The Atlas Six (Шестёрка Атласа)

КАЛЛУМ Решение вступить в Общество по приглашению Атласа Блейкли не было особенно сложным. Если ему не понравится, рассуждал Каллум, он уйдет. Так он в общем-то и жил: приходил и уходил, когда хотел. Люди, которых затрагивали эти решения, если и злились на его переменчивость, то, как правило, не оставались в ярости. Каллум, как бы то ни было, умел добиваться того, что люди, так или иначе, приходили к его позиции по этому вопросу. Когда он излагал свою точку зрения, их всегда можно было заставить действовать разумно. Каллум всегда знал, что слово, использовавшееся для обозначения его специальности в Эллинском университете магических искусств, было не совсем верным. Подкатегория иллюзионистов-манипуляторов чаще применялась к случаям физических специальностей: людям, которые могли искажать вещи, превращать их во что-то другое. В умелых руках воду можно было убедить стать вином или, по крайней мере, придать ей соответствующий вид и вкус. Одна из особенностей изучения и реальности магии заключалась в том, что в конечном итоге имело значение только то, как вещи выглядят или имеют вкус; то, чем они должны были быть или чем были изначально, можно было легко отбросить в пользу достижения нужного результата. Но что Общество, похоже, знало - что Атлас Блейкли знал, чего обычно не знали другие, - так это то, что работа Каллума была более точно определена как энергичный тип эмпата. Неудивительно, что ему был поставлен неверный магический диагноз; эмпатия была гораздо более распространенным магическим проявлением у женщин, и поэтому, когда она проявлялась, ее обычно культивировали в очень деликатной, материнской манере. Существовало множество женщин-медиков, способных проникать в эмоции других людей; чаще всего они становились прекрасными гуманитариями, которых превозносили за вклад в терапию и исцеление. Это было очень женственно - быть одновременно и волшебницей, и святой. Благотворительность можно было носить как ювелирное украшение или косметику, сверкая от шипения своих пор. Когда те же навыки можно было найти у мужчин, они обычно были слишком разбавлены, чтобы быть классифицированными как магические; чаще их считали изолированной чертой личности. В случае с убеждением - чертой, способной достичь способностей медианского уровня - которую немагические люди называли, возможно, "харизмой" - она часто откладывалась в сторону в пользу обычного метода достижения цели: учеба в каком-нибудь известном смертном университете, например, в Оксфорде или Гарварде, а затем процветающая смертная карьера. Иногда эти люди становились руководителями компаний, юристами или политиками. Иногда они становились тиранами, манией величия или диктаторами - в этом случае, вероятно, лучше было бы, чтобы их таланты остались нереализованными. Магия, как и большинство других видов физических нагрузок, требует соответствующей подготовки для правильного и длительного применения; если бы кто-нибудь из этих людей когда-нибудь понял, что их природные качества можно усовершенствовать, мир был бы намного хуже, чем он есть. Естественно, из каждого правила есть исключение, которым в данном случае был Каллум. Его спасло от любого рода глобального проступка (вернее, мир был спасен) отсутствие амбиций, что в сочетании с его любовью к изысканным вещам означало, что он никогда не стремился ни к мировому господству, ни к чему-либо даже близкому. Всегда опасно сочетать голод с любым умением манипулировать; это неотъемлемый закон человеческого поведения: если дать человеку инструменты для этого, те, кто родился внизу, всегда будут пытаться пробить себе путь наверх. Те, кто родился на вершине, то есть Каллум, обычно менее склонны к тому, чтобы перевернуть все как есть. Когда обстановка уже позолочена и богато украшена, какой смысл ее менять? Таким образом, ничто не побуждало Каллума принять предложение Атласа Блейка, но