***
Дело шло к обеду, а некоторые продолжали без дела бегать по бункеру ещё с завтрака, однако времени на то чтобы утихомирить их совсем не было. Гильда, наконец, закончила уборку спален и только тогда выскочила в коридор. Визги младших и хохот мальчишек разносились где-то между детской и столовой. Сегодня Тома и Лани придумали новое развлечение и, напялив на себя простыни, гонялись за малышнёй. «Бестолковые мальчишки! Никакой совести!» — Тома, Лани прекратите так носиться! — прикрикнула Гильда. — Мы с Анной только вчера постирали все простыни! Анна! Сестра как раз проходила мимо, возвращаясь в столовую после работы в саду. Гильда искала поддержки, но, так же как и она сама, кроткая Анна ничего не могла поделать с этими хулиганами. — Извини, мне нужно помогать Нэту, — проговорила она и скользнула в столовую. Гильда снова огрызнулась на мальчишек, но те только сильнее раззадорились и с воем бросились в другой коридор. Избавленные от шумной компании малыши быстро успокоились. — Гильда, — Марк дёрнул её за подол длинной юбки, — сегодня опять готовит Нэт? Она устало вздохнула: — Да, Марк. Больше желающих не нашлось. — Опять будет бобовая каша… — приуныл пухлощёкий малыш, а Крис уверенно заявил: — Рэй готовит вкуснее. Гильда горько улыбнулась. Так называемая бобовая каша, — разваренный до состояния пюре пресный горох, — служила гарниром к мясным консервам. Стандартный обед без прикрас. Вообще-то Нэт старался как мог, но готовка ему не давалась, что правда — то правда. «Только Нэту не говорите — он может обидеться», — хотела предостеречь она, но мальчики уже поплелись в детскую. Зато к ней тут же примчалась расстроенная Алисия: — Гильда-а-а… Тома снова растрепал мои волосы! Не успела она склониться, чтобы поправить её пучок, как услышала оклик Доминика: — Гильда, поиграй с нами! Гильда растерянно обернулась — в неё летел резиновый мяч. Так внезапно, что она успела только широко распахнуться глаза и тут… — Поймал! — это был Дон. Мяч повис в воздухе и оказался в его руке. — Лучше я поиграю с вами. Он как нельзя вовремя освободился от прополки капустных грядок. Теперь-то хоть часть ребятни перестанет слоняться без дела и путаться под ногами. Раз уж они не хотят слушаться и помогать по хозяйству, пусть играют сколько душе угодно лишь бы под надзором! Гильда вздохнула с облегчением, но в то же время ощутила укол разочарования. Сколько дней она за главную? Всего-то неделю, а уже радуется тому, что может избавиться от ответственности за малышей, перекинув свою работу на плечи товарища. Ну куда это годиться? Дон бросил мяч обратно, прямо в руки Доминику: — Идите в спортзал. Я скоро, — он вдруг обернулся и посмотрел на Гильду. Их взгляды встретились, и она отвернулась. — Что такое? — Ничего, — ответ прозвучал неубедительно. Гильда понимала, что долго обманывать друга не удастся и настоящих чувств от него не скрыть. Она дождалась когда младшие уйдут и продолжила. — Марк сказал точно: «Рэй готовит вкуснее». А Эмма лучше справляется… со всеми младшими. Их нет уже неделю или больше… Дон в два шага оказался возле неё и с силой опустил ладони на её плечи. Он улыбался своей привычной нахальной улыбкой: — Эй! Не кисни. Она собиралась протестовать. Как можно так легко относиться к тому, что их близкие слоняются по опасным лесам в компании не менее опасного, безумного взрослого? Разве это нормально? Как тут не волноваться! — Но… — Нельзя, — уверенно заявил он. — Мы за старших и должны сохранять порядок. Что подумает малышня, когда увидит твоё грустное лицо? Никто не говорил, что будет легко. Ты не как Эмма, но справляешься не хуже, просто чуть иначе. Поверь мне! Можешь беспокоиться за ребят, но толку от этого не будет ни тебе, ни им. Думай о хорошем: они вернутся совсем скоро. Вот увидишь. Он ждал ответа, и Гильда кивнула, подтвердив, что услышала его слова. Дон