***
Баки проснулся, открыл глаза и непонимающе нахмурился, потом резко приподнялся и огляделся по сторонам. Вспомнил, что вчера перебрался из хижины обратно в резиденцию, и снова уронил голову на подушку. Некоторое время лежал, глядя в потолок на тени, мечущиеся там от колыхания штор и солнечного света за ними. Потом поднялся и сел, спустив ноги с дивана. Стол напротив был точно такой, как и тот, что они со Стивом сломали в день его отлета, и Баки гадал, — новый ли это, или старый починили? Он не смог заставить себя лечь спать в свою кровать. Долго смотрел на неё, и голову затапливали мысли и воспоминания о Стиве. В общем-то, поэтому он и ушёл к себе обратно в хижину, когда Стив улетел. Не смог выносить этой пустоты и тишины после. Теперь пришлось вернуться, но Баки надеялся, что это временная мера. Потому что находиться здесь одному было невыносимо… Он поднялся, убрал постель, сходил в душ, снова побрился, чтобы выглядеть посвежее и не так контрастировать с его вычурным нарядом. Перекусил стейками с овощами, которые заказал в ресторане и передал ему вчера с курьером Т’Чалла, и хотел было пойти немного проветрить голову перед тем, как его потащат на Совет, но тут в дверь постучали, и Баки иронично хмыкнул. Открыв дверь, он, нисколько не удивившись, обнаружил за ней Т’Чаллу. — Так это правда! — радостно улыбнулся король. — Я снова не поверил, когда мне сообщили! — произнёс король, заходя внутрь. — Не знаю, что вам сообщили, но я здесь, — хмыкнул Джеймс. — И этим ты меня просто осчастливил! — сияя глазами, произнёс Т’Чалла и не удержался, чтобы вновь не погладить его по теперь уже гладкой щеке. — Сбрил свою «серую шерсть с кровавой морды»… — мрачно пояснил Баки. — Чтобы не так сильно торчала из-под овечьей шкуры. — Прекрати! — сердито отмахнулся Король и вынул из кармана браслет. — Я принёс тебе это. Нам нужно держать связь. Перед всеми этими мероприятиями и во время них постоянно дикая неразбериха и суета. Лучше, если у нас будет средство связи. Баки взглянул на браслет и молча протянул руку. Т’Чалла, радостно сияя, надел на него атрибут и, защелкнув браслет, обхватил его руку двумя ладонями, чуть сжав с обеих сторон. — Ты удивительно покладистый… Что-то случилось? — произнёс он, заглядывая Джеймсу в глаза. — Нет, — пожал плечом Баки. — Просто подумал, что, пытаясь уменьшить ущерб от своего присутствия здесь, я только добавлял вам хлопот и волнений. Т’Чалла не удержался, чтобы не обнять Джеймса, крепко прижимая к себе: — Никакого ущерба ты мне не нанёс! Но я очень рад этим переменам, — произнёс он тихо. Баки лишь мрачно хмыкнул. Затем Т’Чалла отодвинулся и огляделся по сторонам: — Ты примерял обувь? Размер твой, но вдруг неудобно или ширина не та? Есть время поменять. — Всё нормально, — кивнул Баки. — Точно? — сощурился Т’Чалла. Баки снова кивнул. — Ладно, оставлю тебя пока. Мне нужно самому подготовиться. Начало в три, в час за тобой заедут. По дороге к вам присоединится Шури. Держись её. Она будет присутствовать на Совете и подскажет тебе, если вдруг возникнут вопросы. Баки вымученно улыбнулся. — Волнуешься? — погладил его по плечу Т’Чалла. — Всё будет хорошо! Он снова хлопнул его по плечу и, улыбнувшись ещё раз, быстрым шагом вышел в коридор. Баки пошел за ним, открыл дверь и снова слегка улыбнулся, а захлопнув её, едва удержал себя, чтобы не завыть в голос. Всё это ему дико не нравилось, но доводы Т’Чаллы тоже были весьма вескими и убедительными, и Баки просто разрывало изнутри на две части. Одна часть хотела куда-то сбежать, вторая собиралась покориться и выполнять всё, что требуется, понадеявшись, что королю Ваканды лучше знать, что правильно, а что нет. Он взъерошил волосы, отлепился от