Глава 6
27 октября 2022 г. в 18:48
Чонгук думал, что хён будет проклинать его сильнее, чем сейчас, но спустя день Нам Джун от гнева отошёл, все печали позабылись, и Ким сделал вид, будто никаких русалок в их жизнях совершенно не было. Строительство отеля шло своей чередой, только дружеских тусовок больше не было — казалось, Чон и Ким стали отдаляться друг от друга, потому что один из них был слишком честным, а другой — слишком уж нечистым на руку. Как только всё закончилось, Нам Джун пожал своему тонсэну ладонь, оставил за себя человека, призванного руководить отелем, и их пути разошлись достаточно надолго.
Лето подходило к своему логическому завершению, когда Чонгук стал понимать, что русалочье ожерелье не может выполнить его желание, потому что оно слишком нереальное, несбыточное, и просто перестал свои извечные поиски. Он не сидел у моря на пирсе, ушёл с головой в дела, занимался отчётами, выплатами, даже Хеджин как-то ему сказала, что хватит себя мучить и насиловать, потому что из этого всё равно ничего хорошего не выйдет. Пару раз он думал взять себе отпуск, выспаться, но понял, что даже в такое время не сможет расслабиться — абсолютно всё будет напоминать о работе, и он в конечном итоге всё равно возьмётся за ноутбук.
— Хеджин, ты случайно не знаешь какое-нибудь из хороших кафе, где по вечерам играет живая музыка? — зарывшись пальцами в волосы, спросил Чон. Его утомила монотонная работа, пускай он сам себе в этом никогда не признается, а слегка жалостливый голос Ан говорил, что она очень хочет напомнить ему об отдыхе, но не решится сказать ни слова.
— Знаю одно хорошее, конечно, — женщина улыбнулась и положила планшет с бумагами на стол. — Это может прозвучать странно, но я там выступаю в составе одной группы певиц, как раз сегодня даём одно из последних выступлений этим летом. Хотите посмотреть?
— Конечно, я же сто раз говорил, что у тебя один из самых классных голосов, что я слышал в жизни, — улыбнулся Чон, понимая, что его секретарша воспользовалась советом и попробовала петь не в тесной дружной компании, а на чужую публику. — Что за кафе? Или это прямо ресторан?
— Небольшой ресторан, скорее, называется «Пустынная роза», там подают мясные и рыбные хорошие блюда. Я как-то туда мужа привела, он сказал, что это стоит потраченных денег, — Хеджин рассмеялась. — Когда услышите, что выступает группа «Mamamoo», знайте, это про нас. И не пугайтесь, если услышите там имя Чон Хвиин — ваша сестра выступает с нами просто ради интереса.
— Да ладно? — Чонгук усмехнулся и даже заинтересованно глянул на секретаршу. — Когда начало?
— В семь вечера, но лучше придите заранее, чтобы насладиться атмосферой, блюдами и обслуживанием, — Ан внезапно рассмеялась, чем вызвала добрую улыбку у своего босса. — Простите, я выгляжу прямо как рекламный агент этого ресторана, пускай маркетинг — это не совсем моё.
— Да всё хорошо, Хеджин, я приду. Забронируй мне один из лучших столиков, пожалуйста, хочу не только всё слышать, но и всё видеть, тем более раз там моя сестра выступает, — конечно, Чонгук немного посмеивался, но уважал Хвиин — не каждая дочка богатых родителей будет практически ни за что выступать в каком-то ресторане с какими-то непонятными девушками, из которых она знает только братскую секретаршу. По крайней мере, мужчина думал именно так.
— Будет сделано, господин Чон.
Чонгук понимал, что для ресторанов, для вечера, особо наряжаться не надо, если он идёт один, потому остановился на джинсах и белой рубашке — что-то полуофициальное, чтобы не краснеть перед друзьями «высшего общества», если таковые случайно встретятся. До «Пустынной розы» было рукой подать, он не стал идти в гараж и заводить машину, а решил пройти ногами.
