Тринадцать дней

Если нельзя изменить обстоятельства, то нужно изменить отношение к обстоятельствам.

      Это был пятый день их пути. Казалось, что дорога до Старой Руссы будет бесконечной. По крайней мере Коннеру. Он еле передвигал тощими лапами, раз за разом проклиная морскими глубинами мелкие камешки и песок, которые впивались ему в подушечки. «Ну вот почему я выбрал облик пса в этот раз? — сетовал он самому себе. — Мог превратиться вновь в коня, пускай и на ту едущую ракушку бы не пустили, в птицу или, на крайний случай, в крысу! Почему пёс?! Дубовик бы меня побрал...» — Коннер был на грани того, чтобы заскулить от отчаяния, но из гордости сдержал свой порыв. Чтобы отвлечься от колющих камешков, которые он почему-то захотел сравнить с букашками, которых ему приходилось есть, будучи синицей, а затем и воробьем, он поднял к небу лохматую голову. Солнце сверху подсвечивало большие резные листья неизвестного ему дерева. Коннер невольно сравнил их с марстижстаром. Это оружие, созданное русалами из засушенной морской звезды, одним воспоминанием о себе вызвало в упор непонятную Коннеру мелкую дрожь и что-то, что больно кольнуло в сердце. Он мотнул головой, отгоняя эти мысли, решив не копаться в том, что ему откровенно гадко. Коннер постарался вновь занять разум рассуждениями о таких...объемных (лучшего слова он подобрать попросту не смог) листьях над его головой, подсвечиваемых полуденным мягким солнечным светом. Из-за этих почти что оранжевых лучей резные листочки казались тёмно-зелеными, а не молодыми, свежими и весенними, каковыми являлись на самом деле. Опустив взгляд ниже, Коннер заметил маленькие, похожие на изумруды (почти такие же, как охраняют в своих пещерах немногие оставшиеся драконы в их мире) ягодки, которые явно были неспелыми, однако ворон, сидевший возле них, с удовольствием клевал и... Коннер возмущённо взвизгнул, почувствовав ощутимый удар ботинком в бок. От созерцания такой необычной для него природы, его отвлек Яша (этот рыжий – видимо, по невнимательности, – споткнулся об пса.) — Ой! — слегка протянул Яша тихим голосом. — Прости... — он на секунду замялся. — Коннер?.. Так тебя Кайрос вроде назвала, — без энтузиазма произнес Пиров, заедая окончания в словах (что сильно противоречило его поставленной и почти идеальной речи до этого). Только сейчас Коннер обратил внимание, что Яша то и дело поднимал ноги либо слишком высоко, либо слишком низко, пыля сухой в этот день землёй, на которой почти не было травы. Он частенько разминал спину, заводя руки назад. А также он уже несколько раз споткнулся, по-странному сгибая ступню. Он явно чертовски устал, но молчал, как и Коннер. Вдруг на них, вставших посреди тракта после того, как Яша чуть не прочертил носом по земле из-за тощего тела пса, обернулись Алёна и Кайрос, вполне живо и активно идущие впереди. Коннеру показалось, что в зелёных глазах Маленковой мелькнуло такое же сочувствие, как и во взгляде Бинер. Взгляде, в котором один глаз странно рябил. К своему удивлению, Коннер заметил это впервые и потому удивлённо уставился на Кайрос, будто пытаясь найти ответ в её странном посохе с белым камнем внутри деревянной «ложи», что его обвивала; в необычном ярком красном плаще и во многом другом, что Коннеру казалось тем, без чего представить эту чудоковатую волшебницу невозможно. — Кажется, нам пора сделать привал, — наконец подала голос Алёна, критично оглядывая пса и Яшу. Коннер отвлекся от разглядывания Кайрос, вздрогнув, будто его уличили в чем-то непристойном (от этой мысли ему невольно вспомнилась та ночь в трактире и тот открыто одетый кудрявый