Открой глаза.
Голос в голове всегда появлялся сам и противиться ему было бессмысленно. Веки Илая нерешительно дрогнули, но все же поднялись, открывая неестественно яркие голубые глаза, и перед взором тут же замигали сотни образов. Чем дольше он смотрел, тем больше чувствовал как тело становится тяжелее, спина покрывается мелкими капельками пота, а в комнате становится по-знакомому сыро и затхло. По горящим щекам лениво скатились капли крови, текущие из слезного канала, и Кларк не выдержал, опуская голову и хватаясь ладонями за собственные уши, будто все еще слышал звон падающего топора. Он судорожно начал исписывать листы перед собой, не замечая как текут чернила и размазываются о его кисти рук... А затем резко пришло ощущение как его обхватывает что-то со спины, но не мешает. Когда охотник остановился, то уже не мог не только держать ручку, но и сидеть. От падения на сырой пол его останавливают только заботливые руки с звенящими браслетами и Кларк слабо улыбается, понимая кто это, хоть и не видит сейчас абсолютно ничего: перед глазами словно пелена. Но Фиона молчит, и до Илая доходит зачем она тут. Охотник всегда знал ее настоящую, не скрытую маской мистичности и дружелюбия. Настоящая Гилман сейчас стояла над ним, поддерживая запрокинутую голову Кларка и нежно стирая кровавые слезы с его щек большим пальцем. Наконец, Илай бессильно улыбается кончиками губ, разрывая тишину своим голосом: - Я видел, ты можешь ничего не говорить. Женщина кивает: охотник слышит как трясутся ее серьги, а после звук становится резче, следуя за своей хозяйкой, склонившейся над шеей Кларка. От губ Фионы по чужой шее стекает тонкая струйка крови. Наконец, звуки в голове Илая стихают, заменяясь на вечную тишину.***
Дом Эзопа был на этой улице, буквально через несколько дверей, однако, Кресс не решился идти дальше, распрощавшись с Эллисом и наблюдая как тот еле плетется к нужному порогу, без стука входя внутрь. Вампир вздохнул, постоял пару минут, но все же развернулся, уходя прочь: он все еще не мог смотреть в глаза Карла после всего, что произошло. Однако то, что Уильям был жив и дошел до укрытия, определенно радовало и дарило маленькую иллюзию надежды. Хотя, конечно, тому так не казалось. Эзоп не сразу среагировал на открывшуюся дверь, не понимая кого мог принести черт среди дня. А когда услышал резкий грохот прямо у порога, выглянул из мастерской в гостиную, тут же меняясь в лице: привычная холодность сменилась страхом и растерянностью. Тем не менее, бальзамировщик подошел к двери, закрывая ее, а затем и к Эллису, еле успевшему перевалиться через подлокотник старенького кресла в гостиной Эзопа. Карл тут же ушел быстрым шагом за предметами первой необходимости, возвращаясь с заполненными руками и принимаясь осматривать ослабшего коллегу: тот выглядел действительно паршиво, с разодранной рукой, вывихнутым плечом и, кажется, парой сломанных ребер. Эзоп не был врачом, но кое-что все же понимал, помогая перетянуть раны насколько это было возможно, и, наконец, нерешительно кладя ладонь на чужое плечо. Эллис, приподнялся на здоровой дрожащей руке, сев удобнее, и кивнул, хрипло выдыхая, после чего казалось бы тонкие пальцы Карла с силой надавили, ставя кость обратно. Было чертовски больно, еще больше Уильям просто хотел хорошо поспать, но чувствовал, что должен рассказать все. Он должен рассказать, что случилось с Мурро и Ле Роем, и он должен был упомянуть благодаря кому он сейчас жив. - Они обратили старика Мурро, - говорить ему приходится прерывисто, чтобы внезапно окатившая с ног до головы боль, не рвала грудную клетку изнутри, но все же Уильям