***
— Я буду бить в три места — голову, грудь, живот. Постарайся предугадать, куда именно, и парируй. Понял? Баки поочередно показал, куда именно будет направлен удар, и завертел кистью, разминая ее. Все гвардейцы уже разбрелись по своим делам, весело обсуждая, кому сегодня больше досталось, а кто умудрился все-таки достать командира. Молодые ребята, явно не нюхавшие ни пороха, ни реальных боев, кроме «учебки», напоминали Барнсу его самого, когда он только собирался на войну, наивно думая, что все умеет и все лучше всех знает, но который ни черта не знал и ничего толком не понимал, по сути. — Я понял вас, — кивнул К’Таян, которому сегодня досталось больше всех и у которого были проблемы с реакцией и из рук вон плохо поставленный удар, и он упросил Баки дать ему парочку уроков после основной тренировки. Баки крутанул плечом и встал в стойку, глядя парню в глаза. — Готов? — произнес он. Гвардеец кивнул и лучезарно улыбнулся, словно ему сейчас будут показывать веселые фокусы, а не пытаться разбить лицо. Первый удар Баки все-таки направил не в лицо, а в грудь. Парень естественно проспал и отбил его кулак, когда Баки уже сам его притормозил. Второй удар в грудь он уже лучше отпарировал, но новый удар в живот опять прозевал, решив закрывать лицо, думая, что ударят туда. Баки успел придержать руку, и кулак ткнул под ребра не слишком сильно. — Сосредоточься! Я не играю с тобой, — произнес Барнс сурово и ускорился. Парень перестал улыбаться и отступал к стене, отбивая и пропуская удары. Баки не видел в нем никакого усердия и старания, поэтому начал бить жестче. Несколько раз парень судорожно вскрикивал от удара в грудь, но продолжал весьма коряво отбиваться, пока не уперся спиной в стену. Кулак Барнса завис в сантиметре от его лица, и тот, снова охнув, зажмурился, обхватив его руку. — Если ты всегда так тренируешься, то ты очень хреновый боец, — безжалостно прокомментировал Баки. Парень открыл глаза и снова улыбнулся. — Я обычно тренируюсь с другом. Он меня никогда не бьет в полную силу! — Поменяй напарника, — Баки попытался отдернуть кисть, но парень все еще сжимал ее в своих ладонях, не спеша отпускать. Баки глянул ему в глаза — те сияли, словно два слитка золота. Баки мягко, но решительно высвободил руку. — Тренировка окончена. Свободен! — сухо произнес он. — Но я… — начал было парень. — Свободен! — перебил его Барнс. — Мы же… — На выход! — Баки указал в сторону двери, не глядя на парня. — Но вы же… — Еще одно слово, и ты вылетишь отсюда пинком! — рявкнул Баки, яростно глядя. Парнишка стушевался, забрал свои вещи и, постоянно оглядываясь, вышел из зала. Баки судорожно выдохнул и схватился за лоб. Глянул на свое отражение в затемненном окне и пробурчал себе под нос: — Идиот… Ему внезапно вспомнилось, как он тренировал совсем молоденьких девчонок много лет назад, еще в России, участвуя в некоем проекте «Красная Комната». Половина из них тут же в него влюблялась, вторая влюблялась чуть позже. Каждая хотела быть особенной, каждая пыталась доказать ему, что она лучше всех. Каждая смотрела на него сияющими глазами. И чем сильнее они пытались ему понравиться, тем сильнее и беспощаднее он их бил. Выбивая напрочь и эту дурь из головы, и все наивные мечты и надежды на что-то большее. Они обижались, возмущались, злились, рыдали, но Баки был непреклонен. Он не делал этого назло или из жестокости, он делал это ради них. Потому что от них ждали профессионализма и холодного расчёта, а не чувств и эмоций. И потому что сам он был всего лишь марионеткой в руках кукловода, которая в следующий раз откроет глаза и не вспомнит ни одну из них, не вспомнит ничего вообще. И, если ему прикажут убить, — он убьет, не колеблясь, и даже не будет знать, что когда-то сам ее учил и тренировал. Возможно, такое даже и было, он не помнил. Но сейчас он почему-то вспомнил одну из них: маленькую и шуструю, с задорно вздернутым носиком, по-детски пухлыми губками и не по-детски серьезными миндалевидными глазами. Ее он бил особенно безжалостно. Несколько раз вывихивал запястье, выбивал руку из сустава, бессчётное количество раз разбивал нос и губы, три раза разбивал бровь: сперва левую и дважды правую. Но она не рыдала, не обижалась, не злилась, только