ничто и не отталкивало его. Он мог пройти инициацию, мог нет; Общество могло произвести на него достаточное впечатление, чтобы он остался, а могло и нет. Разумеется, здание, в котором располагалось Александрийское общество, само по себе не производило особого впечатления. Каллум был родом из денег, что означало, что он уже видел богатство во многих его естественных формах: королевское, аристократическое, капиталистическое, коррумпированное... Список можно продолжать бесконечно. Эта форма, александрийская разновидность, технически была академической, хотя академическое богатство почти всегда было одной из вышеупомянутых форм, если не их комбинацией. Не зря знания были предназначены для элиты. На самом деле это был самовоспроизводящийся цикл, хотя Каллума нельзя было заставить критиковать его. В конце концов, он не делал ничего, кроме как извлекал выгоду из присущего высшему образованию классового подхода. Как и в случае с большинством вещей, от которых Каллум получал выгоду, он мало в чем сомневался. То же самое нельзя было сказать об остальных, которые все вернулись (что неудивительно), чтобы принять приглашение. Американка, Либби Родс, больше всего запомнилась тем, как часто и раздражающе она говорила, и, естественно, она первой задала глупый вопрос. "Мы ведь в Александрии, не так ли?" - спросила она, нахмурив брови под довольно некрасивой чёлкой. Если бы это зависело от Каллума, он бы сделал ей совсем другую прическу: что-нибудь завязанное или убранное назад, желательно, чтобы кончики волос оставались в покое. "Не могу сказать, что что-то выглядит особенно по-александрийски". Определенно нет. Интерьер того места, где они находились - не похожего на то, где проходила вчерашняя встреча, хотя, предположительно, это было какое-то столь же не поддающееся отслеживанию место - выглядел очень похоже на интерьер лондонского особняка, окруженного, несомненно, английским садом. Несмотря на то, что Новы жили в Кейптауне, семью Каллума не раз приглашали нанести визит в британскую королевскую семью (Новы когда-то были близки с греческими королями, поэтому Каллуму было очень удобно учиться в Эллинистическом университете в Афинах), и он считал, что декор Общества очень похож. На стенах висели портреты аристократов наряду с различными викторианскими бюстами, а сама архитектура, безусловно, была греко-римской, но несла на себе явные следы романтизма, склоняясь скорее к нео XVIII века, чем к подлинной классике. В целом, идея о том, что они могли находиться где-то еще, кроме Англии, была крайне маловероятной. "Что ж, полагаю, нет ничего плохого в том, чтобы сказать, что мы действительно в Лондоне", - подтвердил Далтон Эллери, жесткий на вид помощник Атласа Блейкли, чья энергия сразу угадывалась: страх или, возможно, запугивание. Каллум полагал, что Далтон питает некоторую интеллектуальную неполноценность, и только этим можно было объяснить его постоянную преданность академическим наукам. Если преимущества членства в Обществе заключаются в богатстве и престиже, зачем оставаться здесь и не воспользоваться ими? Но, поскольку Каллуму было все равно, он не стал долго размышлять над этим. Вместо этого он наблюдал за Тристаном и Парисой, единственными двумя интересными людьми, которые обменивались между собой довольно скрытными взглядами, в то время как Либби, девушка с чёлкой, чьи тревоги были настолько колючими и непрекращающимися, что едва не заставили Каллума оскалить зубы, растерянно хмурилась. "Но если это действительно Александрийская библиотека, то как..." "На протяжении истории Общество несколько раз меняло свое физическое местоположение", - пояснил Далтон. "Первоначально оно, конечно, находилось в Александрии, но вскоре было переведено в Рим, затем в Прагу до наполеоновских войн, и, в конце концов, прибыло сюда в эпоху исследований, вместе с остальными благами империализма". "Это, - пробормотал Нико, молодой