Бокал на двоих

В теле была необычайная легкость, будто бы оно вовсе ничего не весило, отчего Наиб все время судорожно оглядывался, боясь соскользнуть с крыши очередного дома, который они с Джеком проходили. Потрошитель как обычно скользил меж теней снизу, не выпуская из вида свою новенькую игрушку, за которой шлейфом увивались белоснежные бабочки. Субедар уже успел привыкнуть к ним, поняв, что эти насекомые стали частью его, однако к весу собственного тела все еще не привык, хоть упорно и отказывался от предложения Джека понести его на руках. Бывший охотник без трудностей прыгал с крыши на крышу, ведомый сладким ароматом человеческого тела, не в силах сдерживать себя и противиться ослабшему организму, пережившему предсмертное состояние, а за этим и обращение. Наиб с отвращением понимал, что готов без тени сомнений вцепиться в горло первому попавшемуся на пути человеку, в душе проклиная Джека за такую участь для него. Он совершенно не планировал становиться... вот этим. Пускай он и стал выносливее, быстрее и сильнее физически, но вместе с тем стоило ему вылезти из дома Джека в сгущающиеся сумерки - и он понял, почему нечисть не любит день. Солнце причиняло дикий дискомфорт, попав даже на малейший открытый участок кожи, и если Джек был всегда скрыт, кроме рук, то у Наиба была с этим самая настоящая проблема: дурные насекомые, являющиеся частью вампира, постоянно норовили вылететь и сесть на плечо, не желая прятаться под плащ. Бабочки сгорали, а вместе с тем испытывал боль и Наиб, смиренно возвращаясь обратно до темноты и вылезая на крышу уже когда солнце исчезло с неба. Преодолев очередную крышу, Субедар спрыгнул вниз, к Джеку, понимая, что источник приятного запаха совсем близко. Потрошитель, впрочем, тоже это чувствовал, хоть и был сегодня лишь за компанию, не желая испортить первый ужин своему маленькому подопечному. И честно говоря... хоть Наиб и просил остановить его, если он увлечется, чтобы оставить жертву живой - Джек не собирался это делать. Его это все веселило. Оказалось, что наблюдать за новообращенным Наибом, было весьма увлекательным занятием, что не могло не радовать вампира. И честно говоря, это распаляло уже его аппетит. И он хотел съесть далеко не человека.

