнату, находя вскоре самую тёмную толстовку с капюшоном и солнцезащитные очки с маской. Последние два предмета он брал редко, только когда его доставляли на какие-либо закрытые вечеринки, по пути на которые вообще никому не желательно показывать свои личности, чтобы не стать предметом осуждения. Корейское общество очень странное, когда Чон узнал, что открытая женская спина — это неприлично, а глубокое декольте — хорошо, он чуть не умер со смеху, только потом понял, что смеяться тут не над чем, ведь всё очень грустно, раз есть такие тенденции.
Ночь встретила его лёгкой прохладой, шедшей с моря, тачка нашлась брошенной на земле, отчего парень покачал головой и понял, что работников за такое расточительство и неаккуратность надо наказать. Шланг, змеёй лежащий на земле, на счастье, был подключён к водопроводу, осталось только нажать на пару кнопок, чтобы вода потекла непосредственно в тачку. После того, как всё было загружено, а ткань найдена, Чонгук подвёз тачку к неприметной двери, что вела к бассейну, и возник прямо перед Солой, которая собрала волосы большой ракушкой, заколов их на макушке. Да, это значительно облегчало транспортировку, но при этом Чон постоянно отводил взгляд от её оголённой груди, потому что хотелось смотреть и смотреть; пускай это была грудь как грудь, как у любой обычной человеческой женщины, что-то в ней оставалось слишком уж привлекательным.
— Ну, значит, ты готова? — Сола с готовностью кивнула, оперевшись о кафельный пол и делая попытку подтянуться к мужчине, чтобы он особо не страдал, когда будет вытаскивать её из бассейна. Чонгук обхватил её за талию, чувствуя, что если бы схватился ниже, то пальцы соскользнули с чешуи, и понёс на улицу, где уже ждала подготовленная к недолгому путешествию тачка, а рядом лежал кусок тёмной ткани, призванный защитить русалку.
Она с удобством разлеглась в слегка тёплой воде, вдыхая свежесть, и дождалась, когда Чон укроет её. Тотчас увлажнившаяся ткань приятно обхватила тело Солы, и она слегка откинула голову, хотя знала, что так поступать сейчас не стоит — лучше накрыться полностью, чтобы никто её не видел. С хвостом девушка боролась долго, он всё никак не хотел устраиваться, но потом его удалось расположить так, чтобы торчал только кончик, и то в темноте его было не видно. Чонгук, понимая, что сейчас тачка стала неподъёмной, взялся за ручки и пожалел, что никому не доверил свой небольшой секрет и план по спасению — может, вдвоём с кем-то всё удалось сделать легче и быстрее.
«Хён придурок, — Чон на краткую минуту забыл обо всех приличиях и вполне себе откровенно ненавидел Нам Джуна, который, не посоветовавшись с ним, преподнёс такой вот «подарок», из-за которого в будущем будут болеть руки и спина. И если сама русалка, когда он её нёс, была достаточно лёгкой, как самая настоящая рыбёшка, тачка, наполненная водой, в которой лежала эта «пушинка», отдавалась спазмами в локтях. — Кто вообще додумается тащить русалку из моря в бассейн?!»
По гравийной дорожке перегруженная тачка совершенно не хотела ехать, но после этого Чонгук покрылся испариной: сегодня не просто пятница, сегодня какой-то праздник, а это значит, что нормально подойти к побережью он не сможет. Порой мужчина настолько погрязал в делах и обязанностях, что просто забывал про праздничные дни, и сейчас разрывался между двух огней: вернуться назад или всё же попытаться продраться через толпы. Конечно, он будет идти тёмными углами и улочками, но не факт, что там никто не встретится и не посмеётся над бледным парнем, у которого девушка едет в тачке, накрывшись мокрой тканью. Сола не плескалась и вела себя тихо, но Чона прошиб пот, как только они свернули в первый переулок, где почти не было освещения, а следовательно, и празднующих. Это не была победа, просто отсрочка от неприятностей, но так мужчина нервничал только лишь тогда, когда приезжающая комиссия, проверяющая тех, кто ещё не отслужил, с гордостью сказала, что сын Чонов готов к военной службе. Да, он хотел отдать долг родине, но не прямо сейчас, когда первостепенной проблемой выступала русалка и договорённость с другом, который заручился его поддержкой в строительстве тут.