мальчишка). Алёна, заложив руки за голову, свернула с тракта и направилась в лес. — Здесь где-то должна быть речка, — пояснила она, проходя вглубь. — Два вопроса: откуда ты знаешь и безопасно ли нам останавливаться? — догоняя Маленкову, спросил Яша, делая в воздухе заковыристый, однако изящный, жест рукой. — Я здесь не впервые, — Алёна замедлила шаг, равняясь с женихом. Её задумчивый взгляд бродил по деревьям с потрескавшейся корой и сломанными веточками, однако лицо не было хмурым. Напротив: оно приобрело какое-то умиротворённое, спокойное выражение, будто это не за ними гнались фавориты и будто это не они незаконно решили возвратить аномалию. — в конце концов я служу под Петербургом. — она немного помолчала, а после вскинула голову выше, чем держала её до этого, в одно мгновение превращаясь из блуждающей в мыслях мадмуазель в капитана. — Кай, — окликнула она подругу, идущую впереди. — сколько у нас есть времени на остановке до того, как фавориты нападут на след? Кайрос остановилась, приложив ладонь к подбородку и размышляя. Когда Коннер сел возле неё и вытянул лопоухую голову, то она, опустив вторую руку и проведя ею пару раз по шерсти пса, наконец сказала: — Мы здорово от них оторвались, благодаря порталу. Тем более, сейчас наш след гораздо сложнее выследить, ведь они – в частности Фрейда – ориентируются на магию, а Томми точно сбил их своей. Слабое колдовство не имеет индивидуального следа, оттого моё и его спутать – раз плюнуть. У нас есть... — она замялась. — около дня. — Чудно! Давно пора отдохнуть! — улыбнулась Алёна и направилась вперёд. Кайрос убрала руку с головы Коннера, которого всё это время гладила и чесала за ухом. Он уже начал всерьёз размышлять над тем, могут ли псы мурчать, потому что бить хвостом не хотелось, а вот издавать кошачьи звуки – вполне. Выдохнув от того, что эта приятная пытка закончилась, и гоня от себя мысли о произошедшем в трактире, он направился за своими человеческими спутниками. Через четверть часа они подошли к склону, поросшему травой. Кайрос и Алёна оглянулись в поисках тропинки, Яша плёлся позади всех, не обращая ни на что внимания, а Коннер вновь сел возле волшебницы (не без надежды получить новую порцию ласки). Он внимательно наблюдал за девушками, штудирующими территорию вокруг взглядом. — Конечно, я бы предложила пройтись по траве, но боюсь, что белоручка не оценит, — усмехнулась Алёна, поворачивая голову к подошедшему Яше. На её язвительную фразу он лишь недовольно вздёрнул свой нос с горбинкой. Отвечать на очередное беспардонство невесты у Пирова не было ни сил, ни желания. — А почему бы русалу... — начал он. — Коннеру, — хором перебили подруги. — ...Коннеру не взять след? Он же clébard, в конце концов. Алёна хмыкнула. — Он ведь не охотничья борзая мадам Пировой. Кстати, о ней. Как она после окончания службы? Ох, нет, mon amour, потом расскажешь. Для начала, — она обратила взгляд на пса. — Кон, это ведь действительно хорошая идея! — внезапно воскликнула Маленкова. Отчего-то у неё было великолепное настроение, настолько, что французское обращение к Яше выразило... что-то по отношению к нему. Коннер всё ещё не мог сказать, что именно, ведь, несмотря на понимание сказанной ей фразы, он совершенно не знал, что это значит для местных. Хотя реакция румяного и потупившего взгляд Яши говорила красноречивее всяких объяснений. — Коннер, ну, чего ты встал? — хором спросили Кайрос и Алёна. Но вот если волшебница вопрошала его с некой веселостью и лёгкостью, то капитан...