***
Баки в очередной раз порадовался собственной прозорливости. Если бы он не назаказывал с утра такую кучу еды, — сидеть бы ему сегодня, а, может, и завтра, и даже послезавтра голодным. Потому как без ключа он не смог бы впустить в дом курьера. Он разогрел в микроволновке курицу и рыбу, поставил на стол салат, налил в стакан сока и включил телевизор для фона. Тот отвлекал его от мрачных мыслей. Конечно же, для Баки было не проблемой продержаться без пищи пару дней или даже недель, но он хотел быть в форме, а все предыдущие события очень явно выбили его из колеи. Не хотелось прибавлять сюда еще и дискомфорт от голода. Больше всего его «подкосили» (как выражался курьер) видеозаписи о его пребывании в Гидре. Хотя, быть может, они просто стали последней каплей. Рука уже почти зажила, но небольшие синяки на костяшках продолжали напоминать ему его срыв и все, что он ощущал тогда, — стыд, ярость, горечь, ощущение собственной униженности, слабости, растоптанности. И Баки старался как можно реже бросать взгляд на свою кисть. Он мрачно принялся за курицу, но по мере того, как ел, внезапно осознавал, насколько оголодал. Жареная курица улетела в два счета, и он принялся за лосось с сыром и лимоном. Когда он доедал последний стейк, вполуха слушая о «пожарах, охвативших Лос-Анджелес и окрестности», на экране вдруг мелькнуло что-то инородное. Взгляд Баки сам собой тут-же зафиксировал это и перенаправился на источник. По низу кадра с горящими лесами и домами ползли крупные буквы бегущей строки, складывающиеся в слова: «Привет, Баки! Как вы там? Все хорошо?» Баки замер и несколько раз моргнул, проверяя, не мерещится ли ему это. Но буквы никуда не исчезли, более того, к ним прибавились новые: «Все будет хорошо! Не грустите там, ладно?» Баки нахмурил брови, собираясь с мыслями и рассеянно жуя лимон, оставшийся в тарелке от рыбных стейков. «Ой, вы же не знаете, кто это! Это я, Шури!» — сообщила бегущая строка. Баки облегченно выдохнул. «Знаю, вы не можете ответить. Просто хотела сказать, что вы не один! Держитесь тут! Пока! =)» Баки снова хмыкнул, слабо улыбнувшись. Допил яблочный сок, сгрузил грязную посуду в раковину, некоторое время смотрел на нее. Решил, что помоет ее завтра, и пошел в душ. Выйдя оттуда, он разобрал диван, расстелил постель и, выключив свет, лег спать. Но в голову тут же опять полезли мысли о кадрах, которые крутил в зале Совета Т’Чалла. Какая-то часть Баки уверяла его, что он ничего не мог сделать, но другая кричала, что он должен был сопротивляться и бороться до конца, и тут же Баки вспоминал, что он просто не мог этого делать, потому что был не способен на это. Чуть ли ни половину своего пребывания в Гидре Баки был в полубессознательном состоянии. Он действовал, но не оценивал свои действия; он понимал, что выполняет, но не осознавал, для чего и зачем. Мораль, сострадание, совесть, жалость — все это было искусственно отключено, как и почти все остальные чувства и эмоции. И, как только Баки внезапно начинал вспоминать, что он — человек, и ему присущи человеческие качества, его тут же отправляли на «стул» и стирали либо эти проблески человечности, либо вообще все! Из него выбивали почти все эмоции: он должен был быть просто оболочкой для выполнения функций — за этим тщательно следили. Иногда ему давали некую передышку. Один его командир, он разрешал ему кое-что чувствовать. Но, как только эти чувства выходили из-под контроля, становились чем-то большим или чем-то иным, нежели планировал этот командир, грозясь тем самым разрушить всю эту тщательно выстроенную плотину, блокирующую все лишнее, и таща за собой осознание, понимание и анализ всех