Gods & Monsters

      Вскоре Ракьят вернули с лодкой выжившего японца назад отправителю. И когда судно скрылось за горизонтом, Ваас, ради этого выбравшийся наружу впервые со времен их последней с Джейсоном попытки друг друга завалить, спокойно выдохнул. Жизнь на Рук вернулась на круги своя. Снова мелкие терки с пиратами, охота, ритуалы, женщины, новые инструменты из отборного человеческого тельца. Ваасу инструменты были особенно дороги, потому что, условно говоря, это Джейсон выбрал материал. Ваас принимал его как подарок.       С Броди, к слову говоря, они перестали видеться. Прошла почти неделя, а от его американской задницы ни весточки. Видимо, даром прошла его импровизированная инициация в воины, не осталась в сердце и прочее. Но Ваасу, наоборот, пришлась весьма по душе, и он метался по углам, не находя себе нигде места, пока не принял решение: охотник, который не выбирается за дичью, не имеет права носить копье. Сложно было назвать Джейсона дичью, но Ваас хотел его увидеть, посмотреть одним глазком, проверить, все ли в порядке. Он давненько не облачался в военные одеяния Ракьят, все время в храме он проводил почти нагой, так что одежда ощущалась тяжелой.       Он сел за руль, с ним было еще трое вооруженных воинов. Они выкатили на берег, но, не успев проехать и сотни метров, остановились за скалой, не веря собственным глазам. Огромный военный корабль, полный японцев с их конченными пушками и бомбами. Все как и обещали. — Охренеть… — прошептал Ваас, и у него покраснели глаза, потому что он не мог ждать от Джейсона большего предательства, чем пойти на поводу у ебаных узкоглазых капиталистов.       Он лихо развернулся и вдарил по газам, теперь ему уже было необходимо увидеть Броди. Действительно необходимо. В голове роились мысли: от тех, что Джейсон, вероятно, уже мертв, до тех, что он все же продал свою задницу за копейки. И от жалости и печали Вааса бросало до гнева и животной ярости.       Границы между территорией Ракьят и территорией пиратов, конечно же, сторожили пираты. Ваас остановился у тех, что были максимально близко к будке Броди. Пираты наставили на машину стволы, качнули ими в стороны, приказывая выбраться из тачки. Ваас с рыком послушался и спрыгнул на землю. Своим людям махнул рукой и наказал оставаться на месте. — Зовите его. Давайте, ну же! — заорал Ваас, не сдерживая эмоций. — Суки, гоните за ним!

***

      Прошла неделя. И Джейсон бы соврал, сказав, что ни разу не задумывался о последних перед недельной заминкой словах Вааса. Да, всё уходило, когда он занимался делами, но в свободное время Джейсон, сам того не замечая, уползал в ту ночь, смаковал ощущения, с невольно лезущей на губы улыбкой проецировал в голове взгляд Монтенегро, сжимал руку, словно вновь чувствуя твердость рукояти кинжала. Но мгновенно одергивал себя каждый раз. Одергивал, матерился и находил всё новые оправдания. Какой из него, мать его, воин Ракьят? В нем не было веры, в нем были холодный рассудок и голый рационализм. Вина сильных чувств в тех испарениях.       Броди как раз разговаривал с одним из местных жителей, что уже месяц не возвращал занятую у пиратов сумму, когда рация начала издавать подозрительный шум. Джейсон решил, что это подождет. — У тебя жена и дети, прибыли нет, понимаю, но это не я трачу все деньги на кокс, — он старался выглядеть миролюбивым. Сидел на стуле, лицом к спинке, и внимательно смотрел на должника, сжимая руками деревянный каркас. — Давай так. Еще неделя. Мне… Да блять!       Рация не умолкала, продолжая назойливо давать о себе знать, и Джейсон вышел из помещения для «допросов», облокотившись спиной о холодную стену. — Что? — Джейсон, тут… корабль. Просто, сука, огромный. Военный. И доухища лодок. Кажется, это те узкоглазые. Ты нам нужен. И подкрепление — тоже. Желательно весь главный аванпост, их тут просто, блять, тьма.       Голос позвонившего источал искренние тревогу и страх, на фоне слышалась возня, и Броди моментально подобрался, оттолкнувшись от стены и приблизив рацию ко рту. — Стреляйте из РПГ. Если не поможет, обстреливайте с вертолета, задержите его. Морские мины успели расставить? Отлично. Я скоро буду, — Джейсон отключил рацию и, не дав себе времени на страх, побежал к выходу, напрочь забыв о «пленнике». Страха было, честно признать, охренеть как много. И растерянности в том числе. Судя по словам, угроза была немаленькая, она была здоровая, япошки не соврали, и вся фишка заключалась в том, что с таким Броди столкнуться еще не успел. Два года «правления» прошли в стычках с Ваасом, это стало делом привычным, а гребаная японская мафия… нет, это что-то однозначно новенькое. — Эй, Дью, скажи ВСЕМ остальным, чтобы выдвигались к левой границе. У нас гости. И пушек побольше прихвати, С4, гранаты, Молотова — всё бери, — не дав пирату возможности поинтересоваться возникшей проблемой, Джейсон двинулся к тачке. Но подбежавшие ко входу ребята его остановили. — Джесс, там Ваас у берега. С пеной у рта. Зовет тебя, — один из них большим пальцем указал себе за спину. — Скажи ему, чтобы шел нахуй, мне некогда, — рявкнул Броди и собрался сесть в транспорт, но вовремя остановился, догадавшись, что раз Монтенегро внезапно к нему прикатил, значит уже узнал об иноземном вторжении. А значит вместе у них будет больше шансов дать отпор врагу — мериться членами сейчас не вариант. В итоге Джейсон, постаравшись успокоиться, повел плечами и кивнул. — Ладно. Где?       