***
Джозеф шагал по улице, ведущей к площади, на которой должно было состояться празднование. До его речи оставался еще целый час, так что граф мог себе позволить медленно прогуляться в сопровождении Джека, вынырнувшего из тени буквально из-за спины, заставляя Дезольнье дрогнуть. Такие фокусы от Потрошителя вполне можно было ожидать, вот только привыкнуть к ним было трудно. - Долго же тебя не было, - с укором заметил граф, выпрямляясь и продолжая путь, чувствуя как незримая тень следует по пятам, - я уже думал, что ты сбежал. Раздался тихий смешок. Действительно, такая мысль была глупой - Джек обладал потрясающей сообразительностью и уворотливостью, выживая уже не первый год, и сбежать из-за таких мелочей для него было бы настоящим унижением. Да и сам Джозеф не был из беглецов, продолжая свои попытки привести город в гармонию. Они шли молча до самой площади, где вампир скрылся бесшумно и быстро - к графу шли несколько охотников, забирая важную персону под свой контроль. - Добрый вечер, Джозеф, - одними губами произнес Эзоп, становясь рядом и скрещивая руки за спиной, - надеюсь, сегодня мне не придется гриммировать весь город. Шутки у охотника были так себе, но Джозеф так привык к этому, что вовсе не обратил внимания, отзываясь по-обычному: - И тебе добрый вечер, Эзоп. Надеюсь на тебя. Медленно двигалось время к выступлению, последние выступающие заканчивали свое представление, пока граф задумчиво оглядывался, то и дело замечая знакомые лица и хоть немного успокаивась. Но было одно незнакомое лицо, выглядывающее из тени в самом конце толпы: этот силуэт был не похож ни на что, и Джозеф сначала сам не мог понять что видит среди мелькающих лиц. Это было похоже и на человека, и на растение одновременно, играя с воображением невыспашегося, отчего Джозеф осторожно коснулся предплечья стоящего рядом Карла и тот поднял взгляд, следя за местом, куда уставился сам граф. Там было пусто, будто какой-то ненормальный решил поиграть - либо это разум самого Джозефа играл с ним, подкидывая странные образы. Наконец, представление закончилось, и на сцену вышел граф, проходя к середине сцены и сдержано кивая головой в знак приветствия притихшей толпе. Выждав мгновение, Дезольнье скрестил руки за спиной, вскидывая голову и гордо возвышаясь над остальными собравшимися, невольно заставляя засмотреться на себя: золотистые локоны, собранные в хвост, роскошный камзол и чистый взгляд внимательных глаз, озирающий окружающих. - Господа, дамы, - голос был тихим и ровным, но тем не менее был отлично слышен в гробовой тишине, - я рад был прожить с вами еще один год, ошибаясь, падая, но процветая. Мы добились замечательных результатов, - краем глаза граф заметил беглую тень, скользящую по левой стороне к сцене, - все благодаря вашему труду. Толпа весело зашумела, проталкивая молчаливую тень ближе к сцене. - И я надеюсь, что в эту ночь мы получим благословение на следующий год и силы, чтобы хорошо трудиться, - продолжал тем не менее граф, ощущая как на руках волосы встают дыбом и затылок исходит мелкими мурашками от чужого взгляда, - я буду и дальше вас защищать... Фигура наконец вышла из тени, заставляя Джозефа замолчать: неизвестный взошел на сцену с самого ее краю, неотрывно следя за графом... глазами? Нет, не глазами, чем-то глубже - самим сердцем. Это не было ни ребенком, ни взрослым - низкорослик, облаченный в нелепую королевскую мантию ярко-золотого цвета и с непропорционально огромной головой, потрескавшейся, блестящей, будто это был просто фарфоровый шар в форме головы. Глаза стеклянные, мертвые, а маленькие ручки тянутся к Джозефу будто бы приглашая. - Этот год обещает быть замечательным, - звонко звучит ребячий голос от неизвестного, а ноги ведут его к Джозефу, в самую середину сцены. Он выглядел до ужаса жутко, будто бы оживший эффект зловещей долины - живое тело и мертвая голова, играющая злую шутку с воображением. Существо взяло в свои ладони руку оцепеневшего графа и весело рассмеялось, - я хочу запомнить эти лица навек! Вы не хотите мне их отдать? Когда Джозеф очнулся от удивления, то сразу же выдернул свою руку из чужих детских ладошек, а с разных сторон на сцену выскочили охотники - Наиб и Хосе, прибывший в город на подмогу буквально день назад. Оба без тени колебаний наставили свое оружие на незваного гостя, но того это не сильно взволновало, лишь заставляя ловко отскочить назад, отталкиваясь от земли сначала золотистыми туфлями, а затем приземляясь куда-то на дерево, служащее декорацией. Вампир взял в руки красный фонарик с ветвей, склоняя на бок голову, и протянул ладонь в сторону Джозефа вновь. - Тебе тут не место, и ты сам это знаешь, - это было последнее что успел произнести странный вампир, прежде чем скрылся. И Дезольнье знал, что это правда, но не хотел даже допускать в своей душе и тени сомнений. Завороженная толпа оттаяла, когда в небо запустили первый салют - это был Эзоп, разрушающий неловкую паузу и позволяющий графу спуститься вниз со сцены, буквально ловя его за руку и напряженно всматриваясь в лицо Джозефа. Карл несколько лет помогал братьям Дезольнье, и он прекрасно понимал - нет, прекрасно видел - что за темную бурю в душе подняли слова нечисти.***
