Обещанный Неверленд: Новый рассвет

      Яркий свет ударил в лицо и ослепил, когда она приоткрыла глаза. Странно. Почему прямые лучи солнца не разбудили её раньше? Захотелось прикрыть лицо ладонью, но рука не двинулась с места. Эмма не могла пошевелиться, словно кто-то превратил её в безвольную тряпичную куклу. Даже пальцы на руках отказывались сгибаться.        «Так мягко…»       Она точно лежала на земле, но не на сухой застывшей глине и не на камнях. Под спиной плотным ковром росла трава — острые кончики травинок щекотали затылок и щёки. А как она пахла! Так свежо и приятно, будто в первые весенние дни. Эмма жадно вдохнула тёплый воздух, наполненный запахом свежей травы, и ощутила тонкий сладковатый аромат цветов. Неужели? Ромашки и розы. Совсем как те, что росли под окном гостинной у них дома.        «Где я?»         Облизнула засохшие обветрившиеся губы, и, собрав все силы, что ещё оставались в теле, попыталась сесть. С первого раза не вышло, зато со второго кое-как получилось. Эмма упёрла руки в густой покров травы, чтобы удержаться от нового падения, медленно огляделась.        И замерла, не в силах поверить собственным глазам. Она сидела на невысоком холме, а прямо у его подножья простирался город. Самый настоящий город! Домики из светлого кирпича с разноцветной черепицей на острых покатых крышах напоминали чудные грибы. Они плотно прижимались друг к другу, выстраиваясь по краям мощёных камнем улочек. От крыши к крыше тянулись яркие, увешанные флажками и фонариками, гирлянды. Словно выложенный из пряников и украшенный праздничными лентами, городок утопал в необычайно ярком солнечном свете.        Эмма выдохнула и ущипнула себя. Нет, это не сон. Всё происходит по-настоящему.        — А как… как я здесь очутилась?        Голова всё ещё гудела и соображала с трудом, но Эмме не потребовалось много усилий, чтобы выудить последнее воспоминание. Перед глазами возникло бледное лицо сжимающего автомат Рэя. Да, он был там. И Мистер, она говорила с ним. А потом… а что потом? Потом что-то схватило её и потащило в лес. Тонкие, невероятно прочные верёвки опутали ноги, руки и туловище, не давая пошевелиться. Она пыталась вырваться, звала на помощь, но всё было напрасно. Она не видела, кто именно её схватил, и это стало совершенно неважно, когда верёвки оплели тело настолько плотно, словно Эмма была гусеницей в коконе. А потом что-то укусило её в руку прямо на сгибе локтя, и всё погрузилось в черноту.          «А что случилось с Рэем? И Мистер… где они?»        Эмма сжала зубы, попыталась встать и сумела удержаться на ногах. Она выжила. Точнее, её решили оставить в живых только для того, чтобы бросить посреди неизвестного места. И теперь она совсем одна.        — Рэй! — нерешительно позвала она, поддавшись порыву. — Мистер!        Может быть, их тоже поймали и принесли сюда, но оставили в другом месте, подальше друг от друга? Эмма надеялась, что так и есть, но в голову назойливо лезли самые ужасающие предположения.       «Куда меня принесли? Уже утро, но когда солнце успело взойти? Сколько времени прошло? Ночь? А что, если несколько дней…»        Нить мысли оборвалась, Эмма вдруг вспомнила — ручка Господина Минервы была при ней, когда её схватили. Ни секунды не думая, сунула руку в карман. Только бы она была там!        Пальцы нащупали гладкий стальной корпус на дне кармана, и на душе мгновенно полегчало. Эмма вынула ручку и открутила колпачок, надеясь получить ответ на пугающий вопрос, как вдруг на прозрачной, едва видной из-за слепящего дневного света, голограмме возникли координаты, которые она ожидала увидеть меньше всего.        «А-08-63».       — Что?        Эмма поняла, что начинает задыхаться. С широко распахнутыми глазами огляделась вокруг. Эта поляна с холмом и городок совсем не похожи на место, которое можно было бы назвать прудом, хоть золотым, хоть самым обычным. Она рассчитывала увидеть небольшое озеро посреди леса, а не…        «Нечто большее, чем просто дом…», — вдруг пронеслись в голове слова из письма. — «Так вот что это! Вот о чём говорил Господин Минерва. Значит, то, что он обещал, это вовсе не путь в мир людей, а ещё одно убежище, только другое, чуть больше, чем прошлое?»       