О да, подкрепление у Вааса было масштабным — он, тачка и трое вооруженных. Изумленным взглядом пробежавшись по «армии», Джейсон подошел к Монтенегро ближе — почти кипящий от злости, с красными пятнами на лице и шее. Казалось, между ними двоими гнев можно ножом резать. А пока Джейсон шел к нему, Ваас чувствовал, как его начинает медленно трясти от желания вгрызться в Броди и потрепать. Но он опешил, когда тот, не меньшим злее его самого, напал первым. — Еще больше людей притащить не мог?! — Броди захотелось от души вмазать Ваасу, он даже протянул руку, но вовремя одумался: времени у них было целое ни черта. — Там целый Титаник приплыл, а ты троих взял! Что за херня?!       Подавившись возмущением, Монтенегро обернулся на своих воинов. Да разве разумно было на слежку вести войско? Пришлось принять унизительные обвинения со стороны Джейсона, потому что ехал он, вообще-то, не с японцами воевать.       Послышался взрыв, от которого едва не задрожала земля, и Джейсон дернулся, широкими глазами глядя за спину Вааса — вдалеке поднималось густое облако дыма и грязи. Ваас, привыкший к тишине, вздрогнул и резко обернулся на звук. Сердце заклокотало в груди от вида. Пыль, поднявшаяся над густым лесом, сменилась серым дымом, расстилающимся на синем небе. Противоестественно. Ваас точно знал, где и что взорвалось. Он почувствовал себя уязвленным, потому что после войны с предыдущим лидером пиратов, а потом и с Джейсоном, Ракьят ослабли. Ваас потерял многих своих воинов. Но он посмотрел на Броди, пускай растерянным и взволнованным взглядом, и решил, что пока они вместе, что-то да выйдет. — Поехали, скорей, — Броди прыгнул в свою тачку, за ним — двое пиратов.       Злость плескалась внутри, Монтенегро пытался собрать мозги в кучу и сосредоточиться, он не любил, чтобы им помыкали, но Джейсона послушал и прыгнул по-хозяйски в его тачку, на ходу махая своим, чтобы не отставали. Ракьят заняли свой транспорт. А Ваас обратился к Джейсону, железными цепями сковывая желание язвить, драться с Броди, и предупредил: — Они грабят гробницу. Надо туда. Черт, уебки разнесут остров! Они же как эти… ебучие мартышки с гранатой! — он рассмеялся, хотя настроение у него было отнюдь не веселое.       Это была японская гробница, возведенная больше полусотни лет назад, но конечно нынешние визитеры о ней знали. Как и о многих других. Однако проблема крылась в том, что дорвись уроды до храмов Ракьят, они уничтожат все, к чему прикоснутся. И когда с племенем будет покончено, они возьмутся за Джейсона с его ублюдской организацией и порвут ему задницу на британский флаг: в конце концов, они оба насолили сполна.       Джейсон, раздираемый сомнениями, кинул быстрый взгляд на зеркало заднего вида и заметил, что двое пиратов, расположившихся позади, с недоверием косятся на Вааса. Главное, чтобы возмущаться не стали, иначе к вторжению японцев прибавится еще одна проблема. Но нет, сидели тихо и смирно. Молодцы. Понимали, что вместе сил больше. Джейсон вообще как-то уж слишком быстро смирился с тем, что с Ракьят приходится скооперироваться — ситуация не предоставила ему иного выбора. У него в принципе выбора не было с самого начала — даже если бы Джейсон в ноги японцам кланялся, всё вышло бы так, как выходит прямо сейчас. Военный корабль, взрывы, выстрелы, а в конце — полное порабощение всего острова. Только вот никто бы нормальный отпор дать ебаным «колонистам» не успел — ни Ракьят, ни пираты. — Мы в одной лодке, amigo, — мудро заметил Ваас и откинулся на спинку сидушки, с печалью подмечая, что он вспотел, как собака.       Джейсон горько усмехнулся. — Всю жизнь об этом мечтал. «И кто-то кого-то в этой тесной лодке рано или поздно сожрет», — промелькнула в голове мысль, которую Броди не стал озвучивать.       Раздался глухой выстрел из джунглей и взрыв покрышки автомобиля. Ваас незамедлительно, рефлекторно высунулся из салона, чтобы посмотреть, что происходит за спиной. Машину с его парнями закрутило на дороге, шина бесполезной резиной все еще крутилась на колесе. Ваас выругался на своём языке. Джейсон пригнулся, услышав мерзкий скрип лопнувшей шины, и сильнее надавил на газ, когда пара пуль просвистела в миллиметрах от их с Ваасом джипа. — Они справятся, газуй-газуй! — следом Монтенегро выкрикнул своим воинам слова поддержки.       Японцы теперь непременно оповестят штаб о том, что в сторону работ рулят две тачки, набитые вооруженными пиратами. Скоты, наверное, уже расползлись по острову. Ваас хотел сказать, ведомый эмоциями, что им нужны люди, но взгляд, брошенный на Джейсона, успокоил: все в порядке.       Один из пиратов вытащил пистолет из кобуры и осторожно выглянул из окна, стараясь поймать стрелявшего взглядом, но транспорт двигался слишком быстро, а джунгли были слишком густыми. — Говори, куда сворачивать, — оставлять своих наедине с громадным кораблем затея была так себе, но ребята справятся, не маленькие, умудренные опытом, а то, что японцы вознамерились найти в гробнице, судя по всему, очень ценно, и Броди должно быть на это начхать… но давящее чувство в груди подсказывало ему, что это далеко не так.       Ваас показал дорогу и где можно остановиться, чтобы оставаться незамеченными, поодаль от разрушенного входа. Гробница была разворочена, от красивого резного камня, поросшего мхом, не осталось и следа. Это было так же оскорбительно, как плюнуть человеку в лицо: храм строился при поддержке Ракьят. Гнев проявлял себя в пляшущих на щеках желваках и вздувающихся ноздрях. Ваас остановился, чтобы перевести дух. Джейсон, видя в лице Вааса медленно порабощающий его гнев, понимал его. Это культурное достояние, то, что делало остров — островом, и осознавать, что какие-то ублюдки, которым нет до него никакого дела, посмели на него посягнуть, было… больно. Как будто они вырывали кусок не только из Рук, но и из самого Джейсона. — Нам надо внутрь. Джейсон, на пару слов, — он слегка подтолкнул Броди пальцами в сторону, за деревья. — Пусть они, — Ваас намекал на пиратов, — уезжают к японской лодочке с остальными. Потому что там — один неверный шаг, и эти камикадзе заставят все взлететь на воздух. Там должны быть только Ракьят, ты и я, Джейсон, — Ваас снова плыл от этих разговоров, так что тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он заглянул Броди в глаза, не требуя времени, чтобы тот обдумал слова. Потому что у них нет времени.       