событий — его тут же опять отправляли на «стул» или в заморозку. Баки просто не мог что-то сделать. Он просто не помнил об этом. Каждый раз он начинал все с чистого листа и чаще всего заканчивал им же. И все же он пытался, пытался, но все равно не мог. Просто не мог. Он понимал это сейчас и в то же самое время все равно мучился чувством вины, горечи и стыда от осознания проигрыша. От осознания изнасилования собственной воли и растаптывания своей личности. Баки накрыл лицо ладонью и тихо, протяжно застонал. И вдруг вспомнил уверенные слова Стива: «Ты ничего не мог сделать, ничего!» Ему вспомнились его глаза, глядящие так сурово и так беспрекословно уверенно, так безусловно верящие в эти слова глаза. — Стиви… — простонал Баки. — Я знаю, Стиви… Но от этого не легче… Не легче…***
Баки выискал глазами худую фигуру с белобрысой головой и радостно помахал ему рукой в скрипучей кожаной перчатке. — Давай, Джимми! Вперед! — выкрикнула, вскочив со своего места, пышногрудая девица, и ее поддержали еще несколько девиц радостным возгласом. Баки, широко улыбнувшись, послал им воздушный поцелуй и за всем эти пропустил гонг и команду рефери к началу. Повернувшись к противнику, он получил мощный прямой удар прямо в челюсть и отлетел на канаты. Половина зала (в основном женская) взволнованно ахнула, вторая половина потонула в оглушительном хохоте. Стив ошарашенно покачал головой и закусил губу. — Ты в норме? Продолжать можешь? — склонился к Барнсу рефери. Баки тряхнул головой, поморгал и уверенно кивнул, отлепляясь от ограждения. Джонатан Спенсер — плотный рыжеволосый детина, сосредоточенно глядя на Баки, бил перчаткой о перчатку и бродил по рингу туда-сюда, словно тигр в клетке. — Не выспался, Барнс? — кивнул он ему. Баки хмыкнул в ответ, прижал перчаткой скулу, которая уже чуть опухала и немного мешала видеть, и шагнул к центру. Рефери свел руки, показывая, чтобы противники сходились, и, скомандовав: «Бой», отскочил в сторону. Баки, приняв стойку и сосредоточенно глядя, задвигался по рингу. Спенсер не сводил с него глаз, выжидая момент. Баки шагнул ближе и махнул левой на пробу. Спенсер уклонился. Баки кружил вокруг него, время от времени дразня легкими ударами, но все никак не мог улучить момент для сближения — Спенсер был начеку. Наконец Барнс решил рискнуть и, шагнув к противнику, опять выбросил левую руку в «джебе». Спенсер закрылся, Баки ударил его «хуком», но тут же получил контрудар в голову и, снова отлетев на канаты, рухнул на ринг. Зал опять потонул в противоречивых криках, «охах» и «вздохах». — Вставай, Джим! — в отчаяньи крикнула грудастая девушка, вскакивая с места. Баки тряс головой, моргал и неуклюже пытался встать. Он понимал, что, так глупо пропустив первый удар, слегка контузился и теперь никак не мог сконцентрироваться, пропуская новые удары из-за того, что его реакция теперь была слегка заторможена. Рефери уже начал считать, но Баки тут же резко вскочил на ноги, вновь тряхнул головой и встал в стойку. — Джеймс, соберись! — крикнул ему тренер. — Двигайся, двигайся! Уклоняйся и выжидай! Баки вновь пошел на сближение, звякнул гонг. Следующие три минуты Баки просто пытался не получить еще один удар в голову, который гарантированно отправил бы его в нокаут. Он закрывался, пятился, уворачивался, а на него сыпался просто град ударов. Спенсер, видимо, решил добивать его, пока он не пришел в себя полностью. Он зажал его в угол и бил-бил-бил… Баки сутулил плечи, закрывал голову и челюсть, копил силы, злость и терпел-терпел-терпел. — Давай же, Джимми… — простонала девушка, глядя с отчаянием на ринг и кусая палец. — Не волнуйся! Он справится, он не сдастся. Это