прав: беспокойство лишь отнимает силы, а у неё и без того каждый день много работы. Он снова похлопал её по плечу и развернулся к спуску на третий уровень. Гильда поспешила окликнуть его: — Дон! Спасибо. Дон лишь подмигнул и небрежно махнул рукой. Ещё один день остался позади. С наступлением ночи Гильда проследила, чтобы все младшие улеглись спать, а сама ворочалась долго. Потому-то ранним утром шум из коридора не разбудит её, она проснулась только от толчков в бок. Алисия и Джамима глазели на неё так испуганно, словно потолок убежища только что рухнул и завалил выход из комнаты. Гильда в ужасе спрыгнула со второго этажа кровати. Младшие сёстры тараторили наперебой — слов не разобрать. Их объяснений не потребовалось, когда Гильда сама расслышала жуткий скрипучий грохот со стороны лестницы. А там люк. «Кто-то ломится в бункер…» Порывисто потирая глаза, босоногая и в одной ночной сорочке Гильда выскочила в коридор. Сиана включила свет, несколько дверей спален уже были открыты. Дон, Нэт, Тома, Лани и малыши из их спален уже выбрались из постелей и с тревожным ожиданием глядели в тёмный тупик, где прятались стальные перекладины. Гильда трясущимся пальцем нажала на кнопку пульта управления убежищем, чтобы привлечь внимание Сианы: — Вторжение? — Нет, — ответила хранительница. — Он использовал ручку. «Он…» Вот почему Сиана не подняла тревогу. Камеры наблюдения засекли не чужого — только безумного Мистера, а значит… — Они вернулись! — робко воскликнул Крис и заулыбался. Радостное осознание мигом заразило и остальных, малыши оживились. Даже Гильда внезапно ощутила дуновение надежды, но не ослабила бдительности и не убрала палец с кнопки пульта. Широкая тень свалилась с лестницы тяжёло, как огромный мешок, и с таким шумом, что младшие вздрогнули. Мужчина пыхтел, тяжело дышал, но Гильда не обращала на него внимания: она ждала ещё двоих. Эмма и Рэй должны появиться следом. Ведь так? Но не прошло и мгновения, как Мистер влетел в коридор и зажмурился от ярких ламп. А по лестнице никто не спускался. Гильда судорожно пыталась вспомнить, слышала ли звук захлопывающегося люка. Путь всё ещё открыт или... — С дороги все! — вдруг зарычал Мистер, пытаясь протиснуться сквозь толпу детворы. — Сиана! Медкабинет в готовность! Срочно! — Что случилось? — залепетал Росси, а Доминик вдруг воскликнул: — Что с Эммой? «Что с Эммой?» — А где Рэй? — испуганно спросил Крис. Гильда похолодела. До этой секунды она не разглядывала Мистера, и только теперь увидела позади его плеча какое-то яркое пятно. Рыжие волосы! Это Эмма, но почему она привязана к нему и почему не двигается? «И больше никого…» Мысль откликнулась дрожью в теле. Есть только Эмма, а точнее её тело. Она без сознания! А Рэя нет. Его нет… Слева пролился свет, прозрачная фигура Сианы появилась в коридоре. Она терпеливо, но требовательно смотрела на Гильду, ждала указаний, ведь Мистер больше не управлял ей, она не должна была слушаться его приказа. «А чего именно она ждёт? Что вообще происходит?» Едва справляясь с приступом паники, Гильда крепче схватилась за пульт управления и сжала дрожащие губы: — Что случилось с Эммой, и где теперь Рэй… Мистер понял, что она обращалась к нему. Его взгляд скользнул по её лицу и пробежался по рукам. Чёрные глаза широко распахнулись при виде пульта. — Отвечайте! — чуть ли не плача вскричала Гильда. — Вы убили их, а теперь пришли за нами? — Ох чёрт! — Псих побледнел и растерянно оглянулся, словно надеясь найти поддержку в толпе ребят. Его лицо переменилось, он вдруг стал серьёзным. — Так… Гильда, спокойнее. Сиана вздрогнула, Гильда тоже. Этот человек впервые назвал её по имени. С чего бы ему? И почему он ведёт себя так… нормально? Разве он не должен прямо сейчас кричать и оправдываться, что мол на них напали демоны, а спасти он смог только Эмму? Всё должно было быть именно так, разве