пыхтела и старалась быть чуть быстрее, чуть расчетливее, чуть умнее, чуть проворнее. Она изучала его и искала уязвимости в его технике, проверяя на прочность собственные кости и мышцы. Баки пришлось каждую тренировку менять комбинации ударов, чтобы запутывать ее. Менять стиль, бить свои неудобные удары, нелюбимые приемы, чтобы быть непредсказуемым. Однажды он зажал ее в угол, обрушив весь свой арсенал, она отбивалась как могла, но силы явно были не равны. Баки заблокировал ее колено железной рукой, и уже вновь размахнулся, целясь в лицо свободным кулаком, в этот момент она подалась вперед и поцеловала его в губы, а потом жахнула со всей силы головой ему в лоб. Баки отшатнулся, потерял на мгновение фокусировку и, получив следом пинок в солнечное сплетение, рухнул на татами. Он лежал там, с широко открытыми и удивленными глазами, раскинув руки, и жадно глотал воздух ртом. Девчонка, пошатываясь и также тяжело дыша, подошла и села к нему боком, облокотившись об него спиной. — Кажется, я в буквальном смысле слова разбилась в лепешку, пытаясь произвести на тебя впечатление, — произнесла она, отнимая ладонь от своего лба и глядя на оставшуюся на руке кровь. — Я впечатлен, — выдохнул Баки. — Не ври, — хмыкнула девушка. — Мне просто повезло. Второй раз ты на такой прием не купишься! — Возможно, — хмыкнул Баки. — Но, скорее всего, второго раза уже и не будет. Ты сдала «выпускной экзамен». — Знаю… — тяжко вздохнула девушка и легла затылком ему на грудь, шмыгнув носом. По лицу ее с разбитого лба лилась кровь, но она не обращала на это внимание. — Кажется, я уже жалею об этом… — Не жалей. — Выдохнул Баки. — Я заслужила награду… Девушка повернулась к нему, провела рукой по его щеке, приподнялась, и поцеловала его еще раз. В этот раз нежнее, чувственнее, горше. Поцелуй был со вкусом крови и напоминал какую-то клятву или «братание». — Я буду скучать, Неваляшка… — прошептала она, глядя ему в глаза. — Я бы тоже скучал. Но вряд ли смогу… — вздохнул Баки. На следующей тренировке он ее не узнал. Не вспомнил. А потом она и сама перестала там появляться, ее место заняла другая, очередная маленькая и храбрая, ничего еще толком не понимающая девчонка…***
— Ему не лучше? — Боги, Т’Чалла! — Шури аж подпрыгнула на месте от неожиданности. Король Ваканды, мрачный и слегка осунувшийся, побрел к сестре, заложив руки за спину. — Не пугай меня так! — Шури держалась за сердце одной рукой, второй быстро набирая что-то на клавиатуре. — Я уж думала, это опять мама пришла читать мне лекции и нотации. — Ты не ответила, — Т’Чалла встал рядом с сестрой, глядя на вертящиеся в воздухе конструкции и механизмы. — Я не уверена, что ему прям «совсем-совсем хорошо»… Но он солдат, на него работает его дисциплинированность. Он офигенно четко и методично все выполняет! И видно, что он поставил цель выкарабкаться и идет к ней. И у меня ощущение, что лучше на пути у него не стоять, иначе сшибет и не заметит! — Шури немного улыбнулась, вспоминая, как четко Баки рапортовал ей обо всех выполненных заданиях. — Честно признаюсь, я думала, мне придется вытаскивать его из этого кризиса месяца полтора, не меньше! Но он так быстро сам собрался, что мне остается только аплодировать стоя! — Это хорошо или плохо? — Т’Чалла нахмурил брови. — Конечно, хорошо! — Шури повернулась к нему и удивленно глянула. — Просто… ты ведь говорила, что его это угнетает? Эта «исполнительность», или как ты там говорила? — Угнетает, но сейчас он выполняет собственные приказы самому себе. Это должно его, в конце концов, приучить быть самому себе командиром, даже в присутствии более статусной персоны рядом с ним, — кивнула принцесса. — То есть, — меня? — кивнул в ответ Т’Чалла. — Тебя или Капитана Роджерса… Хотя с Роджерсом у него таких проблем вроде бы не возникает. Он на него не давит статусом, а, скорее, даже наоборот — воодушевляет и успокаивает одновременно. — И почему так?.. — насупился Т’Чалла. — Ну… - Шури взяла со стола карандаш и принялась его грызть. — Тут могут быть разные причины… О, давай покажу тебе кое-что! Принцесса вдруг соскочила со стула, ломанулась к окну, пододвинула какой-то огромный ящик и поманила Т’Чаллу к себе. Тот, тяжко вздохнув, пошел к ней. — Гляди! — сияя