она капитан, пускай и отстранена от дел. И пускай обычно мутные изумруды глаз сейчас были ясны и полны спокойствия, тон чертовски пугал пса. Он, резко вскочив из сидячего положения, принюхался. Грязь, навоз, лягушки, трава и сырость — вот, чем пахла земля. А чуть дальше, за деревьями, была слабая вонь...людей. Человеческий запах. Перемешанный: был слабый аромат, похожий на Алёну (русал смеет предположить, что именно так пахнут солдаты: резко – потом и кровью, конской шкурой и дорожной пылью); кого-то, кто пах, как Кайрос (это точно был запах магов: травы и цветы, ткани и дым) и просто ужасная, противная вонь. Такая же, как та, что наполняла деревню, в которой им посчастливилось быть пару дней назад (грязь, пыль, пот, кровь и другие биологические жидкости, о которых Коннер предпочитал не думать — всё это было невыносимо). Ароматы вели к протоптанному спуску к реке. Свежесть и влажность воздуха манили Коннера после того, что унюхал его чувствительный нос, и он сорвался с места, направляясь прямо к воде. Переглянувшись, его спутники последовали за ним, прибавив темп. Когда показалась тропинка, то Яша ускорился ещё сильнее, вопреки своим ноющим ногам, которые то и дело спотыкались друг о друга, о корни деревьев, о землю и всё вокруг. Он кривил лицо каждый раз, когда переваливал вес на правую сторону, растягивая стопу в своей уже далеко не такой уж и изящной походке. Яше хотелось просто сделать привал, отдохнуть, возможно, посидеть или, в идеале, полежать. Наконец его молитвы были услышаны. Кайрос, улыбнувшись уже спустившему Коннеру, сидящему с высунутым языком на твердом песчаном берегу, попыталась аккуратно спуститься. Но, зацепившись за что-то ногой, она наклонилась, готовая упасть кубарем. В попытке удержать равновесие, Кайрос сбежала по склону, врезавшись в пса и свалив его с лап прямо в речку. Лицо ощутило удар, в ушах зашумело, а после резкий холод непрогретой солнечными лучами воды пробрал её. Коннер, барахтаясь на мели, толкнул её несколько раз в грудь, запихивая в воду окончательно. Не успела Кайрос опомниться, как её схватили две проворливые тонкие ручонки и потянули глубже в воду, чтобы она погрузилась туда всем телом. Волшебница запаниковала и дернула плечом, которое сжимали. Хватка стала ещё сильнее, а русал быстрее потащил её. Она попыталась прикрикнуть на него, но сделала только хуже: вода хлынула в горло, издавшее невнятное бульканье. Ещё рывок. Опять бесполезно. Вокруг водоросли, да трава, обвившаяся вокруг ноги. Они взбаламутили воду и Кайрос даже не знает, где находится её утопитель — ничего не видно, а глаза жжет. Лишь ощущаются его руки на горле и плече: ещё одно лишнее движение и ей конец. Этот мальчишка всё-таки решил их предать! Кайрос до последнего надеялась, что он поймет, что они — его единственный шанс вернуться назад, домой. Но нет! Что ж, раз он выбрал её смерть, то выбрал и свою. Фавориты его точно найдут и тогда... Она свободна. Рывок. Раз, два... Воздух. Кайрос глубоко вздохнула, поднимая тяжёлую голову с мокрыми волосами. Надышавшись вдоволь и проморгавшись, она осознала, что стоит коленями в песке, а вся её одежда — мокрая и практически не подъёмная — продувается лёгким ветерком. Это освежило. А заливистый, немного хриплый смех сбоку отрезвил. — Ты в своем уме?! — воскликнула Кайрос, вскакивая на ноги, которые по колено были в воде. Коннер продолжал смеяться, сидя на мели. Его длинные волосы лезли в глаза, вились и путались между собой, однако ему это, кажется, не мешало. — Да ладно! Я же просто пошутил! А ты вон как испугалась, — подавляя хохотание, дрожащими губами произнес русал. — Конечно испугалась! Не каждый день меня топят, — возмущённо пробурчала волшебница. Она перевела взгляд в сторону Коннера. В