Глава 9
18 ноября 2022 г. в 16:19
Чонгук шёл под руку с Ёнсон вровень с Нам Джуном, но Ким чувствовал себя как-то обособленно, оттого лицо хмурилось. Девушка ему понравилась, даже слишком, она была приветлива и дружелюбна, и он понимал, что быть таковой с ним девушке не стоит.
— А как вы познакомились? — задал вопрос Нам Джун, чтобы потом на добрые пять минут замолчать и ничего не слушать — ему нужно было обдумать, что делать дальше. Эта Ёнсон его приманивала к себе, как морская пучина, казалось, даже подмигивала специально, лишь бы он забрал её у Чонгука.
Для Кима вечер прошёл очень напряжённо, он время от времени ловил на себе взгляд девушки, будто бы ничего не одобряющий, потому он потел, а потом с ней же завязалась беседа. Ёнсон, кажется, чувствовала себя спокойно и раскованно, в принципе, как и на празднике Чонгука, и стала закономерно считать, что друзья Чона — её друзья, а её подруги — подруги её возлюбленного. Даже несмотря на то, что Ан Хеджин работала у него секретаршей и была во многом доверенным лицом.
— А ты почему не был на празднике Чонгука? Я видела, что рядом с Гуком было место, подписанное «Ким Нам Джун», но оно так и осталось пустым, — Ёнсон сложила руки на стол, когда они все пили чай, а Чон в это время отошёл — зазвонил телефон, требовалось срочно ответить на звонок.
— Были дела, да и старик не обиделся, как видишь — я порой бываю проблемой на всех праздниках, ведь не умею себя контролировать, если выпью, — проговорил Джун и склонил голову. — Но я слышал от Чонгука, что ты там восхитительно спела. Ты сама пишешь песни, Ёнсон-сонбэ?
— Конечно, — Сола довольно улыбнулась и склонила голову, как и мужчина перед ней. — Мы вместе с девочками всё пишем, Хвиин находит людей, которые пишут нам музыку, но мы ещё не записали ни одного альбома, хотя есть такое стремление.
— А о чём ваши песни? — Нам Джун хотел услышать только одно: то, что подтвердит его мысли о том, что Ким Ёнсон — это та же немая русалка, которую он вытащил не так давно из моря. Когда она ходила ещё в платье, он заметил на левом колене большой синяк, который был очень уж похож на ту ссадину, которую он оставил на хвосте русалки.
— О море, о легендах, что царствуют в Пусане, — Ёнсон улыбнулась и отхлебнула из чашки. — Я люблю о русалках писать, честно, это моя любимая тема.
Есть прямое попадание. Это не могло быть обычным совпадением, это точно была она, та, у которой море путалось в волосах и жемчуг с шеи свисал. Родившийся в голове план кражи «браслета» у Чонгука заставил улыбнуться, будто соглашаясь с Ёнсон, что тема русалок — самая хорошая и выигрышная в городе, который ими и славится. Ужин пролетел как-то быстро, и Нам Джун, вместо того чтобы ехать «к себе», попросил остаться, потому что о многом перед сном хотел поговорить с другом, извинялся, что не смог приехать на день рождения, и Чон, не ведая о его плане, попросил подготовить гостевую.
— Можешь воспользоваться любой из ванных, — кивнул Чонгук. — Сменную одежду тоже могу дать.
— Да, пожалуйста.
Ёнсон была рядом с Чонгуком, кажется, за эти несколько дней она успела обжиться даже в доме Чонов, а госпожа Ли даже намекнула, что она может оставаться у них столько, сколько хочет. Ким и пользовалась позволением, как могла, но не была нахлебницей — готова была помочь по первому зову, но некоторые долгие дни проводила в театре, где готовилась к премьере оперы. Чонгук первым увидел афишу, где его уже вполне официальная девушка, одетая в костюм для выступления, позировала как танцовщица. «Красивая, я даже не знаю, что лучше — оригинал или фотография», — подмигнул тогда молодой человек, видя, с каким смущением Сола свернула афишу.
