Бокал на двоих

Очнулся Кресс с тяжелой головой, будто неделю беспробудно пил. Все тело раскалывалось, да и осознание медленно подползало к охотнику, заставляя того медленно сесть на ковре в просторной комнате, где его и оставили. Стоило ему это сделать, как на альбиноса тут же обратились колкие взгляды, которые тот чувствовал даже спиной. Осознание где он вызывало самый настоящий ужас. И когда на плечо Эндрю легла чья-то ладонь, он тут же дернулся, отползая к столу, попавшему в поле зрения и ища лопату, которой, естественно, не было. Инструмент покоился на коленях мускулистого мужчины в кресле, совершенно точно бывшего вампиром. Кресс отметил, что у нечисти не просто была маска оленя, звериная голова будто бы была пришита к человеческим плечам, сливаясь с ними. И хоть охотник уже привык к странным видам вампиров в своем окружении, но это зрелище попросту не могло оставить равнодушным, заставляя сглотнуть. "Олень" был не единственным в комнате. Тем, кто положил на его плечо руку, был на удивление тот маленький мальчик, который и был виновником сорванного Фестиваля. А за его спиной потирала руки уже знакомая Крессу паучиха. Кресс хотел только сбежать прочь, пока его не сожрали эти голодные взгляды. Прямо сейчас. - Тише, - голос паренька звучал задорно и, убрав с плеча охотника руку, он протянул ее вновь, уже помогая встать, отчего удивленный Эндрю был вынужден только повиноваться, - позволь показать тебе кое-что. Робби не нужно было разрешение, он просто по-детски схватил опешившего охотника за руку, крепко стискивая чужую ладонь и провожая до выхода из комнаты. Крессу оставалось следовать за вампиром, прямо перед семенившей следом с помощью своих маленьких лапок паучихой. Остановились они лишь у соседней двери, распахивая ее и входя внутрь. Эндрю, не успев отойти от удивления такому поведению незнакомого вампира, ждало еще одно поразительное зрелище: в новой комнате лениво сидели уже знакомые ему лица, тут же обернувшиеся на запах человеческой крови и скрип двери. Он без труда мог узнать их всех... - Кресс! - к нему тут же подскочил Майк, светясь лучезарной улыбкой и хватая за руку, отчего охотник лишь отшатнулся, замечая в ровном ряде зубов длинные клыки. Следом поднялся со стула и Кемпбелл, лениво махая рукой и засовывая их в карманы брюк, остальные же остались сидеть, но все же каждый из них кивнул пришедшему бывшему коллеге, пока Мортон радостно что-то лепетал на ухо охотнику, - как здорово тебя видеть! Крессу наконец удалось выдернуть руки из чужой цепкой хватки, и он выдохнул, чувствуя как сердце сводит и дышать становится тяжелее. Буквально неделю назад он видел сам, лично, как Райли, став нечистью, бессердечно разрывал зубами чужую кожу, уродуя свою жертву настолько, что ее бы никто и не узнал, не увидя в процессе этого самого кощунства... А сейчас спокойный Фредди сидел и беззаботно пил чай, перелистывая странички какой-то книги. А что будет с ним, с Эндрю, если он останется в кругу этих фриков? Он сам не смог предотвратить их обращения, и он сам мог стать их же жертвой, растерзанной на мелкие кусочки, если те голодны. Из мыслей его выдергивает ощущение чужой теплой руки, все еще сжимающей его ладонь. Вампир рядом выглядит невероятно радостно, будто бы получил все свои мечтания, отчего Кресса лишь передернуло. - Вы... "Сделаете и меня таким?" Он не решился это сказать, вспоминая про голодные взгляды находящихся внутри бывших друзей, которые уже не являлись собой. Впрочем, его и так толкнули вовнутрь, отчего альбинос чуть не упал, чудом ловя равновесие и останавливаясь посреди комнаты. Пацан сзади спрятал руки за спину, прикрытую шикарным бархатным плащом, и зашел следом, призывая освободить