- Моя дорогая Маргарет! Несчастная девушка тяжело дышала, отползая к стене по лазаретной кушетке от широкой фигуры, смутно знакомой и до боли пугающей. Жизнь и смерть ужасно искорежили его: вместо ярких рыжих локонов парика на голове двигалось черное пламя, источая слабую дымку; лицо так же затянулось непонятной дымкой, делая его похожим совсем не на человека, лишь оставляя яркие горящие глазницы, смотрящие сейчас неотрывно на испуганную девушку. Джокер коснулся рукой маленькой хрупкой ножки, на что Зеле лишь закрыла рот руками, неотрывно смотря на того, кто пугал ее и в прежнем обличае. Никогда, никогда в своей жизни она не хотела бы снова переживать прошлое - однажды сбежав из цирка и из того мира, посвятив свою жизнь делу охотников. И никогда, - ни за что, - она не ожидала увидеть его вновь. - Маргарет, ну же, не плачь, - совершенно неубедительно звучат слова вперемешку со смехом, пока оцепеневшую жертву перехватывают за лодыжку и тащат к себе, заключая в крепкие объятия и принюхиваясь к мягкому цветочному аромату от девушки, - разве ты не скучала? У нее нет сил что-либо отвечать, у нее нет сил сопротивляться, поэтому все, что может Зеле - смотреть на своего мучителя стеклянным взглядом, полным страха и ненависти, ровно до тех пор, пока острые клыки не врезаются в повязку, скрывающую недавнюю рану охотницы, отрывающую ненужную ткань и бинты - просто скидывая это все на пол. Девушка отключается ровно в тот момент, когда клыки снова вгрызаются, но уже в ее шею, чуть ниже того шрама, который у бедняги уже был. Не успевает Джокер выпить девушку досуха, как в его спину вонзается острая сабля, ровно в пустоту, разверзнувшуюся между лопаток, а на Клода смотрит плавающий в этой дымчатой тьме изумрудный глаз, после чего тьма пропадает, снова возвращая на место иллюзорную спину, а нечисть откидывает мощной ручищей с размаху брата Дезольнье к стене, возле которой тот чудом тормозит и слегка касается пальцами ее поверхности. Дайер стоит в дверях с охотничьим ружьем, заряженным пулями с ядом и поджидая только одного - когда незнакомец отойдет от Маргарет. Но тот будто специально хватает ее себе на плечо словно тростинку, и, присев, отталкивается сильными ногами от пола, в считанные секунды оказываясь рядом с опешившим Клодом, который только на рефлексе смог заслониться саблей. Однако это позволило ему перехватить чужое запястье и с размаху вонзить руку в грудь противника, ощущая мягкую прохладу, и нащупать-таки глаз внутри, вырывая его из грудной клетки Джокера. Тот закашлялся, тут же бросая полу живую охотницу, хватая Клода за шею и с характерным мерзким звуком ломая челюсть сильными руками. Но тут же звучит выстрел, прошивая насквозь неустойчивое тело Джокера и взрывая в руках Дезольнье глаз - по счастливой ли случайности, или нет, но вампир тут же отпустил оппонента, падая на колени и из последних сил хватая в объятия Маргарет, на этот раз уже забирая ее жизнь, разрывая артерию и оставляя вместо шеи что-то тонкое и похожее лишь на несколько нитей, оплетающих позвоночник. Дайер подошла к месту боя, все так же держа ружье на готове и переглядываясь то на не шевелящегося Джокера, то на странно дышащего Клода, который медленно сполз по стене на колени, уронив саблю рядом с собой и смотря как под ногами плывет пол. - Мистер Дезольнье? - Дайер коснулась плеча вампира и тот почуял сладкий аромат, исходящий от ее теплой руки, ловя себя на мысли как бы здорово было вгрызться в нежное запястье. Охотница не очень понимала что происходит с ним, отчаянно пытаясь хоть как-то помочь пошатывающемуся вампиру. Но самый действенный способ все же оказался проще некуда - Клод и правда поймал чужое запястье, поднося к своим губам и прокусывая его. Сознание застилала дымка боли от сломанной челюсти - он практически не мог пить, поскольку подбородок плыл вниз, не закрывая до конца рот вампира. Кроме того, кажется в его кровь попал яд от мертвого Джокера. Клод поднял глаза на девушку, смиренно сидящую и пытающуюся искренне помочь вампиру хоть как-то выпить ее кровь - трудно сказать, что охотница увидела в этом взгляде. Однако прежде чем Клод начал извиваться на полу, корчась от боли, - в его сердце воткнулся кинжал, который врач прятала по обыкновению в кобуре под юбкой. Дезольнье погрузился в вечный сон, наконец, спустя долгие годы мучений. Но прежде - затуманенным взглядом он успел заметить бледное лицо брата на пороге комнаты...