По пути, как ни странно, вспоминал своё небольшое приключение с Солой и улыбался — действительно, не каждый день встретишь на своём пути русалку, что подарит собственное ожерелье. Сейчас молодой человек держал его на запястье, прятал под манжетами рубашки, а как только прошёл в ресторан, присел сразу на уготовленное место.
Меню вручил улыбчивый официант, который был призван только через пару минут, когда Чонгук определился, что из списка ему нравится больше и подойдёт желудку, который в последнее время ныл. Обеспокоенная мать говорила ему наведаться к семейному врачу как можно скорее, чтобы тот поставил диагноз и выписал таблетки. Пока это не мешало жить, Чон ничего не делал и только говорил, что «совсем скоро» придёт к врачу Кану и обследуется полностью, потому что давно уже пора, а он не маленький, чтобы его вели в больницу за ручку.
— Может, что-то ещё? У нас завезли хорошие бутылки вина, белое сухое, отличное сочетание с рыбой, как думаете? — Чонгук на краткий миг задумался, а потом, чтобы не задерживать работника, молчаливо дал своё согласие. — Знаете, у меня есть сертификат сомелье, и я точно могу сказать, что это лучшее вино, что привезли в августе. Вы очень удачно зашли, приятного вечера, в пределах часа-полтора всё будет принесено.
Чон не сомневался, что вечер начался удачно и закончится точно так же: выступал скрипач, который заворожил буквально всю публику, и если бы не шепчущаяся парочка рядом, мужчина бы не узнал, что он выступает тут часто и в большинстве своём именно из-за него сюда приходят. Игра впечатляла, давала возможность проникнуться сложным исполнением и инструментом, коим многие не могли овладеть в силу отсутствия должного слуха или же стремления.
— С вами был Ким Тэхён, давайте ему поаплодируем, — скрипач добродушно улыбнулся конферансье, который глубоко ему поклонился и показал рукой за сцену. — Доброго вечера, уважаемые гости «Пустынной розы»! Знаете, жаль, что этот и следующий вечер последние в этом лете, — после этих слов Чонгук неожиданно понял, что через два дня у него будет день рождения, и это был не повод для смеха и шуток — опять приедут дальние родственники, будут пытаться говорить с ним как с маленьким, пускай у него уже росла щетина и имелся собственный бизнес. Ни один из дней рождения не проходил «нормально», всегда случались какие-то несмешные для Чонгука казусы, оттого он прикрыл глаза и продолжил слушать практически скачущего по сцене мужчину. — Но расстраиваться не стоит, уж поверьте. Сегодня в наш ресторан, как всегда, пожаловали четыре яркие жемчужины, золото нашего побережья и города, очаровательные девушки, которые радуют нас, наши глаза и уши своими песнями и прекрасными голосами. Поговаривают, что голос главной солистки так же затягивает в пучину, как голос русалки, но давайте же встречать наших исполнительниц. Дамы и господа, перед вами Сола, — Чонгук распахнул глаза, одним махом заглатывая бокал вина — нет, таких совпадений не бывает, это невозможно! — Хваса, Мунбёль и Хвиин, а вместе они — группа «Mamamoo», встречаем!
Первой вышла абсолютно незнакомая девушка в жёлтом платье, присела на табуретку и настроила под себя микрофон. Чонгук отметил про себя, что у неё достаточно милое лицо со слегка пухлыми щеками, но серьёзный взгляд выдавал профессионала своего дела — с толком всё подкрутив, она села ровно и не двигалась. На её безымянном пальце блестело обручальное кольцо, и Чон был приятно этому удивлен; видимо, Хеджин всегда выбирает подруг по себе. Второй вышла Хвиин в зелёном длинном платье; кузина махнула засвистевшей толпе хрупкой ручкой, уселась на вторую подготовленную табуретку и тоже настроила высоту микрофона, чтобы ей было удобно петь сидя. Третьей показалась Хеджин в алом платье, что ей необычайно шло, и Чонгук новым взглядом посмотрел на свою секретаршу: да, она была просто ослепительна, походила на знойную испанку, которой нипочём бури и чужая страсть, но на пальце блестело обручальное кольцо, что явно расстраивало поклонников. Дай им волю, они бы Хвасу на сувениры растаскали и говорили, что увидеть её полностью теперь невозможно — только кусочек и то мельком, чтобы она особо на солнце не выцвела. Хеджин повторила все действия за своими коллегами и переглянулась с ними, а потом нашла своего босса и слегка ему поклонилась, выражая почтение и благодарность — для неё было подарком, что он всё же пришёл, а не зарылся в дела.