кубинец, который, к счастью, был недостаточно высок, чтобы стать угрозой для тщеславных порывов Каллума, - самая британская вещь, которую я когда-либо слышал". "Да, это очень похоже на Британский музей, - пренебрежительно подтвердил Далтон, - в том смысле, что все реликвии всех культур насильно размещены под одной монархической крышей. В любом случае, - продолжил он, как будто это заявление само по себе не вызывало особого недоумения, - было бесчисленное множество попыток разместить его в другом месте, как и следовало ожидать. У американцев были очень веские аргументы в пользу того, чтобы перевезти его в Нью-Йорк до 1941 года, и, конечно, мы все знаем, что из этого вышло. В любом случае, как я уже говорил, вы все будете размещены здесь", - сказал он, поворачивая за угол галереи в коридор, уставленный дверями. "Ваши имена указаны на табличках возле дверей, а ваши вещи уже сданы на хранение. Как только наша экскурсия завершится, вы все встретитесь с Атласом, а затем отправитесь на ужин. Гонг звучит каждый вечер в половине седьмого", - добавил он. "Ожидается, что вы будете присутствовать каждый вечер". Каллум заметил, что Тристан и Париса обменялись еще одним заговорщицким взглядом. Знали ли они друг друга до сегодняшнего дня, как эти два американских студента? Он сделал небольшую паузу, чтобы определить это, и пришел к выводу, что нет, они познакомились не раньше, чем остальные, хотя с тех пор они, конечно, близко общались. Он почувствовал вспышку разочарования. Ему никогда не нравилось быть не в числе первых, кто заводит друзей. "На что похож обычный день?" спросила Либби, продолжая свою тираду вопросов. "Будут ли занятия, или...?" "В некотором смысле", - ответил Далтон. "Хотя я ожидаю, что Атлас проконсультирует вас дополнительно". "Вы не знаете?" - спросила Рейна, очень скучающая японка с кольцом в носу, чей голос был намного глубже, чем ожидал Каллум. До этого она молчала и не подавала признаков того, что слушает, хотя пристально разглядывала содержимое каждой комнаты, мимо которой они проходили. "Ну, каждый класс кандидатов немного отличается", - сказал Далтон. "Существуют различные специальности, что делает каждый раунд посвящения разным по составу навыков. Таким образом, исследования, которые вам поручают, меняются от года к году". "Полагаю, вы не собираетесь рассказывать нам, какие у нас специальности?" - спросила Париса. Каллум отметил, что она сама излучала определенную убежденность, хотя, казалось, она была направлена на Далтона. Типично; напускной интеллектуализм всегда был привлекателен для любой девушки, которая провела слишком много времени во Франции. Это было так же по-парижски, как бобы, дизайнерский минимализм и сыр. "Это, - сказал Далтон, - зависит от вас. Хотя я сомневаюсь, что пройдет много времени, прежде чем вы их обнаружите". "Жить в одном доме, принимать пищу вместе? Я могу только предположить, что в скором времени мы будем до смерти сыты знаниями о себе", - заметил Тристан, что вызвало у Парисы придушенный смех, который Каллум счел в высшей степени фальшивым. "Не сомневаюсь", - невозмутимо ответил Далтон. "А теперь пройдемте сюда, пожалуйста". Далтон провел их через лабиринт величественного неоклассицизма, прежде чем они оказались в особенно залитой солнцем величественной комнате, стены которой были увешаны книгами. Рейна, которая безразлично хмурилась во время их шествия по дому, казалось, наконец-то немного проснулась, глаза ее расширились. "Это комната с рисунками", - сказал Далтон. "Здесь вы будете встречаться с Атласом каждое утро после завтрака в утренней комнате. Самый простой путь в читальный зал и архив лежит через эти двери", - добавил он, жестом показав налево. "Это не библиотека?" - спросила Рейна, хмуро глядя на самые верхние полки. Рядом с ней папоротник, казалось, дрожал от предвкушения. "Нет", - ответил Далтон. "Библиотека предназначена для написания писем. И, если