échapper de l'enfer

Дети легли спать сразу же после ужина. Мьюзике пришлось уговаривать некоторых малышей лечь на плед вместе со всеми, потому что у них не было сил даже на это. Но, кажется, у демоницы был талант к нахождению общего языка с детьми, потому что все слушали ее, практически беспрекословно подчиняясь. Они быстро поладили. Подозревали демонов, видимо, только старшие, потому что малыши видели в Мьюзике и Сон-Джу друзей. Такое быстрое доверие означало только то, что у детей не было травм после правды о маме, что не могло не радовать. Их родственники, похоже, вырастут психически здоровыми людьми. Пусть и не все, но большинство! Это уже было прекрасно. — Почему ты не ложишься спать? — спросила Мьюзика, присевшая на плед, рядом со Стефани, — Все твои друзья уже спят, тебе тоже не помешало бы отдохнуть. Болезнь, знаешь ли, забирает много сил. — Я знаю. Я обязательно отдохну, просто мне нужно поговорить с моим братом, — девочка спокойно улыбнулась ей. — Все в порядке, ложитесь спать тоже! Мьюзика кивнула Стефани, и, поднявшись с пледа, направилась в один из многочисленных ходов этого странного места. «На самом ли деле это место находится под лесом? Может, это какое-то другое измерение?» Но корни, оплетавшие туннели, были вполне похожи на обычные. А растительность была такой же странной, как и на поверхности, хотя Анна сказала, что некоторые травы, описанные в приютских книгах, на самом деле росли здесь. Получается, эти книги все же не врали им… — Надо найти Рэя, ну, в конце-то концов, — сказала самой себе Стефани, поднимаясь с места и смотря по сторонам. И где он был сейчас? — Зачем искать? Я уже здесь. Девочка резко вздрогнула, осторожно оборачиваясь. Прямо за ней все это время сидел Рэй, а она этого даже не заметила. Это плохо. После побега нужно становиться повнимательнее, ведь демоны никогда не дадут тебе второго шанса. А не лажать, как сейчас. — Нет, отойдем, я не хочу разбудить детей, — кивая в сторону туннеля, но не того, куда ушла Мьюзика, сказала Стефани, направляясь туда, куда и указала. Теперь отступать было по-настоящему некуда, потому что этот туннель казался ей бесконечно длинным и темным. Девочке даже не хотелось знать, куда он ведет, да и зачем? Она все равно никогда не пойдет туда. По крайней мере, сама, без своих родственников. — Ты насчет того, что сказала мне при побеге? — совершенно спокойно начал диалог Рэй, смотря на корни, оплетавшие стены туннеля. — Можешь не волноваться на этот счет. Я понимаю, что ты сказала это чисто на эмоциях. Стефани нахмурилась, думая над ответом. С одной стороны, легко было бы сейчас согласиться, и сказать, что она действительно думала только о том, чтобы хоть как-то задержать его. Но это ведь было не так! А Стефани не любила врать. Особенно близким людям. — Нет, совсем не на эмоциях! — немного возмущенно сказала девочка, понимая, что голос начал дрожать. — Я, конечно, часто говорю невпопад, но за словами слежу всегда! — Даже, когда я держал спички в руке? А в другой канистру с бензином? Тут любой мог растеряться, и начать говорить всякий бред, я не буду винить тебя за это. — Ты не держал спички в руках. Они лежали на столе, — вспоминая тот вечер, сказала Стефани. — А если бы держал? — Рэй наконец-то посмотрел на нее, не отводя взгляд в другую сторону, — Что тогда? — Но ты же не держал, — девочка усмехнулась. — Вот если бы держал, то тогда другое дело! Я не знаю, что бы я тогда делала. Мне было бы страшнее, это факт, но я бы придумала способ спасти тебя. Любой ценой, знаешь ли, как и каждый из нас! Так говорил Норман. И я согласна с ним. «Я бы умерла, вот сразу же. Но не от огня, а от того, что мне придется жить дальше без тебя. Вот только как это донести?» — Поверить не могу, что он обвел мой план и меня вокруг пальца. Еще и учел тот факт, что я бы ни за что