ему кресло, на что тут же получил молчаливый кивок и место. Виолетта же вошла следом, тут же подходя к слегка вялой Энни и начиная осматривать. Сам же Эндрю не понимал куда себя деть, чувствуя, что сидит на самой настоящей пороховой бочке. - Тебя никто не тронет, можешь успокоиться, - вампир оперся локтем о кресло, тут же подпирая кулаком щеку, - мы не звери, мы просто преследуем свои цели. Голос Робби звучал хоть и по-детски ворчливо и противно, будто тот все еще оставался капризным ребенком, но все же был вполне убедительным. Ему хотелось верить, и, кажется, Эндрю начинал понимать эмоции графа, угодившего в ту же ловушку. Тем временем Виолетта закончила осмотр и подошла к охотнику, подавая руку и смотря с каким-то непонятным ожиданием. - Дай руку, малыш, - Кресс нехотя протянул руку нечисти, скрывая предательскую дрожь, и вскоре удивленно уставился на действия паучихи. Та сняла с кисти охотника перчатку и провела маленькими мягкими пальчиками по небольшому ушибу на тыльной стороне, втирая какую-то мазь, а затем вручая в руки альбиноса перчатку обратно. Эта забота... совершенно не вязалась с мерзким паучьим телом, вызывая в душе Кресса кучу эмоций и вопросов, ответа на которые у него не было. - Скажи, - Эндрю наконец решился все-таки спросить то, что волновало его уже долгое время, действительно понимая, что пока что вреда ему никто наносить не пытается, - кто такой Лючино? Робби протяжно хмыкнул, но заговорил, отнюдь, не он. - Он с нами уже год, малыш, - Виолетта опустилась на пол, скрещивая пальцы в подобии молитвы и склоняя с интересом голову, смотря на любопытного охотника, - прилежный ученый, которого, увы, сделали жертвой собственного эксперимента. Он начал меняться еще при жизни, вот только охотники... Хм... Он знал продолжение, с сожалением смотря на тоскливое выражение лица нечисти. С ученым произошло то же, что и с ней: изгой стал жертвой и превратился в мстителя. Вот только если Виолетта была такой разумной и спокойной... мог ли Лючино быть таким же? Крессу бы очень хотелось в это верить ради Луки. Ради его безопасности. Эндрю поймал себя на странной мысли: сколько он уже времени воспринимал нечисть адекватной? Сначала Джек, потом Джозеф, Наиб, теперь и Виолетта. Были ли они такими зверьми, которыми всегда казались вампиры? Кровь нужна им для выживания - возможно они просто были заложниками этих тел? Но все-таки он все еще чувствовал голодные взгляды от тех, кто был ему когда-то близок, и это вводило разум Кресса в диссонанс. Как так могло быть, что он чувствовал больше угрозы от старых друзей, чем от врагов? Виолетта вновь взяла его за руку, неспешно выводя из комнаты, полной вампиров, возвращая в первое помещение и оставляя наедине с сидящим на месте того странного "оленя" Джозефом. Граф смотрел исподлобья с мягкой улыбкой и в нем чувствовалось что-то родное - будто это вовсе не он сидел на кресле, а Клод. А сам граф должен был вот-вот подойти и отвести Эндрю к остальным. Он хорошо запомнил тот день, когда они впервые пересеклись - но теперь этот день может только сниться в кошмарах. - Познакомился с Робби и Виолеттой, Эндрю? - Дезольнье сидел недвижимо, хоть охотник и чувствовал, что тот может в любой момент вскочить, оказываясь прямо рядом с жертвой. Без лопаты как же, черт возьми, было тревожно находиться рядом со старым знакомым. Кресс кивнул, проходя внутрь к столу, который мог послужить хоть какой-то преградой для вампира. - Почему они... такие? - спускать взгляд вниз было бы ошибкой, поэтому Эндрю лишь пристально смотрел на собеседника, улавливая малейшее его движение. - Такие? - кажется, Джозеф усмехнулся, приподнимаясь и в пару шагов оказываясь у стола, а затем вовсе заходя