Джейсон не знал, как трактовать его слова. Что конкретно Ваас имел в виду под: «только Ракьят, ты и я»? Мозг буквально плыл от навалившихся проблем, размышлять об этом не было времени, так что Броди пропустил уточнение мимо ушей. Позже. Всё позже. — Думаешь, они будут лишними? Мы не знаем, сколько их там, может десятки, может сотни, нам двоим не справиться, — Джейсон говорил тихо, низким тоном, склонившись к Монтенегро, но задним умом понимал, что вчетвером они понизят свою скрытность.       Он стиснул зубы, не желая слушаться Вааса, но всё же посмотрел назад, на тачку, где сидели пираты, что так же напряженно глядели на своего лидера в ответ. Один в поле не воин, но в том-то и дело, что там, внизу — там не поле. Штурмовать гробницу в четыре рыла было в наивысшей степени безумием, Ваас попытался передать это Джейсону по глазам, но тот и сам, видимо, понял. Ваас доверял себе, как воину, он даже доверял способностям Броди, он его чувствовал, как продолжение себя, однако доверять его безмозглым пиратам с пушками — ну уж нет. Хватит ему и одной нервной башки рядом с собой. Джейсон еще раз быстро прикинул варианты, пока не сдался, тряхнув головой. — Блять, ладно.       Броди отошел к джипу. Они спорили между собой, один дулом автомата показал на Монтенегро, явно выражаясь против него, но оба всё-таки сдались. К Ваасу Джейсон возвращался взбешенный и дерганый, в обеих руках — автоматы на случай непредвиденных обстоятельств. — Если из-за тебя я сдохну, то найду на том свете и покоя не дам, — коротко выместив на Монтенегро недовольство, Броди протянул один автомат ему. — Пушки иногда барахлят, поэтому осторожнее. Действовать будем с разных углов, так будет удобнее.       Ваас схватил автомат, протянутый ему, осмотрел со всех сторон, повертел и решил, что воспользуется в крайнем случае. Нечасто он держал в руках такую штучку, вообще-то он не являлся большим фанатом огнестрельного оружия, его приземляли традиции Ракьят и клинок в ножнах на бедре. Джейсон ругался, а Ваас сдерживал смешки внутри себя. Его искренне повеселило высказывание о том, что тот будет искать Вааса и после смерти. Он, очевидно, слышал лишь то, что он сам хотел слышать, поэтому улыбался тепло и ловил последние минутки спокойствия, когда ты можешь стоять без страха, что в башку прилетит пуля.       Гробница представляла собой громадную пещеру, на много этажей уходящую вниз, в самое ее сердце. Каждый ярус с двух сторон сопровождался хлипкой каменной лесенкой, и японцы уже вовсю обустраивались, для удобства перекидывая деревянные мосты, чтобы было проще спускаться. На входе встало двое, их Джейсон с Ваасом быстро убрали и спрятали вне гробницы, в зарослях. Затем разделились. Броди пошел справа. На первый взгляд врагов было не так много, штук пять, в самом низу, если прикинуть, больше — около пятнадцати. Справиться должны были без последствий, японцы держались в основном порознь, занимаясь исследованием недр, и первое время всё действительно шло по маслу. Вааса тянуло туда, вниз. Остров боролся через него и через племя, в том числе и через Джейсона. Они работали сообща и убивали так, словно это их призвание с самого раннего детства. В случае Вааса возможно, но Броди не переставал удивлять. Монтенегро поглядывал на него время от времени и тогда они встречались взглядами. Жар внутри разогревался все сильнее, Ваас чувствовал небывалую мощь и полное единение с Джейсоном. Когда он не видел его, он мог поклясться, что чувствовал каждое его движение и читал каждую его мысль. Иногда Джейсон косил взглядом, проверяя, всё ли в порядке у Вааса, пока не опустился достаточно глубоко вниз, где еще не успели перекинуть мостики, где становилось холодно, и услышал очередной взрыв внизу. Он привалился к неровной стене, прикрыв глаза, переводя дыхание и мысленно надеясь, что пещера достаточно крепкая для того, чтобы выстоять. Джейсон уже хотел продолжить аккуратное движение, решив, что опасность миновала, но всё вокруг начало подозрительно трястись, а уж когда сверху посыпались мелкие камни, постепенно переходящие на крупные булыжники, способные одним точным ударом превратить в лепешку, он едва сдержал громкий мат и побежал по ступеням вниз, не успев обернуться на Монтенегро и узнать, как он там, потому что сверху всё стремительно заваливало и никакого укрытия для хрупкой головы не было.       Тот бросил быстрый взгляд на Джейсона, когда потолок начал обваливаться огромными валунами. Броди пропал из поля зрения, а Ваасу пришлось юркнуть в ближайший лаз в стене, чтобы его не раздавило шальным камнем.       Он оказался в пещере. Это был тоннель, и он определенно куда-то вел. Выход из него завалило. Новые толчки прекратились, и в каменном пространстве стало так тихо, что зазвенело в ушах. Ваас обезоруженно, потерянно приложился ладонью к сырому и холодному булыжнику, попытался его столкнуть. Он одновременно с тем боролся со страхом, потому что перестал понимать, что произошло и происходит с… — Джейсон, — тихо позвал он, царапая камень, хотя знал, что это ничем ему не поможет.       Оставалось лишь надеяться на то, что с Броди все в порядке и он просто продолжает бежать вниз. Ваас тоже пойдет вперед. Он тряхнул автоматом на плече и, чуть пригнувшись, двинулся по тоннелю.       