Нам Джун рассчитал всё: и то, в какой ванной будет мыться Чонгук, и сколько он там будет находиться, потому, как Ёнсон скрылась в на данный момент общей с Чоном комнате, он тоже взял полотенце и выделенную одежду. Конечно, он знал, в каждой ванной шторки, что скрывают моющегося, потому понимал, что всё пройдёт без сучка и задоринки. Он направился по коридору, слыша плеск воды, и открыл дверь, незаметно подкрадываясь к стиральной машине, где поблёскивали бусины жемчуга. Ким не издавал лишних звуков, просто забрал их, как вор, замотал в полотенце и скрылся из ванной, быстро идя в противоположную сторону.
— Эй, хён, — Чонгук осторожно постучался в дверь ванной комнаты, где мылся Нам Джун, — слушай, ты не видел моего жемчужного браслета? Кажется, я где-то его оставил, хотя я с ним был в ванной, в общем, ты его не видел?
— Нет, — был краткий ответ, а тем временем русалочье ожерелье блестело внутри мятного полотенца, что было положено на небольшую тумбочку.
— Ладно, завтра с утра осмотрю этаж, может, просто обронил, спокойной ночи, хён, — Чонгук почесал голову и пошёл к Ёнсон.
На следующий день было сюрпризом, что девушка заболела: она не смогла подняться с кровати, гулко кашляла и почти полностью потеряла голос. Нам Джун видел, что на её щеках появилась странная сыпь, как ему казалось, по форме напоминающая чешую, и как-то странно улыбался. Вызванный врач не дал толком ничего вразумительного, сказал, что, возможно, это грипп и приступ аллергии на что-то, и как только мужчина ушёл, Чонгук хватился: ожерелье русалки до сих пор не было найдено, возможно, из-за того, что оно не при нём, Ёнсон и заболела.
— Хён, посиди с нуной, пожалуйста, — Чон спешно собирался, чувствуя, что ему нужно к морю, схватил бумажник, чтобы потом, на обратном пути, купить лекарства. — Я мигом, клянусь, вы не заметите моего отсутствия.
Хлопнула входная дверь — Ёнсон схватилась за горло, понимая, что так больно даже при гриппе быть не должно, но она верила Чонгуку. А вот Нам Джуну, что склонился над ней, она абсолютно не верила; его недобрая улыбка засверкала на губах, когда он провёл руками по её волосам и произнёс:
— Ну что ж, русалочка, в этот раз ты от меня не убежишь. Показывай, кто ты такая на самом деле, — в тот момент Ким поняла, что попала.
Светило яркое солнце, пляж был полон народа, но Чонгуку всё же удалось отыскать скрытое от всех место, совершенно не зная, что делать теперь: как звать, чтобы не выглядеть идиотом. Они такого не оговаривали, но руки сами потянулись к воде, коснулись поверхности, и по морю будто пошёл импульс, озаряя его разнообразными красками. Вдали что-то плеснуло и быстро поплыло к мужчине, что сидел на мокром от утреннего прилива песке.
— Сола! — русалка возникла на мелководье, усаживаясь и улыбаясь — конечно, она чувствовала, почему сейчас понадобилась, и хотела не мешкать и докопаться до сути. — Я… кажется, я очень сильно облажался, — Чонгук выдохнул. — Ким Ёнсон не просто же так на тебя похожа, я прав? — Сола серьёзно кивнула. — Хотя забавно, что она оперная певица, а ты немая, — русалка фыркнула и облила штаны Чона морской водой, срывая смешок с его губ. — Кажется, я вчера потерял твоё ожерелье, а сегодня… сегодня Ёнсон проснулась простывшей. Это же может быть взаимосвязано, да? — Сола кивнула и задумалась.