за спину альбиноса и укладывая тонкие длинные пальцы на плечи, укрытые темным пыльным плащом, - обиженные жизнью? Обездоленные? Изуродованные? Охотник почувствовал легкий холод, исходящий от тела вампира и его тонкие пальцы, стремящиеся к вороту плаща и его черных одежд. И ничего хорошего это не предвещало. - Их потрепала жизнь, как и нас, - Джозеф склонился пугающе близко к шее охотника, выдыхая, и Кресс тут же нырнул вниз, пользуясь невнимательностью нечисти, и выпутываясь из смертельных объятий. Впрочем, сказать что-либо в ответ он так и не успел, смотря как вампир падает на колено, с ненавистью смотря на альбиноса и сдерживая крик. Изо рта вновь течет тонкая струйка крови, и когда вторая волна активированной печати бьет по нему следом - он под шокированный взгляд Кресса все же кричит, выхватывая саблю и, пошатываясь, вставая на ноги. Кресс слышит грохот внизу и голоса знакомых охотников, но еще он слышит и топот ног выбежавших им навстречу вампиров. Коридор был отвратительным путем спасения, но и оставаться было не вариант - обезумевший Дезольнье постепенно привыкал к новым вспышкам, оставаясь на ногах, но смотря на альбиноса с такой ненавистью, что тот буквально готов был сам себе перегрызть горло, лишь бы не дать вампиру добраться до себя.... Кресс схватил в ладонь свой крест и, шумно выдыхая, в спешке осматривается, ловя бешеным взглядом окно, открывая его и прыгая вниз под дикое шипение Джозефа. Приземление вышло не очень: кажется, Эндрю вывихнул ногу, но все же второй этаж не был слишком уж высоко, что и спасло беглеца. Хотя ненадолго - стоило ему только подняться на ноги, следом с окна прыгает и Джозеф, кубарем обрушиваясь в те же кусты и все так же шатаясь. Кресс тут же сорвался с места, убегая куда глаза глядят, лишь бы прочь, лишь бы оторваться от озверевшего вампира. Страх лишь подгонял вперед, заставляя забыть про то, что ранее он слышал голоса, и про то, что бежать особо некуда: небольшой участок был огражден со всех сторон, и забор был меньше лишь в стороне, соединенной с какой-то дряхлой чащей. Но выбора не оставалось, и ноги сами несли спотыкающегося из-за вывиха и спешки Эндрю в ту сторону, вскоре вовсе выводя за пределы участка. Но стоило ему лишь остановиться, переводя дыхание, как легкие тут же налились свинцом, а вот преследователь уже бежал следом, не оставляя и шанса на отдых. И он бежал, бежал без оглядки, ломая тонкие ветки и не замечая, как мимо проносятся искривлённые деревья. То и дело спотыкаясь о коряги, раз за разом поднимаясь и надеясь лишь на одно. Надеясь, что солнце опустится на чужие плечи и обратит их в пепел, совершенно забывая про то, что Джозефу было все равно на солнечные лучи. Следующее падение Кресс уже не перенес: нога застряла между коряг, отдаваясь острой болью и заставляя своего хозяина рухнуть вниз, хватаясь со стоном за поврежденную конечность. Миг - и замешкавшегося охотника уже прижали к тем самым корягам, буквально прибивая саблей кисть одной из рук к земле, отчего альбинос испускает немой стон, уже не в силах сопротивляться и просто смотря расширенными от ужаса глазами за тем, как Джозеф срывает верхние пуговицы его ворота и склоняется к чужой шее, цепляясь тонкими и болезненными клыками в кожу. Но вместо того, чтобы просто продолжить пить кровь, он кусает Эндрю вновь и вновь, отчего шея несчастного превращается в какое-то чертово окровавленное решето, и уже после этого Дезольнье слизывает кровь и успокаивается. До графа доходит поисходящее лишь тогда, когда Эндрю просто лежит под ним и что-то шепчет, уже не в силах сопротивляться. Судя по всему, те метки, что в этот раз использовали нападавшие, не просто причиняли боль, но и как-то воздействовали