~ ~ ~
Ответ на вопрос «как» мог быть каким угодно. А вот ответ на вопрос «кто разболтал Сонхуну главный секрет жизни Сону?» топтался возле двери в квартиру Джея. — Я. Тебя. Убью. Вместо приветствия чеканит Сону, тыча пальцем в подругу, стоит им с Джеем выйти из лифта. — Знаешь, в теле Джея твоя угроза звучит вполне себе реальной, — морщится Йеджи. — Даже не знаю, обидеться мне или принять за комплимент, — усмехается сам Джей, проходя мимо и звеня ключами. — Джи, я… — вдыхая поглубже, Сону обнимает подругу за плечи. — Поговорим внутри. — Вы чего так долго? Я думала уже, что придётся открывать вино без вас. И тут, в подъезде. Прямо гопническая романтика. — Это тебе тогда надо было к Сонхуну ехать. Как раз надрались бы вместе. Сону затыкается, когда, открыв дверь, на него оборачивается Джей, в который раз за этот долгий день одаривая очень укоризненным взглядом. Йеджи сникает в момент. — Он снова, да? — смотрит она на Джея полными грусти зелёными глазами. Сону вскидывает брови. — То есть…ты тоже знала, что он…все вокруг знали?! Серьёзно… Он рычит, не договаривая, и буквально влетает в квартиру, скидывая туфли и грозно топая на кухню. — В этот раз плакал и по тебе тоже, — тихо говорит Джей, пропуская Йеджи внутрь и захлопывая дверь. — Но пришёл в себя быстрее, чем в предыдущие. Видимо, когда мы пришли только-только закинулся. — Вот и как я могу уехать, скажи? — обессиленно стонет Йеджи. — Быстро. И желательно всё-таки на самолёте. — Всё-то тебе шутки, Джей. — С ним остаюсь я. И Сону. Это уже хоть что-то. — А родители? — Дядя Юнги по-прежнему думает, что максимум проблем Сонхуна — это алкоголь, — подталкивая Йеджи в спину, Джей ведёт их в кухню. — Но, боюсь, что если Хун пропустит ещё одно собрание, то все его причины перестанут быть только нашим секретом. — Что?! Боже…он ведь никогда не пропускал собрания, — падая на стул, Йеджи упирается локтями в столешницу и прижимается ладонями ко лбу. — Нет, я не… — Только скажи, что ты не можешь поехать — и я соберу на твою могилу самый красивый венок. После того, как сам же тебя и прикончу, — шипит Сону, отворачиваясь от приоткрытого окна. — Не знал, что ты такой кровожадный, — косится на него Джей, ставя кипятиться чайник. — Да станешь тут кровожадным…серьёзно, Джи, даже не вздумай отменить практику. Япония — то, что тебе нужно. Сейчас, в жизни, в будущем. Да, будет трудно первое время, но это ведь такой шанс. Ты ведь этого так хотела… — А ещё я хотела выйти замуж однажды за Сонхуна, — всплёскивает руками Йеджи. — Но что-то как-то… — Это не предел мечтаний. — Какая теперь-то уже разница? Лучше скажи мне, за что ты планировал убить меня ещё у лифта? Сону запинается, оказываясь под пристальным взглядом Джея и одними глазами умоляет его не расспрашивать. — Я…эм…хён, а тебе не кажется… — Кажется, — понимающе кивает Джей, доставая третью чашку для чая и отходя к двери. — Пойду наберу Сонхуна. Спрошу как он, и не забыли ли мы у него чего-нибудь. — Спасибо, хён, — чуть слышно лепечет Сону. Как только закрывается дверь в кухню, а затем и в спальню, Сону заметно выдыхает, опуская плечи, а Йеджи тычет пальцем себе за спину, заговорщицки нашёптывая: — У вас кроме обмена телами ещё и ментальная связь? Мысли друг друга читаете? — но тут же обрывает себя, маша рукой. — А, нет. Читай вы мысли друг друга и Джей бы уже в первые десять минут знал, что… — Вот! — вскрикивает Сону, швыряя в подругу прихваткой, что попалась ему на подоконнике под руку. — Вот за что я хотел тебя прикончить, подруга. Ты. Ты рассказала Сонхуну о том, что…о моих…предательница! — Что?! Это вот такого ты обо мне мнения? Ну спасибо тебе. — Стой. Нет, стой, подожди-ка обижаться. Что значит…так ты не говорила ему, что я… Джей-хён… — Нет. Зачем? Я вас помирить все эти годы тщетно пыталась, а тут вдруг вырыла бы тебе яму? Я на кого похожа по-твоему? — На глупышку, которая несколько лет верила в любовь от пропащего