Темнота кругом кромешная, не разглядеть было и собственных рук, блуждающих по стенам, чтобы иметь хоть какой-то ориентир. Но вскоре эхом раздались чужие голоса, мужские. Изъяснялись они не на японском, Ваас это сразу понял. Он полз дальше и прислушивался, пока свет не начал отражаться от стен и вскоре не появился выход из лаза. Смесь ломаного английского и латиноамериканского испанского резала слух. Ваас, прикусив губу, укрылся за набитой упакованным грузом телегой. Конечно. Наверху были японцы, но вниз эти хитрожопые твари отправили работяг из бандитов, которых наворовали в океане. У одного из парней затрещала рация, и он ответил. Ваас решил выжидать и не лезть на рожон, покуда на нем такая ответственность за свой народ. С плохой связью тяжело было услышать, что передают из устройства, однако неизвестный предоставил информацию на блюдечке: — Вы его взяли? — послышались технические хрипы. — Да ну нахер! Молодцы, парни, поднимайте его наверх.       Первая и несомненно первобытная мысль, создаваемая коллективным инстинктом защиты, кричала о том, что Джейсона схватили и теперь ему точно надерут зад за то, что он немного почикал японского козла. Ваас укусил себя за губу и, схватив в руки автомат, выскочил из укрытия, направляя ствол на того, кто держал в руках пушку. — Кого? — спросил Монтенегро. Разумом он и сам давал себе оплеухи, понимая, в какое болото он только что нырнул. Рабочие напротив замерли в недоумении. — Какого… хрена? Мужик, опусти пушку, без шуток. — Кого взяли? Кого взяли, суки?! — Ваас начинал беситься, и держать себя в руках становилось невозможно. Сознание разделилось на две части: на рациональную, которая не имела никакой власти над телом, и эмоциональную, которая как раз-таки являлась хозяйкой всех принимаемых Ваасом решений.       Парни переглянулись между собой, и второй тип просто шмальнул в Монтенегро, который тут же упал на колени за укрытие, тяжело дыша от выброса адреналина в кровь. Он буквально почувствовал, как просвистела у его уха пуля. За ней последовал град из автоматной очереди, медленно, но верно превращающий тележку, за которой прятался Ваас, в решето.       Монтенегро потянул затвор автомата, но тот заклинило. Он пытался нажимать на спусковой крючок, но без затвора — все без толку. Шея вспотела, ладони вспотели, песок и мелкие камушки липли к тем, Ваас нервничал и проклинал Броди за то, что пушки у него — полное говно. А шаги уже мелькали между тем как уроды меняли по очереди магазины. Да, у них очевидно отменные японские стволы, не то что набарыженные автоматы у Джейсона с его пиратами.       Ваас бросил свои потуги с затвором и полез насиловать его обратно в тоннель. Он облокотился о каменную стену, морозом прошибло не от того, что пещера холодная, а от того, что вновь ебучим эхом раздались разговоры: — Вылезай, крыса. Мы туда сейчас шашку закинем.       Ваас закипал все сильнее, он дергал и дергал за металлическую ручку, пока она не поддалась и не раздался случайный выстрел. — Твою мать, — истерически прошептал он, когда понял, что чуть не прострелил себе ногу.       Однако Ваас быстро собрался с мыслями и пополз на животе. И он мог видеть из тьмы силуэты японских паскуд, но они… они не могли. — Ты водишь, мудила, — выкрикнул Монтенегро и без разбора начал палить, надеясь лишь на то, что эти бараны не разнесут ему башню гранатой или еще чем. Но скоро два тела упали. Ваас мигом выбрался в широкий коридор. Тот был как бы под наклоном, и Монтенегро решил двигаться вниз. Наверняка звуки выстрелов уже привлекли кого-нибудь, так что он мгновенно дал деру и молился, чтобы Джейсон еще оставался живым.       И пока он бегом спускался, сознание подкинуло ему другую идею. Вероятно, речь шла не о Броди, а о сокровище, артефакте или какой реликвии, закрытой в этой гробнице. Скоро Ваас выбрался к большому помещению, если не сказать огромному помещению, по которому сновали тут и там кучи людей. Команды, крики, раскопки, все здесь было. Ваас замер, прячась за резным каменным блоком, на котором в былые времена, вероятно, стояла какая-нибудь статуя. Он выглядывал и понимал, что тут он точно помрет. Эти люди грузили что-то покрытое брезентом на подъемник. Шла ли речь об этой хреновине или все-таки о Джейсоне, Ваас не знал. Но умирать не хотелось. И сколько все-таки зверей прибыло на том Ноевом ковчеге у берега — загадка.       Ваас приложился спиной к камню и надавил ладонями себе на глаза. — Джейсон, будь жив и дуй сюда, ты мне нужен, — шептал он, как молитву, потому что знал, что сейчас не на кого надеяться, кроме Броди.       Казалось, вместе с храмом трясся и сам Джейсон — от закипевшего в крови адреналина, от страха не удержать равновесия и пластом рухнуть вниз, прямо на груду острых валунов, от ожидания удара по голове, но больше всего — от ебаной злости, потому что план с треском проваливался, затея, на которую его подписал Ваас. Но Броди соврал бы, сказав, что сломя голову бежит сейчас вниз, стараясь не попасть под обвал, из-за одной лишь прихоти Монтенегро. Нет.       Он задним умом понимал, что уже давно с ним разминулся — желание обернуться и проверить было сильно, но здравый рассудок всё ещё работал — если на бегу повернется, то потеряет равновесие, перил здесь предусмотрено не было. Джейсон почти добрался до самого низа, до большого круглого помещения, где уже попрятались рабочие, пережидая встряску, пока не услышал подозрительный хруст над головой. Он поднял взгляд. Секунда, вторая — и Джейсон отскакивает назад, падая спиной на ступени, едва не просчитавшись и не рухнув вниз, а огромный валун обрушивается сверху, подчистую сводя на «нет» крупную часть лестницы — в том числе ту, на которой еще мгновение назад стоял Броди. Несколько мгновений он широкими глазами смотрит на образовавшуюся пропасть, не желая представлять, что от него могло остаться, не среагируй он вовремя, и всё-таки быстро смотрит налево, пытаясь взглядом отыскать Вааса. Но не находит.       