пожелаете, чай со сливками". Нико, стоявший рядом с Либби, молча скорчил гримасу отвращения. "Да", - согласился Далтон, отщипывая нитку от манжеты. "Вполне". "А разве здесь не живут другие люди?" - спросила Либби, глядя суженными глазами в коридор. "Я думала, это общество". "Здесь хранятся только архивы. Обычно александрийцы приходят и уходят по договоренности", - объяснил Далтон. "Иногда в читальном зале собираются небольшие группы, и в этом случае вас попросят не мешать им, и наоборот". "Это действительно такое простое дело - приходить и уходить?" (Опять Либби.) "Конечно, нет, - сказал Далтон, - хотя это тоже будет вопросом вашего усмотрения". "Но как..." "Далтон имеет в виду, - раздался маслянистый баритон Атласа Блейкли, - что здесь действует ряд мер безопасности". При его появлении Каллум и Тристан повернулись лицом к входу, и все шестеро рефлекторно выстроились в линию. "Однако, - продолжил Атлас, - часть вашей работы как нового класса посвященных заключается в разработке протокола, который подходит вам как коллективу. И прежде чем вы спросите, что это значит, - заверил он Либби с улыбкой, - я с удовольствием объясню. Как и в случае с самыми важными секретами, о существовании Общества знает довольно много людей. Несколько организаций на протяжении многих лет пытались ограбить его, проникнуть в него или, в некоторых случаях, уничтожить. Таким образом, мы полагаемся не только на действующие чары, но и на постоянный класс посвященных Общества, которые содержат свою собственную охрану". "Подождите", - сказала Либби, которая все еще была захвачена перспективой того, что глобальные секреты станут широко известны. "Так это значит..." "Это значит, что первым делом мы обсудим ваше мастерство магической защиты", - подтвердил Атлас, когда позади каждого из них материализовался ряд стульев. "Садитесь, пожалуйста", - позвал он, и все шестеро с опаской заняли свои места, причем Рейна, пожалуй, с наибольшей опаской. "Я ненадолго", - добавил Атлас в качестве заверения. "Вашей обязанностью сегодня днем будет определение плана как группы. Я здесь в основном для того, чтобы дать вам руководство, прежде чем оставить вас наедине". "Кто-нибудь когда-нибудь успешно крал что-нибудь?" - спросил Тристан, который казался самым циничным из группы, или, по крайней мере, первым озвучил свой цинизм. "Или вообще взламывал дверь с каким-либо успехом?" добавил Нико. "Да", - сказал Атлас. "В таком случае, я надеюсь, что ваша магическая атака столь же совершенна, как и защита, поскольку вас попросят вернуть все, что будет удалено без разрешения". "Попросят", - прошептала Рейна, и Атлас повернулся к ней с улыбкой. "Попросят, - подтвердил он, - вежливо. А дальше - по мере необходимости". Это была примерно такая воспитанная угроза, какой Каллум и ожидал. Все это было очень по-британски, от купола так называемой "расписной комнаты" до идеи, что их позовут на обед звоном в гонг. Либби, конечно же, неуверенно подняла руку. "Как часто, именно, от нас ожидают, что мы будем защищать Общество..." Пауза. "Коллекцию?" "Ну, это зависит от силы вашей системы". На короткое время в углу комнаты появилось красное свечение, а затем исчезло. "Это, например, - сказал Атлас, - была сорванная попытка проникнуть в периметр Общества. Хотя, возможно, кто-то просто забыл ключи". Он улыбался, так что, очевидно, это была шутка. У Каллума возникло ощущение, что Атлас Блейкли очень хотел им понравиться; или, по крайней мере, он был из тех людей, которые всегда ожидают, что им понравятся. "Что касается... "коллекции", как вы ее назвали, мисс Родс, - сказал Атлас, кивнув в сторону Либби, - то есть содержимого библиотеки, то это более сложный вопрос. Вы все будете получать доступ к записям Общества поэтапно; по мере того, как вы будете завоевывать доверие Общества, вам будут разрешены дальнейшие шаги. Каждая открытая дверь ведет к другой двери, которая, будучи