придурка? — на пробу уточняет Сону. Прихватка летит в него в ответ. — Во-первых, мы правда люби…м друг друга. Не проходит это чувство по щелчку, как ни крути. А во-вторых, Сонхун — не пропащий. Только если немного… — То, что я увидел сегодня — навело меня на иные мысли, — Сону поджимает губы, решаясь спросить хотя бы у подруги. — Давно это продолжается? — Таблетки или выпивка? — Всё. — Год, чуть больше. — И ты…и никто мне не сказал…прекрасно. Спасибо? Сону чувствует себя жутко преданым. Любимым хёном, лучшей подругой. Пока они с Сонхуном разыгрывали никому не нужную войну со слезами младшего каждый раз, от тщетных попыток примириться или хотя бы жить в нейтралитете, Джей и Йеджи знали о том, какстрадает Сонхун. И даже ни слова не сказали Сону, чтобы он… — А что бы ты сделал, Сону? — в глазах Йеджи больше ни смешинки. Красивая зелень радужки потускнела, теряясь за безысходностью и грустью. Вопрос прилетает Сону ровнёхонько в лоб. И весьма ощутимо. — Ехидничал насчёт того, какой он отвратительный? Язвил бы, что ещё пара лет и ему не нужно будет со мной расставаться, потому что смерть от запрещёнки сделает всё за него? Или пошёл бы рассказывать родителям, чтобы они отпинали его? Хотя ты прекрасно знаешь, что ваши родители не способны на него даже накричать как следует. Что бы ты сделал Сону? — Почему вы оба думаете, что я пошёл бы трепаться папам о таком? — Потому, что это то, что Хун-и помнит из детства. Ты всегда ябедничал на него. Дядя Чимин всегда журил его на этот счёт. Вам обоим в этом отчасти повезло с родителями. Будь они хоть чуточку строже, за твои выходки — Сонхун получал бы по первое число. — Он ненавидит меня так, словно он и получал. Хотя нас пальцем не трогали. — Он получал морально, Сону. Каждый раз, когда ты плакал, он метался между тем, что его сердце разрывалось от твоих слёз и между тем, что родители снова жалеть будут тебя, а не его. — Но он обижал меня! — Он с детства не хотел быть тем, кто заберёт компанию себе, а ему только и делали, что говорили: «Сонхун-а, ты же старше, ты должен заботиться о Сону. Сонхун-а, ты же старше, должен быть умнее. Сонхун-а, на правах старшего, ты должен будешь перенять компанию и показать пример…» — Йеджи качает головой. — Ему было не трудно заботиться о тебе и быть для тебя старшим братом. Но ему было невыносимо трудно с этой ответственностью за бизнес, висящей дамокловым мечом. — Джей-хён сегодня сказал ему, что он мог просто отказаться от акций, если ему так не хочется этим всем заниматься. Сонхун же выбрал играть в придурка. — Сонхун не мог поступить иначе, понимаешь, Сону-я? Он всё ещё пытался быть тебе хорошим братом и показывать пример. Знаешь, я не лезла, старалась не лезть, в ваши отношения все эти годы, но сейчас, когда ты… — Йеджи взмахивает рукой. — Когда случилась эта странная ситуация с вашими телами…когда случилось наше расставание. Просто знай, что его ненависть выросла не из тёмного чувства, а из обиды и несправедливости. И это ещё можно исправить. — Он просто должен отказаться от акций. — И кому они отойдут? Хочешь скинуть всю компанию на Джея? Чтобы у него совсем голова лопнула? Вот почему Сонхун не отказывается, но и ничего почти не делает. Ответственность в таком случае делится, если что. Он с детства пытался быть лучшим для всех. А, когда понял, что никому это не нужно и никто этого не видит, стал для всех самым худшим. И только посмотри. Вы все теперь обращаете внимание на любой его неровный вдох. Он знает, что его услышат, только если будет творить что-то из ряда вон выходящее. — Но ему же не пятнадцать, Джи, — цокает языком Сону, пиная кухонный стул. — А он ведёт себя, как глупый подросток в протесте. — Потому, что он и есть подросток в протесте. Только со взрослыми развлечениями и возможностями. Он застрял в том возрасте, потому что именно тогда дядя Юнги начал дёргать его с компанией. Простым отказом ничего решить было нельзя и