Тряска постепенно затихает, мелкие камни реже сыплются ему на макушку, и Джейсон, понимая, что никаких лазов поблизости нет, а в водоеме внизу можно виском наткнуться на острые булыжники, мирится с тем, что единственный путь — всё так же по лестнице. Рабочие скоро повылазят из своих нор, так что действовать нужно оперативно — с такого расстояния им всё станет видно. Осторожно поднявшись на ноги, Броди повесил автомат за лямку на плечо, прикинул свои шансы, осознал, что перепрыгнуть без последствий в виде падения или серьезных ушибов практически нереально, и не сдержал глубокого вздоха, до побеления костяшек сжав кулаки. Справиться стоило хотя бы для того, чтобы потом начистить Ваасу его смуглую морду за эту наитупейшую идею.       Так что Джейсон, попятившись назад, разбежался и, оттолкнувшись ногой, прыгнул. Прыгнул, не зная, что на той стороне лестница уже давно пошла трещинами, а теперь, из-за обвала, и вовсе находилась на грани разрушения. Броди своей тушей лишь ускорил процесс и не смог ни за что зацепиться, заскользил руками по камню, когда понял, что под ногами становится подозрительно пусто. Падая, он зажмурился и едва не рассмеялся от мысли, что последнее, о чем он подумает, будет чертов Ваас, висящий в петле, но вместо удара о камни и хруста собственных костей Броди почувствовал что-то мягкое. Это помогло ему избежать несовместимых с жизнью переломов, но копчик с затылком он себе точно отбил. И, судя по вспыхнувшей боли в груди, сломал ребро.       Пока Джейсон приходил в себя, послышались голоса, и так как нырнуть в телегу полностью он не мог, пришлось молниеносно выползти, укрывшись за ней. Боковым зрением Броди увидел находящийся почти под ногами небольшой водоем, и поскольку голоса раздались и неподалеку от его укрытия тоже, выбора не осталось — он юркнул в ледяную воду с головой. Болтая ногами и надеясь не схватить судорогу, Джейсон открыл глаза и сквозь толщу увидел силуэт, остановившийся прямо возле края, но скидывать его затеей было опасной — остальные могли увидеть и поднять тревогу. Броди опустился ниже, нашарил фонарик, креплением присоединенный к кобуре, и включил, быстро обследуя местность. Возле торчащего валуна, в стене, он приметил углубление. Куда оно вело — неизвестно, может в тупик, может к другому помещению, но покидать пещеру рабочие не собирались, оба решения имели крупные риски. Чувствуя, что сдерживать дыхание становится всё труднее, Джейсон сунул фонарик в рот, поплыл к лазу, кое-как протиснулся через валун, чуть не застряв между, и плыл вперед, видя перед собой лишь кромешную тьму и мутную воду, до тех пор, пока легкие не начало жечь олимпийским огнем. Паника медленно настигала его, потому что обратно доплыть он уже не успеет, движения руками становились рваными, однако вскоре вместо камней над собой Броди увидел водную гладь и поспешил вынырнуть, выпуская фонарик и глотая воздух так, будто никогда им до этого не дышал. Впереди виднелась трещина, за ней — чистое небо. Выбравшись на сушу и выглянув наружу, Джейсон с ликованием обнаружил внизу океан и одновременно удивился тому, что они всё ещё находились достаточно высоко — пещере не было ни начала, ни конца, как будто чертов лабиринт Фавна.       На мгновение Броди застыл, подумав о том, что может с легкостью прыгнуть и оставить Вааса на произвол судьбы, избавиться от него, не прилагая к этому собственных рук, а Ракьят сказать, что им пришлось разминуться. Это ведь правда, никакой лжи. Но, глядя пустым взглядом вниз, на лазурную воду, стоя на краю и руками крепче сжимая стены по обе стороны от себя, осознал, что не может. И эта истина так его всколыхнула, что Джейсон, зло дернув губой, ударил по стене. Ударил, всё ещё отговаривая себя, но развернулся к расщелине спиной. Осмотрелся и уже собрался нырять обратно, попутно думая, как справиться с толпой вооруженных рабочих, пока, взглядом бегло не пройдясь по помещению еще раз, не заметил неприметную в тени щель. Она находилась внизу, казалась узкой, и Джейсону пришлось оставить автомат, чтобы пролезть. Мало кто знал о том, что помимо страха высоты он страдал от клаустрофобии, так что Броди зажмурился, стараясь ни о чем не думать, сохранять ровное дыхание, и просто полз, иногда морщась от бегающих по нему членистоногих насекомых, царапающих кожу острых камней и усиливающейся боли в грудине. Джейсон полз долго, настолько, что успел заработать несколько синяков на локтях и коленях, пока не увидел свет и не услышал голоса. Прижавшись щекой к сырому камню и кое-как осмотревшись, чтобы убедиться в том, что его не поджидает сюрприз в виде дула автомата, Броди увидел Монтенегро, прячущегося за каменным блоком, и невольно заулыбался. «Бам, сучки!» — вот, что ему хотелось воскликнуть. Он выскользнул из узкого прохода, стараясь не кряхтеть, и, пока рабочие впереди были отвлечены погрузкой брезента, пока справа и слева было пусто от врагов, приблизился к Ваасу, пригнувшись. И сразу поспешил прижать его к камню, заткнув рот ладонью, а предплечьем второй руки придавив автомат к чужой груди, чтобы Монтенегро не пальнул, сочтя Броди за, как бы иронично это ни звучало, врага. Он вернулся, не зная, что еще несколько секунд назад Ваас вслух просил Джейсона об этом. Монтенегро молился, прикрыв глаза, иногда выглядывая из-за блока, чтобы оценить обстановку. Он и не заметил, как Броди оказался рядом, и, когда тот вжал его в камень, заткнув рот, сердце ушло в пятки. Ваас напрягся и дернулся, грудь ломилась от страха быть схваченным, однако держали его крепко. Он даже не сразу узнал Джейсона, когда посмотрел на него, но скоро его голос развеял пелену ужаса, и ясные глаза Броди успокоили бурю внутри. — Вот мы и встретились, — Джейсон не сдержал слегка нервной ухмылки, отпустив Вааса, и примостился рядом, прижавшись спиной к укрытию. Он приблизился к чужому уху, чтобы никто их не услышал. — Там, — Броди пальцем показал направо, — небольшой вход, ведущий прямиком к нашему спасению. Вдвоем нам с ними не справиться, своим автоматом мне пришлось пожертвовать. Мы сюда вернемся. Обязательно. Как только придумаем план получше. Но сейчас пора валить.       