улыбкой, Шури распахнула ящик, в котором лежала искусственная рука из какого-то темного матового материала. — Собрали первый прототип для тестов! Как тебе? Т’Чалла уставился на руку, некоторое время смотрел, потом протянул кисть и осторожно погладил поверхность. — Пластик…? — удивленно глянул он на сестру. Та закатила глаза к потолку. — Ну конечно! Это же «черновой прототип»! Полимерный углепластик! Не тратить же вибраниум на эскиз, его еще и замучаешься обрабатывать. Но выглядеть она будет примерно также. Функционал и эргономику будем тестировать завтра, и, скорее всего, с подвижной частью я закончила! Останется только доработать детали и сосредоточиться на проектировании базы. Т’Чалла задумчиво смотрел на искусственную конечность, потом снова протянул руку и заскользил по поверхности ладонью. Очень нежно и плавно оглаживая все изгибы, касаясь механических пальцев, бережно и деликатно поглаживая запястье, предплечье, локоть, словно это было живое существо, которому он боялся случайно сделать больно. Шури некоторое время смотрела на все это, потом перевела недоумевающий взгляд на брата. Тот задумчиво скользил по поверхности уже всей ладонью, и лицо его было странным. На губах еле заметно играла мягкая улыбка, а взгляд был слегка затуманенным дымкой и тускло мерцал, словно пробивающийся сквозь утренний туман свет уличного фонаря. Движения его становились все медленнее и плавнее, тягуче и ласковее, интимнее. — Кхм… Т’Чалла? — Шури от чего-то стало неловко наблюдать за всем этим. Вроде ничего особенного не происходило, но ощущение было, будто происходит что-то почти неприличное. — Алло! Земля вызывает короля! — Шури щелкнула пальцами возле его носа, и Т’Чалла дернулся от неожиданности. — Что? — выдохнул он, отдергивая руку и вновь убирая ее за спину. — Я говорю, как тебе дизайн? — Шури буравила его пристальным взглядом, и теперь уже Т’Чалле стало неловко находиться под ним. — Дизайн… — он кашлянул в кулак, прочищая горло. — Не знаю… Он… Вернее, она выглядит такой… Такой… Он вдруг смолк и некоторое время кусал нижнюю губу, пытаясь подобрать слово. — Какой?! — не выдержав, прорычала Шури. — Слишком… Военизированной… — наконец выдал Т’Чалла. Шури глянула на макет. — Ну, насколько я поняла задачу, мы делаем ему многофункциональное боевое оружие, а не просто протез конечности! Ты же сам говорил, ему нужна улучшенная замена утерянного, а то была не просто рука! — Да-да, все так! — закивал головой король. — Но она такая… Такая… Я не знаю, как выразиться! Т’Чалла отвернулся и схватился за переносицу. — Такая… Холодная… Бездушная… Грубая…. Как… Как автомат… Как дуло пулемета! Как… Мне хотелось бы, чтобы она выглядела как-то… как-то помягче! Шури, с нечитаемым выражением лица пялилась на него, сложив руки на груди и притоптывая ногой. — Мне что, ее дерматином обтянуть?! — Нет! — тут же ошарашенно отмахнулся Тчалла. — Боги, нет! Я не знаю, что нужно сделать, но мне пока не особо нравится. — Ох, уж эти «заказчики»! — проворчала себе под нос Шури. — «Я не знаю что мне надо, но то, что вы сделали, — мне не нравится»… — Я не очень представляю его с ней! Ему же жить потом с этим всю жизнь… И в мирное время тоже… — вновь попытался пояснить Т’Чалла. — Ему подошло бы что-то… что-то чуть менее грубое и чуть более… Красивое… Шури вытаращила на него глаза. — Цветочки нарисовать?.. Или, может, стразики приклеить?! — фыркнула она. — Алле, Т’Чалла, мы делаем руку-оружие для воина! — Я знаю! — отмахнулся раздраженно брат и, вновь шагнув к столу, склонился над прототипом. Провел пальцем по выемке, а потом глянул на собственный рукав, украшенный узорчатой вакандской вязью. — А эти борозды и щели… Они несут какую-то функциональную нагрузку? — обернулся он к сестре. Шури тоже шагнула ближе и заглянула в ящик. — В принципе нет. Борозды — это просто «панцирное скрепление», а щели — нижний слой пластин, для усадки и компенсации люфта. — Что, если добавить сюда немного золота! — задумчиво глядя, протянул Т’Чалла. — Вот здесь — вдоль этих линий и полос. Сюда, и вот сюда. Это возможно?.. — Золота? Настоящего? — Шури озадаченно посмотрела на него, а потом на прототип. — Ну, в принципе, да, возможно… Оно ничем не помешает… Только где я возьму столько