Сонхун начал протестовать. Это ведь очевидно… — Отец думал, что Сонхун перебесится и возьмёт бизнес. Да все так думали… — При всём уважении, но перебеситься стоило бы вашим родителям. И это то, почему я сказала, что вам отчасти с ними повезло. Они прекрасные, да, но им нужно бы задуматься о замене Сонхуна, а не о том, как бы подтолкнуть его к компании, которая у него костью в горле. — Тогда я не понимаю, — выдыхает Сону, ударяясь затылком об оконную раму. — Чего? — Если всё действительно…вот так. Откуда тогда Сонхун знает, что…он сказал, что я влюблён по уши. Откуда бы ему это знать? А ещё, он знает мой любимый кофе и… — И духи. И цветы. И оценки твои в универе. Он всё о тебе знает, Сону. Как и правильный старший брат, с некоторыми, конечно, помарками. Просто знает, что без толку это показывать. У тебя есть все и всё…а ты? Что о нём знаешь ты? Сону застывает взглядом на мраморном узоре пола. — Ничего? Кажется, я ничего о нём не знаю… Внезапно все попытки быть хорошим братом откинули Сону на тысячу шагов назад, оставив его перед голым фактом: он пытался действительно быть хорошим братом или просто хорошим на фоне Сонхуна?~ ~ ~
На следующий же день, разрываясь между оформлениями букетов и звонками Сону, Джей проклял последнее святое, что было в этом мире, когда Сонхун, со взглядом не сулящим ничего хорошего, влетел в цветочный, чуть не сбив по пути покупателя. — Номер. Менеджера Йеджи, — рыкает он, ударяя ладонями по стойке. Джей поднимает на него ошалевшие глаза. — Чего? — Менеджер из Японии. Он написывал Джи всё это время. Я знаю, что у тебя есть его номер. Или ID. У меня тоже был, но…а какая к чёрту разница! Номер, Сону? — Но у меня… — Даже не начинай, — кривится Сонхун. — Ни в жизнь не поверю, что она не пересылала тебе ваши сообщения. Ну же. Давай поиграем в хороших братьев и ты дашь мне номер менеджера? Джей поджимает губы. Конечно, Сону может быть Йеджи и пересылала сообщения. Но они у Сону и остались. В его телефоне. Которыми они, что естественно, обмениваться не стали. Джей пытается придумать хоть какой-то вариант отговорки, но время кусает за лопатки, как и взгляд Сонхуна из-под растрёпанной серебристой чёлки. — А я думал, что ты хочешь наладить наши отношения, братишка. — Я хочу, — тут же выпаливает Джей, поднимая ладони. — Хочу, но…слушай… Неожиданно раздавшийся вновь звонок, обрывает его, и Джей в последний момент успевает перехватить мобильный, за которым резко дёрнулся Сонхун. Как бы он оправдался, если бы под именем «Сону-я» в трубке послышался совсем не голос Сону — думать не хотелось. Так что, отскочив от стойки на пару метров и вытянув перед собой руку, Джей нарочито громко произнёс в трубку: — Джей-хён, привет, тут Сонхун пришёл! — Чт…чего? Я на громкой? — шипит в трубку Сону. — Нет. Нет, он ведёт себя хорошо! — То есть вы ещё и созваниваетесь, — тычет пальцем в мобильник Сонхун, сощуриваясь. — Что ему нужно, хён? Зачем он пришёл? — Хороший вопрос, — вновь на странных высоких нотах тянет Джей. — Он просит номер менеджера Йеджи, думая, что он у меня есть. И он, конечно, наверное где-то в недрах диалогов есть… — Повиси секунду! Я сейчас…перешлю…чёрт, нет. Ничего я не перешлю. Зачем он ему? Засунув руки в карманы кожаных брюк, Сонхун облокотился спиной о стойку и уставился на своего брата в молчаливом ожидании. — Я тоже думаю, что дать ему номер менеджера плохая идея, хён. — Ты сейчас…дай-ка мне трубку, — цокает языком Сонхун, вытягивая руку, но Джей лишь отпрыгивает к вазонам с белыми лилиями. — Поступим так, — вздыхает Сону, — я перешлю тебе в диалог ID менеджера, но ты, хён, дашь его моему брату только в случае экстренной необходимости. А то есть — никогда желательно. — Я всё ещё не считаю это хорошей идеей, — мотает головой Джей, прячась меж цветов от осуждающего взгляда. — Ну, выясни для начала, зачем ему это. И, если окажется, что Сонхун просто слетел с катушек и планирует грохнуть