Обещанный Неверленд: Новый рассвет

      Несмотря на то, что Мистер (как они теперь решили его называть) сам запретил показываться ему на глаза, на обед он всё-таки пришёл в столовую. И даже уселся за стол вместе с ними, хоть и ненадолго. Эмма была уверена, что виной его скорого ухода стали такие привычные для их семьи шумные разговоры. Первое время Мистер со свойственной ему мрачностью сидел во главе стола и спокойно поедал рис с консервированной тушёнкой, но чем дольше находился в их компании, тем чаще его лицо корчилось в брезгливом презрении.       В итоге он не выдержал. Заткнул уши и зарычал так громко, что малыши притихли, а Нэт чуть не подавился от испуга. Мистер резко встал, и, выругавшись, покинул столовую, захватив свою тарелку и кружку с чаем.       Так и закончился их первый совместный обед.       А после полудня они совсем не пересекались с ним. Малыши сторонились его и со скоростью ветра пролетали мимо двери комнаты наблюдения — места, где Мистер, как утверждала Сиана, проводил большую часть дня и ночи. И Эмма даже немного радовалась тому, что новый сосед смог припугнуть малышей. Можно было не опасаться, что они станут лишний раз приставать к нему. Хоть Сиана разговаривала с ним уже после переговоров и убедила потерпеть их присутствие хотя бы эти четыре дня, Эмма всё равно чувствовала некую неуверенность. Как будто их новый дом стоял не на твёрдой земле, а на пороховой бочке. Одно неловкое движение — и всё взлетит на воздух. Как в переносном, так и в прямом смысле.       После того как дети совместными усилиями закончили уборку и привели в порядок даже две дополнительные столовые, все вместе отправились в спортивный зал. Просторный, с высоченными потолками и двумя отдельными площадками: одной для занятий ребят помладше и другой для уже взрослых людей. Эмма с первого взгляда с досадой поняла, что рукоход в детском зале для неё низковат, а тот, что стоит во взрослом — слишком высокий, но если подставить деревянный ящик, дотянуться можно.       На самом деле Эмма сомневалась, что какая-то закрытая комната сможет быть таким же интересным спортивным объектом, как деревья в саду их приюта, но всё оказалось намного лучше, чем она представляла. Господин Минерва в очередной раз удивил своими возможностями — во взрослом зале разместил полосу препятствий с турниками, рукоходами и длиннющими канатами, а также пять, как назвала их Сиана, беговых дорожек, усыпанную необычными камнями и напоминающую имитацию отвесной скалы стену, мишени для метания дротиков и стрельбы из лука, и кучу всяких железных штуковин разных форм и размеров, а в углу — небольшую площадку с натянутой посередине сеткой. Детский зал выглядел проще и состоял по большей части из площадки с двумя воротами для игры в мяч, канатной дорожки и рукоходов.       Все ребята пришли в восторг от увиденного, кроме, разве что, Гильды, Анны, Нэта, Марка и Рэя. Последний осматривал новое помещение с едва сдерживаемой подозрительностью, будто спортивные снаряды несли какую-то скрытую угрозу.              Малыши даже не стали дожидаться объяснений Сианы — с ходу поняли, где их площадка и волной покатились туда, попутно споря о том, кто первым возьмёт мячик. Воодушевлённая Эмма побежала вместе с ними, но по пути отделилась. Разбежалась для высокого прыжка и ухватилась рукой за перекладину турника в самом начале полосы препятствий во взрослом зале. Подтянулась и, несмотря на мешающуюся длинную юбку, взобралась на перекладину, уселась на неё как птица на жёрдочку и шумно выдохнула, ощущая приятное напряжение в руках.       — Эмма! — вдруг раздался голос Сианы. — Ты что делаешь? Юные леди не бегают и не упражняются в юбках. Тебе нужно переодеться. Выполнять упражнения в повседневной одежде негигиенично и неудобно! Для этого есть специальное снаряжение.       — Вот такое?       Эмма, как и все старшие, обернулась на громкий возглас Дона. Парень стоял у двери, уже с луком за спиной и в другой одежде — чёрной свободной футболке и широких брюках такого же цвета. С очень довольным, даже слегка гордым выражением на лице. И Эмма вдруг вспомнила, что Дон отстал, когда вся группа шла в зал, а Сиана что-то там говорила о правилах тренировок.       — О, молодец, Дон, — улыбнулась хранительница. — Сам всё нашёл.       Брат улыбнулся ещё шире и будто стал выше на пару сантиметров.       — Не знаю, как вы, ребята, а я хочу пострелять из лука прямо сейчас.       — Ну-ну, — усмехнулся Тома. — Это потому что у тебя получается хуже, чем у меня?       — А ну молчать! — Дон весело рассмеялся и стремительными шагами прошёл к мишеням.       Эмма с опаской покосилась на мерцающую внизу фигуру Сианы и, воспользовавшись моментом, пока та не смотрит, поспешила продолжить начатое. Выровняла дыхание и соскользнула с перекладины, снова повиснув на ней. Чуть ниже и примерно в метре впереди поджидало следующее препятствие — железная платформа на высоте восьмидесяти сантиметров от уровня пола. Туда-то Эмма и приземлилась. Затем пришлось снова хорошенько подпрыгнуть, чтобы ухватиться за край высоченной толстой стенки. Потребовалось приложить силы, чтобы взобраться на неё. Оказавшись на самом верху, запыхавшаяся и покрасневшая от напряжения, Эмма поняла, что путь будет не таким лёгким, как ей показалось с первого взгляда на полосу препятствий. Впереди ждали три каната, висящих на приличной высоте и не менее приличном друг от друга расстоянии, затем две высокие платформы, разделённые не менее чем тремя метрами свободного пространства, рукоход, тонкое бревно, по которому надо было пройтись, высокое кольцо и ещё одна высоченная деревянная стенка, сверху которой свисал канат. А дальше — неизвестность.       