Как достать министра

— Ты веришь в то, что людям воздаётся по заслугам? — Похоже, я неслабо провинилась, раз ко мне приставили тебя, — огрызается Фэй, лёжа на животе и нетерпеливо ёрзая. — Мы тут второй час зад морозим! Ты уверена, что здесь вообще что-то есть? Торчим здесь каждую ночь уже почти неделю, портя мне шикарные планы, связанные с кроватью. А меня там может ждёт даже кто, я ж всё-таки в монашки не записывалась, как некоторые… Гермиона шикает на неё и вглядывается в темноту, устроившись рядом. По её расчётам эти проклятые сектанты могли появиться в этот день (или ближайшие), в этом самом месте. Она исходила тот самый заброшенный замок вдоль и поперёк, разве что пыльные стены не облизала, когда в итоге обнаружила скрытые руны, которые после изучала ещё несколько дней, вздрагивая в темноте от любого шороха, и бродя лишь в компании жутко завывающего сквозняка. Упрямо шаталась до посинения по развалинам каждую ночь, словно восставший зомби, пока наконец не сумела вычислить, где сектанты могут проводить свои следующие ритуалы. — Уверена-уверена, но если вдруг решишь свалить — я тебе сама как следует воздам за все грехи, — ворчит Гермиона, впиваясь взглядом в бинокль. — Особенно после очередной бессонной ночи. Фэй предпочитает не спорить, видя, какие мощные синяки под глазами у напарницы, которая уже чёрт знает какие сутки не спит, да урчит желудком на всю округу. Сожрёт ещё. — Как ты вообще поняла, где будет следующая встреча? — интересуется Фэй, косясь на лежащую рядом на земле девушку. Та, похоже, неслабо подсела на их местный кофе и частенько бегала с круглыми глазами, пугая окружающих своей кипучей деятельностью. Даже Робардс уже шарахался. — Руны да изучение истории этого замка, — коротко сообщает Гермиона, вздыхая. Сама она уже как следует выбилась из сил за эту неделю, бешено изучая эти самые руны и пытаясь вычислить по какой системе сектанты устраивают свои кровавые ритуалы. Изучение тёмной магии по книгам, одолженным у Гарри из библиотеки Блэков, вызывали немало отвращения, но что поделать — работа есть работа. Она также активно корпела над делом серийного убийцы втайне от начальника и коллег (кроме разве что Уильямсона, достав того до самых печёнок), а днём выполняла задания Робардса, который старательно пытался огородить её от мракоборческих налётов на преступников и давал какие-то мелкие поручения, которые вызывали лишь раздражение. Что ж, некоторые люди думают, что они умнее всех. Главное не переубеждать их, а показать, что, порой, может быть и иначе. И уж она покажет, что не зря считается героиней войны и самой умной ведьмой столетия! — Ну расскажи, всё равно скучно, — ноет Фэй, падая лицом на сложенные перед собой руки и вглядываясь во тьму. Впереди под яркой луной сверкал круг из камней, где и вскоре должны были появиться сектанты, а прохладный летний ветерок трепал листья деревьев и умиротворённо шелестел травой, сбивая весь боевой настрой. Да в такую чудесную ночь только романтичные прогулки устраивать, а не жертвоприношения. Впрочем, какая разница, если на свидания всё равно не с кем бегать, да под луной мило обжиматься… — Что ж, — деловито начинает Гермиона, откладывая бинокль и удручённо вздыхая. — Если ты что-нибудь понимаешь в Древних рунах, Нумерологии, Астрономии и тёмных искусствах, то… Глядя на скривившееся лицо Фэй Гермиона красноречиво замолкает. Что ж, теперь её навыки смотрелись довольно выигрышно на фоне происходящего и Гермиона торжествующе усмехается. Ахахаха! — О, Грейнджер, убери свою самодовольную рожу с горизонта, — бурчит Фэй, выхватывая у неё бинокль, который та заколдовала