***
А вот паучиху охотникам нагнать все же удалось - та была не очень быстрой из-за своей массы и вскоре оказалась загнанной в ловушку прямо посреди какой-то улицы. Нечисти приходилось шагать по теням, ведь на улице уже начинало светить слабое солнце: находись она там весь день, явно бы сгорела. Но и даже пара минут на свету причиняли Виолетте невыносимую боль, будто прямо меж ее лопаток решили пожарить яичницу. Виктор нацелил на противницу, загнанную в темный угол, арбалет, и в общем-то бежать ей уже было некуда. Сверху уже охраняли, снизу тоже, и вампир это прекрасно понимала, разрываясь между желанием напасть как загнанная крыса и здравой мыслью, что можно обхитрить врага. Благо нападающие не атаковали, но с прицела не убирали: одна ошибка любой из сторон незамедлительно стоила бы кому-нибудь жизни. Ле Рой скрестил на груди руки, смотря то на Гранца, стоявшего рядом, то на Виолетту. - Вот до сих пор не могу понять: откуда вы вообще взялись? - паучиха лишь усмехнулась, все еще держа руки перед собой и наблюдая за говорившим. Этот вопрос волновал многих и действительно был непонятен, ведь раньше такого организованного нашествия вампиров еще не было - те, как правило, всегда охотились в одиночку. И как бы нечисти не хотелось убежать, она была загнана в угол - и это был факт. Четверо охотников уж точно смогли бы справиться с ней среди дня, насколько бы сильнее физически вампир не была. - Может ты знаешь как заставить твоих дружков уйти из города? - Сервайс на удивление был в добром расположении духа, хоть что-то манерное и прослеживалось до сих пор в его голосе. И, честно говоря, это был последний человек, которому бы любой из присутствующих охотников мог доверить тайну. - Сожалею, - Виолетта этого не знала, и слабый луч надежды все же теплился в ее сердце, - но малыша Робби не остановить так просто. Бедный ребёнок вырос на ненависти к охотникам, - нечисть умолкла ненадолго, прикрывая ладонями глаза, а после поднимая взгляд уже на Виктора, который стоял как самая настоящая статуя рядом с товарищем. - мальчишку нашли уже обращенным собственной матерью. Но все, что смогли подарить ему охотники, убившие мать - это годы отчаяния. Эти трусы не решились убивать ребенка... Виктор сглотнул, наблюдая за тем, как лицо вампира неотрывно смотрит на него, будто бы прося поддержки и ища понимание хотя бы в его взгляде. Ле Рой слушал не менее внимательно, но без сомнений - ему были чужды волнения паучихи. - Они отрубили малышу голову в надежде, что тот умрет со временем от голода, - Виолетта между тем продолжила, наблюдая как меняется выражение лиц охотников. Те явно были шокированы и не понимали - как маленький мальчишка выжил? И как охотники могли поступить таким образом с ребенком? - вот только кто знал, что Робби питается иначе? Таким я его и нашла. И... вам ли судить, охотники? Вам ли рассуждать о жестокости? Ле Рой схватился за шею, будто бы и сам почувствовал как ее что-то рассекает и лишает его головы. Виктору тоже было не по себе: в его мыслях просто не складывалось насколько нечеловечным можно быть, лишая ребенка матери и отрубая ему голову. Перехватывая сильнее арбалет, Гранц буквально сдерживал дрожь в пальцах и желание бросить арбалет и подойти к опечаленной и изуродованной женщине, беря ее за руку и разделяя ее тоску. Вот только когда это жалость к вампиру вела к хорошим последствиям? Виолетта убрала ладошки от лица, протягивая их в сторону Гранца и смотря на него прежним взглядом, утягивающим вниз, на самое дно. Практически никто не понял почему Виолетта свалилась на живот, роняя свои тонкие вытянутые руки и гремя оставшимися искуственными лапами. Хотя вывод и был вполне очевиден: когда нечисть упала, завалилась на бок и ее голова, оголяя шею с тремя воткнутыми игральными картами. Те не просто прорезали плоть, но и окрасились в смесь крови и легкой белесой жидкости. Сервайс был искусен в своем деле. - Она высосала соки из семи людей в городе, - охотник перемешал оставшиеся карты, не менее смертоносные и так же отравленные, и закинул во внутренный карман одежды, - просто напоминаю зачем мы нужны, Гранц. Виолетта не кряхтела долго. Наметанный глаз Сервайса был гарантом быстрой и безболезненной смерти: нечисть опустила руки крест накрест на холодную и пыльную брусчатку, затем роняя на нее голову и медленно исчезая, наконец обретя отдых за столько лет заботы и верности. Ле Рой был прав. Насколько не было бы жалко вампиров, им никогда не удастся жить в мире с убийцами.***