открытой, ведет к еще одной. Метафорически, конечно". На этот раз Нико: "И эти двери...?" "Мы начнем с физики. Пространство", - сказал Атлас. "Фундаментальные законы физики и как их обойти". При этом Либби и Нико обменялись взглядами; Каллум отметил, что впервые Либби не проявила одну из своих впечатляющих неловкостей. "Как только вы докажете, что вам можно доверить самые доступные из наших находок, вы перейдете к следующему предмету. Пятеро посвященных продвинутся еще дальше, разумеется, в течение второго года обучения. Дальше все становится гораздо более специализированным; например, Далтон, - сказал Атлас, указав через плечо на место, где Далтон почти слился с обоями, - работает в такой узкой области знаний, что в настоящее время только ему разрешен доступ к этим материалам". Париса, как заметил Каллум, сочла это очень интересной информацией. "Даже вам?" - спросила Рейна, снова удивив их своим голосом. "Даже я", - подтвердил Атлас. "Мы, как общество, не считаем необходимым, чтобы один человек знал все. Мы также не считаем это особенно возможным, и уж точно не очень безопасным". "Почему?" (Снова Либби.) "Потому что проблема со знанием, мисс Родс, заключается в его неиссякаемой тяге. Чем больше его у вас, тем меньше вы чувствуете, что знаете", - сказал Атлас. "Поэтому мужчины часто сходят с ума в его поисках". "А как это воспринимают женщины?" - спросила Париса. Атлас одарил ее кривой полуулыбкой. "Большинство из них знают, что лучше не искать его", - сказал он, и это прозвучало для Каллума как предупреждение. "Когда вы говорите "система", - начала Либби. Каллум вздрогнул, снова раздражаясь, когда Атлас снова переключил свое внимание на нее. Она была как комар; эффект от ее беспокойства не был болезненным, но казался неумолимым. Каллум не мог спокойно сидеть на одном месте. "Вас шестеро", - сказал Атлас, жестом указывая на их группу. "Каждый из вас несет одну шестую часть ответственности за безопасность Общества. Как вы ее разделите - решать вам. Теперь, прежде чем я оставлю вас, - сказал он, казалось, напугав Либби перспективой того, что ей придется идти без присмотра, - я хочу сказать, что, хотя в настоящее время у вас нет доступа ко всему, что входит в компетенцию Общества, вы несете большую ответственность за всю его защиту. Пожалуйста, имейте это в виду, когда будете разрабатывать свой план". "Это кажется немного нелогичным, не так ли?" заметил Тристан. Он, как и предсказывал Каллум, был прирожденным контраргументом. "Мы ответственны за то, чего даже не видим". "Да", - согласился Атлас и бодро кивнул. "Есть вопросы?" Либби открыла рот, но, к огромному облегчению Каллума, рука Нико вырвалась, останавливая ее. "Отлично", - сказал Атлас, поворачиваясь к Далтону. "Что ж, мы все соберемся за ужином. Добро пожаловать в Александрийское общество", - добавил он и наклонил голову в последний раз, после чего вышел за дверь и закрыл ее за собой. РЕЙНА Оставшиеся шестеро молча оценивали друг друга. "Ты очень тихий", - заметил Тристан, повернувшись к Каллуму, светловолосому южноафриканцу, который сидел слева от него. "Никаких мыслей по поводу всего этого?" "Никаких насущных", - ответил Каллум. У него был определенный взгляд, что-то очень старое голливудское, относящееся к вечной чуме западной модернизации, которую Рейна стала скорее ненавидеть, чем восхищаться, но его голос был успокаивающим, его манеры - почти утешительными. "А вы говорите весьма подозрительно". "Боюсь, что это моя натура", - сказал Тристан довольно безапелляционно. Париса, заметила Рейна, пристально смотрела на нее. Это заставило ее слегка вздрогнуть, вздрогнув от легкого ощущения вторжения, что, в свою очередь, расстроило один из близлежащих папоротников. "Странно", - сказала Либби, для которой растение находилось в пределах видимости. Она нахмурилась, а затем снова повернулась к Рейне. "Вы... натуралист, я так понимаю?" Рейне