Она сталкивалась таким, что некоторые девушки заболевали, и тогда идентичные им русалки просто могли умереть. Сола сейчас, конечно, не чувствовала признаков болезни, с самого утра чувствовала себя прекрасно, но расслабляться не стоило. Знаками она уточнила у Чонгука симптомы, а как услышала о сыпи на лице, сразу поняла, что нужно делать. Если ошибку не исправить до ночи, вместе с этим не найдя ожерелье, и русалка, и девушка могут умереть, причём у морского существа это пройдёт быстро и безболезненно, а девушка умрёт в муках. Это и пугало больше всяких остальных недомоганий, которые возникали порой. Приказав Чону ждать, Сола нырнула в глубину, пробуждая некоторых сестёр и показывая, что может совсем скоро случиться. Бёри сняла с собственной шеи небольшую склянку, передавая её Соле, и, обхватив её запястье пальцами, проговорила:
— Ей это нужно будет выпить, это русалочья слеза — исцеляет все болезни и не оставляет следов.
Русалка кивнула и поспешила к поверхности, чтобы там вынырнуть, оглянуться и поскорее доплыть до Чонгука. Она не представляла, как расскажет всё это Чону, но в прошлый раз, когда они «общались» в бассейне, они поняли друг друга. В руку мужчины легла склянка с русалочьей слезой, и как только он посмотрел на морскую деву непонятливо, Сола улыбнулась.
— Так, давай, попробуй объяснить, а потом посмотрим, понял ли я что-то из этого, — русалка кивнула. Она показала на собственный глаз, как оттуда что-то катится. — Так, слеза, да? Твоя слеза. Нет, просто русалочья слеза, да? — внутри Чонгука всё скрутилось, он вспомнил первую песню, что Ёнсон исполняла на его дне рождения, и поёжился. Сола тем временем показала на губы. — Так… мне поцеловать тебя? Или Ёнсон? — русалка ударила кулаком по воде и фыркнула. Показала на предмет в руках Чонгука, и тот догадался. — Влить его в рот, да? Всё понял, спасибо.
В тот момент, когда Чонгук уже хотел покинуть пляж, чтобы побежать опрометью домой, Сола ухватила его за штанину, вздыхая и прося остаться ненадолго. Им предстоял ещё более сложный разговор, потому что она должна была объяснить, что все проявления болезни у Ёнсон не просто так. Чон покорно плюхнулся на песок, понимая, что если его останавливают, значит, не просто так.
— Итак, что ты мне ещё расскажешь? — Сола приподняла указательный палец вверх и вновь уплыла на глубину.
Бёри нашлась на рифе, где она ловила маленьких рыбок, но Сола нарушила её идиллию, потянув за собой и по пути знаками объясняя, что нужно сделать. Потирая переносицу, Бёри уточнила:
— Так значит, мне нужно рассказать ему о болезни? Господин мой морской повелитель, это просто издевательство, что ты немая. Даровали бы тебе при рождении голос — была бы счастливей.
Сказать, что Чонгук был шокирован, увидев Бёри, ту самую, что выступала вместе с Ёнсон в кафе, значит ничего не сказать. Русалка удобно расположилась на песке, дождалась сигнала Солы и начала говорить тем же приятным голосом, который был «у той» Бёри.