так, что его помощью можно было разглядеть и кратеры на луне. Ох уж эти гении. Фэй хитро усмехается и ненавязчиво интересуется, сбивая с той спесь: — А как там у вас с Гарри? — Его засосало в работу, — мгновенно тухнет Гермиона, поджав губы и с непроницаемым лицом взирая вперёд. Снова прекрасно без неё обходится, видать. Ну и пожалуйста, ну и не нужно. — Лучше бы ты его сама уже засосала, — закатывает глаза Данбар, поворачиваясь к ней. — Что вы там скачете вокруг, как два лунтелёнка? А? Чего молчишь-то? Обрати на меня свой взор! — Прости, но тогда мне будет сложнее тебя игнорировать. И как я уже говорила — это не твоё дело, Фэй, — мрачно отзывается Гермиона и насупливается, пряча лицо в волосах и скрипя зубами. — Конечно, это не моё дело. Вот почему я хочу знать! — восклицает Фэй и Гермиона на неё снова шипит, призывая к тишине. Прицепилась хуже пиявки. Гермиона изучает напарницу, сморщив нос, и в итоге неохотно отвечает: — Мы снова с ним повздорили. — У тебя странный способ привлечь внимание парня, Грейнджер. Что на этот раз? Гермиона тягостно вздыхает. Права Фэй — отношения ей только с котами можно заводить, а о парнях стоит забыть. Впрочем, ведь ладила же она с Гарри как-то все эти годы и не собачились даже. Про Рона и вспоминать нечего. А то, что у неё неожиданно помутнение в мозгах случилось, так это… это… от страха, да. И руки Гарри тут не при чём. И глаза эти зеленющие, всегда так задорно сверкающие. И уж улыбка-то, ну точно не она! Не говоря уж обо всём остальном. Нашли девицу поверхностную, угу. — Видела статью? — бухтит Гермиона, уныло тыча пальцем в лежащий рядом бесхозный булыжник. Лежит тут такой же одинокий, как она у себя ночью в постели. Такой же сильный, независимый дохрена. — Это про «Бой в Министерстве или Гарри Поттер становится неуправляемым»? — хмыкает напарница. — Уверена, та склока — просто цветочки по сравнению с тем, что ты ему устроила за это, не так ли? Гермиона кривится и предпочитает не отвечать. Вероятно и стоило бы быть полюбезнее с Гарри, но она сама толком не понимала, что на неё нашло. Да ладно, ладно, понимала уж. Злилась она на него за равнодушие к ней, да опасалась, что без её нравоучений и помощи тот и без неё спокойно жизнь проживёт. А не должен. — Что Гарри сказал? — с обречённым вздохом спрашивает Фэй, качая головой и закатывая глаза к тёмному небу. Тяжёлый случай. — Что так называемый «бой» состоял лишь из двух ударов — он ударил журналиста, а потом о дверь ударился сам журналист. Фэй фыркает и насмешливо глядит на поникшую Гермиону. — И всего-то. Ты же на него больше из-за своей влюбленности безответной бросаешься, чем из-за ситуации, ну признай. — Хочешь сказать, что я проецирую? — вспыхивает девушка, насупившись. Она и сама знала, что злится на Гарри больше из-за своих проклятых чувств, но признаваться в такой слабости что-то не хотелось, вот совсем. Неужели она совсем размазня и совершенно не умеет контролировать свои порывы? Впрочем, Гермиона тут же удручённо вспоминает, как приходила в бешенство от реплик Рона и однажды даже напустила на него стаю наколдованных птиц. Гарри всё же всегда лучше умел скрывать собственные симпатии и эмоции в отличие от неё, даже не смотря на то, что порой, дойдя до точки кипения, всё-таки мог организовать тайфун имени себя. Но держалась же она как-то эти годы! А тут как будто случилось что-то напоминающее извержение вулкана. — Заметь, ты уже даже не протестуешь, когда я заговариваю о твоей помешанности на Гарри, — хихикает Фэй, ничуть не испуганная грозным выражением лица Гермионы. Та сердито пыхтит, но решает промолчать от греха