такая тактика! — подбодрил ее сидящий рядом Стив. — Он выносливый. Очень. И сильный! Как стальная пружина: чем сильнее прижимают, — тем сильнее бьет. Словно бы в ответ, Спенсер чуть замешкался, видимо, утомившись без продыху колошматить Баки, а тот, уловив это, распрямившись, выдал «кросс» прямо ему в голову со всей силы, на какую только был способен. Удар получился настолько мощным, что теперь уже Спенсер отлетел к канатам, повис на них, а потом медленно сполз на ринг, встряхнул головой, лег и замер. Зал взорвался женским визгом. Баки скорчил изумленное лицо, глядя на Спенсера, над которым склонился реф, выбрасывающий пальцы в счете: он и сам не ожидал, что вырубит его с одного удара, а потом лучезарно улыбнулся в зал. Скривился от боли в опухшей и перекошенной щеке и вновь послал несколько воздушных поцелуев девчонкам и помахал Стиву. — Я же говорил! — улыбнулся тот, обращаясь к девушке, сидящей рядом, но та его уже не слышала, прыгая на месте и что-то крича. --- — Болит? — Стив кивнул на голову Баки, на лице которого сиял внушительный синяк, а один глаз едва открывался. — Да нет, терпимо! — отмахнулся тот. — Завтра будет хуже. Адреналин весь уйдет… — Если бы ты не ловил ворон, могло обойтись и без этого, — заметил Стив. — Да ладно! — улыбнулся Баки. — Спенсеру тоже досталось. Как я его! А?! — Да, здорово вышло. Скажи спасибо, что это не школьные соревнования, а то тебя бы дисквалифицировали за нокаут. — Да хватит тебе нудеть! — рассмеялся Баки. — На, хочешь подержать? Он протянул Стиву кубок с фигуркой боксера. — Красивый, — Стив повертел его в руках и вернул обратно. — А медаль из золота? — Латунь, — отмахнулся Баки. — Если бы они все были из золота, я бы уже богачом стал! Вот во взрослом разряде пояса дают, по-моему, это гораздо внушительнее. Стив грустно улыбнулся, глядя на друга: — Там и бьют сильнее. Баки фыркнул, немного помолчал, глядя на Стива, а потом снова сунул кубок: — Хочешь, подарю? — Зачем?.. — опешил тот, останавливаясь. — Ты что… — Ну, просто. Бери! — Нет, он твой! При чем тут я? — Стив отпихнул его руку. — Да бери ты! — вновь всунул кубок Стиву в руку Барнс. — На память будет! У меня все равно их ставить уже негде. — На память о том, что я никогда ничего подобного не добьюсь…? — мрачно произнес Стив, держа кубок. — Опять ты за свое! — взмахнул руками Баки. — Добьёшься, было бы желание! Ну, может, не в боксе, а там, например… ну, в шахматах… Стив громко фыркнул и сунул кубок обратно. — Нет, спасибо. — А что? Это тоже вид спорта! — возмутился Барнс. — Там мозги нужны и выдержка, хладнокровие, — все, что у тебя есть! — И крепкий зад, чтобы сутками сидеть на стуле… — пробурчал Роджерс. — Нет. Спасибо, Бак, но это ты его выиграл. Я не собираюсь отбирать чужие победы. Он спрятал руки в карманы и побрел вперед. Баки, мрачно глядя, потоптался на месте, кривя губы и тряхнув головой, быстрым шагом его нагнал. — Да ладно тебе… — вновь начал он, но тут их нагнала стайка ребятишек из соседнего двора. — Баки, дай перчатки померить? — заканючил малец, дергая Барнса за рукав. — И мне! — тут же подпрыгнул другой. Третий мялся чуть в стороне и робко заглядывал в глаза. — Баки, ну дай! — Мал еще, — огрызнулся Барнс. — Утонешь в них, где тебя потом искать? — Не утону! — рассмеялся мальчишка. — Ну, дай! Пожалуйста! — Ладно, на! — Баки стянул с шеи перчатки, висевшие там на шнурках, и всучил мальцу. — Только в грязь не урони! Мальчишка с радостным воплем отбежал в сторону, и вся маленькая ватага ринулась за ним. Баки проводил их насмешливым взглядом и, вновь улыбнувшись, взглянул на Стива, стоящего чуть в стороне в ожидании, когда Барнсу вернут