Выход последней девушки Чонгук чуть не пропустил, потому что подошедший официант принёс наконец-то стейк из мраморной говядины и копчёную красную рыбу под сыром и спросил, не нужно ли что-либо ещё. Чон жестом указал на стоящую бутылку, прося подлить, и как только в бокал упала капля вина, зал взорвался новым свистом и аплодисментами, а сам мужчина чуть не упал со стула — настолько необычной и неожиданной была встреча здесь.
Первое, что увидел Чонгук, были золотые волосы, только жемчужины в них никогда не вплетались, да и не находились в солёной воде столько же, сколько и у русалки. Затем он увидел тёмное пятно — чёрное платье, что может легко слететь с бретелей, приталенное, с красивым декольте. Только после этого он смог рассмотреть лицо, до боли похожее на лицо его личной русалки, что захватила сердце своим поцелуем и незабываемым приключением, после которого было забавно слышать от кого-то, что у них «и не такое случалось». Никто не вызволял русалку из бассейна, не вёз её на тачке до более-менее тёмного пирса, а потом не отправлял в море.
На лицо эта Сола и та Сола были просто идентичны: те же тёплого оттенка глаза, правда, по-разному смотрящие на мир, те же светлые волосы, та же родинка под правой бровью. Только вот у этой девушки были самые настоящие человеческие ноги, носящие её по Пусану, а ещё, что вероятно, она говорила, пела, если быть точнее, и Чонгук с замиранием сердца ждал, когда она настроит под себя микрофон, а потом даст знак, что включать музыку можно.
С первым куском рыбы под сыром, застрявшим в глотке, Сола начала петь, и это было настолько прекрасно, что Чон чуть не потерял сознание — перестал дышать, смотря во все глаза на красавицу, что пленила его сердце и душу. Он тяжело сглотнул, продолжая ужин, но сейчас хотелось лишь одного — чтобы восхитительное создание, поющее о детях моря, продолжало радовать чарующим голосом. Если бы мужчина был подготовлен заранее, например, Хеджин рассказала бы ему немного о группе и песнях, об участницах, Чонгук не чувствовал себя так, будто увидел перед собой первую влюблённость, девушку, что навсегда покинула его, уехав в Сеул.
Когда выступление с двумя песнями завершилось, девушки поклонились воющей и кричащей толпе, и кажется, в тот момент Чонгук встал и начал хлопать громче всех, но не просил выступление на бис, а желал, чтобы Сола лишь глянула на него, подала знак, что узнала. Но та подарила ему вежливо-сдержанную улыбку, как и всем остальным слушателям, что встали и стали хлопать, и с подругами покинула сцену, кланяясь конферансье. Чон выхватил из кармана джинсов телефон, спешно набирая Хеджин сообщение «Пожалуйста, проведи меня к Соле», и если бы он был точно таким же мужчиной, как и Нам Джун, Ан сто раз бы подумала, прежде чем совершать такие действия, но она поступила совершенно по-другому.
— Ёнсон-онни, слушай, там мой босс хотел бы с тобой посидеть, — Джин была милой младшей в кругу остальных и не стеснялась показывать свою от природы игривую натуру, которая не мешала немного жёсткой и собранной на работе Ан Хеджин. — Помнишь, я рассказывала о Чон Чонгуке? Его семья очень уважаема в городе, а Хвиин-онни вообще его кузина.