Эмма с досадой сдула упавшую на лоб прядь чёлки.       «Лазать по деревьям проще…»       — Эмма!       От возмущённого возгласа спина покрылась мурашками. Эмма приготовилась ринуться вперёд и двигаться как можно быстрее.       Ноги оттолкнулись от стены. Пара секунд в воздухе и вот пальцы уже ухватились за толстый канат.       — Постой же!       Прыжок оказался неудачным. Эмма повисла на толстой верёвке, держась только руками — длинный подол юбки мешал надёжно зацепиться всеми конечностями. Мышцы напряглись и загудели. Земля начала тянуть к себе. Эмма с усилием подтянулась и посмотрела вниз. Конец каната висел на высоте примерно двух с половиной метров над полом. Хотя пол покрывала какая-то ткань или огромный матрас, с высоты различить трудно, Эмма не хотела сорваться. Нет, она не может позволить себе упасть даже на матрас. До следующего каната лететь дальше, чем обратно до стенки, но отступать поздно. Нужно допрыгнуть.       Она сжала зубы от напряжения и наклонилась назад. Попыталась раскачать канат, но тот почти не двигался. То ли он оказался слишком тяжёлым, то ли Эмма была слишком лёгкой. Лицо горело, лоб под чёлкой покрылся капельками пота.       — Эмма! С кем я разговариваю?       Эмма закусила губу. Сосредоточилась на канате, набрала в грудь воздуха и прыгнула. Она представила, что снова летит над глубокой ямой с плотоядными корнями и пытается ухватиться за один из них. В самом верху. Но это не помогло пальцам дотянуться до каната. Осознание неудачи вспыхнуло уже после того, как она не ощутила опоры.       А затем её увлекло вниз.       Порыв воздуха перехватил дыхание. Эмма сжимала зубы от досады. Падение оказалось коротким, и если бы тело само не отклонилось назад, она бы упала на живот и лицо.       Гильда и Анна выкрикнули её имя, когда Эмма оказалась в объятиях постеленной на пол штуковины. Ткань натянулась и подбросила вверх. Поверхность страховки была мягкой, но падение на спину всё равно вышибло воздух из лёгких.       Эмма чувствовала странную пустоту в голове, глядя на невозмутимо висящий под потолком канат. Как она могла не долететь? Прыгнуть и не дотянуться, даже слегка не ухватиться. Это же всегда было так легко.       — Непослушная…       В поле зрения появились встревоженные лица девчонок. Гильда и Анна уже успели забраться на страховочную ткань и теперь тянули сестру за руки, помогая подняться.       — Эмма, как ты? Можешь двигаться?       — Не ушиблась?       Эмма мигом вернула самообладание, мягко высвободилась из их хватки и смогла сесть, хотя спина и руки всё же немного гудели, особенно левая, чуть выше локтя. Наверное, всё-таки ушиблась. Но волноваться не о чем.       — Всё хорошо, — неловко улыбнулась она. — Ударилась, но не сильно.       — Состояние удовлетворительное, но это не значит, что можно делать так ещё раз.       Эмма обернулась на строгий голос Сианы. Хранительница стояла у края страховочной ткани и глядела на неё твёрдо и пристально. Такая холодная и неподвижная на фоне резвящихся и шумящих за её спиной малышей и мальчишек. Эмма ещё ни разу не видела её в таком мрачном настроении.       — Тебе нужно быть особенно осмотрительной, Эмма, — продолжала отчитывать она. — Нельзя вести себя так легкомысленно перед очень важным днём. Если ты получишь травму и не оправишься за четыре дня, это может стать помехой в пути.       А ведь и правда. Они же отправляются на вылазку всего через четыре дня, неизвестно в какую местность и на какое время. Эмма вдруг осознала, что совсем не думала об этом, когда лезла на полосу препятствий, и её уши вспыхнули от стыда.       — Точно… — только и смогла пробубнить она, неловко пролепетав извинение.       Гильда и Анна спустились со страховочной ткани и попросили Сиану провести подробный инструктаж по всем спортивным снарядам и, пока та рассказывала, что здесь есть и как этим пользоваться, Эмма пыталась принять устойчивое положение и самостоятельно добраться до края страховки.       Когда ноги коснулись твёрдого пола, к ней вернулась уверенность. Она оглянулась на полосу препятствий и ещё раз осмотрела её целиком.       — Когда-нибудь я обязательно пройду тебя от начала и до конца, — произнесла она едва слышно и улыбнулась, вновь раздувая огонь энтузиазма.       Затем оглядела зал. Дон вместе с Томой и Лани крутились у мишеней, Нэт стоял чуть в стороне и, хоть и без особого воодушевления, но наблюдал за ними. Малыши гоняли мяч по своей площадке и, звонко перекликаясь, создавали большую долю шума. Сиана с девочками оживлённо разговаривали у шкафов рядом с входом в зал. Только Рэй, как всегда, бродил где-то на расстоянии от других и сосредоточенно осматривал стену с камнями.       Вообще-то, Эмме больше хотелось послушать инструктаж, но она не могла решиться сделать хотя бы шаг в сторону Сианы. Ей до сих пор было по-детски стыдно за своё неразумное поведение. Она вздохнула и, бросив быстрый взгляд на сестёр и хранительницу, направилась к Рэю.       Друг стоял к ней спиной и не обернулся, даже когда она подошла совсем близко и встала рядом. Лицо его выглядело мрачным, а зрачки бегали из стороны в сторону, пока голова очень медленно поднималась к потолку. Он действительно просто стоял и… рассматривал эту стенку?       