перчатки и они смогут пойти дальше. — Ой, мне же еще призовые дали! — спохватился вдруг Баки, залезая в карман. — Двадцать баксов! Он вынул горсть монет. — Держи! Тебе половина за поддержку и веру в мои силы! — Я не возьму, — тут же закачал головой Стив. — Да ладно, Стив! Ну, что ты опять уперся! — Баки отчаянно запрокинул голову и взмахнул рукой. — Тебе они нужнее! На лекарство и прочее… — Ты хотел новые бутсы купить. Они как раз двадцать долларов стоят. — Пятнадцать, — поправил Баки, подходя ближе. — Ну, возьми хоть пять! Он снова шагнул ближе к Роджерсу, протягивая горсть монеток, но тот увернулся, все еще держа руки в карманах. И продолжил уворачиваться, потому что Баки все не отступал. — Нет, Баки! Баки, ты слышишь меня? Нет! Я не возьму! Оставь себе. Это твоя победа. Я просто сидел в зале, и все! — А может, если бы ты не сидел там, я бы и не выиграл! — недовольно буркнул Барнс. — Сомневаюсь, — хмыкнул Стив. — Ты выиграл бы и без меня. — Сомневаюсь-сомневаюсь, — передразнил его Баки. — Ты мой друг, черт возьми! Я хочу разделить с тобой эту победу! Имею я право на это? — Я не против разделить твою победу с тобой. Мы можем пойти отпраздновать! Можно к нам, мама приготовит обед, она сегодня выходная. Или сходим в парк на аттракционы. Куда хочешь! Выбирай! Это твой день, Бак, — Стив заглянул ему в глаза. Барнс тяжко вздохнул и вдруг метнулся в сторону. — Эй-эй-эй! Мальчишка примерял перчатки в окружении друзей, другой мальчик потянулся, чтобы потрогать их, а тот в ответ двинул ему перчаткой в лоб, от чего малец рухнул на землю и все засмеялись. — Эй! — Баки присел рядом и поднял мальчишку с земли. — Драться только на ринге, ясно? Дай сюда! Он забрал перчатки и снова забросил их себе на шею. — Ну-ка, пожали друг другу руки! Парнишка, у которого забрали перчатки, насупился. — Пожали руки! Эй! Проявляй уважение к оппоненту. Дети мрачно пожали кончики пальцев. — Вот так! — улыбнулся Баки, хлопнул обоих по плечам и сорвался с места, догоняя медленно бредущего вперед Стива. — Ладно, давай я к тебе вечером заскочу. Мне сейчас надо еще кое-куда забежать… — К Дороти, да? — хмыкнул Стив. — Она за тебя очень переживала. — Привет, Джимми! — хором сказали проходящие мимо девицы и громко захихикали. — Леди! — отвесил им поклон Барнс, сияя улыбкой и провожая искрящимся взглядом. А потом обхватил Стива за плечи и крепко стиснул, так, что тот аж захрипел. — Так что, я вечером забегу? Лады? — Хорошо, Бак! — простонал Стив, с трудом высвобождаясь из объятий. Баки широко и как-то озорно улыбнулся, хлопнул его по плечу и, побежав через дорогу, запрыгнул на подножку проезжающего трамвая. — Пока, мелочь! — крикнул он, маша Стиву рукой. Роджерс хмыкнул и криво улыбнулся. — Придурок! — пробурчал он и в ответ тоже помахал. Баки шутливо «взял под козырек» и подмигнул ему. Стив, улыбаясь, опустил руки в карманы, развернулся на месте, собираясь идти домой. Но тут же замер, нащупав что-то. — Баки! — проворчал он возмущенно, вытаскивая монеты из кармана.***
— Эй… Окойе заглянула в квартиру, держась за ручку, а потом снова постучала по двери. — Эй, Барнс! Она подождала немного, но никаких звуков, говоривших о том, что хозяин квартиры спешит к ней навстречу, не последовало. — Барнс! — вновь позвала она уже громче, и, решившись, шагнула внутрь. Сделала пару неуверенных, осторожных и бесшумных шагов в спальню — взглянула на кровать, которая была застелена и не выдавала никаких признаков обитателя жилья. Перевела взгляд на проем, ведущий в гостиную, но, немного поразмыслив, решила не идти дальше. — Барнс, я в прихожей. Выйди сюда! — произнесла она громко и резко развернулась