— Сола попросила тебе объяснить наше мироустройство, — вздохнула русалка. — Хотя не знаю, как это слово можно использовать. У каждой русалки, что живёт здесь, на побережье, есть определённый прототип, «аватар», как мы ещё таких называем. Это обычные девушки, которые в своё время слишком сильно поверили в легенды о русалках, потом у нас из Большой жемчужины появляется жемчужина розового цвета. Она растёт, развивается, из неё выходит русалка. Русалка и «аватар» связаны, русалка выглядит старше «аватара», и это нормально, пугаться не стоит. То есть тогда, когда Ёнсон была маленькой, понятно, что тебя спасла взрослая Сола. Надеюсь, понятно объяснила, — Чонгук серьёзно кивнул. — А теперь побольше о связи. Все русалки знают о своих «аватарах», в то время как не все люди знают о том, что есть похожие на них русалки. Зовут нас порой так же, кстати, как и людей. Мне нравится имя Бёри, а вот Сола стала Солой, потому что это прозвище Ёнсон с детства, и она играла в русалок именно с этим именем. Есть только одно «но». То, что Ёнсон заболела, никак не связано с похищением ожерелья. Рядом с вами просто находится человек, который желает вам обоим зла, и от него нужно избавиться: прекратить дружить, отправить в другой город. Но если у неё появилась на лице сыпь, как ты сказал… — Бёри покачала головой, и у Чонгука сжалось сердце. Он всё это время молчал и не вставлял ничего, но все играющие эмоции видели обе русалки на его лице. — Ёнсон может умереть. Вместе с ней умрёт и Сола. Только вот Сола просто растворится, станет песчинкой в большом океане, то Ёнсон намучается. Если до ночи ты не используешь русалочью слезу, всё будет бесполезно.
— Она умрёт? — всё внутри Чона задрожало, и Сола обречённо кивнула. Он не мог лишиться двух жизней сразу: одна была дорога его сердцу, другой он был благодарен за спасение в далёком детстве; надо же, а если бы Чонгука не спасли, он бы не спас Солу и не познакомился бы с Ёнсон. — Никто не умрёт. Я спасу её. Бёри, спасибо, что объяснила всё, у меня голова трещит от всей информации. Сола, спасибо, что нашла способ вылечить нуну. Я вас вовек не забуду.
Чонгук поднялся с песка и опрометью побежал, отряхиваясь от крохотных песчинок на штанах. Бёри расхохоталась от его геройства, махнула рукой и утянула Солу за собой — им следовало поскорее приплыть домой, иначе все будут волноваться. Их и так давно искали, в то время как русалки просто так говорили со смертным, который совершенно ничего не должен знать ни об «аватарах», ни о такого рода русалочьих болезнях. То, что Чон потерял ожерелье, конечно, расстроило, но Сола была полна уверенности, что он всё найдёт: знала, что помыслы и сердце этого парня чисты, как русалочья слеза.
Чон выдохся, пока добирался до дома, но, распахнув дверь, понял, что там слишком тихо. Сердце сжалось, он стал оглядываться, а потом поднялся по лестнице к своей комнате, некоторое время стоя напротив двери, сжимая в руках склянку, и толкнул её. Смятая постель предстала перед его взором, но никого там не было, даже записки не нашлось. Чонгук бросился в гостевую комнату — все вещи, которые он одолжил другу, лежали аккуратно на кровати, в ванной не было ни намёка ни на девушку, ни на хёна, и Чон разозлился. Кажется, впервые в жизни он испытывал настолько негативные эмоции, разрывающие внутри, и прислуга даже вся вздрогнула, когда он перегнулся через перила, крича:
— Куда подевались моя девушка и Ким Нам Джун?!
Женщины переглянулись между собой, пожимая плечами, и только одна из них вышла вперёд — в тот момент когда Нам Джун нёс на руках сопротивляющуюся больную, она чистила первый этаж.
— Господин Чон, ваш друг увёз вашу девушку на такси и сказал не волноваться, потому что он о ней позаботится.
— Почему его никто не остановил? — под кожей клокотала ярость, руки чесались в предчувствии драки, и Чонгук склонил голову к плечу, мечтая свернуть шею своему хёну. Пусть будут прокляты все те минуты, когда он думал, что друг у него порядочный и никогда и ни за что не уведёт у него девушку. — Мне повторить вопрос?
— Он сказал, что вы в курсе всего и уже находитесь в его квартире, — сказала работница.
— Блядь! — кажется, матерное слово впервые в присутствии прислуги сорвалось с губ Чонгука, кулаки сжались, а шея побагровела. — Скажите господину Ли, чтобы разогрел двигатель моей машины. Нам Джун ещё узнает, что значит переступить мне дорогу.