Эмма собиралась дождаться, пока парень сам обратится к ней, но терпения хватило ненадолго. Она настолько привыкла быть в центре внимания, что игнорирование её присутствия было чуть ли не самой раздражающей вещью.       — Эй!       Рэй оторвался от своего странного занятия, но лишь на мгновение:       — Что, закончила валять дурака?       Эмма невольно приоткрыла рот от возмущения. Он даже не подошёл к страховочной ткани, когда она сорвалась с высоты, а теперь ещё и припоминает этот момент.       — Это я-то? — она с досадой потёрла ушибленную руку. — Мог хотя бы для приличия поинтересоваться моим самочувствием, а не…       — А толку-то? Будто моё сочувствие выбьет дурь из твоей головы и помешает совершить глупость в следующий раз.       Если бы его слова звучали с обычной насмешкой, она могла бы и обидеться, вот только Рэй говорил спокойно и даже немного устало. Потому Эмма решила, что он не ставил цели в который раз высмеять её, может быть наоборот, своеобразно проявлял беспокойство.       — Сам-то ты что делаешь?       — Расчёты…       Она смерила его долгим взглядом, затем посмотрела на каменистую стенку. Та была абсолютно ровной, под прямым углом к полу и потолку, а единственным, что отличало её от других стен, были вот эти вот камни разных форм и размеров.       Не найдя причин для глубоких раздумий, Эмма пожала плечами:       — А что тут высчитывать? Надо лезть и по пути прощупывать самый удобный камень.       — Это если спускаться, а при подъёме нужно учитывать ещё и центр тяжести, и контролировать напряжение на руки, подниматься сложнее, — ответил он и, немного помедлив, добавил, — но меня беспокоит другое.       — И что же?       — Зачем это здесь?       Эмма невольно распахнула глаза от внезапности вопроса.       — Что «это»? Стена с камнями?       — Вообще всё, что есть в этой комнате.       Эмма в задумчивости опустила взгляд в пол. Разве Сиана не дала ясный ответ на этот вопрос?       — Ну, это ведь для общего укрепления организма, — неуверенно начала она, уже предсказывая, что говорит неправильные вещи. — Чтобы мышцы не стали вялыми, а мы росли здоровыми…       Рэй хмыкнул.       — И поэтому здесь инвентарь для тяжёлой атлетики и двигающиеся мишени для стрельбы? Не всё, из того, что ты видишь, используется для общего укрепления организма. Очевидно, что кое-что из этого предназначено для более… тщательной подготовки.       Он замолчал и вдруг взглянул на неё. И что-то устрашающее было в его серьёзном лице и в этих словах. Нет, Эмма знала, что именно пустило нервную дрожь по телу, но не хотела даже допускать подобную мысль.       Она проглотила ком в горле:       — Подготовки… к чему?       — К серьёзной угрозе, — сразу же ответил Рэй и пожал плечами. — Сама подумай, стал бы Минерва так заморачиваться с оборудованием этой комнаты, если бы в этом не было необходимости?       Сердце на секунду остановилось. Эмма почувствовала, как напряглись шея и челюсть.       — Но, это значит, что…       Она боролась с этой мыслью, но безуспешно. Мама не раз говорила, что невозможно укрепить мышцы за короткий срок, для этого нужно регулярно двигаться и хорошо питаться, тренироваться изо дня в день. Крепкое тело может выдержать больше, чем слабое, может помочь ловко скрыться или даже защититься от угрозы, дать отпор врагу. Здесь, во внешнем мире, защищаться можно только от сущностей, но зачем это нужно, когда где-то неподалёку есть путь в безопасное место, в котором физическая сила больше не пригодится? Эти размышления наталкивали на тревожные выводы. Значит ли это, что на Золотистом пруду нет никакого пути мир в людей? А может, и самого мира людей не существует, как говорила Музика? Им придётся жить здесь всю оставшуюся жизнь и постоянно защищаться от сущностей. Вот почему Минерва оборудовал спортивный зал мишенями и всем остальным…       — Расслабься, — вдруг бросил Рэй. — Пока это не точный факт. Так, только предположение.       Эмма взглянула на него с недоумением и почувствовала, как начинает кипеть от раздражения. Она вспыхнула почти мгновенно и топнула ногой:       — Тогда зачем ты вообще говоришь об этом?!       — Затем, чтобы ты понимала, что нас может ждать, дурочка, — невозмутимо ответил он, протянул руку к стене и постучал ладонью по одному из круглых камней. — Ладно, пока не будем забегать вперёд. Нам нужно попрактиковаться здесь, и как можно больше, перед тем как покинем бункер вместе с тем типом. За четыре дня мы, конечно, не станем намного сильнее или выносливей, но, может, хотя бы увеличим скорость бега или ловкость рук. Изучим основы передвижения по сложной местности.       Эмма шумно вздохнула и бросила быстрый взгляд на противоположный конец комнаты, где маячил сияющий силуэт.       — Но Сиана сказала, что…       — И она права, — Рэй тоже посмотрел на хранительницу, — нам нужно беречь себя, однако лучше сорваться с этой искусственной скалы, чем упасть с настоящего склона, взбираясь на него впервые в жизни.       — Тоже верно, — согласилась она, и тут к ней пришла замечательная мысль. — О! Я знаю…       — Знаешь, что делать, да? — усмехнулся Рэй. — Что ж, тогда я пойду переодеваться.       Эмма заулыбалась и кивнула. Однако, он вообще не сомневается в её способностях к убеждению. Конечно, договориться с Сианой будет легче, чем с Мистером. Да с кем угодно теперь будет легче договориться.       Ощущая новый прилив уверенности, она быстрым шагом направилась к хранительнице.       Сиана не стала или не смогла долго сопротивляться её вежливым просьбам и мягким уговорам. Эмма без труда сумела убедить её в необходимости тренировок, и Сиана согласилась помочь на условиях полного контроля их занятий.       — Без меня ни шагу к снарядам, — заявила она. — Сначала я показываю вам, что и как нужно делать, потом вы повторяете. Бережно и с вниманием к состоянию своего организма. Ясно?       Тренировки начались с лёгкой разминки, и участвовали в ней почти все, кроме разве что Марка, Росси и Джамимы, которые даже в приюте всегда старались увиливать от скучной утренней зарядки. Позже, когда Сиана начала показывать более сложные упражнения, другие дети тоже стали понемногу покидать площадку. Дон предсказуемо продержался столько же, сколько Эмма и Рэй, а Гильде не хватило сил лишь немного, но она осталась сидеть на скамейке и наблюдать за занятиями, в то время как остальные близкие разошлись по своим более интересными делами.       Ближе к концу занятий Эмме уже не терпелось скорее взобраться на стену, но Сиана настояла на том, что им пока рано карабкаться по скале и убедила ограничиться подтягиваниями и поднятием гирь для укрепления рук. И Эмме с досадой пришлось согласиться.       Сразу же после тренировки Рэй первым отправился в архив. От предложения сделать перерыв отказался, и никто из ребят не нашёл в себе сил сталкиваться с ним лбами и переубеждать. Больше всего после прохладного душа Эмме хотелось посидеть в столовой и попить тёплого чая, чтобы ещё больше расслабиться и позволить мышцам отдохнуть. Однако глядя в спину другу, который не спал большую часть ночи, паяя провода, затем готовил завтрак на пятнадцать человек, придумывал план переговоров и исполнял его, а потом ещё и таскал тяжёлые гири наравне со всеми, она с тяжким вздохом пошла следом за ним. Что-то подсказывало, что теперь ей тоже нужно действовать вот так — работать без жалоб и жалости к себе. Изо дня в день.       Дон и Гильда тоже вызвались пойти, поэтому они шагали по коридору вчетвером.       — Мы хотим помочь, — сказала Гильда, — посидим с вами и поищем книги, пока есть время до готовки ужина.       — Фух, — выдохнул Дон, вытирая лоб рукой. — Таких напряжённых занятий у нас дома никогда не было, а? Я в последний раз так напрягался, когда мы от демонов по лесу бегали.       — От сущностей, — поправила его Гильда.       — Ой, да, от них самых.       В их коротком ряду Эмма шла последней, потому не сразу поняла, почему они вдруг остановились. Немного растерявшись, выглянула из-за спины Дона и увидела полы травянистого плаща.       — Чего уставился? Не видишь, я иду, — раздался хриплый голос.       Похоже, Рэй с Мистером столкнулись на повороте коридора.       — Ну так иди, — холодно ответил Рэй, — когда мы пройдём.       Эмма невольно оглядела проход, ширина которого позволяла пройти хоть трём людям в ряд. Спор возник на пустом месте.       Мужчина фыркнул:       — Щас бы ещё какой-то сонный циклоп ставил мне правила. Уйдёшь сам или пнуть?       Эмма невольно хохотнула, но тут же прикрыла рот ладонью. Напряжённое, но одновременно такое глупое столкновение показалось ей забавным. Она просто не смогла удержаться. И сразу же поймала на себе жёсткий взгляд Мистера:       — А тебе смешно, да, Антенна?       Она успокоилась, но так и не смогла убрать с губ улыбку:       — Ну, есть немного.       Мистер фыркнул ещё раз и без предупреждения толкнул Рэя в плечо, отчего тот отшатнулся к стене. Гильда испуганно вздохнула и прижалась к стенке сама, Дон последовал её примеру так же, как и Эмма. А мужчина широкими шагами пролетел мимо них, что-то бурча себе под нос.       — Тоже мне, — недовольно хмыкнул Дон, когда шаги Мистера затихли в конце коридора. — Зачем он вообще вышел из своей комнаты?       Эмма могла только представить, насколько недовольным и мрачным сейчас выглядел Рэй, который, так ничего и не сказав, молча продолжил путь.       Они совсем немного не дошли до архива, и когда остался последний поворот, Эмма вдруг вспомнила об одной вещи. За весь день она совсем позабыла об этом.       Ей захотелось улизнуть незаметно, но она осознанно не стала делать так на этот раз:       — Идите, ребята. Я скоро приду. Мне нужно сбегать в свою комнату.       И как она и рассчитывала, не получила никаких возражений. Никто не задал лишних вопросов, и Эмма смогла спокойно побежать к коридору с их комнатами.       Когда она добралась до площадки между лестницами, услышала громкий хлопок. Железная дверь комнаты наблюдения захлопнулась. Как раз вовремя. Эмма на цыпочках прошмыгнула мимо и тихо отворила дверь в свою комнату. Не медля ни секунды, опустилась на четвереньки и заглянула под свою кровать, протянула руку и достала из тёмного тайника свёрнутую наволочку.       Она твёрдо решила всё-таки сделать это, но стоило ей покинуть свою комнату и оказаться перед железными дверями, её решимость рассеялась, как утренний туман над лужайкой. С противоположной стороны двери раздавался голос. Глухие, неразборчивые фразы. С кем он мог говорить? С Сианой? Нет, она сейчас находилась в столовой с Анной и другими ребятами. Значит, Мистер говорит сам с собой. Или…       Эмма проглотила ком в горле, здравый смысл подсказывал ей, что заходить к нему сейчас — не лучшая идея, но другого подходящего времени может потом не быть.       «Нет. Никаких сомнений. Сейчас или никогда».       Она глубоко вдохнула и аккуратно надавила на ручку двери, стараясь войти как можно бесшумнее.       Но стоило слегка приоткрыть дверь, голос Мистера оборвался на полуслове.       — Кто это там? — спокойно, и даже слегка весело спросил он.       