её голове зародился план мести. — Зароем топор войны, ребят! Успокойтесь, не хватало ещё и нас с Яшей утопить, — вовремя вмешалась Алёна. Кайрос улыбнулась подруге. — Думаю, ты права, моя дорогая, — небрежно махнула рукой она, будто стряхивая с себя свою обиду, и направилась в сторону берега. — не стоит на этом зацикливаться. Ребенок просто развлекается, — по-доброму усмехнулась Кайрос, снимая с себя мокрый плащ и кладя его в достаточно высокую траву, росшую из песка, смешанного с землёй. Туда же упал и посох, и сапоги. Она осталась в одном только платье (я бы сказала, что оно цвета индиго, но, думаю, вы помните об этом и так), затянутом на талии кожаным ремнем. Вильнув бедрами, волшебница легко прошлась голыми ногами по холодному песку, перебирая его пальцами. Коннер, почуяв неладное, будто подражая Кайрос, тоже вильнул, но только хвостом, двигаясь от волшебницы как можно дальше. Его внутреннее чутьё так и кричало, что она — «опасность» и стоит закричать, а после уплыть куда подальше. Дыхание стало неровным, сбившись. Прерывистые вдохи и выдохи только усиливали его панику. — Что ты, Дубовик тебя возьми, задумала? — процедил он, крепко сжав челюсть. Настолько крепко, что Коннеру показалось, будто он слышит хруст своих зубов. Кайрос не ответила, лишь издевательски усмехнулась. Алёна и Яша следили за этим спектаклем, присев на шинель Маленковой, которую она заботливо постелила на траве чуть дальше от того места, где лежал красный плащ волшебницы. Пиров теребил ремешок портупеи и завороженно глядел на шоу, разворачивающееся перед ними, гадая, что же будет дальше. А его невеста, довольно растянув уголки губ, внимательно следила за действиями Коннера. Она прекрасно понимала, что сейчас сделает Кайрос (что им обеим давно хотелось сделать), поэтому было интересно, как отреагирует на это Коннер. Вдруг Кайрос остановилась, глядя из-под редких ресниц на русала. Он сглотнул, не зная, чего ожидать. Резкое движение, которое он еле успел заметить, и вот: его держат за волосы, натягивая, а сам он развернут лицом к водной глади. — Итак, — шепнула ему на ухо Кайрос. — пора бы убрать эти ужасные колтуны в твоих прекрасных белых волосах. Только сейчас Коннер понял, что в руках у волшебницы всё это время была деревянная расческа, которую она достала из внутреннего кармана своего плаща (русалу уже начинало казаться, что они просто бездонные! Настолько много всего Кайрос хранила в этих карманах). — Ты...ты собралась меня расчесать? — робко спросил он, перебирая пальцами ил в воде. — Это будет моя маленькая месть, — самодовольно усмехнулась волшебница. «Абнауаю...во что я ввязался...» — уже предвкушая свой позор и боль, которую испытает, он зажмурил глаза, вспоминая, как Берегиня однажды решила убрать его колтуны (нужно ли говорить, что это было кошмарно? Однако об этой женщине с сияющими, восхитительными русыми волосами Коннер вспоминал исключительно хорошо, несмотря на этот неприятный эпизод. Честно, она – единственная, о ком он действительно помнил хоть что-то конкретное). — И-и-итак, — протянула Кайрос под одобрительный возглас Алёны и шокированный взгляд Яши, который уже собирался стыдливо уйти. — начнём-с, барин! — она хихикнула со своих же слов, ослабляя хватку на волосах русала и аккуратно проводя расчёской по кончикам. Пару взмахов рукой и расческа поднимается всё выше и выше, пока не достигает той части, что находится около шеи. — Н-да... — цокает Кайрос, придирчиво осматривая проблемное место. — Ч-чего там? — заикаясь, говорит Коннер чуть громче и более дерзко, чем ему хотелось бы. — Сейчас будет больно, рыбка, — он