очень не нравилось, когда ее расспрашивали на эту тему. "Да." "Большинство натуралистов медианского уровня лучше владеют своими навыками", - заметила Париса, сразу же показав себя неприятной. Это не удивило Рейну: большинство женщин, похожих на Парису, всю жизнь имели право вести себя как им заблагорассудится. Обычно она не осуждала их за это, предпочитая лишь держаться подальше от них, но подобная атмосфера общения, очевидно, делала избегание невозможным. Она уже начала жалеть, что не осталась дома. "О, я не имела в виду..." Щеки Либби раскраснелись. "Я просто, наверное, ожидала..." "Я не изучала натурализм", - прямо заявила Рейна. "Я специализировалась на древней магии. Классика." "О," - сказала Либби с легким замешательством, и глаза Парисы сузились. "Что, как историк?" "Как историк", - повторила Рейна. Именно как единственный. Париса, казалось, не обратила внимания на ее тон. "Значит, ты совсем не занималась своим ремеслом?" "Что у каждого своя специальность?" перебил Нико, вклиниваясь в разговор, когда дискомфорт Рейны усилился. Вероятно, это было лучше всего, так как молчаливая просьба Парисы привела бы к тому, что ее задушил бы тот самый папоротник, в неспособности которого она неразумно подозревала Рейну. Нико сменил тему разговора, похоже, больше желая завязать беседу с Парисой, чем защищая Рейну. "Например, твой", - предложил он Парисе, заставив ее напрячься. "А что у вас?" "Мы с Родсом оба физики. Ну, физика сил, молекулярных структур и тому подобное", - сказал Нико. "Я лучше, конечно..." "Заткнись", - пробормотала Либби. "- И у нас есть свои предпочтительные материалы, но мы оба можем манипулировать физикой. Движение, волны, элементы", - резюмировал он, выжидательно глядя на Парису. "А ты?" "А что насчет меня?" Париса ответила легкомысленно. Нико запнулся. "Ну, я просто подумал..." "Я не вижу необходимости в том, чтобы мы делились подробностями наших специальностей", - кисло вклинился Тристан. "Мы соревнуемся друг с другом, не так ли?" "Но мы все равно должны работать вместе", - возразила Либби, выглядя в меру потрясенной. "Вы действительно собираетесь держать свою магию в секрете весь следующий год?" "Почему бы и нет?" - сказала Париса, пожимая плечами. "Любой, кто достаточно умен, чтобы понять это, вероятно, заслуживает этого, а что касается тонкостей..." "Но мы же не можем выступать как группа, ничего не зная друг о друге", - попытался Нико, выглядя так, будто хотел успокоить остальных. У Рейны было ощущение, что он считает себя достаточно симпатичным, чтобы справиться с этим, и, возможно, он не ошибался. "Даже если один из нас в конце концов будет уничтожен", - сказал Нико, - "я не понимаю, как это поможет искалечить всех нас как группу". "Ты так говоришь только потому, что уже рассказал нам о своей специализации", - пробормотал Каллум, полуухмыляясь, отчего он стал нравиться Рейне еще меньше. "Ну, мне нечего стыдиться", - сказал Нико, слегка вспыхнув от раздражения, отчего он понравился ей еще больше. "Так что если у остальных из вас нет какой-то неуверенности в том, что вы можете делать..." "Неуверенность?" Тристан насмехался. "Значит, ты просто полагаешь, что ты лучший в комнате?" "Я этого не говорил", - настаивал Нико. "Я просто..." "Он действительно считает себя лучшим в комнате", - сказала Париса, - "но опять же, кто не считает? Кроме, может быть, тебя", - определила она, бросив на Рейну недружелюбный взгляд. Она, по мнению Рейны, находилась в самом конце списка людей, с которыми она собиралась дружить. "Я просто думаю, что мы можем найти какой-то компромисс, по крайней мере", - сказал Нико. "Разве мы не должны иметь представление о том, кто что может делать?" "Я согласна", - сказала Рейна, в основном потому, что она видела, что Париса и Тристан сопротивляются. Для нее это не имело значения; все уже знали ее специальность, поэтому у нее, как и у Нико и, к счастью, молчавшей