менеджера, чтобы Йеджи никуда не улетела — то ты знаешь, что делать…чёрт! Хён, папа зовёт меня. То есть тебя. Мне пора! Не успев ничего сказать в ответ, Джей так и остаётся с открытым ртом глазеть на экран мобильного после завершившегося звонка. — И что же сказал твой адвокат? — хмыкает Сонхун. — Разрешил дать мне номер? — Почему это адвокат? — Ты дашь мне номер, Сону? — Если скажешь честно — зачем тебе это? — Сделать из него огромную тарелку для суши хочу, — закатывает глаза Сохун, отталкиваясь от стойки и подходя на пару шагов ближе. — Шутка. — Не смешно, — хмурится Джей, упираясь спиной в стенку. — Нужно, Сону. Просто нужно. Я не буду делать ничего уголовно наказуемого или аморального. Дай, пожалуйста, номер. Я…не заставляй меня это произносить. — Что произносить? — Да блять…я обещаю, что не сделаю ему ничего. В конце концов, я даже не знаю, этот менеджер в самой Японии или в Корее. Я был хреновым парнем временами и не слушал каких-то деталей от Йеджи. — Временами, — невольно прыскает смешком Джей, но тут же серьёзнеет, когда Сонхун бросает в него убийственный взгляд. — Обещаешь говоришь? — Мгм. Джей закусывает внутреннюю сторону щеки и так кстати вспоминает один совсем-совсем детский эпизод… — Ну тогда, — он протягивает Сонхуну руку и оттопыривает лишь один палец. — Обещание на мизинчиках? — Ты серьёзно? — Давай же! — Тебе было пять, когда это ещё работало, Сону. — Или обещание на мизинчиках или никакого номера, — фырчит Джей, совсем как сделал бы это сам Сону. — А мелким шантажистом ты так и остался, — цепляясь за палец брата своим, Сонхун излишне сильно трясёт их руки. — Обещаю, обещаю, обещаю. Всё, доволен? — Более чем, — расплываясь в улыбке, Джей осторожно выбирается из цветочного плена, обходит Сонхуна и возвращается за стойку, чтобы переписать присланный номер на розовый стикер. — Смотри мне, это обещание нельзя нарушать. — Да-да, а то же ты пожалуешься Джею и тот занудит меня моралью и кодексом старшего брата до смерти. Сонхун забирает стикер, сразу же переписывает номер себе в адресную книгу и хмурится. — Эй? А имя? Как его зовут? — Рики. Нишимура Рики. И ради всего святого… — Будет сговорчив — останется жив, — ухмыляется Сонхун, салютуя. — Спасибо, братишка. Передавай Джею привет вечерком! Дверца цветочного, спасибо доводчику, не хлопает. Зато хлопает челюсть Джея о стойку. И откуда только Сонхун знает, что они вечером увидятся?~ ~ ~
[陳家麟Whle — to you]
В лучших традициях безысходных моментов, как в каких-нибудь американских сопливых драмах, Джей и Сону оказываются следующим вечером на кровати нос к носу в полной темноте и почти с головой под одеялом. От волос обоих уже привычно пахнет цветочным шампунем и медовой маской, от кожи чем-то ванильным, а от свежевыстиранных пижам нотками успокаивающей лаванды. Жаль, успокоить их она так и не могла. — В такие моменты, — шепчет Сону, укладывая руку на подушку между ними, — когда вокруг темно и…тихо так, мне кажется, что ничего не менялось. — Мы неплохо справляемся, — в голос свои Джей старается вложить лёгкую улыбку, но та не выходит, трескаясь на уголках. Пальцы их соприкасаются, но никто не движется дальше. — Думаешь, так будет до конца наших дней? — Я не против жить с тобой до конца своих дней. Тишина снова нависает над ними невидимой тяжестью. Сону пытается не мечтать о большем смысле в чужих словах. Джей надеется, что Сону не оттолкнёт его с раздражением. Не происходит ничего. Кроме того, что они сплетаются мизинцами и безымянными пальцами. Совсем легко и едва ощутимо, будто бы даже машинально. — Ты серьёзно, хён? — М? — Ты правда мог бы прожить со мной до конца своих дней? — с затаённым дыханием, на выдохе произносит Сону, замечая, как чужие пальцы вздрагивают в его. — Ну…да. Думаю, да, — шуршит одежда по одеялу, Джей придвигается чуть ближе, сцепляясь с Сону теперь и средними пальцами. Повернуть ладони немного и… — А как же семья? Муж, дети? Или