Ваас медленно выдохнул, когда Джейсон приземлился рядом. Он кивал каждому слову, хотя и пропускал их мимо ушей, увлеченный совсем другими эмоциями.       Проследив за рукой, указывающей на выход, Ваас прикусил щеку изнутри, не решаясь, как будет правильнее поступить. Он знал, что теперь древние сокровища поднимают наверх и их наверняка транспортируют к особо охраняемой зоне, к японскому центру. Вот туда надо было идти, но, конечно, не вдвоем. Ваас неосознанно нащупал ладонь Джейсона и накрыл ее своей, одновременно с тем прислушиваясь к разговорам чуть ниже, где шли работы. Из-за выбросов адреналина, которого Джейсон за последние — сколько? Двадцать минут? Полчаса? — наглотался сполна, он и сам слегка поник, внимательность прихрамывала, еще и боль в груди давала о себе знать с каждым глубоким вдохом, так что он не сразу отреагировал на прикосновение к своей ладони. Подумал, что Ваас случайно, но, не почувствовав через мгновение привычной легкости, застыл. Косо посмотрел на чужую ладонь, накрывающую его собственную, затем на Монтенегро, хотел разозлиться, ведь говорил уже, что не любит, когда его трогают, особенно он, однако, заметив обеспокоенность на чужом лице, замолк. Джейсона перевесило смятение: не каждый день увидишь, как волевой лидер Ракьят волнуется. Броди и сам переживал, но то ли благодаря врожденному таланту, то ли приобретенной черствости, на лице в этот момент не было видно ничего, кроме усталости и хладнокровной готовности. И эта готовность дала о себе знать, когда послышались взволнованные голоса. — Эй, — выкрикнул выбежавший из одного из многочисленных коридоров мужик, — там трупы! В них стреляли!       Ну тогда-то и стало понятно, что пора им с Джейсоном делать ноги. Ваас, осознав, что трогает Броди, виновато на него глянул и одернул свою руку. Тот ухмыльнулся, сделав вид, что не заметил проскользнувшей в серо-зеленых глазах вины. Успел без него повеселиться, значит.       Пока дело не дошло до точки кипения, они прошмыгнули обратно в щель. Автомат, оставленный возле воды, Джейсон забрал — затвор хоть и барахлил, но от влаги сам механизм не пострадал.       Минуя узкий проход с торчащими острыми камнями, что расцарапали все плечи, они вышли к краю, где виднелось чистое небо, а под ногами только океан. Ваас выглянул, цепляясь за выступы, чтобы не свалиться, но другого выхода не было — только в воду.       Прыгать было больно, задерживать дыхание было больно, плыть — тоже, мышцы отказывались работать.       Скала, с которой они сиганули, протягивалась на небольшое расстояние, поэтому, плывя по западу, скоро можно было наткнуться на чистый берег с мягким песком. Остров был поистине красив, его даже не портили пираты Джейсона, но японцы, нет, японцы зашли слишком далеко.       Когда нога Вааса ступила на белый песочек на берегу, он крепким носком ботинка начал пинать камень, торчащий из земли. С рычанием, криками и ругательствами, Монтенегро, наконец, смог слить всю негативную энергию, и ее даже не пришлось направлять на Джейсона, который, к слову, особенно довольным не выглядел. Ваас повернулся к нему, взгляд его сделался искренне обеспокоенным. В конце концов, он действительно испугался за жизнь Броди, когда они разминулись. Тот, как только ноги коснулись чистого песчаного берега, буквально развалился, раскинув руки, чувствуя, как песок прилипает к мокрой коже, и подставляя лицо ласковым лучам вечернего солнца. И даже Ваас, пинающий от ярости бедный камень и извергающий из себя ругательства, не раздражал — так, фонил как назойливая муха. — Уже не на меня злишься, да? За то, что я «продал» задницу японцам, — Джейсон фыркнул и, с трудом поднявшись с песка, тряхнул головой. — Быстро у тебя объект ненависти меняется. — Я отведу тебя в храм, он недалеко, — пропустив чужую язвительность мимо ушей, Монтенегро подошел к Джейсону и приподнял его лицо за подбородок указательным пальцем, чтобы получше разглядеть ссадину на шее. Видок у Броди был совсем не ахти, ему побольше, чем Ваасу, досталось. Выглядел он не таким уж и полным сил.       Джейсон, замешкавшись, всё же отошел и нахмурился. Во многом из-за противоречивых чувств. Он всё ещё корил себя за то, что проявил слабину, предпочтя найти Вааса собственному спасению. Но мысль о том, что Джейсон сделал это только потому, что хотел убить Монтенегро собственноручно, а не отдать на растерзание уебкам, успокаивала его. И всё же… Ваас показывал неоднозначные намеки на то, что Джейсон ему небезразличен. Это сковывало. И если бы он сейчас не был уставшим и побитым, то однозначно вмазал бы Монтенегро за вольность. — Храм? — Броди осмотрелся. Местность была знакомая и целиком принадлежала Ракьят, так что выбора не оставалось. Ближайший аванпост пиратов на противоположной границе.       Ваас кивнул. — Нужно напрячь твоих ребят, чтобы они караулили дороги. Скоты повезут награбленное к своему папаше, я не сомневаюсь.       Беспомощно разведя руками, Джейсон кивнул в знак согласия. — Свяжусь со своими, пока будем идти. — Ты как?       