теперь Либби, не было причин не поддержать его аргументы и не заставить остальных признаться. "Иначе физические специальности возьмут на себя большую часть работы, и если мне придется тратить всю свою энергию на безопасность..." "Не все должно быть грубой силой", - раздраженно сказал Тристан. "То, что у вас есть физические специальности, не означает, что вы будете заниматься магией". "Ну, ты определенно не даешь мне повода..." "Стоп", - сказал Нико, и, поскольку это было неожиданно, разговор прервался. "Кто это делает?" Рейна не любила прерывать разговор, но лучше Нико, чем Тристан. "Что делает?" "Родс уже должна была заговорить", - сказал Нико, бросив взгляд на Либби. Она удивленно моргнула, и тогда Нико переключил свое внимание на остальных, подозрительно поглядывая на Тристана, Парису и Каллума. "Кто-то убедил ее не делать этого. Кто это был?" Тристан взглянул на Парису. "Ого, спасибо", - сказала она резко. "Это не очевидно". "Ну, ты вряд ли можешь винить меня за..." "Это не я", - раздраженно огрызнулась Париса, и Рейна сдержала улыбку. Мало того, что союз Тристана и Парисы трещал по швам, так теперь стало ясно, в чем специализация Парисы: она могла читать мысли или эмоции. "Один из вас может влиять на поведение", - обвинил Нико и добавил с надрывом: "Не надо". Оставался только один вариант. Один за другим, они постепенно переключили свое внимание на Каллума, который вздохнул. "Расслабься", - сказал он, скрестив одну ногу на другой. "Она была встревожена. Я все прекратил". Либби моргнула, внезапно придя в ярость. "Как ты смеешь..." " Родс", - сказал Нико. "Воздух слишком сухой для такого рода непостоянства". "Заткнись, Варона..." "Так ты эмпат", - сказала Рейна, взглянув на Каллума, - "а это значит...". Взгляд на Парису. "Ты можешь читать мысли", - догадалась она, решив, что вряд ли общество, претендующее на звание самого передового, пригласило бы две пары с одинаковыми специальностями. "Уже нет", - сказала Париса, бросив взгляд на Тристана. "Теперь у них у всех есть щиты". "Никто не сможет удерживать их долго", - сказал Тристан, подозрительно глядя на Каллума. "Особенно если нам придется защищать и свои эмоции". "Это смешно", - сказала Либби, к тому времени успешно вытеснив влияние Каллума. "Послушай, я последний человек, который когда-либо говорил, что Варона делает что-то разумное..." "Кто?" - сказал Каллум, который, вероятно, специально вел себя сложно. "Я... Нико, тогда, неважно, в чем дело, - нетерпеливо выдохнула Либби, - мы никогда ничего не добьемся, если будем пытаться защититься друг от друга. Я пришла сюда учиться, черт возьми!" - огрызнулась она, что Рейна восприняла с огромным облегчением. Либби могла быть раздражительной, но, по крайней мере, она не боялась настаивать на чем-то действительно важном. Ее приоритеты, в отличие от всех остальных, находились в правильном месте. "Я категорически отказываюсь, - надулась Либби, - истощать свою магию только для того, чтобы вы не лезли ко мне в голову!" "Хорошо", - лениво сказал Каллум. "Тогда я обещаю не напрягать никого из вас". "Эй", - огрызнулся Нико. "Она не ошибается. Я бы тоже хотел иметь некоторую автономию для своего сознания, спасибо". Тристан и Париса, казалось, согласились, хотя и не были готовы сказать об этом. "Конечно, мы не должны объяснять эмпату, почему никто из нас не хочет, чтобы с нашими эмоциями возились", - настаивала Либби. Каллум безразлично махнул рукой. "То, что я случайно узнал о твоих чувствах, не означает, что я трачу время, пытаясь их понять, но ладно. Я буду вести себя хорошо, если она будет вести себя хорошо", - добавил он, бросив лукавый взгляд на Парису, которая огрызнулась в ответ. "Я ни на кого не влияю", - сказала она раздраженно. "Во всяком случае, не магически. Потому что я не засранка". Конечно, нет, громко подумала Рейна, заставив Парису еще раз нахмуриться. В отсутствие дальнейших обсуждений трое