двери, к которой приваливался спиной после того, как закрыл её за Т’Чаллой, и глянул на часы в углу гостиной. Времени ещё было достаточно, и он всё-таки решил прогуляться и освежиться, иначе бы точно завыл тут, сидя в ожидании «казни», как самый настоящий волк. Дойдя до деревни, он сперва хотел свернуть к своему домишке, но, заметив нескольких жителей деревни неподалеку, решил идти прямо в поле. Сейчас ему не нужно было ничье общество, просто надо было отделить весь шум и гул в голове, в который сливались слова: «угроза, опасность, неверно принятое решения, провал миссии» от своих собственных мыслей по этому поводу. От мыслей Баки Барнса, если они вообще существовали. А ему казалось, что существовали. Только очень тихо и слабенько звучали, почти не слышно, почти беззвучно, — они больше походили на ощущения, чем на слова. И Баки не мог их никак разобрать и понять. Он вышел в поле и снова вспомнил Стива: то, как они впервые встретились здесь после вынужденной разлуки, как прощались потом, гуляя тут же… Отогнав ненужную сейчас тоску и горечь, Баки попытался представить, что бы сделал Стив на его месте. Как бы он поступил? Если бы Стив выбрал какое-то решение, он бы шел до конца, не свернул, как бы его не убеждали. Это Баки знал отчётливо, вот только не знал, какое именно решение он бы выбрал в этой ситуации? Какое? Подчиниться решению Т’Чаллы, пусть оно и кажется ему опасно ошибочным? Или же пойти наперекор? Отказаться от участия. Сбежать. Скрыться. Сорвать всю подготовку и планы Короля. Разрушить его доверие и доброе отношение? А что, если Т’Чалла прав? Что, если Баки просто перестраховывается? Или просто боится…? Боится, что его прошлое, его сущность откроется перед всеми, а не только перед несколькими добродушно настроенными союзниками? Боится превратиться для всех из безобидного белого однорукого чудака, над которым по доброму посмеиваются, дразнят детишки, подкармливают простые люди, в чудовище, хладнокровного убийцу, беспощадную машину для убийств, замаранного своими преступлениями от ступней до макушки? Что, если он просто трусит, и тогда просто сорвёт все планы Т’Чаллы из-за собственного страха? Стив бы знал ответ… Стив всегда знал, как правильно. У него внутри как будто был особый компас, всегда показывающий верное направление. Как бы его не швыряло и не крутило, он всегда безошибочно знал, что правильно, а что нет. Но Баки не Стив. Ему далеко до Стива. Он вообще какой-то поломанный механизм, путающийся в собственных сигналах, пугающийся собственной конструкции, реагирующий на собственные действия как на угрозу и атакующий сам себя из-за этого. Баки закрыл глаза, крепко зажмурился и простонал: — Стив… Что мне делать, Стив? Что…? Естественно, не дождавшись ответа, он поднял веки и широким шагом пошел вперёд, в поле, ничего не видя перед собой, никого не слыша. Перешел на бег и побежал, сам не зная куда, просто прямо. Он бежал и бежал, бездумно бессмысленно, как электричка без машиниста. Бежал и бежал, не разбирая дороги, не зная маршрута. Поле давно закончилось. Он пробежал мимо рощи, мимо какой-то другой деревни, свернул чуть в сторону, чтобы не встретить по дороге людей, выбежал вновь на равнину, спугнул стаю стервятников и, не обращая внимания, побежал дальше. Долго бежал вдоль скал, пока они не перегородили ему путь, — тогда он, не думая, вскарабкался на уступ, перепрыгнул на камень и, спустившись на какую-то тропинку, снова побежал. Так он бежал и карабкался, пока не забрался настолько высоко, что ощутил непривычно контрастный, почти морозный ветер, куснувший его голое плечо. Он перепрыгнул через ущелье и наконец, остановившись, обернулся назад. Кругом была звенящая тишина, лишь где-то скатился