Мысли закружились безудержным вихрем, сердце забилось чаще. Эмма встряхнула головой, пытаясь унять смятение. Упала на траву и хлопнула себя по щекам.       — Остановись и подумай, Эмма, — приказала себе. — Ты слишком торопишься и слишком быстро делаешь выводы.         Задуматься хоть на секунду, прежде чем позволить чувствам захватить себя — вот что необходимо. Будь сейчас Рэй рядом с ней, он бы, наверное, так ей и сказал, а что бы он сделал? Наблюдение, анализ, предугадывание. Конечно! Да, нужно успокоиться, оценить обстановку и всё проанализировать, прежде чем делать окончательные выводы о том, что Минерва сделал и чего не сделал.        Выбора не остаётся, нужно спуститься в город и осмотреться.        Эмма уже собралась пойти вниз по холму, когда чутьё дернуло её оглянуться. И в десятке метров в стороне, под низким кустом, она вдруг увидела свой рюкзак.        «Не может быть».        Не веря своей удаче, бросилась к нему и накинула лямки на плечи. Всё такой же тяжёлый — все вещи остались на своём месте.        — Они даже гранаты оставили, — с растерянностью осознала она, когда почувствовала, что сумку тянет к земле так же сильно, как прежде. — Странно это… Почему они не забрали мои вещи?        «Ладно, какой смысл думать об этом, если ответа требовать не от кого? Надо заняться настоящим делом».        Шаг вперёд, затем ещё и ещё, и вот Эмма уже спустилась к самой дорожке, проходя мимо полян колышущихся на слабом ветру колокольчиков и ромашек. Прямо перед входом в городок бежал прозрачный ручеёк, через который был перекинут мостик, а сразу за ним возвышались причудливые ворота с надписью «Добро пожаловать».        Снизу улочки и дома выглядели не менее сказочными, чем сверху, и казались ожившими иллюстрациями из детских книжек. Всё такое чистое и уютное, окна в резных рамах плотно закрыты и зашторены, на грядках и в горшках у дверей свежие петунии, трёхцветные фиалки и кроваво-красные розы. Место совсем не казалось заброшенным, однако здесь было тихо. Слишком тихо.        Хотя, разве могло быть иначе? Откуда тут взяться другим людям? Ведь это же тайное убежище Господина Минервы, а значит единственными людьми, которые могли оказаться здесь, были товарищи Мистера.        «Товарищи Мистера…»       Те самые, которые смогли дойти до пруда, но не смогли вернуться обратно. Эмма невольно вздрогнула. Нужно сохранять бдительность.        Из-за поворота слева раздался скрип. Звук так резко проник в сознание, что Эмма застыла на месте и с опаской заглянула за угол.        К счастью, это оказалась всего лишь железная вывеска в виде кренделя над дверью, слабый ветер раскачивал её, заставляя поскрипывать при каждом движение. Эмма легко улыбнулась, чуть успокаивая себя, и снова пошла вперёд, пока дорога не оборвалась широкими каменными ступенями. Лестница спускалась вниз, к ещё одной лужайке, на которой возвышались целые поля какой-то золотистой травы. С такого расстояния было сложно хорошенько рассмотреть это растение, зато можно было увидеть странное и, наверняка, просто огромное здание, чёрной горой выглядывающее из-за деревьев у самого края поля. Башенки и каменные стены на фоне светлого неба казались особенно острыми и тёмными. Это что же, замок? Совсем как те, что были на рисунках в книжках о принцессах?          — Какое странное место.        Нет, тут определённо что-то не так. Этот городок построил Господин Минерва, в этом не может быть сомнений, и ручка только подтверждает, что так всё и есть. Тогда почему же на душе так неспокойно? Откуда эта тревога…       Эмма застыла на месте, вдруг осознав, в чём дело. Чей-то пристальный взгляд. Прямо за спиной, кто-то наблюдает за ней прямо сейчас.        Дрожь прокатилась по телу, но Эмма не поддалась страху, сжала челюсть и резко обернулась.        