нет? Тем временем линзы под потолком вспыхнули и фиолетовые лучи прошли сквозь Мистера. Сиана сканировала его и Эмму. — Она жива! — вдруг заявила хранительница. — Но у неё рана и большая кровопотеря. Я немедленно приготовлю палату для тяжелораненых — только скажите! «Жива!» «Но как же Рэй…» Гильда снова взглянула на лицо Мистера, на рыжую макушку за его плечом. Как же сложно принимать решения за всех… — Делай всё что необходимо и скорее, — проговорила она со смертельной усталостью, признавая капитуляцию. Выбора не оставалось: нужно спасать Эмму. Остальное потом. — Мистер… — Знаю я куда идти, — отмахнулся тот. — Давайте быстрее! Кто здесь Дон и Доминик? Рэй сказал, что у вас с Эммой одна группа крови. Вы поможете? Услышав упоминание старшего брата, Гильда удивилась ещё больше, а растерянные мальчишки нерешительно вскинули руки. Дон согласился сделать всё, что от него потребуется. — Аппаратура и стерильные инструменты готовы! — объявила Сиана, когда они уже подходили к палате. Гильда с трудом пыталась осмыслить случившееся. Что же произошло по дороге к Пруду? Это только предстояло выяснить, но как странно: отчего-то она больше не ощущала той мрачной тревоги, что преследовала все эти дни. Предчувствие подсказывало, что теперь, после того как Эмма вернулась домой, а Мистер будто бы стал нормальным человеком, всё изменится и дела, наконец, пойдут на лад.***
*** Свежий воздух стелился над горами, а тишина чёрного леса на дне долины прерывалась короткими птичьими криками. Совы, какими их описывали и рисовали в книжках, здесь не водились, но местные подобия пернатых ночных охотников выслеживали во тьме коэмов. Рэй тоже охотился на грызунов, но не в этот день: сегодня он был одним из тех, кто наблюдал за кострами, разведёнными по периметру лагеря для того, чтобы ослаблять человеческие запахи. Нести вахту скучно, что едва хватало сил терпеть. Рэй откровенно не любил стоять на посту, особенно в последние дни. Когда он оставался один на один с самим собой, в голову начинали лезть паршивые мысли. Впрочем, сидеть у костра вместе со всеми и привлекать к себе чужое внимание нравилось ничуть не больше. Изредка кое-кто подсаживался к нему и заговаривал о случившемся и об Эмме, и тогда овладевающее им уныние лишь больше связывало ему язык. Поделиться своими терзаниями он не мог, вежливо отделаться от собеседника тоже. А вот хоть как-то отделаться от мыслей было возможно — помогала ручка Минервы. Рэй крутил причудливое изобретение между пальцев и постоянно щёлкал колпачком. Этим вечером на голограмме высвечивалось «А-07-30». Только половина пути. За последнюю неделю цифры почти не сдвинулись потому что пришлось замедлиться: припасы подходили к концу, а Виолетта и Найджел пока плохо справлялись с поисками еды. — Эй, Рэй, — он рассеянно оглянулся на голос. Вот и Виолетта. — Не долго ли тут стоишь? Может, мне тебя сменить. Каждый раз предложение перерыва заставляло задуматься. Прошло уже две недели, а Рэй всё ещё не мог привыкнуть к тому, что вахта длится не по четыре-пять часов, как во время путешествия с Эммой, а вдвое меньше. — Не надо. Я пока не устал. Это была ложь. Он утомился, едва держал глаза открытыми и хотел есть. В итоге именно пустой живот и выдал его жалостливым урчанием. Виолетта хмыкнула. — Ага, конечно, — она хлопнула его по плечу, толкая в сторону лагеря. — Шагай к костру и возьми свою порцию ужина. Нужно хоть иногда меняться с кем-то. Эта девчонка упиралась нечасто, но если уж настаивала на своём, спорить с ней не имело смысла. Вот Эмма — другое дело. Над ней Рэй небрежно подтрунивал, а она наигранно дулась, но на самом деле не злилась, а в итоге всё кончалось компромисом. С Виолеттой совсем не так. Он не находил в себе сил для пререканий, легче собрать волю в кулак и приготовиться к ещё одному вечеру в большой компании. — Ладно. Спасибо. Сделав