— У тебя всё хорошо? — шепнул Чонгук, когда они вышли на более-менее светлую улицу, но бледная Сола покачала головой, натягивая ткань ещё сильнее. — Чёрт, тогда я не буду вертлять по улицам, пойдём сразу к побережью.
Сола была напугана до смерти, хотела больше всего на свете оказаться в море, уплыть к сёстрам и обниматься с ними, но потом никому не рассказывать о том, что с ней случалось на поверхности. Она слышала истории о сошедших с ума русалках, что побывали на суше, были замечены обычными людьми и осмеяны, знала также и о людях, что притворялись русалками, покупая огромные хвосты, что были на ощупь не как чешуя. Да, такие дилетанты сразу орали, когда видели самых настоящих русалок, говорили, что больше никогда не ступят в море, а среди ундин ходили потом разговоры, что люди очень боязливые и смешные.
Девушка сейчас понимала для себя одно — часто люди бояться, когда находятся один на один с русалкой, когда они нападают толпой — им ничего не страшно, они как рыбы, щипающие за руки и бока.
Чем ближе Чонгук подходил к побережью, тем отчётливее слышались звуки веселья, пахло соджу и пивом, и он понимал, что ему необходим уединённый пирс, на котором его никто не заметит. Сола уже беспокойно билась, будто её душили, её душа рвалась к морю-прародителю, к сёстрам и подругам, к отцу. Беспокойство передалось и парню, он старался не попадаться на глаза компаниям, но его всё равно видели, окликали «Эй, чудак с тачкой!» и смеялись, когда тяжёлые колёса застревали в песке. Сола уже готова была самоотверженно броситься на землю и самостоятельно доползти до воды, но тачка легко покатилась по дощатому пирсу, и вскоре Чон, выдыхающий и разогретый, показался прямо над русалкой. Он снял с неё ткань, а потом на выдохе поднял её, присаживаясь затем на колени и практически скидывая в море. Все мышцы натужно тянуло, мокрая чёлка мешала зрению, но на потную ладонь опустилась мокрая и слегка скользкая рука с перепонками — это Сола ободряюще улыбнулась, своеобразно благодаря за помощью.
— Надеюсь, ты не подумаешь после этого, что все люди злые и хотят принести тебе вред, — Чонгук на выдохе улыбнулся и прикрыл глаза. Да, люди не все злые, но его друг — это вершина зла, которая только может быть, и страшно осознавать, что Чон когда-то пытался на него равняться и быть точно таким же. Но это только разовая оплошность, ведь друг явно больше такого себе не позволит. — Плыви к себе.
Мужчина не ждал благодарности, он отжал ткань, вылил из тачки воду и, думая, что Сола уже уплыла, собрался уходить, как вдруг услышал резкий плеск и обернулся. Пирс не был освещён фонарями или даже банальными лампочками, но в темноте всё равно было видно блестящую изумрудами чешую, светлые волосы с жемчужинами, карие будто бы светящиеся глаза. Это была Сола, его русалка, которая не могла уплыть, не отблагодарив и не попрощавшись нормально, «по-людски», чтобы о ней были только хорошие воспоминания. На самом деле, она слегка заблуждалась, потому что представления о людских прощаниях у неё были немного искажены.
— Что такое? — Чонгук скинул ткань в тачку и с готовностью упал на колени, упирая руки в край пирса. Он хотел что-то ещё сделать для Солы, если она только попросит: в воду нырнёт, с ней уплывёт, в лепёшку разобьётся, но сделает абсолютно всё. — Я что-то забыл?
