Глухой телефон МГЧД

Сергей скатился по низеньким выщербленным ступенькам подъезда, пошатнулся и чуть не упал, запутавшись в своих же ногах. А ведь еще даже не пил. Он тихо выругался, покрепче ухватил бутылку той самой водки, и решительно и размашисто зашагал вперед. Куда подальше. В подворотню, направо, потом налево, в какую-то арку, по грязной улочке, потом вышел на улицу пошире и посветлее. Под ногами шуршали слетавшие с деревьев неподалеку листья. В лужах они размокали, но еще не начали гнить и красиво лежали рыжими грудами. Сентябрь стоял довольно ясный. Разумовского гнало вперед детское желание сбежать: чтобы Игорь не нашел, не догнал и уж ни в коем случае не начал пытаться что-то объяснять. Обида от увиденного тоже была детской. Сергей не был ребенком и давно привык, ведя дела, опираться не на чувства, а на рациональные доводы, и, может быть, именно поэтому в короткий момент открытости подобное предательство задело его так сильно. Нужно было дать себе время перегореть. Или наоборот, остыть. Или — как это ни называй, но время было нужно. Без бестолковых извинений и вообще без людей, желательно. На край мусорного контейнера опустилась большая черная ворона и пристально посмотрела Сергею вслед. Ее соседки, хлопая крыльями, собрались рядом. *** -… и все вышло очень не вовремя, понимаешь? — закончил Игорь, перескакивая через последние две ступеньки разом, и закрутил головой. Куда направился обиженный Разумовский, оставалось только гадать. Пока он думал, что делать с ботинком, пока безуспешно искал вторую пару, найдя на антресолях лишь толстенные пыльные сапоги до колена, и побежал в итоге как было, только чуть более осторожно, Сергей имел возможность обойти весь квартал. Или уехать на такси. Или вызвать личного водителя. Но это звучало слишком разумно, и неуместная тавтология была дурацкой. Чувство вины усиливало в Игоре недоброе предчувствие. Словно что-то пошло не так, а он не заметил, и ситуация выходила из-под контроля. Словно что-то изменилось вчера бесповоротно, и начался новый, непредсказуемый виток событий. Словно теплые, такие ласковые и понимающие глаза Разумовского, такие светлые и чистые, увидели в нем то, чего он не видел сам, и о чем не знал, и теперь не понимал, чего ждать от себя. Игорь не мог подобрать слова. В голове у него гипнотически горели те серые глаза. Не серые, стальные. Или даже не стальные… что за дичь. — Надо ведь поговорить. Объяснить по-человечески, что мы ничего такого… не имели в виду. Юля согласно кивнула и закусила губу. — У тебя хоть есть его телефон? — спросила она. Ну конечно нет. Он даже не стал оправдываться. — Я не думаю, что он пропадет, — серьезно сказала Юля. — Не маленький, да и не из тех, кто ищет приключений. Если ты считаешь, что лучше его найти, то окей, разделимся. Мой телефон-то не забудешь? Новый. — Ага, — кивнул Игорь, развернулся и немедленно рысью умчался за угол. Юля не спеша прошла немного вперед и остановилась. Вечер пошел очень странно. Она действительно хотела извиниться, и может, только смутно, в глубине души надеялась смягчить начавшееся так по-дурацки знакомство с этим занудным и самодовольным… полицейским. Она нехарактерно для себя разнервничалась, увидев полутемную квартиру и свечи. Она что-то говорила, а Игорь продолжал рассеянно кивать, и не стоило труда догадаться, что он кого-то ждет. Значит, дождались. Она все же улыбнулась невольно, представив, что увидела бы, если бы зашла минут на десять позже. Изумительные кадры бы вышли. Но она не хотела опускаться до базарных сплетен и дешевых сенсаций об отношениях. К расследованиям ее вел гражданский долг — ну и, наверное, желание проявить себя. И совсем чуточку стремление уколоть окружающих. Сделать что-то там, где никто ничего не делал, не видел и не слышал, потому что закрывал глаза и уши. Кто кого приглашал пить шампанское