я буду жить с тобой, как отвергнутый Сонхуном названный младший брат? Сону бы хотелось посмеяться над этим. Но выходит что-то похожее на полувсхлип, и он поджимает губы так сильно, что те в секунду немеют. — Муж, дети…как ты представляешь себе это, пока я в твоём теле? — прыскает Джей. — Боже…я и не подумал совсем. Прости, хён. — Жить с тобой, в таком случае, лучший исход. Да и… Джей замолкает, не уверенный в том, что стоит договаривать свою мысль, но Сону, придвигающийся к нему ближе тоже, словно просит об этом молчаливо. — Жить с тобой, в принципе, лучший исход, Сону. Не знаю, было бы мне комфортно с кем-нибудь ещё также. — Хён, ты… — Сону чувствует, как ладонь Джея всё же поворачивается, прижимаясь к его и переплетая их пальцы окончательно, но не заканчивая замок, словно спрашивая. Сону отвечает согласием, крепко сжимая горячую руку. — Я не знаю, сказал бы я об этом однажды, если бы мы так и оставались на своих местах…но сейчас, момент кажется самым подходящим. Пальцами второй руки, Джей осторожно касается шеи напротив, стараясь разглядеть в темноте именно Сону. Помня его очертания, зная нежность его кожи. Видя сейчас лишь слабый отблеск распахнутых тёмных глаз, ему даже, кажется, удаётся представить, что напротив действительно сам Сону. — Я не вспомню сейчас даже тот день, когда понял, что ты стал для меня кем-то большим, чем друг детства. Может это случилось резко, а может тянулось…но только после этой смены, я смог признаться хотя бы себе, что я действительно люблю тебя. А теперь вот и тебе. Но я пойму, если ты… Тихий голос обрывает полувдох, взрывающийся резкой вспышкой боли в грудине. — Сону? Поверить в обмен телами оказалось куда проще, чем в то, что сейчас, сказанные Джеем слова, не просто отозвались в Сону, как признание его хёна, но и оказались, кажется, взаимными. К простреливающей грудину боли присоединяется и головокружение, пока в ответ не слышится сдавленное: — Я тоже...тоже люблю тебя, хён… Они мгновенно примыкают друг к другу лбами, деля теперь боль на двоих отчётливее, ярче и ещё ощутимее. Совсем не так, как в первые пару раз. Лишь на секунду с трудом приоткрывая глаза, Джей едва не давится воздухом, когда замечает вблизи лисий разрез, с трепещущими длинными ресничками. И, не медля, коротко целует Сону. Лишь на миг, пока точно знает, что они в своих телах. Пока чувствует мягкость полных губ, совершенно точно не своих. Пока под пальцами ощущается бархат действительно чужой бледной кожи. Только боль не кончается, губы напротив всё ещё не его, и голос шепчущий: — У нас получилось? Точно принадлежит Сону. Вместо ответа, Джей целует вновь. Прижимая Сону к себе ближе, отпуская их сцепленные руки и обхватывая теперь обеими ладонями тонкую шейку. Пользуясь, возможно, первым из тысяч, а, возможно, единственным моментом, чтобы запомнить Сону на своих губах, пока боль пронзает их, словно стрелами. Сразу двоих. Насквозь. — Я — это я, — сбивчиво произносит Сону в губы Джея. — Всё ещё я. Хён, у нас получилось? — Я не знаю? Наверное, я… Боль отступает резко, заставляя их отпрянуть друг от друга с тихим оханьем. Открывая глаза, они готовы улыбнуться друг другу, пусть во тьме и не различимо, но этого не происходит. За спиной Сону — Джей снова видит зашторенное окно. За спиной Джея — Сону снова видит плотно закрытую дверь спальни. Кажется, даже слышно, как что-то внутри рушится. — Да что же этой Вселенной ещё нужно?! — выкрикивает Сону, дёргаясь и усаживаясь на кровати, лупя по ней кулаками. Объятие, в которое его забирают, однако, успокаивает в тот же миг, позволяя вновь дышать глубже, хоть и часто. Крепко жмуря глаза, Сону всё ещё представляет рядом не своё тело прижимаясь боком к горячей груди. — Мы обязательно найдём это, веришь мне? — выдыхает Джей во взъерошенный затылок. — Верю, хён. Я всегда тебе верю. — Я люблю тебя, Сону-я… Впервые для них сон в руках друг друга — ощущается совсем иначе.