камешек и, отразившись эхом, упал вниз, и всё снова стихло. Баки слышал только свое учащенное дыхание. Грудная клетка ходила часто и равномерно, как кузнечные меха, с силой прогоняя кислород по крови. Не было видно ни одного человека, только далеко внизу, словно муравьи, копошились жители той деревни, мимо которой он недавно пробегал. Баки обернулся и посмотрел вперёд. Дальше вверху виднелась более-менее пологая площадка, припорошенная снегом, и Баки решил взобраться на нее, чтобы сесть, передохнуть и сообразить, что делать теперь, когда он забрался так далеко, не пойми куда и неизвестно зачем. Он неспешно поднялся по почти отвесному участку и, схватившись за острый край камня, перевалился через него и приземлился на четвереньки. И тут же со всех сторон, откуда неизвестно выскочили вооруженные люди. Ощетинившись остриями копий, они наперебой орали что-то на местном диалекте, и Баки не понимал ни единого слова, хотя и догадывался, чего от него требовали. Он замер на месте, всё также стоя на карачках, а потом медленно приподнялся и сел на пятки, подняв руку вверх. Незнакомцы вокруг него немного снизили накал выкриков и шагнули ближе. Быстро окинув глазами обстановку, Баки понял, что путь назад отрезан тремя вооруженными людьми: справа у скалы двое, слева один и впереди ещё двое. У всех местное оружие — копья, но на поясах есть ещё кинжалы и ещё какие-то предметы, возможно, шокеры. Одеты незнакомцы в какие-то лохмотья из шкур, без всяких опознавательных нашивок или вакандских гербов. Лица скрыты полушлемами в виде получерепов с зубами каких-то животных. Говорят по-вакандски, но с примесью иного диалекта. Все темнокожие, мощные, рослые, кажется, мощнее среднего солдата из гвардии Т’Чаллы, которых видел Баки. Больше всего незнакомцы напоминали ему разбойников или каких-то маргиналов-отщепенцев. Баки стиснул зубы, судорожно размышляя, как лучше всего поступить в такой ситуации? Отбиться и сбежать? А вдруг он кого-то нечаянно убьёт или нарушит какой-то закон? Это будет прецедент и новая головная боль для Т’Чаллы. Сдаться? Чего они хотят — неизвестно. Ограбить? У Баки ничего ценного нет… Взять в заложники и требовать выкуп? Опять головная боль для Т’Чаллы… Ещё и накануне Совета… А, может, это выход? Нет, скорее всего, так будет только хуже. А вдруг они хотят ещё чего-то?.. Чего-то неожиданного от него, нетипичного, например… Съесть…? Баки покосился на многочисленные украшения на всех «бандитах» в виде зубов и когтей каких-то животных и разных черепов, украшающих их пояс на манер пряжек от ремней. Пока он всё это думал, к нему подошли совсем вплотную и принялись пихать и пинать в спину, заставляя подняться и идти. Что Баки и сделал, очень медленно встав и держа руку над головой. Пройдя несколько метров, его остановили, вновь что-то галдя на диалекте. К Баки подскочил один из «разбойников» и замер, вертя в руках наручники, покосился на Баки через проёмы в шлеме и, пожав плечами, начал что-то орать, отходя назад. Баки лишь фыркнул: наручники в его случае бессмысленны, у него только одна рука. Через пару минут парень вернулся с верёвкой. Кто-то сильно толкнул Баки в спину, одновременно ударив по ноге, и он снова упал на колени. Еле сдерживая себя, чтобы не вступить в схватку, когда его натренированный разум видел удобные возможности для этого, Баки стиснул зубы, позволяя парню с веревкой завести его руку за спину и накинуть веревку ему на пояс. Округу огласил мощный рык, и все галдящие смолкли. А Баки уставился вперёд, хотя парень, пытавшийся его связать, так и норовил уронить его лицом в землю, наваливаясь всем весом, пока обматывал его веревкой вокруг пояса. Из пещеры, которая была дальше и вверх по