Джейсон неоднозначно пожал плечами. — Лучше, чем выгляжу. Заживет. А… — он хотел спросить, как чувствует себя Ваас, но не стал. Упрямство не позволяло, хотя они теперь, вроде как, заодно. Друзья, блять. Вовремя закрыв рот, Броди направился в сторону джунглей. — Пошли. — Мы им хорошую взбучку устроили, — вещал Крис по рации, пока Джейсон и Ваас шли к храму, продираясь сквозь джунгли. — Корабль остановился неподалеку, уже час так стоит, подбитый, но вряд ли это надолго. Как будто из титана, ебаный покос, сделан. Плохо дело, говорю тебе. Надо что-то думать. — Ага, спасибо за дельный совет, — Броди поджал губы, активно размышляя, дать ли своим команду стоять до конца или убираться к чертям. Потому что остров и так был заполонен, а уж если на сушу спустится их главарь, то это даже к лучшему. Жертвовать половиной ради одного корабля — гнусное дело. Следом может приплыть другой, даже два, три, тьма. Потерев глаза двумя пальцами, Джейсон всё-таки решил: — Валите оттуда обратно на аванпост. Ребятам с другой части острова скажу, чтобы контролировали дороги, будьте в курсе и оставайтесь начеку. Мы с… э-э… — Броди покосился на Монтенегро, — я был в одной из гробниц, они всё выносят, наверняка повезут к своему главному. Скоро приеду, будем решать, что делать дальше.       Храм, в который они пришли, был относительно небольшим и по сравнению с храмом Вааса казался более наполненным, если не сказать тесным. В нем не было чего-то такого возвышенного и одухотворенного, как в том, что находится в сердце джунглей. Оно и понятно. До того, как предыдущий лидер пиратов взялся за геноцид Ракьят, тут проживала небольшая семья. Под семьей подразумевалось многое: родственники, друзья и товарищи по охоте. Но, стоит сказать, что конкретно в этом небольшом храме жила одна из самых трудолюбивых семей острова. Они были первоклассными добытчиками, а теперь здесь не было никого. Ваас испытывал горечь, находясь в этом месте, здесь веяло холодом. Джейсона в этом плане можно было и похвалить, он вряд ли делал первые шаги к уничтожению Ракьят, по крайней мере такой же цели, как у своего предшественника, он не имел. Уже ничего не изменить. Чужую жизнь не вернуть. Но можно дать новую.       Пока Броди бинтовал свою оголенную грудь, Ваас бесстыдно его разглядывал. Крупного, прекрасно сложенного, как зверь, Джейсона, с его широкими плечами и волевой выступающей грудью. У Ракьят не было понятия о том, чтобы воспринимать мужчину, как бычка, которого судят по потомству, но на самом деле так оно и было. И Ваас все еще рассматривал Джейсона не только как лучшего воина для своего племени, но и как будущего отца нового вождя. И не только вождя. Броди мог стать отцом для многих Ракьят. Тот, у кого сильное потомство, считался одним из лучших воинов и даже приближенным к духам. Ваас завис за этими мыслями и смотрел в никуда расфокусированным взглядом, приложив кончики пальцев к губам. Джейсон, сидя на одном из каменных выступов, пристально посмотрел на Вааса, подметив его отрешенность, прежде чем неохотно выдавить: — Похоже, нам с тобой придется ненадолго забыть об обоюдном желании друг друга убить. Но вот как отнесутся к этому наши ребята — большой вопрос. Один из моих хочет повесить твои уши на веревочку вместо ожерелья, — Броди рассмеялся, но тут же пожалел об этом, поморщившись от боли в груди и прикоснувшись к повязкам ладонью.       Еще один большой вопрос — хотели ли они на самом деле друг друга убить. Ваас имел на Джейсона какие-то планы, это точно, а Джейсон… мог бы убить сегодня, хоть и косвенно, и еще неделю назад — прямо. Но даже пальцем не притронулся.       Ваас кивнул. Ему казалось, что в товарищеских отношениях они с того момента, как Джейсон вернулся за ним, как они шагнули вдвоем в гробницу, как сели в одну машину, как провели неполную инициацию Броди и как не убили друг друга сотни раз, когда выпадала такая возможность. А когда последовала колкая фраза о том, что какой-то придурок собирается повесить уши Монтенегро на свою шею, Ваас оскорбился, он принял это близко к сердцу. Джейсон напрягся, когда тот за секунду изменился в лице, видимо, сочтя себя оскорбленным. Ему до этого не было никакого дела, но Монтенегро выглядел так, будто прямо сейчас, без зазрения совести, надает по морде и, судя по взгляду, какой Броди на себе заметил, заканчивая перевязывать грудь, сделает с ним еще невесть что. Отпор Джейсон если и даст, то слабый. Сразу же из расслабленного, полулежачего положения на камнях, Монтенегро уселся воинственно, оперевшись на кулаки рук. Но весело рассмеялся и покачался на руках, приподнявшись. — Они меня не стоят, — смеясь, заметил он. — Пообещай, что если ты меня убьешь, то мои уши будут висеть только на твоей груди.       Эти слова вновь вызвали внутри Броди бурю эмоций — самых разнообразных, противоречивых, заставляющих отрицать и злиться: от негодования до возбуждения и гордости. А Ваас хотел сказать: «Только ты достоин меня убить. Я готов умереть от твоей руки прямо сейчас. Только ты достоин забрать мою жизнь. Ты для меня самый сильный противник, посланный самой судьбой. Ты — мой путь. И если бы я тебя убил, Джейсон, я бы украсил свое тело твоим. Убей меня и прими, как честь, уважай мою смерть, уважай меня, как воина. Сделай пояс из моих пальцев, броню на грудь из моих ребер, сделай наплечник из моего черепа, но прими меня, как спасителя» — но вместо этого глупо пялился в его умилительные глаза. Он несколько раз моргнул, избавляясь от наваждения и нахлынувших чувств.       Джейсон сглотнул и невольно отвел взгляд, хватая лежащий рядом камешек, чтобы хоть чем-нибудь себя занять и не показывать того, что чувствует. Может, Монтенегро просто шутил, принять это за данность было легче, потому что тогда накроет презрение, а его объяснить было легче всего — оно привычное. И родное. Но почему-то забытое. — Ты безумец, Ваас. Бе-зу-мец, — Джейсон, придя в себя, вернул на лицо прежнюю маску непринужденности и при каждом слоге тыкал в сторону Вааса указательным пальцем. Хотел сесть поудобнее, но в ребро стрельнуло, и он лишь шикнул, нахмурившись.       