глубокий вдох, Рэй зашагал к костру. Каждый раз, когда в поле зрения попадало с десяток ребят из городка, становилось не по себе. Тревога сворачивалась клубком в желудке. Странное чувство. Он ведь всю жизнь провёл в приюте, где его окружало ещё больше людей. Однако разница состояла в том, что Рэй был знаком с каждым ребёнком в Благодатном доме не по добровольному выбору, а по факту долгого сожительства. Он просто не мог не знать своих братьев и сестёр. С детьми из Угодье всё обстояло иначе: приходилось знакомиться с нуля, и внезапно выяснилось, что Рэю это давалось не так просто, как хотелось бы. Центр лагеря пах жжёным древесным углем и жареным мясом. Вокруг оранжевого зарева костра собралась небольшая толпа. Детвора слушала очередную сказку Лукаса. Сегодня он рассказывал о Нильсе и гусях. В отличии от бункерного собрата, Лукас оказался приятным человеком. Спокойный, внимательный, ненавязчивый, но всегда готовый дать совет или поддержать. Язык не поворачивался назвать Лукаса «ворчливым стариканом», оттого с ним то и дело возникали сложности: Рэй не понимал, как общаться с подобными взрослыми. Взрослые, — что мама, что Юго, — долгое время были ему врагами, но никак не добрыми наставниками или приятелями. Он слишком привык держать ухо востро. Рэй пристроилась подальше от других, в укромном тёмном уголке под скалой, затем оглядел котелок с томлёным мясом и рядом нашёл миску, а вот ложку нигде не увидел. Каждый раз после помывки посуда словно отращивала ноги и разбегалась по лагерю. Пришлось отвлечь Лукаса от рассказа и одновременно с этим добиться самого худшего: выдать окружающим своё присутствие. — Эм… Лукас. У вас не найдётся ложки… — Сейчас я мигом всё принесу! — лысый мальчишка по имени Тео вскочил с места и живо бросился помогать. — Садись. Рэй не успел раскрыть рта, как Тео выдернул миску из его рук, и сам устремился к котелку. Ложку он тоже отыскал быстро среди своих мелких пожиток. Рэй наблюдал за его действиями со смесью неловкости и исступления. Ещё одна причина чтобы чувствовать себя неуютно — желание чуть ли не каждого из присутствующих проявить заботу, будто он какой-то герой, хотя это вовсе не так. Настоящий герой для них Эмма. Они часто вспоминали о ней. Ей хватило всего пары дней для того, чтобы покорить их всех, очаровав обаянием живого нрава и сочувствия. Рэй же любви не внушал. Он чувствовал, что его уважали, но не слишком любили. И эта их навязчивая забота тоже строилась на одном только уважении. — Вот, — Тео протянул ему белый свёрток. — И ещё хлеб. — Разве у нас остался? Хлеб, а точнее лепёшки из последних остатков муки и воды, Джина запекла на плоских камнях ещё утром, но к обеду уже ничего не осталось. Тео заулыбался: — Это моя порция. Не успел съесть на завтрак. — Тогда оставь себе, — решительно ответил Рэй. — Я не отнимаю еду… Мальчишка потряс головой: — Нет-нет возьми! Это меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить Эмму и тебя за то, что ты делаешь. Рэй с трудом протолкнул в горло кусочек хлеба. И вот… снова она. Эмма словно преследовала его. — Надеюсь, она быстро поправится, — продолжал Тео. — Знаешь, Эмма спасла меня. В самый первый день. Благодаря ей я смог сбежать и выжить, да и после она старалась меня подбодрить. К его благодарности присоединились ещё несколько детей: мальчик лет шести, девочка постарше и ещё одна помладше с двумя забавными косичками. Они щебетали наперебой: «Меня тоже спасла Эмма. И меня. И меня!» «Как иначе?» Рэй вздохнул: — Да уж… Это на неё похоже. — Она очень добрая, — пропищала девочка с двумя хвостиками. — Я хочу, чтобы с ней всё было хорошо. Рэй прекрасно знал, что сказать, но не мог раскрыть рта, заставить себя поделиться с этими детьми переживаниями и опасениями. Любые слова казались недостаточными, пустыми по сравнению с глубиной его тоски и волнения. Юго