подальше. Несколько секунд проходят в молчании, пока Гермиона, не выдержав, интересуется: — Почему лунтелята-то? — Оба застенчивые. Вылезаете из своих зон комфорта только в полнолуние, а потом выполняете какие-то сложные ритуальные танцы вокруг друг друга. Да и луной навеяло, видать. Понятна мысль моя неглубокая? — И глаза на макушке? — со смешком интересуется Гермиона, с любопытством глядя на Фэй. Ей было донельзя непривычно обсуждать парней какие-то личные дела с кем-то ещё, помимо родителей или Гарри с Роном. Но даже с ними она редко поднимала какие-то темы, которые касались конкретно её. Ну ладно, не редко. Никогда. — Судя по всему, на макушке, раз никак не можете пересечься взглядами, — ворчит Фэй, глядя в бинокль. — Но вы всё равно оба такие милые, что у меня руки так и чешутся вас столкнуть мордами, чтобы вы уже могли понять кто из вас где находится. — Ты какой-то агрессивный купидон, Фэй, — фыркает Гермиона, подпирая ладонью лицо. — Ничего у тебя не выйдет. Глупости это всё, и зачем я это с тобой обсуждаю? Знаешь, иногда в нашей жизни наступает момент, когда нам стоит прекратить себя обманывать, думая, что в жизни всё будет так, как мы этого хотим, и начать видеть вещи так, как их нужно видеть на самом деле, — безрадостно произносит она, сдавленно вздыхая и падая головой на сложенные перед собой руки. — И откуда в тебе столько пессимизма? — Я не пессимист. Я замёрзший, уставший, голодный оптимист. И не забывай, сколько лет я шаталась с Гарри и Роном, веря, что мы всё же не помрём где-нибудь по пути. Да ты только представь, сколько наивного безрассудного оптимизма на это требуется! Гермиона прячется за взъерошенными волосами, стараясь не пересекаться взглядом с Фэй. Да какого наргла та в душу лезет? Только ногтем в ранах ковыряет, да солью посыпает. — Так может тебе сначала выспаться, пожрать, а потом уже рассуждать? Но ты правда думаешь, что надеяться не на что? Ведь иногда случается так, что тех, кого мы знаем лучше всего, мы не знаем совсем. Может, и ты чего-то не знаешь? Молчание было ей ответом, но Фэй упорно продолжала давить, следя в бинокль за обстановкой: — А ещё иногда близкие люди заставляют тебя меняться. Или меняются они, когда мы не смотрим. Вы ведь немало времени провели по одиночке, когда уже с Лордом покончили. Не думаешь, что это могло как-то повлиять на ваши отношения? Причём, возможно, не в худшую сторону, как ты могла бы подумать в силу своего нынешнего пессимизма. И ещё, знаешь что? Знаешь? Ещё если Грейнджер молчит и не возражает — значит она спит. Фэй отлипает от бинокля и мрачно глядит на Гермиону, которая, сложив перед собой руки, тихо посапывает прямо на земле, обняв рядом лежащий булыжник. — А я тут распинаюсь, как никогда в жизни. Но не думай, что легко отделалась и я просто так всё оставлю, — бормочет Донбар, качая головой и снова прилипая глазами к биноклю. — Неблагодарная. Ну ничего она ещё причинит добро. Главное вовремя сбежать.

***

— Вы готовы к приключениям? — Да, сэр! — Вы готовы к опасностям? — Да, сэр! — Вы готовы умереть? — Можно повторить вопрос? — неуверенно интересуется Гермиона и множество пар глаз мракоборцев насмешливо взирают на неё. Гермиона вздрагивает, вырывается из сна, просыпаясь от настойчивого тычка в плечо. Осоловело оглядывается, вспоминая где находится, и глядит на Фэй, которая красноречиво мотает головой в сторону Каменного круга, за которым они следили столько времени. Кажется, там началось какое-то шевеление. — Только начнёшь работать, обязательно кто-нибудь разбудит, да? — шёпотом произносит Фэй, усмехнувшись. — Отправлю-ка Патронуса нашему Хозяину.