Эмма немного растерялась, настолько его тон отличался от привычного грубого ворчания. Она осторожно заглянула в комнату. И её внимание тут же привлекла новая деталь — по краям стола стояли ряды чашек на блюдцах. А лицо Мистера выглядело совсем иначе, совсем не так, как обычно. А может так просто казалось из-за его взгляда. Живого и светлого.       Он смотрел на неё необычайно пристально и в то же время немного рассеянно, будто не узнавая. А затем лёгкая улыбка исчезла с его лица, под глазами снова залегли тени, взгляд потемнел.       — Чего припёрлась? — нахмурился он. — Выметайся отсюда.       Эмма крепче сомкнула пальцы на дверной ручке, но не думала отступать. Не теперь, когда она увидела, чем он занят.       — Извините, — проговорила как можно спокойнее, — не хотела мешать. Вижу, у вас чаепитие…       Глаза Мистера на мгновение распахнулись, но затем он нахмурился ещё сильнее.       — Ты страх потеряла, да, Антенна? Говорю: «убирайся». И только посмей войти сюда ещё раз.       Эмма тут же кивнула.       — Хорошо, — осторожно шагнула в комнату. — Только вначале верну вам кое-что.       Она заметила удивление в его взгляде, когда приблизилась и опустила на стол белый свёрток.       — Думаю, это то, что сделает ваше чаепитие… приятней.       Мистер быстро и с подозрительностью осмотрел её с ног до головы, а затем схватил ткань и подтянул к себе. Эмма отступила к двери, а он развернул наволочку и заглянул внутрь. И на этот раз удивился по-настоящему. Тонкие брови взметнулись вверх, а глаза снова оживились.       — Так это ты их стащила?       Наверное, это должно было прозвучать резко и обвинительно, но вышло скорее рассеянно и совсем беззлобно. И всё же Эмма не была уверена, что ей стоит подробно рассказывать ему об этом своём поступке.       Первое, что она сделала сегодня утром, когда проснулась раньше всех — убедила Сиану открыть дверь комнаты наблюдения. Она бы не пошла на этот рискованный шаг, если бы хранительница не отчиталась, что Мистер всё ещё обездвижен. Причиной посещения было не только любопытство. Эмма вспомнила о коробке с печеньем и решила, что будет лучше забрать испорченное лакомство, чтобы никто из любопытных малышей вдруг не стащил его и не съел, когда они откроют комнату. Да и самому Мистеру такая еда не могла пойти на пользу. Тогда это показалось ей хорошей идеей, до того как она тщательней обдумала своё решение и кое-что поняла. Печенье было не просто сладостью. Оно было частью этого маленького ритуала, который Сиана называла «чаепитием». Эмма не знала почему, но одно лишь воспоминание об этом слове наполняло её сердце странной тоской.       «Он разговаривает с ними, когда устраивает чаепития…»       С ними.       — Доброго вам вечера, Мистер.       Она решила больше не задерживаться здесь. Не разрушать то, что было так дорого.       Немедля отворила дверь и вышла в коридор.

***

      — Он назвал меня Луковицей!       — А меня — Томатом!       — Какие дурацкие клички. У него совсем нет фантазии!       Рэй захлопнул очередную книгу и потёр переносицу. Когда они с Доном и Гильдой были в архиве втроём, у него лучше получалось сосредоточиться, но их уютное тихое собрание продлилось недолго и закончилось сразу же, как в комнату вошли Тома, Лани и Нэт. Теперь Рэй ходил у дальних полок, пытаясь сдерживать накопившееся раздражение и абстрагироваться от шума.       К сожалению, стопка книг собралась слишком быстро. Придётся идти к столу.       Рэй вздохнул и вышел в главный проход. У стола как раз стоял Нэт и, в отличие от товарищей, вид у него был необычайно довольный.       — А ты чему так радуешься? — Дон толкнул младшего брата в плечо. — Он же и тебе дал кличку.       Нэт гордо вскинул голову.       — Не вижу в этом ничего оскорбительного. Хоть кто-то заметил мой прекрасный нос.       — Да уж, самолюбия тебе не занимать, — хохотнул Дон.       — Это же совсем безобидно, — Гильда пыталась утихомирить братьев. — Ему всего лишь не интересны ни мы, ни наши имена. Он даже своё называть не хочет.       — Просто он не хочет сближаться ни с кем из нас.       Рэй, как и все, обернулся к двери. Эмма вошла в архив так тихо, что они заметили её присутствие только сейчас. Она с улыбкой осмотрела лица каждого, а затем вдруг обратилась к мальчикам:       — Нэт, Тома и Лани, пожалуйста, можете накрыть на стол, пока мы будем изучать книги? Уже скоро ужин.       Нэт отдалился от стола и потянулся:       — Да не вопрос, сейчас всё сделаем. Пошли, ребята.       Тома и Лани переглянулись, пожимая плечами, и вышли в коридор следом за Нэтом. В длинном помещении архива сразу же стало тише.       «Боже, спасибо».       Рэй с трудом сдержал вздох облегчения и, не теряя времени, вернулся к полкам за новыми книгами. Хотя чем больше он искал, тем сильнее убеждался, что действительно полезной информации в плане вылазок здесь недостаточно. Да, он находил книги об основах выживания в дикой природе, где сообщалось, как искать воду, делать укрытие из подручных средств и правильно разделывать добытую дичь. Но на иллюстрации была тушка самого обычного кролика, а не песчаной крыски. Иными словами, он пока не сумел найти книг с подробными описаниями именно мира сущностей. Ничего. Даже справочника со съедобными и ядовитыми растениями ни он, ни кто-то из ребят пока не нашёл.       Буквы в открытой книге немного плыли, пока Рэй пытался на них сконцентрироваться. Он пропустил только один ночной сон, а его уже одолевала усталость. Интересно, как будут обстоять дела с отдыхом, когда они окажутся за пределами бункера? Тому типу тоже нужно спать, или для него привычней бессонница?       — Эмма, меня… кое-что беспокоит, — тихо произнесла Гильда, заставив навострить уши.       До этого девочки спокойно беседовали о каких-то отвлечённых вещах, но тон диалога внезапно переменился.       — Что? — спросила Эмма.       — Ты… вы с Рэем правда рассчитываете, что он станет вам помогать, когда вы отправитесь в путь? Я всё думала об этом. О том разговоре с ним. Ему совершенно точно не нравятся условия нашего перемирия. Что, если у него есть план? Что, если он согласился пойти с вами только для того, чтобы потом… избавиться от вас?       Рэй захлопнул книгу:       — Это возможно.       Почувствовал на себе внимательные взгляды всех присутствующих и развернулся к ним. Девочки стояли напротив него у противоположной стороны стола, а Дон вышел из глубины комнаты и встал посреди коридора со стопкой книг в руке.       — И тебя это совсем не беспокоит? — спросила Гильда с нервной дрожью в голосе.       — Разумеется, беспокоит. Но, как я уже говорил, иного выбора нет, — уверенно ответил он. — Ситуация слишком нестабильна, а мы слишком мало знаем о нашем противнике, чтобы строить далекоидущие стратегии. Для начала нужно попытаться понять, как мыслит этот тип. Во время вылазки мы узнаем его получше и тогда решим, как быть с ним дальше. Надеюсь, он со своим опытом выживания окажется полезен.       — Конечно, было бы лучше, если бы мы смогли подружиться с ним, — вдруг сказала Эмма. — Договориться без давления и угроз всегда лучше, но он…       — Первым наставил на нас револьвер, — продолжил за неё Рэй. — И этим сам заставил нас перейти к угрозам.       На несколько мгновений в комнате повисло молчание. Пауза, что ясно давала понять — то, что происходило между ними и Мистером, не нравилось никому.       — Эх, и почему с некоторыми людьми так сложно договариваться, — вздохнул Дон, а затем опустил книги на стол и осмотрел сложившиеся стопки. — Ого, сколько уже натаскали.       Рэй впервые обратил внимание на результат поисков. На столешнице лежало около семи десятков томиков в разноцветных обложках. Понадобится минимум два дня беглого чтения, чтобы всё изучить.       — Что ж, раз наша работа здесь закончена, мы, наверное, пойдём заниматься ужином. — сказала Гильда. — Рис и тушёнка уже кончились, нужно готовить что-то другое.              — Книга рецептов в шкафчике над раковиной, — сообщил Рэй, присаживаясь на стул и подтягивая его ближе к столу.       Гильда кивнула и бросила взгляд на Дона, лицо которого явно не выражало никакого энтузиазма перед работой на кухне. Но и приниматься за чтение книжек ему вряд ли хотелось, потому он пожелал Рэю и Эмме удачи и последовал за девочкой в очках. Двери тихо закрылись.       Эмма зевнула и потянулась, а затем подошла к столу. Рэй уже взял в руки первую попавшуюся книгу и приготовился сосредоточиться на чтении, когда подруга приземлилась на соседний стул:       — Ох, — девчонка поставила локоть на стол и подпёрла ладонью пухлую щёку, — нам теперь надо всё это изучить. За четыре дня…       Рэй тихо усмехнулся:       — Тебе полезно будет. Может, хоть читать научишься.       Эмма в ответ только хмыкнула:       — Скукотища.              Он не обратил на её слова никакого внимания и уже принялся за работу. В настолько измотанном состоянии Рэй не мог позволить себе сосредоточиться на нескольких вещах сразу. Книга, которую он открыл, рассказывала о способах ориентирования на местности — ничего сложного, но даже такую информацию утомлённый мозг перемалывал в кашу. В очередной раз потеряв нить мысли, Рэй раздражённо выдохнул, сдувая чёлку с лица.       Присутствие Эммы тоже не шло на пользу — она постоянно ёрзала и то и дело вздыхала и охала, шелестя страницами. Момент, когда она окончательно потеряет концентрацию и переключится на что-то другое, был вопросом времени.       — Рэй, слушай, я хочу спросить кое о чём.       «Вот и оно».       Он не стал ничего говорить, но замер на строчке, давая понять, что слушает. Чем быстрее она получит желаемое и закончит разговор, тем лучше. Эмма верно расценила его реакцию и продолжила.       — Мне интересно, как ты смог придумать этот план? Нет, не так. С чего ты взял, что переговоры сработают? Что Мистер всё же согласится заключить с нами сделку?       Вопрос немного удивил. С каких пор Эмма стала интересоваться нюансами планирования?       — Разве не очевидно? — он даже обернулся к ней. — Ладно, сейчас объясню. На самом деле в этом нет ничего сложного. Ты же помнишь, как мы играли в шахматы? Нужно выстроить стратегию и делать ходы, но перед этим попытаться предугадать действия противника. Здесь то же самое. Этот тип не убил нас в нашу первую встречу, хотя мог с лёгкостью сделать это. Значит, ему что-то помешало. И я предположил, что, так как мы для него просто кучка незнакомцев, проблема не в самой попытке убийства, а в последствиях. Нужно будет куда-то деть трупы. Избавиться от тел внутри убежища проблематично, а если вынести наружу, запах окровавленной плоти как минимум приманит падальщиков, а в худшем случае диких сущностей. Проблема утилизации тел была в нашу первую встречу и с того раза никуда не делась. Вот почему он всё же решил выслушать твою речь. Для него договориться без крови хоть и сложнее, но выгоднее, чем вырезать нас.       С каждым словом глаза Эммы распахивались всё шире, а лицо бледнело всё больше. Было сложно понять, какие мысли начали вертеться в её голове, но в том, что она слушала внимательно, сомнений не возникало. И Рэй продолжал.       — Идём дальше. Несмотря на достаточно жалкое, бесцельное существование, наш знакомый всё-таки заинтересован остаться в живых. И если за все тринадцать лет он не покинул это убежище, хотя боялся системы самоуничтожения и Сианы, значит, у него есть убеждение, что именно это место — самое лучшее и безопасное для жизни. Последнее, чего он захочет — лишиться этого укрытия.       Эмма кивнула и постучала пальцами по столу, а затем взглянула на него с необычным напряжением на лице:       — Но ведь для нас это укрытие тоже важно. Другого дома нет. Если бы он не согласился на наши условия, и убежище действительно взорвалось, то мы бы снова остались без защиты.       — Так бы и было, — Рэй откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Но я сделал ставку на то, что он согласится с нашими условиями, чтобы сохранить убежище. Предположение оказалось верным. Предугадывание действий всегда усложнено риском ошибки, но тебе всё равно нужно принимать решения. Ты либо рискуешь, либо сдаёшься. Иногда это неизбежно.       Эмма нахмурилась, забавно насупив нос:       — Это сложно.       — Вовсе нет, — решительно ответил он, но затем задумался. — Разве что чувство ответственности в такие моменты немного угнетает. Думаю, ты понимаешь, о чём я.       В зелёных глазах промелькнуло беспокойство, а губы сложились в тонкую линию. Эмма отвернулась и долго глядела на гладкую столешницу, а затем мягко опустила лохматую голову на раскрытую книгу.       — Да, понимаю, — тихо сказала она. — Может, поэтому всё это кажется мне чем-то тяжёлым. Знаешь, мне легко принимать решения, но я почти никогда не думаю о последствиях, а если начинаю думать, сразу же появляется тревога.       Рэй на мгновенье замер. Эти очевидные слова не были чем-то неожиданным, однако то, с какой искренностью они прозвучали, стало для него удивлением. Эмма никогда особо не откровенничала с ним. Да и он с ней тоже.       — Ясно, — голос вдруг стал глухим и пришлось откашляться. — Может, у тебя просто не было возможности научиться этому. В приюте… за нас почти всё решала мама… Так что не уверен, что в этом есть твоя вина, — он глянул на неё с неким сомнением, но всё же решил продолжить этот разговор. — Кстати. Я тоже хотел задать один вопрос. Почему ты согласилась со мной, когда я предложил свой план? Мне казалось, это не то, что может тебя устроить по личным убеждениям, ведь по сути это очень рискованная авантюра.       Она уже отвечала на этот вопрос ещё тогда, когда они только принимали решение, но этого было недостаточно. Рэй хотел понять, как именно Эмма пришла к такой мысли. О чём она думала, когда отказывалась от своей обычной настойчивости.       Эмма удивлённо вскинула брови, а затем улыбнулась:       — Я и не хотела соглашаться. На самом деле я пыталась придумать другой план. Что-то такое, что бы на твоём месте сделал Норман.       От упоминания имени друга на душе вдруг потяжелело. Да, будь он здесь, рядом с ними, точно бы предложил что-то ещё, кроме того, что они сделали в итоге. Что-то менее рискованное, более продуманное. В этом Норман всегда был лучше.       «Он почти во всём был лучше…»       — И что же?       Эмма вздохнула:       — Ничего. Сама я так и не смогла ничего придумать, а потом… вспомнила слова мамы.       Конец фразы пробудил любопытство. Слова мамы? Какие? Рэй уже хотел сам задать этот вопрос и прервать вдруг возникшее молчание, но Эмма продолжила сама:       — Ты, должно быть, не знаешь о том, что она предлагала мне стать следующей мамой.       — Что?       Рэй поражённо уставился на неё. Он ожидал услышать что угодно, но только не это. Следующей мамой? Она хотела обречь Эмму, их добрую, сострадательную Эмму, на такую участь, заставить и её работать на этих тварей? Как это вообще понимать? Как к этому относиться?       Эмма продолжала:       — Когда Нормана отправили, мне было очень плохо. А когда ты сказал, что больше не станешь участвовать в побеге, стало ещё хуже. Я… будто потеряла почву под ногами и повисла в воздухе, не в силах пошевелиться. Моя вера, она… я почти потеряла её. Сил на сопротивление оставалось всё меньше, и у меня впервые начали появляться мысли о том, чтобы просто сдаться. И тогда мама пришла ко мне и предложила помощь. Она сказала: «Единственный способ избавиться от боли и страданий — перестать сопротивляться». Сказала: «Прими свою участь, чтобы спасти себя. Если бы ты захотела, я могла бы помочь тебе стать следующей мамой Благодатного дома».              Она умолкла и взглянула на него с неким ожиданием, но Рэй не мог и слова сказать. В мыслях царил хаос, как после взрыва. «Прими свою участь, чтобы спастись самой». Так вот почему она сделала это, вот почему мама… А Эмма? Он даже представить не мог, в каком состоянии она находилась те два месяца. Ему казалось, после отправки Нормана Эмма лишь сильнее разозлится, ещё больше упрётся рогом в идею побега и уж точно не подумает сдаваться. Но он ошибался. И даже не предполагал насколько.       