дёргается, когда Алёна легонько ударяет его по плечу. — Кай, ну, коленями в воду – как-то не очень, что ли... — Не бубни. Лучше иди искупайся, Лён, — ласково усмехается Кайрос и вдруг дёргает расчёску, вырывая клок волос. Коннер, вскрикнув, хватается за голову и тяжело вздыхает. — И так всегда... — Не дергайся! Хватит качать головой! — восклицает в ответ волшебница и удобнее перехватывает его волосы. — Извини, я не хотела, — виновато поглаживая пряди, говорит она. — Ничего страшного, — обижено тянет Коннер. Какой-то время они сидят в тишине (не считая одной фразы Алёны, адресованной Яше, о том, чтобы тот освежился в реке. Он же, брезгливо поморщившись, отказался). Первой, кому это надоело, оказалась Кайрос. — Что ты имел под «и так всегда»? — спросила она, задумчиво скользя (насколько это можно было так назвать: каждые пару секунд расческа натыкалась на запутанные между собой локоны) зубчиками между прядями. — Тебя уже расчесывали? — Э... — Коннер замялся. — да, — стыдливо потупив взгляд, признался он. — однажды одна...владелица рек, когда я был ещё совсем ребенком, попыталась расчесать меня, чтобы мои волосы были такими же прекрасными, как и у неё. — И что, вышло? — насмешливо произнесла Алёна. — Нет, как видишь. — Да уж вижу. — Задача не из лёгких, но, поверь мне, я справлюсь. Если уж со своими справляюсь, — ободрила его Кайрос, улыбаясь (пускай Коннер этого и не видел, но в её голосе отчётливо была слышна улыбка). Уголки губ русала дернулись, поднимаясь вверх. Они посидели ещё какое-то время молча. Периодически Алёна всё также перекидывалась короткими фразами с Яшей, но теперь уже на французском. — Так, у меня два вопроса, — вдруг сказала она, обратившись к Коннеру. — Слушаю..ой! — Прости-прости! — залепетала Кайрос, держа в руках очередной клок его волос. — Ничего...правда, ничего страшного, — успокоил её русал. — Итак, — он хотел обернуться на Алёну, но вовремя вспомнил о расчёске в волосах и отмел эту затею. — что ты хотела спросить? — Ну, во-первых, Кон, — Коннер вздрогнул от неожиданного обращения. — Да не вертись ты! — Извини! — воскликнул он. — Так вот... а как ты выследил царевича? — Алёна метнула взгляд к чистому небу без единого облачка (слишком подозрительно хорошо. Может, затишье перед бурей?). — По запаху, — обдумав пару секунд слова Маленковой, пытаясь понять, о чём она, наконец ответил Коннер. — Удивишься, но медаль, лежащая у тебя в сумке, пахнет им. Возможно, когда-то она у него хранилась. Запах слабый, но его можно почувствовать. Я, будучи псом, учуял нечто, что отдалённо пахло как твои вещи и решил проверить, откуда это исходит. А схватил я его, думая, что он что-то украл у тебя. Но как только ты признала в нем кого-то царской крови, я понял, что тут уже справятся без меня. — Ох, да. Эта медаль...она принадлежала моей матери...той, в свою очередь, вручил её внук царствующей на тот момент императрицы... Видимо, как раз-таки Кирилл Александрович, — Алёна грустно усмехнулась. — Спасибо, кстати, что готов был поймать вора. — Чтобы украсть у Алёны, нужно знатно постараться, — фыркнула Кайрос. — так что не думаю, что кто-то смог бы это сделать. — Ты меня переоцениваешь. — А мне кажется, что ни капли не переоценивает. — А тебе откуда знать, а, рыбка? Мы не так давно с тобой знакомы, — несмотря на эти слова, Коннер почему-то был уверен, что Алёна весело улыбается. — А второй вопрос какой? — Ну... — судя по звукам, Маленкова застенчиво потёрла шею. — мне вот интересно, как ты это делаешь? — Что именно? — Говоришь на русском. Разве у вас, мистических существ... — Существ Внутреннего Цуками, — поправила Кайрос. — ...