золота для технического производства? — Я все предоставлю! — отмахнулся Т’Чалла. — Это не проблема. Сделай мне 3D-эскиз, ладно? — Хорошо… — пожала плечами Шури. — Но, может… мы сначала спросим у самого Баки? — Ты же его знаешь, две его любимые фразы: «не хочу утруждать» и «не хочу быть проблемой»! Давай, ты сперва сделаешь, а потом мы ему покажем готовый прототип? — Ладно… — вновь пожала плечами Шури. — Может, ты и прав. Ему дай волю, он будет довольствоваться деревянной шайбой с крюком, как у пиратов! — Жаль, ты не успела сделать все это до «Ритуала»… Мне было бы намного спокойнее, — вздохнул Т’Чалла. — Ну, во-первых, — он же все время был против! А, во-вторых, — кто ж знал… — Кто ж знал… — тяжко вздохнув, повторил король и вновь погладил механическую конечность.***
— Нас ждут великие дела, сержант Барнс! Вы не представляете, как вам повезло! Баки безуспешно дергался, лежа на столе, прижатый широкими кожаными ремнями к нему, пока Зола осторожно набирал в пробирку кровь из его вены. Несколько дней назад, до этого, пока он лежал привязанным к кровати в другом помещении и приходил в себя после воспаления легких, он слышал, как в соседней комнате истошно вопили другие пленные, которых силком тащили туда солдаты Шмидта. А потом крики стихали, и те же солдаты выносили из помещения уже их бездыханные тела…. А теперь вот, сюда же притащили его самого, и Баки немного потряхивало от предчувствия мучительного конца. Это было совсем не героически и ужасно глупо. Он даже не успел толком сделать ничего полезного на войне. Он совсем не так собирался погибнуть, если уж ему выпала такая доля. Единственное, что его хоть немного утешало, так это то, что здесь нет Стива. Что его, скорее всего, так и не возьмут в армию, и он не попадет вот также в плен, и его не замучают тут насмерть или же вообще не расстреляют как «негодный материал» еще в самом начале. Это единственное, что приносило Баки какое-то странное утешение. Стив будет в порядке! Он далеко. С ним ничего подобного не произойдет. Он будет жить! Зола протер его локтевой сгиб ваткой и заглянул в лицо. — Не волнуйтесь так! Я провел предварительные тесты и вывел оптимальную дозу. Вы крепче, чем многие, и наверняка ваш организм справится! — Зола ласково погладил его по голове, но Баки брезгливо увернулся. — Иди к черту, гребаный ублюдок! — прошипел он яростно. — Ну, зачем вы опять ругаетесь… — вздохнул ученый. — Ведь я делаю все, чтобы вы как можно лучше перенесли эксперимент! Я протестировал все, что только можно, на других, а вам достанется конечный и самый безопасный вариант! Если все получится… Вы будете моим величайшим «изобретением»! Моей «Галатеей», если угодно… Природа и так вас щедро одарила, а мы доведем ее работу до совершенства! До апогея! — Надеюсь, что наша армия доведет тебя до трибунала и расстрела! — оборвал пафосные речи сержант. Зола лишь разочарованно покачал головой и отошел к столу, смешивая его кровь с какими-то препаратами в пробирке. — Я не смог воссоздать сыворотку этого самоуверенного выскочки Эрскина. Но я смог секвенировать кровь Шмидта, и на ее основе создал аналог, который введу вам. А потом, если все пройдет успешно, уже на основе вашей крови смогу синтезировать препарат, который, возможно, устранит его дефекты, вызванные поспешностью и халатностью применения! — зачем-то принялся объяснять швейцарец, хотя Баки ни черта не понимал и из всего этого ему было ясно лишь то, что на нем будут тестировать какую-то сыворотку, чтобы потом из его крови делать лекарство. Зола вернулся к столу со шприцем наполненным его же, Барнса, кровью, смешанной теперь еще с чем-то. — Но для начала мы убьем ваш иммунитет, чтобы сыворотка не испортила ваше симпатичное лицо! Думаю, проблема Шмидта была именно в этом. Он не подавил иммунную систему, и организм принялся бороться с введённым препаратом, что и привело к столь… плачевному результату. — Говоря это, Зола аккуратно вставил шприц в вену и медленно нажал поршень. Баки пытался дергаться, чтобы ему помешать, но это было бессмысленное занятие, и он вскоре перестал. — Ублюдок! — прорычал он от бессильной ярости. — Что б ты в аду горел вместе со всеми этими подонками! Наша армия скоро размажет вас всех, как мерзких