И в этот момент тонкий силуэт едва уловимо отделился от стены и скользнул за угол дома, но фигура в светлой куртке чётко застыла перед глазами. Человек! Это был живой человек?       — Э, — Эмма так бы и стояла с раскрытым ртом, но ноги уже несли её навстречу неизвестности. — Эй! Постой!        Она добежала до того самого угла, уже не надеясь, что человек был реальным, а не созданным из воздуха её собственным воображением, когда вдруг снова увидела его. Он убегал прочь, звонко гремя подошвой по камням мостовой. И Эмма, больше не сомневаясь, бросилась за ним.        — Прошу, вернись!        Невысокий незнакомец не останавливался, ловко сворачивал с одной узкой улочки на другую, да так резко, что Эмма боялась потерять его из виду в любую секунду. Она гналась за ним со всех ног, и явно не уступала в скорости, но стоило лишь немного приблизится к нему, и он снова ускользал от неё. И ни разу не обернулся на оклик, будто не слышал.        — Да постой же! — Эмма начинала злиться. — Ты!        Она чуть не споткнулась, когда вдруг вылетела на маленькую площадь, освещённую белыми лучами. Пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы не ослепнуть. Дома выстроились кругом, и в центре свободного пространства торчал тонкий столб со странными штуковинами на самой верхушке, а внизу к нему была прибита большая табличка.        — Что это? — растерянно прошептала Эмма, подходя чуть ближе и присматриваясь.       Ей не показалось — на деревянной табличке действительно чернели надписи, обведённые в аккуратную рамочку. «Правила» — гласило название рядом с рисунком улыбающейся мордочки клоуна.        — Правила? — Эмма опустила взгляд ниже, на следующие записи, обозначенные тремя пунктами. — Музыка. Чудовища… —  на мгновенье остановилась, пытаясь сложить в голове эти два слова, но так ничего и не поняла. — … Выживание.        ВУУУУУУУУУУ…       Она не успела сообразить, что произошло. Звук обрушился так внезапно и с такой оглушительной силой, что Эмма захныкала от пронзившей уши боли и поспешила закрыть их ладонями. Что же это такое? Что здесь происходит?        Протяжный вой со странной плавностью перешёл в музыку, будто кто-то наигрывал весёлую мелодию на гармошке. Ладони соскользнули с головы и перестали прикрывать уши. Эмма стояла на месте, не в силах шевельнутся. Музыка. Первый пункт таблички с правилами…        — Они идут сюда, — раздалось за спиной.         Она обернулась и вдруг увидела его. Тот самый человек в светлой куртке, который убегал от неё, стоял совсем рядом. Невысокий, отливающие сиреневым цветом волосы коротко острижены, пластырь на худой щеке. Большие и яркие пурпурные глаза под пеленой длинных ресниц смотрят жёстко и совсем бесчувственно, словно два хрусталика цветного стекла.        — Тебе нужно спрятаться, — проговорил незнакомец даже более механически, чем разговаривала Сиана. — Сейчас же. Выбери один из домов, сиди там как можно тише и молись, чтобы тебя не нашли.        Он уже собрался уходить, когда Эмма опомнилась и схватила его за руку:        — Постой. Что это за место. Где…       — Охотничьи угодья Лорда Байона, — он попытался вырвать руку, но Эмма крепче вцепилась в ткань его куртки. Если он уйдёт прямо сейчас и бросит её, грань между здравым смыслом и паникой разлетится как карточный домик.       — Охотничьи что? О чём ты? Это какой-то другой вид фермы?        Пурпурные глаза сверкнули. Незнакомец бегло оглядел Эмму с ног до головы, чуть дольше задержав взгляд у воротника её плаща.        — Ты… — его голос вдруг оживился, лишившься былого холода и безразличия. — Погоди, можешь назвать своё имя?        — Эмма, — выпалила она, теряясь от внезапной смены выражения на его лице.        — Как звали твоих родителей?        Она растерялась ещё больше.       — Нет у меня родителей. Я сирота из Благодатного дома.        — Вот значит как. Ты не из безродных... Тогда как ты здесь оказалась? Неужели… — он вдруг умолк и застыл на месте как статуя.        Эмма нервно сглотнула, хватаясь руками за взъерошенные волосы.        — Лучше скажи, откуда ты здесь взялся? — чуть ли не прокричала она, но в последний момент вернула контроль над голосом. — Пожалуйста расскажи, что здесь происходит? Табличка с правилами, что они значат?        — Нет времени на болтовню, — незнакомец снова ожил, резко одернул её. — Слушай внимательно. Этот город и всё, что ты видишь, всё это — охотничьи угодья Лорда Байона. Все дети, которые попадают сюда, становятся участниками игры под названием «Охота». Раз в неделю на этом самом месте из громкоговорителя раздаётся музыка, и тогда Лорд Байон вместе с другими чудовищами начинает охоту на нас. Наша цель — остаться живыми до того, как музыка заиграет во второй раз, и охота закончится.        — Погоди-погоди, — Эмма встряхнула руками, пытаясь собрать в кучу всё только что услышанное. — Так это значит… здесь не только ты, а ещё много других детей? И на всех нас устраивают охоту? Выслеживают, догоняют и…        — Убивают, — закончил за неё незнакомец. — Совсем как диких зверей.        Эмма широко распахнула глаза, не веря своим ушам. Как такое могло произойти? И это Золотистый пруд? Место, которое указал Господин Минерва, точка «А-08-63», к которой они так долго добирались и на которую так сильно надеялись, оказалась… ловушкой? Нет. Этого просто не может быть.        «У него сложные отношения с моим отцом», — вдруг вспомнились слова Сианы.        «Надеюсь, Господин Минерва горит в аду», — говорил Мистер в их самую первую встречу.        «Нет, нет, нет. Господин Минерва не мог сделать это», — думала она, до боли кусая губу. — «Он не мог специально привести нас в такое опасное место. Это какая-то ошибка».           — Послушай, — незнакомец вдруг схватил её за руку. — Да, понимаю, ты растеряна, возможно даже в ужасе, но тебе нельзя оставаться здесь. — Он быстро огляделся по сторонам, а затем вдруг снова окинул её быстрым взглядом. — Ладно, просто иди за мной. Отведу тебя в безопасное укрытие.        Он тут же сорвался с места, не дав и слова сказать. Эмма соображала медленно, но заставила себя побежать за ним. Она неслась вперёд, совершенно не разбирая дороги, мир перед глазами плыл как в тумане. Куда незнакомец вёл её, зачем следовать его указаниям? Она не знала и всё ещё не могла поверить в реальность происходящего. Должно быть, это просто сон. Ужасный, кошмарный сон, созданный её больным усталым разумом.        — Помогите! — глухо донеслось откуда-то издалека. — Пожалуйста! Кто-нибудь!        Эмма остановилась. Хриплый крик и плач крюком выдернули в реальность. Ноги будто приклеились к земле, она не могла сделать и шага, а незнакомец убегал всё дальше.        «Нельзя останавливаться», — настаивал голос разума, но Эмма не смогла подчиниться ему.        Она оглянулась на звук. Крики доносились из тёмной чащи леса прямо за ручьём. Кого-то уже схватили. Тот Лорд и другие чудовища уже загнали одного ребёнка. Это была девочка.       — Помогите! — прозвучало снова и оборвалось жутким криком.        Больше нельзя стоять на месте. Нужно что-то сделать. Она должна что-то сделать! Хотя бы попытаться спасти этого несчастного ребёнка.        «Да что ты можешь? Если эти чудовища — разумные сущности, тебе с ними не справится», — звенело в мыслях, но Эмма уже летела через ручей, безрассудно бросаясь навстречу лесной тьме.        — Куда ты? — едва слышно кричали ей вслед. Незнакомец заметил, что она больше не бежала за ним, и вернулся, но Эмма не остановилась, когда он позвал её. — Стой! А ну вернись! Ты! Эмма!        Глинистая, покрытая травой и мхом, земля пружинила под ногами. Деревья по сравнению с теми, что росли в лесу по дороге сюда, казались совсем низкими и маленькими, и очень походили на деревья в саду Благодатного дома. Вот только это место — не её дом, а эта роща — не тихий тенистый сад, где она одиннадцать лет играла в догонялки со своей семьёй. В саду пели птицы, пахло травой и сухими листьями, илом на дне ручья. Здесь же пахло только кровью, а вместо щебета слух разрывали крики. Не только тот, что она слышала на границе города, многие другие, то там, то тут, то далеко, то совсем близко.        