на психику. Иначе как объяснить, что Джозеф практически не мог соображать уже после второй волны, отдаваясь инстинктам под раздирающую изнутри боль? Убивать Кресса совершенно не было в планах графа... Трясущимися руками Дезольнье достает из внутреннего кармана пиджака маленький флакончик с чьей-то кровью и успокаивается, как-то нежно смотря на свою жертву и проводя пальцами по впалой щеке, мягко убирая непослушную челку за ухо охотника. Эндрю почти не чувствовал как его губ касается прохладное горлышко флакона, но терпкий вкус его содержимого застывал на языке, а горло жгло уже не только снаружи, но и изнутри. Странно, но чувства на секунду вернулись, отчего охотник протяжно простонал, переходя на крик: каждая рана отдавалась острой болью. Но, к счастью, это быстро прошло, и Кресс вновь потерял ощущения, лишь осознавая, что его конечности онемели и он не может пошевелить абсолютно ничем. Джозеф умостил свою ладонь на чужом затылке и прислонился лбом ко лбу угасающего буквально на глазах охотника, и что-то спешно зашептал, ощущая как уже через семь минут Кресс вновь начал сопротивляться, отталкивая вампира от себя. Наконец, ему это удается, и, переворачиваясь на бок, охотник чувствует рвотный позыв, который не может сдерживать, и затем тут же выташнивает на землю все содержимое своего желудка, вместе с кровью вампира, которую и подсунул ему во флаконе граф. Джозеф испуганно смотрит на это, понимая, что что-то идет явно не по плану, но Кресс не дает и минуты вампиру, чтобы закончить начатое: обретая хоть какие-то силы, он поднимается на ноги и, пошатываясь, бежит вновь прочь, вскоре спотыкаясь и утопая на глазах шокированного Дезольнье в земле. Когда граф подбежал к тому месту, то не обнаружил абсолютно ничего - только сырая земля, в которой без следа пропал ослабевший охотник.

***

Эндрю даже не мог описать насколько ему больно. Шею до сих пор жгло, хоть мелкие ранки от клыков Джозефа и успели затянуться. Он шел где-то в тишине улиц, шарахаясь от любого звука и ловя себя на странной мысли, что было бы лучше остаться там, рядом с Джозефом. Сердце пропустило удар, когда альбинос вышел в новую подворотню и увидел как над разодранным телом Луки стоит ящер, вытирая нож о собственную жилетку. - Нет, - Эндрю неверяще подходит к телу друга, не обращая внимания на то, что его тут же опрокидывает на лопатки и прижимает к брусчатке Лючино. Охотник неверяще тянется рукой в сторону ученого, недвижимо лежащего и безжизненного, - нет, Лука, ты не... Эндрю хватается за голову, сворачиваясь в клубок и ощущая как по щекам ползет дорожка из слез, падая на холодную брусчатку. Ящер уже не держит его, ведь его и не было изначально. И Луки не было изначально. Ничего из этого. Но больная голова подкидывает глюки, будто зная, куда надо бить - он все еще слышит голос Луки, изредка перебиваемый голосами Наиба и Эзопа, осуждающим его за то, что он пришел в их жизни и разрушил их. Это была ложь, и он знал это, но сердце готово было разорваться - и его все еще тошнило, но было уже абсолютно нечем. Кажется, что-то пошло не по плану, обращение сорвалось, выбивая бедолагу из равновесия. Вот только что ему оставалось? Он кое-как смог подняться на ноги и, отмахиваясь от руки Наиба, которую заботливо подкидывало ему подсознание, Эндрю оперся о стену ближайшего дома, осторожно шагая и глубоко выдыхая. - Я должен... Он должен был справиться с этим, просто обязан - и ради себя, и ради остальных. Иначе разве не бессмысленны были бы все его страдания? И Эндрю шагнул вперед, по-прежнему опираясь о стену, но уже не обращая внимания на появляющиеся вокруг видения, и на людей, шарахающихся от окровавленной фигуры уже не совсем человека.