склону, выбрался великан, обвешанный шкурами и кожаными доспехами с щитками и наколенниками. Он глянул в сторону Баки и неспешно, величественно приблизился, опираясь на какую-то деревянную палку с огромным круглым набалдашником. Баки помимо воли уставился на его огромные ноги, которые застыли в полуметре от него. Великан что-то рявкнул, и парень, который всё это время наматывал на Баки, как на катушку, верёвку, начал недовольно и медленно разматывать её обратно. Размотав, он пихнул Баки в спину, и тот еле успел выставить руку перед собой, чтобы не упасть лицом в землю. — Оставь! — рявкнул здоровяк. — Я знаю, кто это! Баки удивлённо приподнял брови. Здоровяк приблизился вплотную и, опустив мощную руку, обхватил Баки за подбородок и медленно поднял его лицо вверх, заставляя смотреть на себя. — Белый Волк, верно? — хмыкнул великан, глядя Баки в глаза и продолжая тянуть его голову вверх, отчего Баки пришлось подняться с колен и выпрямиться в полный рост. Но даже тогда великан был на две головы выше отнюдь не страдающего недостатком роста Барнса. — Не слишком ли далеко тебя занесло от владений Т’Чаллы? — хмыкнул великан. — Разве не вся Ваканда владение Т’Чаллы…? — удивлённо выдавил Баки. Великан фыркнул и оглушительно рассмеялся. — Так-то оно так. Но он что, позволяет тебе шляться одному вообще где угодно? — спросил верзила. Стоящий чуть в стороне от Баки парень с копьём что-то шепнул великану и кивнул куда-то в сторону плеча Баки. Здоровяк обхватил своей ручищей кисть Барнса и приподнял её, глядя на браслет. — А, тогда понятно… — хмыкнул он. — Правда, что-то я не помню, чтобы тебя одобряли… Баки мягко, но решительно высвободил руку: — Что вы хотите от меня? — Мы?! — фыркнул верзила. — Да ничего. Это же ты к нам забрался! А раз забрался, то уж извини. Со всеми почестями и уважением к носителю знака королевской семьи прошу вас проследовать ко мне в плен! Пока я не свяжусь с Т’Чаллой и не решу, что с тобой делать дальше. Баки сжал зубы. Быстро глянул вниз со скалы, потом в сторону. Теперь у скалы было четверо, один был слева у его плеча. Значит остальные трое позади него… Великан насмешливым жестом пригласил Баки следовать за ним и развернулся ко входу в пещеру. Стоящий за спиной парень подтолкнул Баки в спину, понуждая идти. Тот качнулся, но удержался на месте. Парень вновь пихнул его сильнее и что-то произнёс. Четверо стоящих справа шагнули ближе, выставляя копья в направлении Баки. Верзила обернулся. Парень толкнул Баки ещё, снова наваливаясь сильнее, пуская в ход плечо. Баки резко присел, парень перелетел через него и упал впереди. Баки выхватил лежащее копье и, крутанувшись, выбил им второе у парня, который замахнулся на него, подскакивая ближе. Швырнул копье в сторону тех, кто стоял позади, понуждая их отскочить, и, сильно оттолкнувшись, прыгнул со скалы головой вперёд, переворачиваясь воздухе. Грациозно приземлился ногами на уступ, быстро глянул вверх и рванул, что есть силы, прочь. Пришедшие в себя от кратковременного шока «бандиты» ринулись было следом за ним, спускаясь по тропе, но великан остановил их грозным рыком. — Да бросьте! Вы его не догоните, пусть бежит! — хмыкнул он. — Шустрый какой!***