Сола покачала головой; в её племени была небольшая, но приятная для смертных традиция — если их спасали, они дарили спасителю жемчужное ожерелье, но оно было не совсем обычным, а волшебным, способным исполнить любое желание, что возникнет в голове, как только пальцы коснутся нитки жемчуга. Но для того, чтобы желание было выполнено, недостаточно только касания к жемчугу — необходимо ещё искреннее желание, идущее из глубины сердца. Сола слышала, что Хваса даровала кому-то превосходный слух, чтобы играть на скрипке, и тот человек не забыл о том существе, что спас — порой звал её на поверхность, они долго разговаривали, а в завершении вечера он играл ей на инструменте. Русалка не знала, что пожелает Чонгук, но сняла ожерелье и протянула его ему, чтобы тот коснулся белоснежных бусин и понял, что такое счастье.
— Это правда, что ваши ожерелья исполняют желания? — Сола с готовностью кивнула, замечая, какими глазами Чон смотрел на неё и её последний подарок перед тем, как она уплывёт. — Я… я не знаю, что даже сказать. Будет ли достаточно сказать спасибо?
Сола остановила поток слов одним нежным действием — сначала прижала палец к его полным губам, а потом, подтянувшись, оставила на них тягучий поцелуй, которого не заслуживало до него ни одно живое существо. Чонгук не дёргался, даже не рвался тронуть её волосы, но плавно выдохнул, целуя потом её в лоб и благодаря этим за всё, что она для него сделала: за спасение тогда, в детстве, за ожерелье, которое точно ему поможет. Пускай, возможно, у него было много тайных желаний, но в этот момент, сжимая жемчужины и целуясь с морской девой, он хотел найти такую же девушку, как и она.
— Спасибо… спасибо, что спасла меня в детстве и позволила мне спасти тебя в ответ сейчас.
И Сола уплыла к дальним скалам, где любила сидеть и где её в данный момент искали безутешные сёстры, думавшие, что она точно попала к плохим людям, что сделали с ней нечто воистину ужасное. Её долго обнимали, ласкали, привели во дворец, где она плакала долго в объятиях морского владыки, что думал, будто навсегда потерял дочь, но она тут, перед ним, живая и здоровая. Русалку накормили, перевязали рану на хвосте, сказали, что ничего такого плохого нет, и расспрашивали, что она пережила там, на поверхности, но Сола молчала и только улыбалась. Этот мимолётный поцелуй со смертным дал ей понять многое: Чонгуку пора жениться, пора посылать ему ту, о которой он мечтает, ту, благодаря которой существует она сама.
Пора ему высылать Ким Ёнсон.
— Я надеюсь, сестра, что чуть позже ты нам откроешь свои думы и скажешь, о чём ты так думаешь, — Бёри улыбнулась и поцеловала волосы Солы, вскоре смеясь и утягивая её в небольшую подводную пещеру, где русалки привыкли спать. — Пойдём, мне кажется, тебе нужно выспаться.
И как же Бёри была права — как только Сола смогла добраться к собственной постели из водорослей и мягкий ракушек, она забылась крепким сном, что принёс самое настоящее облегчение.
Чонгук в это время молчаливо катил назад, почти не скрываясь, пускай выглядел, как типичный работяга, который возвращался домой с трудного дела. Жемчужное ожерелье оплелось на запястье подобно браслету, в сердце грелся момент поцелуя, но как только мужчина дошёл до своего особняка, понял, насколько же устал за этот прошедший день: будто был на выезде на объекте и каждую секунду руководил процессом. Он переоделся, вымылся, и как только голова коснулась мягкой подушки, заснул, осознавая, что завтра будет трудным днём — придётся объяснять Нам Джуну, куда делась русалка из бассейна, которая вчера была такой осязаемой.
Нам Джун в это время, поддавшийся толпе отмечающих летний праздник, по-настоящему кутил, ни о чём не заботясь, и праздновал маленькую победу: не думал он, что встретит на своём пути не только мифическую русалку, но и девушку, готовую с ним переспать по первому зову. Это первая в Пусане, что попала в его сети и знала, что получит ночью удовольствие, пускай потом будет выгнана, уедет на уже оплаченном такси, но не будет жалеть, что связалась с Ким Нам Джуном.