обратно. И, тут же охнув, шарахнулась в сторону. Баки с мрачным видом стоял прямо у нее за спиной. — Черт! — выдохнула Окойе, хватаясь за сердце. — Откуда ты здесь взялся? — Не следует красться по дому. Если уж вломилась, то иди уверенно, — выдавил Баки. — А то тебя примут за вора. — Я стучала! Ты не слышал? — огрызнулась воительница, пытаясь высвободить копье, которым она зацепилась за проем. — Я привык сам открывать дверь стучащему, — парировал Баки, стоя на месте. — Привыкай к другому! — буркнула Окойе, показывая его бывшее кольцо на своей руке и вновь обретая уверенность в себе и решительность в лице. — Т’Чалла прислал меня за тобой. Он хочет… — Сейчас буду готов, — недослушав, перебил ее Баки и, пройдя мимо нее, скрылся в гостиной. Окойе немного возмущенно проводила взглядом его полуобнаженную фигуру в одних трусах. Невольно отметив про себя прекрасное телосложение, гармонично развитые мышцы, длинные стройные ноги с крепкими бедрами, упругий зад, узкий торс и на контрасте довольно раскачанный плечевой пояс — фигуру, к которой просто невозможно было придраться ни в каком месте. Кажется, без одежды он выглядел даже еще лучше, чем в ней. Тем более, что его повседневная одежда здесь не отличалась особыми изысками и была уже довольно потрепанная. Разве что отсутствие руки и торчащий инородный обломок вместо нее портили всю идеальную картину. У Окойе даже родилось нечто вроде эстетического сожаления глубоко в душе о том, что идеальную природную форму так испортили ущербной невосполнимой потерей, и тут же сама себя одернула. Проворчав себе под нос что-то про «гребаного супермена с прибабахом». — Я подожду за дверью! — крикнула она, дернувшись назад. Но Баки уже вновь вышел к ней одетым, на ходу застегивая пуговицы на рубашке без рукавов, и, подойдя, встал напротив нее. — Я готов, — произнес он все также мрачно. Окойе некоторое время смотрела ему в глаза. Их выражение изменилось с момента их последней встречи. Появилось какое-то мрачное отчуждение, отчаяние, загнанность и вместе с тем некая суровость, безжалостность, глубоко подавленная ярость — то, чего не было и в помине раньше. — Ты в порядке? — выдавила она как можно более небрежным тоном. — Да, — выдохнул Барнс практически мгновенно, словно ждал этого вопроса. Окойе еще раз вгляделась в его глаза с темными кругами под ними и фыркнула. — Не думай, что мне самой нравится это делать. Я бы, как прежде, предпочла поменьше с тобой видеться. Баки пристально посмотрел на нее. — Делать что? — уточнил он тихо. Окойе чуть помедлила, оценивая, стоит ли это произносить. Не всколыхнет ли это ненужные воспоминания и болезненные ассоциации? — Быть кем-то вроде твоего тюремщика… — вздохнула она. Барнс вновь посмотрел ей в глаза долгим пронизывающим взглядом, от которого у воительницы почему-то все сжалось внутри. — Все нормально, — выдавил он наконец и шагнул прочь. — Пошли. --- Они спустились вниз и перешли в соседнее крыло, где, как Баки помнил, располагался рабочий кабинет короля. Но не пошли наверх через галерею, а наоборот спустились еще раз вниз, на цокольный этаж. Прошли несколько пунктов охраны и, наконец, оказались напротив простеньких, по сравнению с общей отделкой резиденции, дверей. Окойе постучала и, дернув на себя дверь, заглянула внутрь. — Ваше Величество, — Барнс, — и тут же, распахнув двери, отошла в сторону, пропуская его вперед. Баки вошел в просторное помещение, вернее, спортзал, напоминающий тот, в котором он бы у Т’Чаллы дома, но этот был гораздо больше. Часть пола здесь также была сделана из натянутого на каркас материала, а остальная выглядела как обычный дощатый пол. Возле стен стояли