Барнс оказался дома быстрее, чем ожидал. Влетел в квартиру и глянул на часы — в запасе было ещё тридцать минут. Он быстро принял душ, так как вспотел от всей этой беготни, и принялся одеваться. Костюм и ботинки надел без труда, правда, долго возился с пуговицами. Хорошо, хоть ботинки, к его счастью, были без шнурков, обычные кремовые лоферы. А вот платок вообще чуть не забыл, а, вспомнив, долго мучился, пытаясь прилепить его как-то покрасивее, как повязывал ему Т’Чалла, но в итоге плюнул, и, просто связав концы узлом, затянул зубами и накинул на шею, дважды обернув как шарф. Глядя в зеркало, отметил про себя, что на голове у него сущий беспредел, и надо срочно хотя бы причесаться. Рванул в комнату в поисках расчески, сделал два шага, и вдруг глаза его закрылись, и он рухнул на пол как подкошенный… Пролежав без движения примерно минуту, Барнс шевельнулся. Медленно поднялся и сел, огляделся по сторонам и встал. Немного постоял, глядя расфокусированным взглядом, затем поднял руку, и, зубами сняв с пальца кольцо, пошел в туалет. Бросив кольцо в унитаз, он нажал на смыв и вернулся в комнату. Посмотрел на часы и сел на диван. Закрыл глаза и снова отключился.***
— Окойе, ты хочешь прожечь во мне дыру? Хватит смотреть на меня так, будто я собираюсь выпрыгнуть из самолета без парашюта! — проворчал Т’Чалла, повязывая цветастый «кевай» на плечо. — В какой-то мере, так оно и есть… — буркнула Окойе. — Прекрати! Мы уже сто раз это всё обсудили. — И вы остались при своем мнении. Хотите угробить свою карьеру и всю страну ради беглого убийцы! — Окойе! — рявкнул Т’Чалла, оборачиваясь к ней с грозным видом. — Я запрещаю тебе говорить о нём так! — На Совете вы тоже всем запретите называть чёрное черным, а белое белым? — фыркнула воительница. — Генерал, — тяжко вздохнул Т’Чалла, — это решение короля. Проявляй уважение. Хватит спорить и нудеть. Если бы он должен был улететь через месяца три, может быть, можно было с вами согласиться и оставить всё как есть. Но он будет здесь жить ещё очень долго, и его присутствие должно быть легализовано, как и его права. — Тогда буду молиться Баст, чтобы он долго здесь не протянул, — процедила в сторону сквозь зубы Окойе. Т’Чалла резко обернулся и прожег её гневным взглядом. — Не смей! — прошипел он, медленно приближаясь и глядя ей в глаза. — Не смей угрожать ему, ты меня слышишь, генерал? Ты переходишь все границы. Я долго терпел и закрывал глаза на это. Я уважал твое мнение. Он тебе не нравился, но я не настаивал на обратном. Меня это печалило, но я принимал это. Я слушал тебя, прислушивался, потому что ты всегда была более объективна. В этом вопросе ты была голосом непредвзятого судьи. Но это, это уже перебор! Это уже слишком! Твоя необъяснимая ненависть к нему достигла апогея. Это уже чистой воды субъективизм и личная неприязнь! Ты с головой нырнула в свою злобу, и я уже не знаю, могу ли я вообще доверять тебе теперь…? Окойе, слушавшая всё это, напряженно и хмуро пятясь назад от наступающего Т’Чаллы, дернулась, как от пощечины, на последних словах. Глаза её распахнулись во всю ширь и лихорадочно заблестели. — Я всегда, — выдавила она севшим голосом и облизала губы, глотая слюну, чтобы продавить комок, вставший в горле, — я всегда была верна своей стране и своему королю! Была и буду, несмотря ни на что. И, если король слеп и шагает в пропасть, я говорю ему, что там пропасть! Пусть даже он двести раз скажет, что там цветущая поляна. Там пропасть, и я не стану просто стоять и молчать! Хотите казнить меня за это? Ваше право. — Если ты не прекратишь третировать Джеймса, я подумаю над тем, чтобы сменить генерала своей армии на более достойного и непредвзятого профессионала! — процедил сквозь зубы Т’Чалла, практически утыкаясь носом в нос Окойе. Та вспыхнула, поперхнулась воздухом, открыла рот, обиженно моргая, но тут же подавила в себе все эмоции и, практически прокусив собственную губу, выдавила дрогнувшим голосом: — Это ваше право, Ваше Величество. Могу я идти? — Иди! — буркнул Т’Чалла. Окойе размеренно и твердо развернулась и вышла прочь из его кабинета. Т’Чалла глубоко вздохнул и, рухнув в кресло, схватился за лоб, яростно что-то проворчав. А потом, рыкнув, смахнул со стола бумаги.