Она смотрела под ноги, пытаясь напасть на след охотников или детских ботинок, и очень скоро увидела отпечатки огромных лап. Они уходили влево за заросли кустов ежевики. Эмма напрягла слух, но не расслышала ни шороха с той стороны. Значит, там никого и путь чист. Она, не теряя ни секунды, бросилась через кусты.        Ветки хватали за подол плаща и цеплялись за ноги, пока Эмма пыталась пробраться к широкой площадке между деревьями чуть впереди. Следы вели туда.        Уже почти выбравшись из кустов, она чуть не упала, но тут же оправилась, сломя голову бросилась вперёд, и, когда подошла совсем близко к нужному месту, вдруг заметила что-то тёмное на траве. Остановилась и присмотрелась.        Кровь.       Целые лужицы крови.        В груди похолодело. Сердце судорожно колотилось о рёбра. Эмма не могла даже вдохнуть, чувствуя, как губы начинают дрожать. Что там, за деревьями впереди? Кажется, она уже знает ответ. И всё же шагнула вперёд. Переступая через алые пятна на острых травинках, вышла к площадке и заставила себя выглянуть из-за дерева.        Секунда, и мир стал смазанной картинкой. Дерево. Ствол дерева. Лучше бы она не смотрела туда, но это было первым, что бросилось в глаза.        На широком стволе, в самом центре огромного багрового пятна, висел ребёнок. Тощее тельце было прибито к дереву несколькими прутьями. Железки пронзили живот и грудь совсем рядом с шеей, и из этих ужасных ран всё ещё стекала кровь, тёмными струйками спускаясь по ткани юбки и тонким побелевшим ногам на уже пропитавшуюся землю. Голова с каштановыми, собранными в два хвостика, волосами, была опущена, но Эмма всё равно видела алые пузырьки у губ и залитый кровью подбородок.       Она отшатнулась, чувствуя как подкашиваются ноги, а слёзы ужаса наворачиваются на глаза. Горло свело судорогой. Если бы желудок не был пуст, её бы вырвало.        Хотелось отвернуться, закрыть глаза и забыть. Просто забыть, что видела здесь, и больше не смотреть на истерзанный труп, но она не могла. Не могла отвернуться и даже закрыть глаза не могла.        Неужели в мире существует такая жестокость? Насколько злой должна быть та тварь, чтобы сотворить такое с несчастной маленькой девочкой, лишить жизни так мучительно, так безжалостно?        — Помогите! — снова раздалось совсем близко, и голос мальчика вдруг заглушило мерзким лязгом.        Эмма сжала зубы, содрогаясь всем телом. Нет, она не должна слушать. Нужно бежать отсюда скорей, иначе она может стать следующей. Её прибьют к дереву точно так же, как эту несчастную девочку, если она бросится глубже в лес прямо к сущностям, а они были там. Нельзя так рисковать, ведь малыши ждут её дома. Она должна выбраться отсюда и вернуться к ним живой.       «А если бы на помощь звал Нэт? Или Тома, или Лани? Ты бы бросила его точно так же?»        — Нельзя, — прошипела она сквозь зубы.        Какая разница кто это, один из её родных или совершенно незнакомый мальчик? Он ещë жив, а значит нет никакой разницы, и у неё нет никакого права бросать его на смерть. Нельзя убегать, когда можно помочь, а она ещё может помочь. Если не будет сидеть тут и трястись как испуганный заяц, а поспешит на зов, ещё можно успеть что-то сделать.        Рука скользнула к поясу плаща, пальцы нащупали рукоять пистолета. Эмма собрала остатки решимости, зашипела сквозь зубы, смахивая с глаз слёзы, и побежала.         — Помогите!        Она летела на зов, пробегая от дерева к дереву.        — Попались! — прозвучало слишком громко для человеческого голоса, но очень чётко, а затем снова раздался лязг, лишь отдалённо похожий на смех.        Голоса раздавались совсем рядом. Эмма уже видела несколько фигур в просветах между деревьями, когда остановилась и прижалась к стволу. Они стояли буквально в десятке метров от неё. Четыре. Нет, пять. Она насчитала пятерых. Большие и горбатые, но двуногие и в одежде из гладкого, отражающего свет материала, а на головах маски с двумя вертикальными вырезами для глаз — так выглядели четверо сущностей, похожих друг на друга так сильно, что отличия просто не бросались в глаза. А вот пятый среди них выделялся: не стоял, как остальные, а сидел чуть в стороне, скрестив ноги на странной штуковине, похожей на кресло, к ножкам которого квадратом прикрепили палки. С четырьмя руками, худощавый, но в пышной изумрудной одежде и с просто огромной, длинной маской, увенчанной большими, изогнутыми рогами.        