при свечах, к делу, в общем, не относилось. Но было досадно. Занудный, ломающий мобильники, несносный… полицейский… только начал открываться перед ней как человек и казался не так плох. Но… Но в городе орудовал Чумной доктор, а Разумовский все-таки имел неплохие шансы найти приключения. Значит, пора в путь. *** Разумовский дошел до сквера на переулке, который приглянулся ему больше других. Уже давно стемнело, уютно светили фонари. «Сесть прямо тут на лавочке, да еще и с бутылкой. Так и ночь проведем. До чего докатились». «Ни до чего не докатились. Нет ничего страшного в том, чтобы отдохнуть». «Что ж. Отдыхай». Сергей вытянул ноги и устало выдохнул. Поставил бутылку рядом и внимательно посмотрел на нее. Пить или не пить, это, конечно, вопрос. Не то чтобы ему уже так остро хотелось заглушить мысли. Да и делать это явно стоило в месте более безопасном, в родных стенах офиса. Но шальная искра хулиганства уже проникла в мозг, и раз уж нарушил привычный распорядок жизни, то зачем останавливаться? Отчего не попробовать раздвинуть границы обыденного дальше? Он и так чувствовал себя немного пьяным. Игорь. «Игорь нужен». Игорь оказался жестоким и непредсказуемым. Игорь был не нужен. Водка оказалась хороша. Крепкая, горькая, но не как коньяк, — нет, скорее как отрезвляющая правда. Свежая. Бодрящая. Разумовский рассмеялся и отхлебнул еще немного. Фонарь стал светить еще уютнее. Шум машин убаюкивал, ветви деревьев шелестели, темные силуэты прохожих на улице поодаль плавно передвигались в одну и в другую сторону, словно кто-то тянул их, невесомые и послушные, на ниточках. Они не противились. Сергей не сразу заметил, что на лавочке у него появился сосед, совсем не мешающий, а как-то вежливо наблюдающий за ним. Он повернулся и посмотрел ему в лицо, в упор. Незнакомый мужчина чуть улыбнулся. — Хороший вечер, не правда ли? — мягко спросил он. — Для светской беседы неплох, — кивнул Сергей. К чему это? Он резко поднялся, чтобы уйти. Давняя привычка интроверта, сбегающего под любыми предлогами от больших скоплений людей. В моменты плохого или просто неподходящего настроения скопление начиналось с одного человека. — Извините, потревожил вас, — незнакомец примирительно вскинул руки. — Но задерживать, конечно, не стану. — Что вам нужно? — так же резко спросил Сергей. Конечно, всегда всем было что-то нужно. Может, не так уж хорошо он замаскировался. — Мне ничего не нужно, — ответил загадочный человек. — Я лишь наблюдатель. *** Высокий мужчина в широком пальто вышел из зала прибытий аэропорта Пулково. При нем была только увесистая, но компактная спортивная сумка с вещами, которую он нес на плече без видимых усилий. Стоял вечер, почти час пик, и в здании было людно. Недолго думая, он направился к ближайшему выходу и махнул рукой такси. Водитель явно обрадовался. — Издалека к нам? — таксист привычным движением крутанул руль и выехал на прямой участок дороги от аэропорта. — По делам или столицу посмотреть? — К знакомому, — коротко ответил пассажир и нахмурился. — Давно не виделись. — А, дело хорошее. Хорошее. Больше его терзать расспросами не стали, и дальше они ехали под тихую музыку из радио. Накрапывал мелкий дождь. Что-то за боковым стеклом привлекло внимание пассажира, и он нахмурился. — А что же, — медленно произнес Олег Волков, словно в противоположность невольному порыву дернуться с места, и все-таки опустил руку на ремень безопасности, — у вас тут, в северной столице, часто такое? Водитель скосил глаза и невольно охнул. И выругался под нос — его можно было понять. Обычные для Питера серовато-мутные тучи у горизонта резко сгущались в мрачного вида облако, из которого уходил вниз толстый хвост воронки. Она изгибалась, покачивалась и прямо на глазах приближалась к жилым домам. По сторонам били тонкие молнии. Беззвучно, оттого сюрреалистично и особенно страшно.