тараканов, которые сидят под плинтусом и думают, что им ничего не угрожает! — Да что же вы все никак не уйметесь! Я же вам уже битый час объясняю, что желаю вам только добра! — возмутился доктор. — У меня совершенно нет намеренья покалечить вас или погубить. Все как раз наоборот! Но, к сожалению, в таких походных условиях у нас нет времени проработать все еще более тщательно. Так что результат не вполне предсказуем и зависит не только от меня, но и от вас самого, точнее, от вашего организма. Надеюсь, он справится. --- Баки трясло и мутило, у него поднялся жар, лицо покрылось пятнами и прыщами, в глазах все плыло. Он то и дело непроизвольно стонал и метался головой по столу, к которому был привязан ремнями и на котором лежал почти полностью обнаженным. Над ним склонялось лицо в круглых очках и с мерзкой улыбочкой: — Не волнуйтесь! Скоро вам станет лучше. Как только сыворотка начнет встраиваться в вашу ДНК, она сделает ваш иммунитет неуязвимым! — Пошел… к черту… — пробормотал Баки и отвернулся в сторону. Над ним включили синюю лампу, и сверху свесился плакат с изображением человеческого тела без кожи, с точками, которыми были отмечены разные группы мышц. — Итак, приступим! Нужно ввести препарат во все основные группы мышц. Начнем с 70% концентрата. Посмотрим на реакцию, и, если все будет хорошо, добавим еще. Приступайте! Над сержантом склонилось еще несколько человек в медицинских масках, скрывающих лица, и со шприцами в руках. «Хорошо, что здесь нет Стива…» — снова подумал Баки. Когда он очнулся в следующий раз, — стол вместе с ним был поднят вертикально. На глазах у Баки были надеты очки, похожие на те, что используют пловцы, и на него был направлен какой-то излучатель. Все присутствующие в помещении были одеты в защитные костюмы с такими же черными очками и стеклянными защитными куполами на лицах. — Сильное облучение ему не нужно, у него все и так хорошо с ростом и мышечной массой, — раздался откуда-то знакомый уже дребезжащий и слегка искаженный скафандром голос. — Пятидесяти процентов будет достаточно. Запускайте! Что-то запищало, писк начал нарастать все сильнее. В излучателе засветилась какая-то точка, которая тоже все росла и росла, пока прямо в сержанта не ударил ослепляюще-яркий луч, который, казалось, прожег его кожу насквозь и принялся выжигать мышцы и даже кости. Баки дико закричал от боли и ужаса, ему показалось, что его поджаривают заживо. Он еще несколько раз бессмысленно дернулся и, к счастью для себя, потерял сознание. - Когда он снова очнулся, он лежал в какой-то клетке, на кушетке, накрытый несколькими одеялами. Все тело жутко ломило. Ощущение было, будто по нему всю ночь ездил танк. Голова кружилась, во рту все пересохло, язык приклеился к нёбу. Баки кое-как вылез из-под одеяла и сел, обхватив голову. Посидел немного, пытаясь прийти в себя, потом, спохватившись, начал оглядывать свои руки и ноги, думая, что они все должны быть в страшных ожогах. Но с кожей все было нормально, и Баки, не веря глазам, долго вертел перед собой руками. Потом он заметил лежащую рядом одежду и, встав, оделся. С каждым шагом его состояние все улучшалось. Боль в мышцах постепенно отступала, в глазах прояснялось, голова переставала кружиться. На стуле стояла тарелка с кашей и стакан с водой. Еду он проигнорировал, а на воду жадно набросился, сразу же осушив стакан. А потом принялся дергать дверцу и осматривать клетку, пытаться найти какую-нибудь лазейку или способ сбежать отсюда. Где-то далеко хлопнула дверь, и через некоторое время в помещение вошел все тот же маленький человечек в круглых очках и с портфелем в руках. Увидев Барнса, мрачно уставившегося на него сквозь прутья клетки, он радостно просиял. — А! Вы уже очнулись?! Как ваше самочувствие? — он положил портфель на стол и подошел чуть ближе. — Что вы со мной сделали? — пробурчал хрипло Баки, пристально глядя на Золу. — Технически — ничего! Просто улучшил то, что и так было. Довел до совершенства. До идеала! Доктор подошел еще чуть ближе, довольно оглядывая сержанта с ног до головы, придерживая очки одной рукой. — Я в вас не ошибся. Я же говорил, что вы все выдержите! Думаю, сегодня проведем предварительные тесты, а далее можно будет дорабатывать детали.