Необитаемый остров… или нет?!

— Англия, ещё шаг и я выстрелю. Сомневаюсь, что вам понравится сие ощущение, когда наружу вылетают ваши мозги. Я думала, что буду дрожать. Но я действительно хотела выстрелить. Правда, не на смерть, а в руку, например. Но его это не остановило, а моя решимость падала. — Да вы, однако, мазохист. А бежать-то было некуда — сзади море. Красивое такое, особенно вечером. «Интересно, ещё не поздно сбежать?» — я остановилась. И выстрелила в правую руку. Он схватился за неё. — Это предупредительный. — Обычно предупредительный делают в воздух. — А руку убедительнее. Тем не менее, расслабилась я рано, опустив пистолет. Он крепко обнял меня, сказав: — Тебе что, так сложно вот так постоять? «Чёрт, не могу пошевелиться!». — Отпустите, по-хорошему прошу. — Ты не она, но как вы похожи. Я же не о многом прошу. Я начала часто дышать от гнева, чувствуя, как магия выходит из-под моего контроля. Убью. Странности начались, когда всё ушли в лагерь, а он попросил меня остаться. Полагаясь на свои силы, я убедила Россию не оставаться со мной, что было моей фатальной ошибкой. Но как только Англия молча стал подходить ко мне, я испугалась и направила моего верного друга — пистолет Макарова. Мало ли что. Я ему ни капельки не доверяю, что уж говорить о вере. Вообще терпеть не могу, когда без моего дозволения меня стискивают в объятьях, надеюсь это достаточное объяснение тому, что всё моё тело оказалось в огне и мужчина получил несколько ожогов, которые пришлось потом всем объяснять. И… как там пишут в сказках? Прошло ни много ни мало времени… — Ты на меня обиделась? — Англия осторожно подошёл и начал "примирительный" разговор. Однако у меня даже желания на него смотреть не было. — Очень. И теперь буду с вами настороже вдвойне. — Можешь хотя бы ко мне на "ты" обращаться. — Нет. Вы старше. И я обиделась. И мечтаю Вас убить в данный момент. — Ха-ха-ха! Англию отшили! Мне показалось, как терпение мужчины начало по капле куда-то утекать… — Ты ужасно консервативен и постоянно язвишь, так что не удивительно… — Ну, теперь мне понятно, откуда у тебя такой противный характер и чёрствость. Весь в брата пошёл. Вы являетесь хорошим примером поговорки: «Яблоко от яблони…». — я не дала Америке продолжить, сказав правду. — Да в каком месте я на него похож?! — его лицо покрылось пятнами, и он сжал кулаки так, что на них стали выступать вены. — Только терпения у тебя меньше. — Настюш, кomm zu mir. — Россия подозвал меня к себе. — Извините, но вынуждена покинуть вас. — я быстро прискакала аки козочка. — Англия тебе ничего не сделал? Передо мной стоял выбор: честность или сохранение жизни или частей тела Британии. Я выбрала первое. — Он насильно обнимал меня. Больше ничего. — Ясненько… Видимо первый вариант получения ожогов и пулевого ранения его не устроила: тренировка контроля магии. Меня потрепали по голове, с сожалением коснувшись и кончиков волос. — Ты только сильно его не убивай. А то международный скандал и всё такое. — Договорились. Честно говоря, я думал, ты меня отговаривать будешь. — Я жестокая. Прости уж. Россия махнул рукой, как будто говоря:«Ерунда, не парься» и пошёл "беседовать по душам" с Англией, отпихнув Америку, отчего тот упал на пятую точку, а Германия привстал, готовясь разнимать драку, которой и не последовало, по крайней мере, на глазах у всех. Мгновенно наступила тишина. Даже Япония нахмурился. Последнее, что мы слышали до того, как Отечество уволокло главу Соединённого королевства, это фраза России: — Отойдём-ка за бугор… Подул свежий ветер и я каждой клеткой почувствовала холод. Однако пойти за тёплыми вещами я не успела, потому что сзади меня заботливо укрыли пледом.

***

— Может, тебе стоит быть более открытой? — Чья бы корова мычала, Италия. Говоришь такое, а сам притворяешься. Как-то нечестно получается. — Я не притворяюсь. — Тогда что же? Ты ведь не такой слабый и беспомощный. — Ты ничего не знаешь. Я разговаривала с ним, повернувшись к нему спиной, но на последней фразе не полностью развернулась и бросила: — Ты — эгоист. Впрочем… мы все такие. Тем не менее, ты тоже ничего не знаешь. — Знаю, твои воспоминания… — Их недостаточно! — крикнула я, прервав его и уже развернулась полностью. — Ты знаешь историю России? — Ну, в общих чертах. Судя по голосу, он не понимал, к чему я веду. Пока. — Так вот. Какого ты мнения о нём? На его лицо легла тень. — Воспоминаний недостаточно, Италия. Я пережила почти тоже самое, что и он. Поэтому знаю, понимаю его. Скажи: я могу быть уверена в том, что ты не предашь меня и знаешь меня? Я — нет, уже — нет. Мне захотелось уйти, но мне не дали, схватив за запястье. — Это ведь и тебя касается. — Да. Поэтому и молчу. Я даже твою историю не знаю. Отпусти мою руку. По-хорошему прошу. Как только я почувствовала себя свободной, спокойно пошла к лагерю. — Италия, тебе достанется, если ты не придёшь со мной! Как бы я хотела заново научиться верить людям… Мы шли в тишине.