Больше им так и не удалось никого найти ни в тот день, ни в следующий, будто бы вся нечисть испарилась с улиц города, утянув с собой в ад Кресса. Но ровно на третий день стало совершенно ясно, что весть о смерти паучихи дошла до чужаков: уже на утро в городе было с десяток трупов по разным частям города. Те будто взбесились, нападая на любого без разбора и заставляя патрулировать чуть ли не по трое. Не хватало даже помощи Наиба и Джека, более-менее пришедших в себя после смерти Веры. Но удивляло больше то, что не сидел на месте и Лука Бальза, не теряющий надежды найти хоть кого-то из знакомых. Ученый смог откопать документы в столе Эндрю и бродил по улицам, на которых были совершены прошлые преступления, и, честно говоря, это дало свои плоды. Есть поговорка, что преступники всегда возвращаются на места своих прошлых грехов. Но насколько же повезло Бальзе наткнуться именно на него?.. Ученый остановился за поворотом, осторожно выглядывая за угол и наблюдая за тем, как посреди дороги сидит на корточках Лючино, держа в ладонях хрупкую женскую фигурку с окровавленной шеей. Эту девушку Лука еще не видел - видимо, ящер загрыз ее сегодня, по забавному стечению обстоятельств оказываясь именно на той улице, где в прошлый раз его и видел Лука. Или... "Я же видел его именно тут!" - Лука отшатывается, все еще держась за стену, и делает шаг в сторону, судорожно оглядываясь. До него доходит очень поздно: Лючино ждал именно Бальзу, ловя на живца. Сначала ему кажется, что рука становится весом в сотню килограмм, но это чувство быстро меняется. Лука задыхается, оказавшись прижатым за горло к стене сильной чешуйчатой рукой ящера, оказавшегося за пару секунд рядом. Тот облизывается длинным раздвоенным языком и хищно смотрит на обездвиженного человека. - Ты подумал над моим предложением? - конечно он имеет ввиду обращение в вампира. И конечно же Бальза даже не хотел думать об этом. И ящер будто бы читает это в испуганных глазах, хмыкая и уже без каких-либо вопросов укладывая ладонь на тыльную сторону шеи, склоняя чужую голову к земле, а затем перехватывая за лодыжку свою жертву и утягивая за угол к окровавленной девушке. Будто бы показывая судьбу отказавшегося. Но схватить за шею ученого вновь Лючино уже не удается. Его ладонь насквозь пробивает короткая арбалетная стрела. И ни один мускул на лице Гранца не двигается, ведь вспоминаются изуродованные и искалеченные товарищи, которых когда-то и ранил ящер. Кажется, у Бальзы все же сегодня счастливый день? Лючино шипит, обламывая стрелу, вытаскивая ее и откидывая на брусчатку, а затем рвется прочь, вцепляясь когтями ног и здоровой руки в стены и прыжками скрываясь за соседним поворотом. - Вы?.. - и хоть Лука не очень понимает происходящее, но все же поднимается с колен, шатаясь от стресса и адреналина. В голове пульсирует мысль, что если бы не этот парнишка охотник с арбалетом, если бы не этот странный человек с забинтованной рукой и веером из кинжалов в руке, то Лючино бы точно довел дело до конца. - Я за ним, - голос паренька с забинтованной рукой звучит тихо и спокойно, но срывается на бег он практически сразу, а за ним сразу бежит и невысокая девчушка в синей шляпе. И без раздумий Бальза идет следом, оставляя охотника с арбалетом возле трупа одного. И когда Лука настигает бегущих впереди, то видит как ящер, - его бывший друг, его старик Лючино, - падает на колени, хватаясь за свои разорванные сухожилия на ступнях, в которых теперь торчало по одному небольшому ножу. Эзоп также останавливается и пытается отдышаться, пока маленькая девчушка с садовым чемоданчиком выбрасывает вокруг вампира сразу несколько бумажек с надписями и активирует их. Взрыв подпаливает волосы и одежду Лючино, заставляя кричать от боли, но тот все еще жив - и Лука сам не понимает как оказывается рядом, хватая нечисть за плечи и испуганно оглядываясь. Он не понимает на чью сторону вставать... и он, черт возьми, совершенно не понимает почему так больно смотреть за страданиями старого знакомого! Бальза должен стоять за спинами спасших его охотников, но никак не там, где оказывается сейчас - в объятиях обезумевшего от боли вампира, готового разорвать его глотку, чтобы выпить досуха и восстановить поврежденное тело. Но реакция Эзопа и Эммы оказывается быстрее, и те без раздумий отрубают голову нечисти. Последний вздох бывшего ученого застывает в голове Бальзы, будто бы кусок льда. Он неотрывно смотрит на голову, упавшую ему прямо под ноги... и склоняется, прикрывая глаза уже начинающему исчезать вампиру. До Луки наконец доходит. В конце концов Лючино просто не смог совладать с вампирской натурой, становясь заложником бесполезной и бесконечной жизни.