Ваас заметил, что Джейсон морщится от боли, и тоже поморщился, не обращая внимания на вывод о безумстве. — Наверное, треснуло ребро, — предположил Ваас и не поднял глаз на лицо Броди, чтобы не наткнуться на его взгляд, полный раздражения от произнесенных очевидных вещей. — Мы сделали это не зря. Но они разрушили труд Ракьят, души многих привязаны к этому месту. Ебучие японцы заслуживают смерти. На очевидное указание Броди лишь усмехнулся. Он задумался, уставившись куда-то вниз, и не сразу вник в чужие слова. — Да. Заслуживают. Я как раз думаю, каким именно способом.       Взгляд, каким Монтенегро на него сейчас посмотрел, выбивал из колеи. Джейсон был эмоциональным человеком, да, стоит только вспомнить его в первые дни пребывания на Рук, но со временем чувства притупились, окаменели, холодный рассудок вытеснил сердце, а теперь… теперь он вновь испытывал что-то кроме злости, и это, как бы иронично ни звучало, злило. Потому что Джейсон не понимал, что именно испытывает, каждый раз находясь рядом с Ваасом, особенно теперь, когда его неравнодушие становилось таким явным, таким… осязаемым.       Ваас хотел действовать так, как он привык, и убивать неугодных пачками, как было с пиратами. У него недоставало опыта борьбы с кем-то вроде явившихся на остров узкоглазых гениев войны с их тактическими решениями. Но Броди смог бы. — Я должен положиться на тебя, Джейсон. А ты — положись на меня.       Джейсон провел ладонью по уставшему лицу и по все еще влажным волосам. Он не был стратегом. Не был тактиком. О войнах Броди знал лишь из фильмов и литературы, так что ему придется постараться, чтобы не обосраться. Права на ошибку у него не было. И как бы ни хотелось признавать, Джейсон точно так же надеялся на Вааса. Видел в нем кого-то, кто способен дать мудрый совет, направить, он был для него чем-то вроде информационного справочника, к которому можно обратиться, но сложно из-за упрямства.       Монтенегро встал на ноги и возвысился над ним. Джейсон вновь погрузился в мысли, сосредотачиваясь, наконец, на важном, пока не заметил, что Ваас подходит к нему. Близко, нагло вторгаясь в личное пространство. Броди поднял голову. Момент достиг пика напряженности, и Ваас, хохотнув, игриво захватил ладонью затылок Джейсона и потянул на себя, наклоняя вниз, но сразу же отбегая. Хотя еще приглядывая за ним. Ваас знал, что Джейсону нужен отдых. Он оберегал его каждую секунду, проведенную в храме. — Блять, — Броди рефлекторно шлепнул Монтенегро по бедру, намереваясь поймать, и хотел подорваться за ним, но грудь вспыхнула болью, так что он с едва слышным болезненным стоном осторожно сел обратно. Зато пронзить Вааса уничтожающим взглядом можно было беспрепятственно. Щеки покрылись легким румянцем, проступающим даже сквозь загар, но пускай дебил думает, что от злости. — Идиот.       Он стиснул зубы, из-за чего по скулам заходили желваки, но это все, что Джейсон произносит — от Вааса сейчас многое зависело. — Скоро мы вернемся в мой храм, оттуда тебя заберут твои пираты. Не отсюда. Не хочу, чтобы кто-то за нами мог проследить, — Ваас подбрасывал камешки в небо и ловил их.       Он искренне не хотел разделяться с Джейсоном, считая, что только так сможет его защитить, но тот должен был мобилизовать свои силы, а Ваас — свои. Однако груз ответственности на нем висел неимоверно тяжелый. Его мог сбросить лишь древний обычай, о котором Монтенегро запретил себе даже думать. После того, как все пройдёт, после их триумфа над японцами, кто знает, где они будут. Какую сторону они выберут. Слишком непредсказуемо. Джейсон оставался собой, а американцы не знали ни слова о чести и верности, как показала история. Никто из капиталистов этого не знал. Джейсон не был исключением. — Ты голодный? Я могу принести еды. Но если ты хочешь, пойдём дальше…       Кинув на Монтенегро еще один цепкий взгляд исподлобья, когда тот заговорил, легко переводя тему, Броди выдавил милую улыбку, которая больше походила на оскал. — Нет, мамочка, я не голоден, — и в подтверждение своих слов аккуратно встал, давая понять, что готов идти дальше. Он и вправду не был голоден — происходящее на острове вообще заставляло забыть о первостепенных нуждах. — …я все равно не выпущу тебя раньше следующего утра, ты уж извини. Принято, чтобы я переночевал с тобой.       Эти слова Ваас произнес ломано, будто был не уверен в своих словах. Оно и понятно, этот обычай он выдумал. Нигде не говорилось, что он должен о ком-то заботиться. Просто так требовало его спокойствие, ибо уйди Джейсон сейчас, будто пропущенный через камнедробилку, Ваас глаз не сомкнет.       Броди на мгновение остановился. Лишь на мгновение, прежде чем молча кивнул, хоть и уловил в голосе Монтенегро неуверенность. Правду тот сказал или нет, Джейсону тоже не хотелось уходить. Но он объяснил желание побыть с Ваасом подольше необходимостью восстановиться. Своим ребятам Броди сказал, что скоро приедет, так? Но скоро — не значит сегодня. Он их предупредит. Ребру нужен покой, хотя бы на ночь, к тому же они еще не обговорили план. И все же Джейсон бесшумно рассмеялся, выходя из храма и не оборачиваясь на Вааса. — Лжец из тебя так себе, кстати.       Броди был очарователен таким естественным, каким иногда показывал себя, это лишь секунды, но Ваасу хватало и их. И когда тот поймал его на вранье, гордо шагая впереди, Монтенегро не смог сдержать счастливой улыбки. Он схватил зубами свою нижнюю губу, чтобы не рассмеяться от того, как его застукали. Однако каких-либо оправданий в кармане не припряталось, так что Ваас разрешил Джейсону сказать правду и согласился с ним.