не поверил бы ему, расскажи он об этом заранее, — Рэй провел рукой по корню, который оплетал туннель. — Не только Норман. Эмма тоже помогла, — уточнила Стефани. — План с правдоподобностью запаха горелого мяса продумывала как раз она. — А ты? — Что я? — девочка растерялась, не сразу понимая, о чем говорил Рэй. — Что придумывала я? Да почти все, что не продумали они, потому что именно в моих руках, — Стефани ткнула кулаком в свое плечо, — была важнейшая часть плана. Вообще, если так подумать, то весь план затевался только ради твоего спасения от смерти, — добавила она, как будто говорила о чем-то будничном, — потому что ты, упертая козлина, хотел умереть. Никому это не понравилось. Удивительно, правда? Рэй, нахмурив брови и подошел ближе к Стефани, пристально смотря на ту. — Мне жаль. Это из-за меня ты поранила ухо, в конце концов. Но что уж говорить об этом теперь, когда вам удалось спасти меня? — Рэй развел руки в стороны. — И я благодарен за это. И, пусть этого мало, но я могу поклясться, что никогда больше не буду пытаться жертвовать собой. Слова Рэя, на самом деле, действительно имели вес — он никогда не говорил то, чего не мог обещать. Но после такого жуткого хода с поджогом… Было очень страшно, что что-то подобное повторится вновь. — Все в порядке. Мы рады, что ты жив… — Стефани слабо, но искренне улыбнулась, прикрывая глаза. — Я извинился и перед Конни за ее волосы. И то, что сказала даже такая малышка, как она… — Рэй вздохнул, не сразу продолжив говорить. — Мне так страшно осознавать, что я был готов оставить их на верную смерть. Поэтому… — он снова сделал паузу, — Я выживу, чего бы мне этого не стоило, и защищу каждого из вас. — Слышали бы это Эмма с Норманом, — Стефани вытерла выступившие слезы от трогательности слов брата, — Спасибо. Я верю тебе. Мы все верим. После этих слов повисла неловкая тишина. Девочка отчаянно пыталась придумать, на какую еще тему заговорить, но ничего не лезло в голову. А раз тему с ее признанием он так ловко опустил, значит, и говорить об этом пока не стоило. Но, если честно, для Стефани гораздо более важным являлась совсем не его реакция на признание! Самым ценным являлся тот факт, что Рэй отказался от своих идей с самопожертвованием, да еще и осознал всю ценность их любимой семьи. И поклялся защищать всех своих родственников. Просто потрясающая новость. — У тебя, кстати, снова появились веснушки, — тихо сказал Рэй, сквозь полуприкрытые глаза смотря на Стефани. — Заметил, когда пытался привести тебя в чувства. — А… Так еще давно, — проводя рукой по своим щекам, будто пытаясь нащупать там веснушки, ответила девочка. — Они появляются в мае, а иногда даже в конце апреля… Договорить Стефани не дал Рэй, перехвативший ее руку. — Нет, не здесь. Их больше ближе к глазам, — проводя пальцем по щеке девочки, сказал он, — А еще на носу, и немного на лбу, но там они уже настолько тусклые, что нужно присматриваться. Здесь их, к слову, не увидишь, а вот в лесу было видно отлично. — Ты издеваешься, или что… — смущенно проворчала Стефани, убирая руку Рэя со своего лица. — Так объясни мне наконец, что именно ты чувствуешь и из-за каких вещей тебе становится больно или неприятно, — раздраженно сказал он, — Потому что последнее, что мне хочется, это причинять тебе боль. Если я чего-то не понимаю — скажи. Это же просто. Я обещаю, что не осужу тебя, или что-то в этом роде. А как объяснять свои чувства? Кажется, Стефани предельно понятно описала их одним «ты мне нравишься, идиот!»