Эмма внимательно посмотрела в то место, которое окружили с четырёх сторон, и только сейчас заметила две фигуры. Дети: девочка с копьём и мальчик, казались совсем крошечными рядом с преграждающими путь сущностями.        Самые страшные догадки подтвердились. Это не дикие сущности. Лорд и его друзья носили одежду и маски и говорили, а значит были разумны.        Эмма врезала кулаком по стволу дерева.        «Что же делать? Их слишком много и неизвестно, на что они способны. Как мне напасть на них?»       Раздался тихий звон, и Эмма заметила в тонких длинных пальцах рогатого резной кинжал. Нет. Она думала слишком долго и упустила время. Теперь для этих детей всё кончено.        — Что ж… — протянула сущность, вращая кинжал между пальцами как игрушку. — А давайте сыграем с вами в десять секунд?        Эмма застыла, не смея даже вздохнуть. Это ещё что такое?        Судя по бурной реакции сущности, несчастные дети растерялись не меньше.        — Сейчас, сейчас всё объясню. Выберите одного из вас троих! Я продолжу охоту за ним, а остальных отпущу.        Эмма почувствовала, как по позвоночнику побежали мурашки.        «Троих. Он знает, что я здесь?»          — Да, да, можете поверить в свою удачу? Один из вас погибнет, но двое останутся живы. Разве не здорово? Считайте, это подарочек от вашего мересие Луса. Итак, выбирайте, кто станет героем нашего праздника. Тот, кто ранен, та, кто смогла ранить моего верного слугу Дораса, или тот, кто трусливо спрятался, бросив своих товарищей?        «Стоп. Что?»       Речь шла не о ней, значит, есть кто-то ещё. Эмма осторожно, чтобы не выдать себя резкими движениями, огляделась по сторонам и почти сразу же заметила третьего ребёнка. Парень на вид чуть старше неё, но гораздо крупнее, скрывался за деревом ещё ближе к сущностям. Его лицо искажалось от ужаса, а руки крепко сжимали… топор.        Эмма задержала дыхание, мгновенно сложила в голове паззл. Никому не известно, что она здесь. Они не заметили её, хотя она совсем близко, у неё есть оружие, способное отвлечь внимание, и топор, если она успеет схватить его перед тем, как выпрыгнуть прямо к сущностям. Если успокоиться и действовать быстро и чётко, так, как она умеет, может получиться…        — Давайте, ребятня. У вас десять секунд, чтобы решить, кто из вас достоин жизни, а кому придётся пасть благородной жертвой во имя нашей забавы. Я начинаю. Десять. Девять…       Сейчас!       — Восемь. Семь. Шесть.        Эмма подлетела к парню с топором, а он даже не пошевелился, когда она вырвала оружие из его пальцев.        — Пять. Четыре.        Ещё немного. Она выскочила на площадку и замахнулась что было сил, метя в огромную маску.        — Три. Два.         — Бегите!        Эмма орала что было сил, лишь бы дети её услышали. Топор выскользнул из рук, со свистом полетел через толпу, прямо в рожу рогатого. А тот даже увернуться не сообразил.        Остальные сущности всполошились, а девчонка с копьëм схватила держащегося за плечо мальчика и бросилась прочь из распавшегося кольца. Никто не пытался их остановить.        Топор уже почти вонзился в голову рогатого, как вдруг чёрная тень мелькнула совсем рядом. Рукоять повисла в воздухе. Кто-то схватил её. Другая сущность. Высокая стройная фигура в чёрном плаще и шляпе возникла перед рогатым прямо из воздуха и поймала топор.        Откуда тут ещё один? На размышления не было времени. Эмма выхватила пистолет и зарядила дымовой пулей прямо в столпотворение сущностей.        — За мной! — крикнула она, надеясь, что все трое детей услышат её. — Скорее за мной! — и что было духу побежала вперëд, спеша скрыться, пока сущности кружились в облаках дыма. 