***

— Мерлин, тебя только тут не хватало для полного счастья, — кривится Гарри, завидев посетителя в дверях. Утро не задалось как обычно, да ещё из-за дрязг с Гермионой он теперь непроизвольно превращался во взрывопотама по любому поводу, даже доброжелательной Сьюзен немного досталось. День другой, дерьмо всё то же, да ещё только увеличивалось в размерах, заполонив кабинет, и выводя его из себя. А кроме как из себя ему и выйти-то было некуда. Так что Гарри придерживался тактики — не позволяй никому портить свой день, это твой день — порти его сам. И он старался над этим не прикладая рук — то есть оно само. И перед взором ему как раз сейчас отчаянно не доставало увидеть прилизанного, одетого с иголочки Драко Малфоя собственной персоной. Который также криво улыбается ему в ответ, делая красноречивый полупоклон. — Так статья не лжёт, говоря, что ты подсидел свою подружку, а? Поттер приподнимает бровь и смотрит в холодные глаза школьного врага. Пусть они уже и не были врагами в полном смысле этого слова, но старались не пересекаться, так как уважали личное пространство и обходили друг друга десятой дорогой. Малфой же кивает в сторону двери, где висит табличка с именем Гермионы, которую Гарри даже не удосужился сменить. Впрочем, его всё устраивало, поэтому лишь равнодушно пожимает плечами. — Гарри Поттер — узник собственного стула. Годы берут своё? — Ох, знаешь, Малфой… сложно завалить василиска, сложно завалить Волдеморта, но знаешь что ещё сложнее завалить? — Меня? — удивлённо-насмешливо отзывается Драко, садясь напротив Гарри и косясь на того напряжённым взглядом, положив какую-то папку себе на колени. Гарри не сдерживается и фыркает. Самомнение у этого щёголя не пострадало. А если такое вдруг и случилось в прошлом, то уже вполне бодро реабилитировалось. Крысёныш-то неубиваемый, просто новый хвост отрастил. — Только в твоих влажных мечтах, которые посещают тебя с первого курса. Так тебе чего? Припёрся вспомнить счастливые школьные деньки? — недружелюбно интересуется Гарри, сложив руки на груди и хмуро взирая на незваного гостя. Впрочем, сейчас у него все гости были незваными, нежеланными и ненавистными. Малфой бросает папку на стол Гарри и тот, с подозрением косясь на неё, берёт в руки и читает приложенные документы. Несколько минут проходят в тишине. — Хм. — Хм? Это весь твой ответ? Ты видишь, что там написано, Поттер? — Да, тут написано, что ты сучара. — Да ладно? И в письме Министра, который отправил меня к тебе? — ухмыляется Малфой, приподнимая брови и вальяжно усаживаясь на стуле. — Подпиши-ка и я уже пойду. Видишь, тут даже печать уже есть? — О, знаешь, я тут вспомнил, у меня сейчас есть срочное дело, не мог бы ты подождать меня в коридоре? — преувеличенно-вежливо осведомился Гарри и Малфой с подозрением сощурился. — Я бы не стал идти наперекор Министру, Поттер. У тебя и полномочий таких нет. Будь паинькой, просто подпиши. Гарри паинькой не был и зверел быстро. Особенно сейчас, когда он уже успел как следует попортить себе день. И особенно, если это что-то касалось Малфоя. Что поделать, старые привычки тяжело искореняются, а настроения заниматься самосовершенствованием у него не было ни на йоту: Козерог не в той Луне, Гарри живёт жизнью дрессированного пони, Малфой имбецил. — Малфой, если не хочешь, чтобы твой аристократический зад со свистом вылетел из кабинета, то советую вынести его отсюда самостоятельно. — Что ж, про твою неконтролируемую агрессию «Пророк» тоже не врал, а? Ладно-ладно, я сваливаю. Но не будь наивен, думая, что можешь здесь что-то изменить, Поттер, тебе придётся играть по нашим правилам. Усмехнувшись, Малфой встаёт, потягивается и нарочито медленно выплывает из кабинета под пылающим от праведного гнева взглядом Гарри. Он и раньше подозревал, но не был до конца уверен с какой стороны аристократы Министра за яйца держат — Министерство битком набито следующим поколением важных шишек магического мира, которые невидимой рукой вертели незамысловатым штурвалом в нужную им сторону, дабы ветер куда надо дул им на радость. Но Гарри был бы не Гарри, если бы не попытался хотя бы упереться рогами в забор. Отметя идею привлечь к своей миссии всё ещё сердитую на него Сьюзен, он тихо выскользнул из кабинета и прокрался в сторону архива, дабы всё разузнать.