Не дождавшись от него ответной реакции, Эмма пожала плечами:       — Я отказалась. Но суть не в этом, а в том, что было потом. Ведь я… так и не смогла придумать, как нам выбраться. Да, именно так. Я отказалась от шанса на своё спасение, но и как помочь другим не придумала. Я сдалась, Рэй. Но потом… Дон и Гильда принесли мне письмо. Это было письмо от Нормана. В нём он и рассказал обо всём и спас всех нас в последний раз. Но я думала… что, если бы этого не случилось? Что, если бы он не успел оставить мне своё послание? Что бы я тогда делала? В одном мама была права — без вашей поддержки я не способна сама со всем справиться. Я не мастер стратегии или планирования, а потому и настаивать на плане, которого нет, не было никакого смысла, — грустный голос вдруг оборвался, и, когда Рэй обернулся к Эмме, она уже улыбалась. — Вот почему я согласилась с тобой. Норман больше не может помочь нам, но ты ведь тоже умеешь составлять планы, и почти не хуже.       Рэй усмехнулся, но совсем невесело.       — Почти не хуже? Ну спасибо…       — Я решила, что теперь стоит доверить это тебе. А я… я буду помогать воплощать планы в жизнь. Как это было раньше, у нас дома.              Рэй чувствовал странную тяжесть, будто на плечи упал огромный мешок с песком. Он не сомневался — сказанное ещё надолго останется в его сознании. Пока что и этого откровения больше, чем достаточно. Ему захотелось перевести тему.       — Ладно. Я понял. А как насчёт… Мистера? Точнее, его чаепитий.       — Чаепитий? — удивилась Эмма.       — «Вы больше не сможете устраивать чаепития», — он припомнил те самые слова. — Почему ты сказала именно это?       Подруга быстро заморгала и растерянно начала подбирать слова:       — А-а… ну… Потому что мне показалось, что здесь всё не так просто. Может ли быть так, что эти чаепития — не только проявления болезни? «Он разговаривает с ними, когда устраивает чаепития» — так сказала Сиана. Мы ведь не знаем, почему он написал имена своих товарищей на стене. Случилась ли между ними ссора, после чего они предали его и стали врагами, или же на Золотистом пруду произошло что-то, из-за чего он потерял их навсегда и теперь… сожалеет? А это место… они прожили здесь два года. Должно быть, убежище хранит много воспоминаний о том времени, когда его близкие ещё были здесь все вместе. Вот почему я решила, что это место значит для него намного больше. Это не просто укрытие, где можно чувствовать себя в безопасности. Для него бункер как шкатулка с воспоминаниями.       «Шкатулка с воспоминаниями? Однако… интересный ход мысли», — подумал Рэй, но вслух сказал:       — Понятно. Думаешь, им всё-таки удалось добраться до пруда?       Эмма подскочила на месте и от изумления даже раскрыла рот.       — А ты думаешь, нет? — воскликнула она. — Но ты же сам говорил…       Рэй невольно нахмурился. Да, он ещё ни разу не высказывал своих истинных предположений о новой точке назначения.       — Я говорил, что они знали о пруде и отправлялись туда. Но нам всё ещё неизвестно смогли ли они добраться до цели или так и не закончили путь. Может, они попали в ловушку, наткнулись на стаю дикарей, сорвались со скал, утонули, набрели на поселение разумных сущностей? Всё что угодно могло случиться в дороге.       Эмма заметно напряглась и вжала голову в плечи, а затем её глаза вспыхнули осознанием:       — Вот почему ты не задал ему вопроса о том, что скрывается на Золотистом пруду. Ты не уверен, что они смогли дойти…       — А почему ты не спросила его об этом, раз не сомневалась в том, что они дошли? Вместо того чтобы самим идти к точке, можно расспросить того, кто о ней знает. Это легче и безопаснее, разве нет?       Эмма закусила губу, а зрачки её глаз беспокойно забегали.       — Я… Не думаю, что хочу знать ответ на этот вопрос, — вдруг сказала она. — Знаю, звучит глупо, но… Мне хочется самой всё увидеть. Может, это из-за того, что я не доверяю словам Мистера, а может… дело в том, что я просто боюсь услышать ответ.       Рэй в очередной раз уставился на неё. Чем больше Эмма рассказывала ему о своих мыслях и переживаниях, тем сильнее он сомневался в том, что хорошо знает её. Всё это понемногу привело к тому, что в его голову начала лезть странная мысль: а они с ней вообще знакомы?       — Понял, — только и смог сказать он и больше не проронил ни слова.       Эмма тоже замолчала и совсем скоро склонилась над раскрытой книгой. Рэй же так и не смог снова сосредоточиться на тексте. Мысли разбегались как жуки в банке, а усталость навалилась с новой силой. Виски гудели, голова начинала болеть. И зачем он только решил говорить с ней о таком… необычном, слишком личном? Жил бы себе спокойно, продолжая думать, что Эмма — просто наивная дурочка. А теперь… теперь придётся жить с мыслью о том, что и здесь всё не так просто, как казалось. А ещё мама с её дурацкими разговорами. Чёрт.       — Эй, Рэй! Да глянь же сюда!       Сильный толчок в плечо заставил дёрнуться, и Рэй вдруг осознал, что уже начинал погружаться в сон.       — А… Что, — заплетаясь, спросил он и протёр глаза.       Эмма раздражённо трясла раскрытой книгой перед его лицом.       — Смотри, что здесь. Эти буквы не такие.       Не такие?       Рэй вздохнул и с трудом сконцентрировался на тексте и тут… его словно громом поразило. Всю сонливость как ветром сдуло.       Он выхватил книгу и уставился на слова. Не напечатанные чернилами, как в других книгах, а выведенные от руки. Все страницы были исписаны рукописным текстом.       — Это… о чём она?       — Об оружии.       Эмма наклонилась к нему и, перелистнув на первую страницу, ткнула пальцем в крупное название на форзаце:       — Вот. История появления огнестрельного оружия и его конструкция. Но почему эта книга написана от руки?       Рэй замер, пока мысли в голове выстраивались в ясную цепь осознания. Огнестрельное оружие. Он ведь так и не спросил у Сианы, откуда у Мистера взялся револьвер.