… Но, видимо, Рэю нужно было услышать более подробное описание любви с ее слов. Тогда он его получит. Пусть она и не была мастерицей в описании своих чувств, но попытаться-то можно? — Ну… Мне тяжело объяснить, — несмело начала Стефани, — все началось, наверное, с февраля — помнишь, когда ты провел со мной весь день, потому что я плакала в свой же праздник? Ну, девятого февраля, когда мне исполнилось десять лет. И ты тогда еще защищал меня от мамы. Думаешь, я не заметила, как ты уводил меня подальше, когда она пыталась спросить меня, почему я реву целый день? — девочка вымученно улыбнулась, вспоминая тот день, полный страха и тревоги. Она дико боялась своей отправки, потому что предыдущая была как раз в начале декабря. По расчетам, детей отправляли раз в два месяца, и девятое февраля — день ее рождения — вполне подходил под дату следующей отправки. Оценки у Стефани всегда были высокими (конечно, не настолько, как у Эммы), но кто знал, какой именно ребенок понадобится этим демонам? Рэй пытался выяснить у мамы, когда будет следующая отправка, но та только отнекивалась. Видите ли, точную дату им никогда не сообщают. Это было такой наглой ложью. Иногда дети за недели до отправки разрисовывали нужный день в календаре, поздравляя счастливчика или счастливицу с новой семьей. Откуда же они узнавали дату отправки? Демоны нашептывали по ночам? В тот день Рэй говорил, что если мама скажет об отправке в самый последний момент, то задержит ее всеми силами, а сама Стефани должна будет вынуть передатчик из уха самостоятельно, и хотя бы немного продезинфицировать рану. И бежать — хоть в лес, хоть прятаться дома — ее больше не отследят. Но умереть ей он не позволил бы. — Просто, понимаешь… — Стефани облокотилась об стенку туннеля, тяжело вздыхая, — Вот в тот день я и поняла, что ты стал мне слишком… дорог? Я имею в виду, все мои родственники одинаково мне дороги, и я, без сомнений, отдам жизнь за каждого, — девочка сжала ладони в кулаки, — но вот есть ты. Я четко понимаю, что ты мне дороже всех. И снова тишина после ее долгих объяснений. Молчание Рэя, конечно, напрягало, но и оно было оправдано — он просто пытался понять ее чувства. Как адекватный человек и хороший друг. — Это… И правда тяжело объяснить, — сделал вывод Рэй, снова отводя глаза от Стефани, — и ты молодец, что пытаешься. Можешь рассказать подробнее именно о том, что чувствуешь, а не когда и как это началось? «А вот с этим уже посложнее…» — устало закрывая глаза и немного скатываясь вниз по стенке туннеля, подумала девочка. — У меня сердце замирает каждый раз, когда ты хоть как-то касаешься меня, — совсем тихо сказала Стефани, складывая руки на груди. — Мне хотелось бы, чтобы ты вообще никогда не отпускал меня в такие моменты. Ну и, естественно, такое случается только с тобой. На прикосновения от других я так не реагирую, — она сделала небольшую паузу, после которой продолжила говорить. — А еще хочу, чтобы ты был счастлив. И не смотри на меня так! — строго сказала Стефани, — Счастливыми заслужили быть все. — Даже те, кто подверг смерти ни в чем не виноватых детей? — со слабой иронией в голосе спросил Рэй. — Эмма говорила, что во всем виноваты демоны, а не я, да и в итоге мы сбегаем все вместе, и, получается, я спас всех сейчас, пусть и пожертвовал кем-то в прошлом. Я больше не отрицаю, что тоже заслужил быть счастливым, просто мне до сих пор тяжело это принять. — Ничего страшного, главное, что ты вообще это понял, — одними уголками губ улыбнулась Стефани, снова закрывая глаза. Девочка так сильно хотела спать… Но если Рэю нужно было выговориться — то она готова была слушать хоть всю ночь. — Ты носом клюешь почти весь разговор, — осторожно наклоняясь над съехавшей по стене Стефани, заметил Рэй, — Пойдем спать. Не волнуйся, со мной ничего не случится, — он поднял обе руки, — обещаю. Я все равно буду спать рядом с Эммой, а уж в ней ты точно можешь не сомневаться. Он был прав — сомневаться в Эмме она бы не стала. «Потому что, в отличии от нее, ты можешь и приврать ради своего дурацкого «общего блага», — подумала Стефани, уже лежа на пледу рядом с Анной. — Но я тебе не позволю. Никто не позволит»