Скорее бы закончился весь этот кошмар! И начался новый…

***

— Грейнджер, ко мне, — рявкает Робардс, едва завидев толпу возле порога кабинета, которая радостно о чём-то переговаривается. Гермиона, бросив улыбку ребятам, со вздохом входит в кабинет начальника, морально готовясь к очередному этапу намыливания шеи от начальника. Она бы её с удовольствием и сама себе намылила, но душ ждал только дома. — Садись. Гермиона косится на стол с беспорядочно сваленной горой бумаг, заполненной пепельницей, кучей сломанных в бешенстве перьев, и замечает рамку на рядом висящей полке с изображением женщины на ней. — Это ваша жена на фото? — вежливо интересуется она, оттягивая неприятный момент и надеясь задобрить перед этим его своим вниманием. Наверняка же будет чихвостить за самодеятельность. Гермиона с некоторой опаской ожидала реакции главы отдела, не желая с треском вылететь со своего рабочего места раньше Гарри — её гордость этого не переживёт, и так долгие годы приходилось бить себя по щекам, с воем признавая, что это Гарри всегда был главным героем, а ей нужно хотя бы не лажать в остальном. — Это моя бабушка. — Ну, пожалуй, я и правда лучше сяду, — моргнув отвечает она, неловко улыбаясь и падая на стул. Ох, она и не заметила даже, как вымоталась за эти дни, отчего захотелось тут же беспробудно отключиться. Но вряд ли Робардс оценит, если она примется тут неистово храпеть, не настолько всё-таки они душевно близки. — Грейнджер, — протягивает он и закуривает сигару, поджигая её палочкой. Гермиона хоть и морщится от резкого запаха, но зато успешно пробуждается. — Я, конечно, мог бы проехаться по твоей неуёмной энергии, но раз успешный результат был в итоге достигнут, то в этот раз снисходительно воздержусь от упрёков. Гондоны в Азкабане, ждут приговора. Сработали на отлично. Данбар сообщила, что это была твоя заслуга, так что и награда полагается тебе. — Награда? — Ну, премия? Выходной? На твой выбор, деточка. Только не проси душевые или спортзал, я тебе не «Гринготтс», а Министерство не Выручай-комната. Гермиона задумалась, уставившись на свои не очень чистые руки. Хм, Выручай-комната… а ничего так идея. Ну да ладно, её на всех не хватит, да и народ может там такие свистопляски устроить, вроде повального пьянства, свального греха и прочих весёлых и греющих душу непотребств. Так-то было одно, что покоя ей не давало. Не Гарри. То есть, конечно, в первую очередь Гарри, но вряд ли Робардс завернёт его ей в подарочек и положит под ёлку. Да если бы. И Рождество всё-таки не скоро, ждать долго. — Есть кое-что, — вздыхает она, подняв голову. — Сущая мелочь, но… очень важная. Когда Гермиона выходит из кабинета начальника, то остальные ей ободряюще улыбаются. Уильямсон, Праудфут, Фэй, Сэвидж и даже Долиш, который недавно вернулся из Больничного крыла. — Ну что, Грейнджер, валим кутить? — радостно интересуется Праудфут, хлопнув её по плечу. — Отпразднуем твоё первое успешное дело! А тут и рабочий день так удачно подошёл к концу. Гермиона вежливо и натянуто улыбается, не смея отказаться. Она не умела кутить.

***

— Ну что там? — снова с опаской суётся Гарри в кабинет по экспериментальным чарам и чувствуя в помещении странный запах. Кажется пахло горелой пластмассой и жжёным кофе. — О, здравствуйте, мистер Уизли. — Добрый день, Гарри, — радостно приветствует его глава семейства рыжих, копаясь в какой-то невероятной груде бумаг. — Видишь ли, у нас возникла идея, как можно подпитывать эту ненасытную машину. Оказывается ей требуется чёртова уйма энергии! — Вы изобрели электричество? — скептично интересуется Гарри, осторожно входя вовнутрь. Худощавый паренёк по имени Стивен, который ранее был на побегушках у Сьюзен теперь увлечённо копался в нутре ноутбука, не замечая ничего вокруг. Он оказался тем ещё компьютерщиком — его отец-маггл, преподававший информатику в старших классах и университете, передал сыну немало своих знаний. Стивен же был рад ухватиться за предложение и тут же взялся за дело с энтузиазмом, хоть