***

      — Ур-р, да как он посмел! — вопил Лус, разгоняя облака дыма своими длинными тощими ручонками. — Как это ничтожество посмело напасть на меня! Какое унижение!        Льюис не обращал никакого внимания на нытьё мальчишки, сосредоточив всё внимание на предмете, который ещё бы немного и совершенно точно мог убить Луса.        «Она целилась в глаза».        Лус даже по запаху и фигуре не всегда различал, самка перед ним или самец, но Льюис в подобных вещах разбирался — одного тембра голоса для него хватало, чтобы определить пол детёныша. Девчонка не просто напала на них, как редко, но всё же случалось с другими загнанными в угол или доведёнными до крайней степени ужаса и отчаяния людьми. Она пыталась убить. Определённо. Это не могло быть простым совпадением — она знала, куда запускает топор. Целилась в глаз прямо посередине маски.          — Ох-ох-ох, — продолжал скулить Лус. — Мересие Льюис, я убью это ничтожество. В следующий раз выслежу и уничтожу. Раздавлю!        Льюис спрятал людское оружие за пояс и обернулся к мальчишке, постарался, чтобы улыбка не казалась уж слишком снисходительной.        — Разумеется, Лорд Лус.        Пусть мечтает сколько угодно, всё равно эта девчонка ему не достанется. Никому не достанется.        «Она станет моей добычей. Наконец-то, наконец-то нашёлся такой человек, с которым можно по-настоящему повеселиться».        Как давно в последний раз появлялось что-то подобное? Десять лет назад или больше? Редко, как же редко выпадает возможность не просто убивать маленьких запуганных человечков, а получать настоящее удовольствие от охоты. Лус слишком молод. Он так наслаждается этими догонялками со слабыми тощими детёнышами, будто это и есть охота. Насколько же жалко это выглядит со стороны! И ещё думает, что такая ничтожная пародия охоты сможет произвести впечатление на него, на эрцгерцога Льюиса? Дилетант.          В последнее время всё это вызывает только тоску. Из интересного запретного развлечения охота очень быстро стала скучной обыденностью, совсем как балы и светские приёмы во дворце. Сколько раз он пытался убедить Байона — оттого что ты просто перевезёшь детей с фермы в это поселение, они не станут интересной добычей. Вот если бы он построил небольшой загон временного содержания, нанял боевых людей из слуг Клана, чтобы те тренировали новоприбывших детёнышей, учили сопротивляться опасности и сражаться, вот тогда бы было другое дело.        «Удовольствие от охоты можно получить только когда обе стороны сражаются не на жизнь, а на смерть».        И что же, Байон слушал его? Нет. Слишком много мороки. Он тоже не понимает, не видит никакой разницы между схваткой со свирепым бойцом и с жалким трясущимся слабаком. Победа над равным себе, над по-настоящему сильным, заслуживающим уважения, человеком будоражит его кровь не более, чем убийство очередного безоружного заморыша. И в этом главная разница между ними двумя.          Лус. Байон. Нус и Нума. Пусть и дальше наслаждаются своими игрушками, но эта девчонка им не достанется.        «Тебе не уйти от меня. Теперь ты — моя главная цель».