— Да ладно, Хвиин? — Ёнсон оправила волосы и взглянула с лёгким упрёком на младшую, которая очень редко говорила, что она из богатой семьи, потому в памяти это держалось лишь у Хеджин, что работала на Чонов. — Меня даже удивляет, что кто-то хочет со мной посидеть, но ладно, Джин-и, отведи меня к нему.
Ким Ёнсон порой была по-детски непосредственна и удивляла этим своих напарниц, что воспринимали её порой не как самую старшую, а самую младшую. Она радовалась каждому прожитому дню, говорила, что однажды точно станет русалкой, если продолжит в свои тридцать ходить к морю и ждать бурю, но при престарелой матери не шутила и говорила, что уже пора замуж, да подходящей кандидатуры не было. У Хеджин, в принципе, муж был относительно давно, Мунбёль совсем недавно вышла замуж, Хвиин всё воротила нос от навязанного родителями жениха, а Сола ходила кругами по комнате и боялась, что никто не сможет её полюбить.
Уставшая Мун Бёри, она же Мунбёль, повела Хвиин в гримёрку, потому что срочно требовалось переодеться, а то потом «наплыв поклонников» не даст смыть с лица всю косметику. Все знали, что поклонников больше всего было у Ёнсон и Хвиин, как у тех, у кого не было мужей, но выход Солы и Хвасы в зал прямо сейчас произвёл фурор, даже несмотря на то, что, как только младшая указала на «вон того парня в белой рубашке и джинсах», она ушла, осталась только Ким. Она шла быстро между столиков, принимая искренние комплименты и желания пообщаться поближе, но лишь к одному её тянуло так же, как и к пению на сцене — к Чону Чонгуку, что сидел и не двигался, только потягивал вино.
— Привет, ты вроде хотел меня видеть, не так ли, Чон Чонгук? — контакт глаз был мимолётным, судьбоносным, и в следующую секунду мужчина закашлялся — вино попало не в то горло и вызвало такой дискомфорт, что пришлось пару раз ударить его по спине и извиниться. — Прости, мне не стоило подкрадываться. Меня зовут Ким Ёнсон, выступаю здесь и в других местах под псевдонимом «Сола», а Хеджин-и сказала, что ты хочешь меня видеть.
— Да, конечно… я Чон Чонгук, у меня нет никаких псевдонимов, но могу быть для тебя кем хочешь, — он позвал официанта, и тот скоро принёс второй бокал вина и протянул Соле меню. — Просто… ты мне напомнила русалку, что однажды меня спасла, так, может быть, спасёшь меня второй раз в этой жизни?
Сердца двоих бились в унисон, говоря об одном — это любовь с первого взгляда, та, что редко забывается и тяжело переживается, и блеск в глазах дал понять Чонгуку, что Ёнсон понравился такой мимолётный, ничем не обязывающий флирт. Они уже полностью друг другу доверяли, они уже практически друг друга любили и чувствовали, будто знают друг друга как минимум целую вечность, потому первый тост за знакомство был будто бы ненужным.
— Что ж, я принимаю твоё предложение и спасу тебя от всего, чего ты боишься, — проговорила Сола. — Только давай сразу узнаем возраст друг друга. Мне тридцать. Я тебя называю оппой, или же я для тебя нуна?
— Нуна, мне двадцать шесть через два дня, — улыбнулся Чонгук; ему было необычайно комфортно и даже не смущало, что девушка внезапно оказалась старше, чем он думал. В любом случае, если её всё устраивало, не боялся за будущее и он.
«Видимо, всё же моё желание было исполнено, — и Чонгук, слегка сжав жемчужное ожерелье на запястье, рассмеялся над очередной шуткой блондинки. — Спасибо, Сола».
А русалка в это время чувствовала быстрое биение собственного сердца — это Ким Ёнсон на суше наконец-то встретилась с тем, кто ей предназначен и кого она искала всё это долгое время.