Сьюзен и ворчала, что Гарри отобрал у неё помощника и теперь придётся искать замену. А нечего полезными кадрами разбрасываться. — Нет, в этот раз даже никто не должен пострадать… по идее, — бурчит Артур, выныривая из-за кипы бумаг, которая тут же сыпется на пол. Впрочем, в этом кабинете и так царил хаос и безумие, так что не сильно что изменилось, будем честны. Остальные присутствующие хмуро косились на оккупировавших их кабинет людей и бурчали что-то себе под нос. После очередной неудачи, у Министра кончилось терпение, а значит, закономерно и у Гарри, так что пришлось срочно привлекать кого-то ещё для генерации большего количества диких и опасных идей. — Больше никаких Маховиков времени? — с подозрением уточняет Гарри, щурясь. — Мы тогда часов через двадцать только сообразили, что не видели Министра, выходящим из своего кабинета. Потом нашли его бубнящим перед экраном с бородой до пояса. Дамблдор бы обзавидовался. — Это нужно было для того, чтобы возвращать аккумулятор в первоначальное состояние, — начал оправдываться Стивен, виновато глядя на мистера Уизли. — Кхм, Министр же в порядке, да? — Наигрался в пасьянс до конца жизни и удивлён, что волосы хоть где-то у него всё ещё растут, — с иронией отвечает Гарри, облокачиваясь о стену и слыша облегчённый вздох Стивена. — Зато теперь не торопит нас с результатами и можете сами нормально протестировать. Только не умрите случайно, очень вас прошу, иначе мне придётся отчёт в Азкабане писать. Так что вы придумали? — Гляди! Стивен переворачивает ноутбук, открывает проём, проделанный в аккумуляторе, а мистер Уизли пропихивает туда скрученную стопку бумаг. Гарри взирает на это дело часто моргая, пока не замечает, что ноутбук с характерным чавканьем сжирает стопку бумаги и сыто срыгивает. — Вы… э-э-э… его покормили, — резюмирует он, задрав бровь, на что мистер Уизли и Стивен радостно кивают. — Как в топку! — с восторгом сообщает мистер Уизли. — И вот он уже готов работать за еду! Как бы Гермиона не основала какую-нибудь Ассоциацию по защите компьютеров, услышав такую формулировку. Равноправие Угнетённых Компьютеров Организованное Благодаря Людишкам — Усмирённому Дурачью. А, кхм, это не тот сюжет. Нужно меньше фильмов на ночь смотреть. — С-сам такой, — косится на него заикающийся юноша и Гарри, сконфуженно улыбнувшись, отвечает мистеру Уизли: — Если эта штука не сожрёт Министра и не захватит мир, то я согласен. Наконец отчёты пригодятся.

***

— То, что тебя не убивает, добавляет тебе строчку в резюме, — торжественно провозглашает Праудфут, поднимая бокал с медовухой. — Как будто, кроме как мракоборцем, с таким портфолио можно пойти ещё хоть куда-то, — ворчит Гермиона, находясь не в духе. — Ах да, ещё можно просто сразу шагнуть с утёса, вытирая в полёте своим шикарным резюме слёзы гордости и счастья. — Ты уж прости Грейнджер, она страдает от переизбытка мозгов, — стонет Фэй, дав Гермионе подзатыльник, на что та отвечает возмущённым взглядом, но не успевает ничего вякнуть, как оказывается заткнута стаканом, который ей пихает в руки напарница. Гермиона обречённо присасывается к стакану, окончательно приуныв. Коллеги оживлённо переговаривались, вспоминая последний рейд на сектантов и активно заливались алкоголем. Гермиона же тосковала по временам, когда проводила выходные с Гарри и Роном в Хогсмиде. — Ну что, ты пьяна? — толкает её плечом Фэй, захихикав. — Нет, но работаю над этим. — Расскажи нам, как сектантов вычислила, Грейнджер, — доносится со стороны Уильямсона, который неторопливо потягивает пиво, сидя рядом с Сэвиджем и Долишем. Фэй закрывает лицо руками. Мерлин, нет... — В общем, взяла я книги по тёмной магии… — оживилась Гермиона, выпрямившись. Вот теперь она на фестрале! И окружающие выпали на полчаса из реальности. К счастью, Фэй втихую подсовывала Гермионе топливо, терпеливо кивая, пока та, наконец, не сдулась и не поинтересовалась: — Зачем я вам вообще все это рассказываю? — Ну, если тебе от этого станет легче, мы очень редко тебя слушаем, — прокашлялся