уже давным-давно должен был доставить Эмму домой. Прошло две недели с того дня, как Рэй видел их в последний раз. Вероятно, сейчас с Эммой всё хорошо, она в безопасности и идёт на поправку, но что если нет? Никто не мог дать гарантии, что так и есть. Неизвестность никогда не избавляет от сомнений, только взращивает тревогу. Ужинать больше не хотелось. Рэй потерял аппетит, но вопреки желанию доел жёсткое мясо с лепёшкой. И вот его снова потянуло к ночной темноте, под звездное небо и тусклый лунный свет подальше от всех, чтобы он смог дать волю волнению. Нет… чем бездельничать, лучше заняться чем-то по-настоящему стоящим и требующим сосредоточения, чтобы отвлечься от внутренних терзаний. Наилучшим вариантом было отправиться к раненым: проверить самочувствие Оливера и Зака, поменять повязки и просто посидеть в молчаливой компании. Однако, Рэй самонадеянно не учёл, что решил заняться ими не в свою смену, и только на подходе к кустам, отделяющим постели раненых от центрального костра, услышал голоса. Всё равно заглянул сквозь ветви и увидел спину спящего Оливера, а рядом Зака, и, конечно же, Джину. Он устало вздохнул. Самый худший расклад из всех. Не нужно иметь фантастической проницательности, чтобы понять особенность отношений Зака с этой девушкой, два-три случая внимательных наблюдений, и всё станет ясно. Рэй впервые видел влюблённую пару вживую, но многое почерпнул об этом из книг: в каждом втором романе присутствовали эти чёртовы любовные чувства. Муть. Рэй не находил себе места в лагере, а здесь чувствовал себя откровенно лишним. Стыдливость не позволяла потворствовать любопытству, и он попытался улизнуть незаметно, но опоздал: Джина и Зак засекли его и умолкли. Две пары глаз внимательно уставились на него, и от неловкого смущения Рэй проглотил язык. — Извините, думал, здесь нужна помощь… — оправдался он, отступая. Джина встряхнула руками: — Нет-нет, не уходи! Ты не помешал. — Останься, мы просто болтаем, — согласился Зак. — Можем и с тобой поболтать! — Спасибо, но лучше не надо, — Рэй собирался придерживаться своей тактики до конца. Но куда уж там! Они хотели сгладить неловкость и потому старались с двойной силой втянуть его в беседу. — Ты же Рэй, да? — поинтересовался Зак. Рэй кивнул. Они с Заком пару раз обменивались пустыми фразами, но лично не знакомились. Раненый парень казался ему слишком… взрослым. О чём им общаться? — Тыковка говорила нам о тебе, — заявила Джина с улыбкой. — Много всякого рассказывала о вашем путешествии к нам. — Спасибо, что остался с нами, — вдруг сказал Зак. — Да! Без тебя ребятам пришлось бы туго, ты сильно помогаешь всем нам. Рэй небрежно пожал плечами. Они правда пытались утешить его? Вместо того, чтобы позволить ему уйти и продолжить «свидание», попытались разделить его чувства… — Не так сильно, как… — заговорил он и тут же запнулся. «Снова». И вдруг они поняли. Зак посмотрел на него с сочувствием, а уголки губ Джины печально опустились. Она вздохнула: — Наверное, нет смысла говорить тебе, чтобы ты перестал волноваться: это невозможно. Однако, вместо беспокойства ты можешь верить, что с Тыковкой всё будет хорошо. Скорей всего, она уже дома, получила помощь и пришла в себя, — Рэй отвернулся, но она продолжала. — Мы очень легко думаем о худшем. Особенно когда мучаемся от неизвестности и ничего не можем изменить. Но нужно верить, Рэй. Я верю, что Тыковка выжила и уже поправляется. Рэй молчал, но в молчании этом скрывалась благодарность. Казалось, никто не понимал его по настоящему, но эти двое… Невзирая на то, что они почти ничего не сказали, он ощутил, что именно Зак и Джина единственные знали каково это, переживать о том, кому не можешь помочь. Может быть, Оливер тоже. Поэтому они оба молчали, когда оставались наедине. Оливер ни разу не заговаривал об Эмме, а Рэй не спрашивал про девушку, которую все