тренажеры, несколько кушеток и мягких кресел для релакса. В одном из них сидел Т’Чалла в своем облачении Черной Пантеры, держа что-то в руках. Когда Баки вошел, он поднялся ему навстречу, глядя в глаза. — Привет, Джеймс! — поздоровался король. — Ваше величество… — кивнул Баки. Т’Чалла подошел почти вплотную и протянул Баки сверток. Баки взял протянутую вещь и вопросительно глянул на Т’Чаллу. — Спортивный костюм. Ты же хотел его когда-то? — вновь слегка улыбнулся король. — Надевай. Баки молча принялся переодеваться. Т’Чалла повернулся к нему спиной и прошелся вдоль стены. — «Ритуал Достоинства» представляет собой «малый королевский ритуал». То есть, это аналог ритуальной битвы, которая проводится при вступлении на престол, если есть два кандидата на корону. Претенденты на вхождение в королевскую свиту приближенных проходят долгий отбор. Это должны быть лучшие из лучших, не только физически, но и морально и ментально. И, конечно, сами они должны желать стать одним из приближенных к королю. Раз в год отбирается два лучших кандидата, одобренных Советом и мной, и между ними проводится «ритуал Достоинства», после чего победителя официально одобряет Совет Старейшин всех племен королевства, и ему присваивается право на привилегии и вручается знак королевской власти — атрибут. Т’Чалла замедлил шаг и обернулся. Баки уже переоделся в свободный черный спортивной костюм с небольшими белыми полосками, напоминающими инверсионный тигриный окрас на брючине и противоположном рукаве, и стоял, глядя на него. — Битва? — повторил он, растерянно моргнув. — Я что, должен кого-то убить…? — Нет! — улыбнулся Т’Чалла. — Ни в коем случае! Ничего радикального. Победа определяется очень просто — если ты не устоял на ногах. А твоя голова при этом полностью оказалась погруженной под воду. Даже, если это было всего на мгновение. — В воду…? — чуть нахмурившись, переспросил Баки. — Ритуал проводится на реке возле священной скалы, в священном месте, — Т’Чалла вновь медленно подошел к нему и встал напротив. — Понял, — кивнул Баки. Т’Чалла пристально посмотрел ему в глаза, его рука как будто бы дернулась к его лицу, но в последний момен он, видимо, передумал и вместо этого принялся выворачивать свободно болтающийся рукав Барнса, чтобы заправить его внутрь для того, чтобы он не мешал. — Мне нужно победить?.. — тихо спросил Баки, глядя на пальцы Т’Чаллы, орудующие у него под свитером. — Что за вопрос? — изумленно выдохнул король. — Ты не слышал? Если ты проиграешь, — тебя вышлют из страны! — Может, так лучше…? — Баки пристально вгляделся в глаза Т’Чаллы. Тот уставился в его глаза в ответ. — Нет, Джеймс, так не лучше! — процедил он сквозь зубы. — Так не лучше! Это будет катастрофа. Это будет самый болезненный удар по мне. Не смей даже думать в эту сторону! Я бы вообще запретил тебе проходить эту битву. На не вакандцев не распространяются наши обычаи, и все это можно было бы заменить каким-то иным действом. Но ты же слышал Совет? — Я слышал, — кивнул Баки. — Мой соперник известен? Т’Чалла отошел и нажал что-то на своем браслете. В воздух всплыл виртуальный силуэт рослого мускулистого парня в военных штанах. — С’Малла Хоуру. 28 лет, рост 180, вес 97 кг. Занимался тайской борьбой в детстве, сейчас работает патрульным на границе. Проходит ежегодные военные сборы и участвует в спортивном скалолазании на скорость. Совет подобрал его тебе, считая, что ваши параметры совпадают. — Я тяжелее и выше и у меня гораздо больше опыта и навыков. — И нет одной руки… — напомнил Т’Чалла, серьезно глядя на Баки. — Это не проблема, — выдохнул тот. — Я очень надеюсь! Именно поэтому ты сейчас и здесь. Потренируемся?