Праудфут, усмехаясь. Гермиона кривится и замолкает, мысленно падая с фестрала. — Интересный факт: серьёзный разговор невозможен, если рядом тусуется Праудфут, — подмигивает ей уже порозовевшая от алкоголя Фэй. — Ты явно не привыкла к подобной тусовке. Но, если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придётся делать то, что никогда не делали. — Это к чему? — интересуется Гермиона, подозрительно на неё косясь. Опять про Гарри сейчас заливать начнёт? — Да так, в голову пришло, — невнятно бурчит она, запуская руки в волосы. — Откуда ты только эти фразочки берёшь? — закатывает Гермиона глаза, неудержимо улыбаясь. Ага, процесс пошёл. — Женские паблики. Тсс, не смотри на меня так, ага, я знаю, что такое интернет, но тут есть староверы, — шипит Фэй, с подозрением косясь на мужскую часть их сборища. — А книги ради удовольствия ты читаешь? — Только женское чтиво. Ну где женщина находит в себе силы бросить плохого парня и обретает счастье с героем её грёз, умеющим любить и плакать. Или наоборот. А потом они безудержно это самое счастье обкатывают со всех сторон. — Э… кхм, порнуху? — Порнуху, да. Гермиона не выдерживает и начинает смеяться. Фэй игриво дёрнув бровью, тихо хихикает вслед за ней. — И что полезного оттуда ты вынесла? — Что если не хочешь быть одинокой и грустно гладить свою волосатую ногу по ночам, то нужно перестать быть самой умной 24 часа в сутки. Открой грудь и атакуй, Грейнджер. Гермиона вытаращила глаза, захлебнувшись медовухой. Не стоит такую опасную вещь демонстрировать, а то у Гарри может и сердце случайно прихватить от такого шока. — Слушай, ну это ты девушка с формами на все случаи жизни, — возмутилась она, фыркнув. — Мне-то что делать? — Ну, — задумалась Фэй, оглядывая её. — Вот, к примеру, хвостик уместен только в тех случаях, когда ты управляешь метлой или библиотекой. Ни то, ни другое не возбуждает. — Гарри с тобой бы не согласился, — фыркает Гермиона, ставя локоть на стол и упираясь щекой в ладонь. — По крайней мере, насчёт первого. Судя по всему, женщина с метлой — предел его мечтаний. — И это все его запросы? — закатывает глаза Данбар и взмахивает рукой. — Ну так покрась волосы в рыжий, стань азиаткой, сядь на метлу. Но что-то я уверена, что не всё так просто. Гермиона вздыхает. «Гарри» и «просто» в одном предложении сосуществовать попросту не способны, тут Данбар права. — Эй, Праудфут, — вдруг зовёт коллегу Фэй и тот бросает на неё вопросительный взгляд. — Что мужикам от женщин нужно? — Ой, я на твои провокации не ведусь, знаю я, что ты мне потом ответишь: «Все мужики — сволочи! Всем им нужно только одно!». Ага, а потом про себя думают: «Но почему, почему не от меня?» — хохочет тот и Долиш позволяет себе ухмыльнуться. — А что, ты уже на всё готова, но ничего никто не предлагает, раз решила обратиться за советом? Фэй показывает тому неприличный жест, ворчит «Кобель старый», после чего красноречиво взирает на Гермиону, как бы говоря, что тот и так ответил на её вопрос. — Если ты себя не захочешь, то кто захочет, Грейнджер? — провокационно интересуется Фэй. — Ну я говорю о любви, — смутилась та и Фэй недоверчиво принимается качать головой. — Что там в твоих книжках про неё-то пишут? — Ну, — вздыхает Фэй тяжело, — из того, что я вынесла: любовь — это когда хочется человека обнимать немножко чаще, чем бить. Гермиона глубоко задумалась. Ну это точно не про Рона — того хотелось в большинстве случаев просто и искренне заавадить. Гарри же бить не хотелось. Ну так, шлёпнуть газеткой по заднице, как провинившегося кота, а оставшееся время тискать во всех позах. Тяжёлый вздох ответил на вопрос Фэй и Гермиона позволила себе распластаться по столу. Впрочем, ничего нового, она и так давно знала уже обо всём, только теперь из-за разговора и собственных образов в голове вместо Живоглота мурчал Гарри, лежащий на её коленках. — Грудь открой и вперёд, Грейнджер, — повторяет Данбар решительно. — Так что подумай, а уж после совершай необдуманный шаг. И она, блин, совершила.