помнили как Паулу. Таков был их негласный договор. — Спасибо вам, ребята. Джина кивнула, и на этом разговор оборвался. Что бы она не заявляла, явно стеснялась продолжать «просто болтать» c Заком в присутствии посторонних, а потому принялась скучающе оглядываться. Как только её голова запрокинулась к небу, Джина вдруг замерла. Слегка распахнув рот, она пристально всматривалась в тёмную даль. — Что там? — поинтересовался Зак. — Звёзды, — ответила она. — Я вижу настоящие звёзды. Молчание их маленького собрание внезапно перестало казаться Рэю комфортным. Зак и Джина погрузились в свои мысли и на их лица опустилась тень печали. Конечно, им тоже было о ком подумать. Несмотря на то, что они оба выжили, многие их друзья не смогли отправиться в путь вместе с ними. Больше половины участников Отряда сопротивления заплатили своими жизнями за то, чтобы остальные обрели свободу, а у выживших не нашлось времени проститься с павшими, похоронить их, закопав в землю, или сжечь, или… Что там ещё полагается делать, когда сохраняется тело покойного? Рэй воспользовался задумчивостью ребят и, наконец, тихо скрылся за листвой, растворяясь в темноте. Снова не оставалось ничего иного кроме как попусту тратить время отдыха, в одиночестве слоняясь по периметру лагеря. Он прошёл почти целый круг, бдительно оглядывая каменистую почву, края оврагов и расщелин, когда слух уловил шебуршание высоко в ветвях серебролистого дерева. Рэй уже перестал реагировать на подобные звуки природы. Опыт дал понять, что приближение настоящей опасности звучит иначе: громче или же наоборот тише, настолько не отчётливо, что едва слышно. Он спокойно одним движением снял автомат с плеча и принялся ждать. Если покажется какой-нибудь грызун или птица, можно будет поблагодарить лес за свежий обед на завтра. Однако то, что шуршало на ветках, оказалось не птицей и не грызуном — на землю спрыгнула одноглазая пурпурная мартышка. Создание уродиливо-забавное. Кажется, в одном рассказе из «Приключений Уго» подобных зверей называли маэйбами. Живой маэйб выглядел не слишком съедобным. Рэй хмыкнул и убрал оружие: — Что ты тут делаешь, маленькая демоническая тварь? Зверёк подмигнул ему и заурчал наклонив голову, а Рэй вдруг вспомнил, что уже видел его. На площади. Тварь следила за ними через окно, и до этого сидела на плече у Эрцгерцога. «Значит, его питомец». Маэйб принюхался и, раздувая ноздри, сделал пару опасливых шагов в сторону Рэя. Похоже, учуял горстку сырых орехов в кармане, скромную добычу к завтраку. — Ты голоден? — проговорил Рэй и вздохнул. — Ладно. Не сладко остаться без гарантированного ужина, да? Он вынул из кармана четыре орешка. Самому этим не наесться, но маэйбу должно хватить. В конце концов, зверёныш не из крупных. Как они вообще выживают в лесу, среди огромных чудовищ? «Никак. Тоже кормовая база для хищников». Маэйб засомневался, но лишь на пару мгновений, и затем устремился к Рэю, а тот наклонился и протянул руку. Раздался выстрел. Рэй не успел дёрнуться, как зверёк взвизгнул и упал замертво. Пурпурная шерсть на груди и брюшке быстро окрашивалась кровью. — Он напал на тебя? Это был Найджел. Рэй поднял голову и встретился с ним взглядом. В глазах парня не было ни злобы, ни радости. Вообще ничего. — Нет. Я сам приманил его… И они не опасны. — Не знал, — казалось, Найджел растерялся, неловко взглянул на мертвоё тельце маэйба, однако лишь на секунду, и тут же лицо его сделалось каменным. — Но в любом случае этой твари здесь делать нечего. Пусть убирается в пекло вслед за своим хозяином. С этими словами он отвернулся и скрылся в темноте, возвращаясь к патрулю, а Рэй снова взглянул на маэйба. Ненависть Найджела не требовала объяснений, и понять её совсем не трудно. Он потерял многих знакомых, братьев и сестёр, лучшую подругу… Но что-то подсказывало, что зверёк Эрцгерцога здесь ни при чём.