справляется, - и убили Сервайса. Карлу хочется знать еще, больше, чтобы понимать случившееся, но все же жалость к ослабшему охотнику побеждает: отойдя буквально на пару минут, он возвращается с кружкой в руках, которую подносит к губам охотника. Уильям пьет жадно и почти сразу проваливается в сон, позволив тяжелым векам опуститься до того, как сработает обезболивающее. Присев на подлокотник, Эзоп так и застыл там с пустой кружкой, смотря в пустоту. Мысли никак не хотели собираться в кучу, хаотично всплывая одна за другой. Охотник попытался посчитать сколько их осталось, но сбился со счета уже на Эмме, устроившей поджог и сбежавшей в неизвестном направлении - да какая, к черту, разница? Уильям и Мурро славились своей физической силой, а хитрый Ле Рой всегда умудрялся выйти сухим из воды, но это им совершенно не помогло. У Эзопа почти не осталось сил, чтобы сражаться в этой борьбе, свалившейся на их тихий мир из ниоткуда. Дверь снова открылась, но в этот раз хозяин сразу же повернул голову, осматривая вошедших и на секунду позволяя вновь загореться огоньку надежды в своем сердце: будто картина по фен-шую на пороге появились те, кого он точно не ожидал. Баден, как обычно в своем белоснежном костюме, выглядел озадаченно, входя первым и бросая взгляд на утонувшего в кресле спящего Эллиса. - Ну и чертовщина у вас тут творится, - убедившись, что спящий все еще дышит, он кивнул вставшему с подлокотника Эзопу и по-домашнему завалился на диван неподалеку, закидывая руки на его спинку, - будто сам дьявол поработал, пока нас не было. По плечу Карла с силой привычно похлопали, и он перевел взгляд на Кевина, который кивнул на входящих вслед за ним. Сегодня охотники были не одни - незнакомая тройка без стеснения входила в дом Эзопа и это было сродни фантастики. В берлоге несчастного никогда еще не собиралось такое количество людей, впрочем, сейчас... Карл даже был этому рад. После всех новостей, которые принес ему Эллис, оставаться в одиночестве ему совершенно не хотелось. Эзоп и не заметил как вся компания нашла себе места, а забинтованный бедолага Уильям был успешно перенесен на кровать в другую комнату, заставляя хозяина тихо сжать зубы и нахмуриться - все же его дом не был клубом свиданий, а кровать была чем-то личным. Но экстренная ситуация не давала выбора, из-за чего охотник не мог даже протестовать, зная, что его не услышат. До этого сосредоточенный и хмурый Кевин, наконец, приспустил плотную черную маску, защищавшую его от дорожной пыли, и уже держал в руках невесть откуда взявшийся стакан с водой, протягивая его единственной женщине в помещении - одной из незнакомцев. Карл закатил глаза, вспомнив почему недолюбливал охотника. - Кх-м, - хозяин дома прокашлялся, обращая на себя внимание, и Хосе заговорил. - Это охотники из другого города, гнались за своей добычей, а наткнулись, - охотник сделал непонятный жест рукой, - ну в общем на то же, на что и мы. Это было чистой правдой, но с одним нюансом: они не были охотниками на вампиров. Эти трое были скорее охотниками за головами, сбежавшими в отчаянной попытке спасти собственную шкуру путем срезания очень дорогой головы - головы Джека. - Прошу, называйте меня Ада, - женщина, уверенно сидящая в кресле, протянула Карлу руку и широко улыбнулась, но отчего-то ему стало не по себе. Нет, от них не исходило угрозы, однако, эта женщина вызывала в нем странные ощущения, будто начинала читать эмоции охотника с первой же секунды разговора. - Наш друг успел уже погибнуть, поэтому будет неплохо, если мы поймем с чем имеем дело. Что ж, это было к лучшему: Эзопу не хотелось бы объяснять по несколько раз, а раз уж тут собрались все, то придется запастись терпением всего на один пересказ.***