существ Внутреннего Цуками, не должен быть свой собственный язык? Алёна сверлила взглядом в Коннере дырку ровно до того момента, пока он звонко не рассмеялся. Волшебница легонько стукнула его расчёской по голове, решив не повторять просьбу в очередной раз. — И вновь извини! — успокаиваясь, сказал он. — Это...ух, погоди секунду... — улыбнувшись, обратился он к Алёне. — это магия! Само собой, у нас есть свой язык, но в нашем мире живёт слишком много существ и каждый из них говорит на своем. Было бы сложно общаться, не думаешь? Поэтому на душу каждого с рождения наложена магия Вуивра – последнего в своем роде и первого в нашем мире существа. Он некий... дракон. Точнее, он похож на наших местных драконов, потому что они его потомки, — увлеченно говорил Коннер. — Я немногое...эм...понимаю в своем мире, но помню, как мне рассказывали об этом. Так вот! Он наложил на нас это заклятие, чтобы мы понимали другие языки с первого же слова. Это очень удобно. — Ого... — Алёна нахмурилась, обдумывая сказанное. Она часто общалась с магами, но о таком они не знали, раз никогда не рассказывали, даже уча новых волшебников. Можно было бы предположить, что Кайрос замалчивала об этом, а сама Алёна в детстве не дошла по программе (или человеку просто не доверяли?), но, видя её искреннее удивление и интерес, Алёна поняла, что если кто и мог что-то замалчивать, так это только старейшины. — Ого! — повторила слова подруги волшебница, но более воодушевлённо. — А расскажи ещё о вашем мире! Хочу сверить с тем, чему нас учили. Коннер начал робко перечислять то, что знал о Внутреннем Цуками, уже не шугаясь от ласковых движений расчёски, которая убрала все колтуны. Алёна встала и подошла к Яше. — Вижу, что и у тебя есть вопросы, белоручка, — усмехнулась она, вновь садясь рядом на шинель. — Ага, — протянул он, щипля мочку уха, чтобы то сохраняло свой розоватый цвет. — А вот эта карта, выпавшая из плаща Кайрос, — он показал на промокший кусок бумаги. Алёна выругалась себе под нос. — это что-то магическое?.. — Что? — Маленкова хохотнула. — Вовсе нет! Обычная карта от Петербурга до Старой Руссы. Не более того. Была у нас магическая карта, но вела она не особо далеко. — А...ясно, спасибо. — Яша неловко улыбнулся в ответ на смех Алёны. — Почему ты не... купаешься? Как и предлагала тебе Кайрос, — приподнял бровь он, смотря на волшебницу, плетущую Коннеру косичку из свисающих спереди на лицо волос. — Ты вроде говорила когда-то, что любишь реки. — Ох, я бы с удовольствием! — воскликнула Алёна, необычайно радостная сегодня. — Ранение, жаль, не позволяет, — она выправила рубашку из юбки и приподняла немного её, указывая на бинты. — Кстати, пора бы уже перевязать, — задумчиво протянула она и замолчала. Так они и просидели, пока солнце не опустилось, начиная закатываться. И только тогда было решено, что им пора идти. Было темно. Обычно в этом месте нет ничего. А сейчас темнота. Данэль сжал рубашку в области сердца. — Геран... — прошептал он. — Геран... — словно в бреду повторял и повторял, пока не открыл глаза. Судя по звуку, существо мерзко усмехнулось. Он не знал точно, ведь лица Оно не имело. Слез не было. Была лишь причина вновь замолчать. Но ненадолго. Оба это знали. Знали, что скоро случится то, что должно было произойти ещё много лет назад, но тогда Ему помешали. В этот раз всё будет по-другому. В этот раз Дверь в Миры откроется. Откроется, когда эта ошибка похоти разных существ будет доставлена. А их драгоценный ключик, который так и не смог тогда в одиночку открыть Дверь, станет хорошим помощником в этом. И, конечно же, его об этом никто не спросит.