***

Лука уже неделю не выходил из дома, только каким-то чудом вспоминая про еду раз в день, утопая после этого в сон на пару часов. Кошмары его больше не мучили, прекратившись практически сразу после исчезновения Эндрю, который провалился буквально сквозь землю. Кошмары прекратились, зато мысли не давали уснуть, вызывая у ученого постоянные головные боли. Он гадал что случилось с Крессом, бросившим его в одиночестве. Он пытался понять Лючино, преобразившегося до неузнаваемости. И у него не было ответов. Наука была бессильна перед эмоциями. К концу недели Бальза обнаружил, что последние запасы еды подошли к концу еще вчера и, прикинув что было бы правильнее - умереть или сходить на улицу, ученый все же выбрал второе, лениво выползая в сумерки и уходя настолько далеко от гостиницы, что не был уверен не заблудится ли вообще. Однако закупиться ему удалось какой-никакой едой, а такие долгие прогулки... пожалуй, они были на пользу, позволяя Луке вздохнуть с облегчением, избавившись от мыслей и погрузившись в ночной город. Вот только кто знал, что в этот вечер судьба подкинет ему встречу, которой он чертовски боялся? Задрав голову к ночному небу, посреди улицы, ведущей к дому, стоял ящер, недвижимый и молчаливый как прекрасная статуя. Вот только стоило ему шевельнуться - и магия рассыпалась в прах, вызывая у Бальзы первобытный страх, будто тот уже держал костлявую руку старушки смерти. - Бальза! - вампир в два прыжка сократил расстояние, хватая ученого за шкирку так быстро, что тот даже не успел ничего сообразить, зависнув в воздухе и болтая ногами. Но лицо ящера казалось воодушевленным, будто тот совсем не замечал страх Луки, - ты бы мог подумать - вампиры существуют! Не мог. Как и сам Лючино какое-то время назад. Впрочем, разумная речь немного успокоила ученого, разогревая в нем интерес. - Что ты такое? - Лука перестал болтать ногами, просто повиснув в чужих цепких лапах и смотря как их хозяин радостно шевелит длинным тонким языком. После чего его опускают-таки на землю, но все же крепко держат. - Сложно сказать, но это похоже на мутацию, перестраивающую организм. Хотя по способу обращения - скорее инфекция, - Лючино чешет когтями подбородок и с азартом смотрит на ученого, - хочешь, и тебе устрою? Бальза задумывается: он бы не постарел, имея в запасе неограниченное время на исследования, да и болезни бы его трогали реже. Но почему же тогда Лючино каждый раз, когда они пересекались - не был занят исследованиями? Будто что-то кардинально изменило его личность, ведь Лука знал его старательным и вдохновленным своим делом. Но, увидев покачивающуюся в отказе голову, ящер в восторг не приходит, обидчиво отпуская ученого из захвата, скрещивая руки на груди и возвышаясь над Лукой. - Ну, ты прав, есть другие пути, - от прошлого дружелюбия не осталось и следа, отчего по спине ученого прошлись мурашки. Недвижимая фигура ящера пугала, и Бальза был готов в любой момент бросить сумку и сорваться прочь. Но он не успел. Молниеносным рывком Лючино прижал сильной рукой человека к земле, впиваясь когтями в грудь и разрывая простенькую рубашку, прочерчивая кровавые тонкие полосы и на коже Бальзы под его испуганный вскрик. Вампир прижимает второй рукой голову ученого к грязной поверхности брусчатки и облизывается длинным языком, пока Лука медленно осознает свою ошибку: нужно было умирать от голода дома. Однако ему все же удается собрать последние силы и стащить чужой нож, висящий на поясе, в следующий момент втыкая лезвие кукри в грудь нечисти. Проткнуть сердце не удается, но цели Лука добивается: удивленный Лючино отстраняется, поднимаясь и вытаскивая собственный кукри из грудной клетки. Но этих секунд учёному хватает, чтобы выползти и, вскакивая на ноги, пуститься прочь с этого переулка. Куда угодно, хоть на край света - лишь бы не ощущать это обжигающее дыхание у себя на шее. Грудь жгло, раны оказались неглубокими, но очень болезненными, а потрёпанная рубашка окрасилась красным, придавая ученому безумный вид. Но его это волновало, ведь он бежал, слыша позади треск отваливающейся штукатурки со стен и понимая: рептилия следует по пятам, не отпуская свою жертву и буквально цепляясь мускулистыми лапами за дома. А однообразные тихие улицы и не хотят кончаться, отдавая одиночеству власть над ночью. Лука останавливается лишь тогда, когда его за шкирку ловят и оттаскивают как раз от того места, где приземляется ящер, грозно шипя. Ученый поднимает взгляд и сердце уходит в пятки: его за ворот рубахи держит еще один вампир. В голове совершенно не укладывалось откуда в жизни Луки столько нечисти, хотя тот еще недели две назад даже не верил в то, что вампиры существуют. Однако ситуация была не из приятных - чьим же ужином он станет? Впрочем, ответ не заставил себя ждать, ведь его практически сразу повалили на землю вновь, неуверенно прижимая лопатками к брусчатке и разрывая остатки рубашки на груди. Вампир брезгует оставленными Лючино ранами, но впиваясь зубами куда-то под правую ключицу, неуклюже, но жадно слизывая выступившую кровь с кожи ученого. Это было реально больно, но утешало лишь то, что ему не пытаются прокусить сонную артерию. Выходит, шанс спастись еще был, тем более Бальза краем глаза заметил как Лючино сражается с третьим вампиром, а вскоре вовсе отступая. - Да успокойся ты, - голос нечисти звучит совсем молодо и звонко, отчего Лука удивляется и смотрит как тот отстраняется, облизывая губы и размазывая оставшуюся кровь по щеке, - я не убью. Бальза недоверчиво смотрит, но ему дают сесть и отдышаться. Хоть и ненадолго: высокий вампир, сражавшийся с ящером, в несколько шагов подходит к ним и грубо хватает за плечо ученого, прочерчивая указательным пальцем с длинным острым ногтем по коже и хватает своего товарища за длинные волосы, растрепанно лежащие на спине. - Ты не выпил ни капли, - звучит приказной тон, и второй вампир вынужден послушаться, мягко проводя по ключице застывшего Луки пальцами и касаясь губами тонкой раны, из которой щедро лилась кровь. Впрочем, надолго его не хватает, и Бальза облегченно вздыхает, когда тот отстраняется и оборачивается на фигуру позади себя. - Заткнись и отпусти мои волосы, Джек, - на удивление, нечисть слушается, разжимая пальцы и с ухмылкой отступая. Второй вампир повернулся к Луке вновь и вздохнул, зачесывая растрепавшуюся челку назад, - я Наиб. И тут Лука оживает, хватаясь пыльными исцарапанными пальцами за голову и зажмуривается, медленно восстанавливая дыхание и откидывая бесконечное количество мыслей и догадок. Происходящее с задержкой доходит до ученого, и он под внимательными взглядами незваных гостей тихо выругивается как только дар речи возвращается.