Он снова чувствовал себя раздраженным, смотря из-за надетой маски за неторопливым солнцем, грозящимся завершить скоро день. Сейчас он чувствовал себя свободнее, рывками шагая среди теней от домов: прохожие будто и вовсе не замечали тихую тень подле себя, чувствуя только запоздалый холодок и страх, которые как шлейф тянулись за длинным плащом вампира. Внезапно на Джека навалился шум улиц и одиночество, которое тот заполнял сначала компанией Джозефа и вина в его особняке, а затем - своей маленькой ручной зверушкой. Но клетка не держала его больше, и до вампира впервые дошла мысль, что он немощен и жалок. Пожалуй, не стоило играться в бога, обращая матерого охотника. Пожалуй, стоило убить его еще тогда, много лет назад. Яростная мысль пульсировала в висках Потрошителя, пока он с силой впивался в стену какого-то дома острыми когтями и прочерчивал по нему, заставляя крошки камня просто осыпаться вслед за длинным следом. "Я разорву его грудь и вытащу сердце~" Но собственное сердце вампира сжимала пустота, и ярость... казалась бессильной, беззубой. Потрошитель остановился, вдыхая горячий воздух, от которого уже начинало пахнуть сумерками, и застыл, видя смутную фигуру на крыше в тени, одними губами отчаянно шепча: - Наиб?.. Взобраться туда было трудно, потому что пришлось идти через здание, чтобы не встречаться с остатками солнечного света, но еще тяжелее было осознать, что это был не он. Джек схватил за ворот пыльной накидки неуверенно сидящего на крыше и втащил внутрь, встречаясь с испуганным лицом, не в силах сдержать злобное утробное рычание. - Д-джек?.. Вампир присмотрелся, вздохнул и опустил бедолагу на пол - тот тут же обнял лопату, встав как оловянный солдатик и смотря на Потрошителя растерянно, слегка испуганно. Джек сощурился под маской, грубо хватая лицо Кресса рукой и надавливая на подбородок, заставляя приоткрыть рот и показать клыки, после чего отпустил и... усмехнулся, превращаясь в того самого Потрошителя, которого бывший охотник всегда помнил: надменного, уверенного в себе и всегда лишь наполовину серьезного. Джек вспомнил, что ему нравилось в этом маленьком чертовом городке. - Что ты тут делал, Эндрю Кресс? - слова даются легко, будто бы вампир очнулся от транса и, наконец, мог мыслить трезво. Альбинос переминается с ноги на ногу, опуская лопату и опираясь потёртыми перчатками на нее, поджимая губы в поиске правильных слов: - Я... думал. Солнце скользит между ними, в последний раз касаясь крыш домов и уходя в яркий закат на горизонте. Джек, скрестив на груди руки, разворачивается и идет в сторону, размышляя о чем-то. А дойдя до стены, разворачивается, идя обратно мимо растерянного Кресса. Кажется, каждый из них уже позабыл за толстым слоем произошедшего то, что было с ними раньше. - В-вы, - Эндрю неловко это говорить, но слова сами лезут, подгоняемые любопытством, - вы не знаете где Субедар? Джек останавливается, качая головой и, кажется, бывший охотник даже слышит нотки разочарования в глубоком вздохе вампира. Или так только кажется? - А ты не должен быть со своим дружком-учёным, Эндрю Кресс? - раздраженно бросает Потрошитель и замечает как меняется в лице неожиданный собеседник, после чего заливисто смеется, отчего у Эндрю подкашиваются коленки. Кривя ухмылку, которую все равно не смог бы увидеть альбинос из-за маски, Джек поправляет длинные рукава рубашки и отвешивает ему короткий поклон. - Нам, кажется, уже пора~ И Кресс неуверенно кивает вслед уходящему вампиру, выскальзывая на улицу, но совершенно в другом направлении.