оставшихся членов группы повернулись к Тристану, который, как запоздало поняла Рейна, последним раскрыл свою специализацию. "Я" - он напрягся, недовольный тем, что его загнали в угол. "Я иллюзионист". "Да, я тоже", - ответил Каллум с сомнением. "Немного пустой термин, не так ли?" "Подождите-ка", - сказала Париса, внезапно вспомнив кое-что. "Тебя зовут Каллум Нова, не так ли? Из иллюзионистов Нова?" Остальные в комнате слегка приподнялись, выражая интерес, который даже Рейна не смогла предотвратить. Корпорация Нова была глобальным медиа-конгломератом, который тайно или не очень тайно специализировался на иллюзиях; они доминировали как в смертной, так и в медеанской индустрии, наиболее преуспевая в индустрии косметики и красоты. Они были интересны не только своей продукцией, но и своей жестокой деловой практикой. Они вывели из бизнеса несколько небольших компаний, неоднократно нарушая законы Медеи о том, сколько магии можно использовать в продукции смертных. Но не это интересовало Рейну в данный момент. Скорее, она поняла, что Париса, вероятно, собирает воедино тот факт, что она упустила из виду человека в комнате с наибольшим количеством денег, и это доставило Рейне такое удовольствие, что плакучая фига в углу радостно зашелестела плодами. "Да, я - Нова", - сказал Каллум, не отрывая взгляда от Тристана, который все еще ни в чем не признался. "Хотя, как вы уже поняли, иллюзии не являются делом моей жизни". "Отлично", - прорычал Тристан. "Я могу видеть сквозь иллюзии". Тут же рука Либби поднялась к щеке, и Тристан вздохнул. "Да, я вижу", - сказал он. "Это просто прыщ. Расслабься". Затем внимание Тристана медленно вернулось к Каллуму, который напрягся в страхе. Восхитительно, подумала Рейна. Лучше было бы только, если бы Тристан сообщил им, что это не настоящий нос Парисы. "Я не скажу им, если ты не скажешь", - сказал Тристан Каллуму. На мгновение воздух в комнате стал таким напряженным, что даже растения насторожились. Затем Каллум неожиданно рассмеялся. "Тогда пусть это останется между нами", - согласился он, протягивая руку, чтобы хлопнуть Тристана по плечу. "Лучше пусть они гадают". Итак, теперь были мы и они. Это было гораздо менее восхитительно. Мать-мать-мать, - прошептал плющ в углу, вздрогнув от испуга, к которому присоединился шипящий звук от соседнего фигового растения. Мама сердится, - хныкал филодендрон. Она сердится. Ох,нет... "Нет смысла ссориться из-за этого", - говорила Либби, пока Рейна тихонько делала глубокий вдох, надеясь не подтолкнуть к бунту близлежащую зелень. "Независимо от того, что мы думаем друг о друге, мы все равно должны разработать какой-то план безопасности, так что..." Но прежде чем Либби Родс успела прийти к какому-либо властному выводу, раздался низкий, громкий, ударный гонг, и дверь в расписную комнату распахнулась, а сам дом, казалось, манил их в коридор. "Думаю, нам придется сформулировать это позже", - сказал Каллум, поднимаясь на ноги и шагая вперед, не дожидаясь окончания фразы Либби. Позади него Тристан и Париса обменялись взглядами и последовали за ним; Нико поднялся на ноги и с гримасой поманил Либби. Та, однако, замешкалась в разочаровании, а затем обратила свое внимание на Рейну. "Итак, послушайте, - начала Либби, неловко переминаясь с ноги на ногу. "Я знаю, что, наверное, показалась тебе грубой, раз я сказала, что ты натуралист, но я всего лишь..." "Мы не обязаны быть друзьями", - прямо сказала Рейна, прервав ее. Очевидно, Либби собиралась протянуть какую-то оливковую ветвь, но у Рейны и без того было достаточно реальных ветвей, чтобы еще и метафорические приплетать. У нее не было никакого желания заводить друзей; все, чего она хотела от этого опыта, - это получить как можно больше доступа к архивам Общества. Хотя закрывать двери она тоже не хотела. "Мы просто должны быть лучше их", - ворчливо заметила Рейна, жестом подбородка указывая на остальных троих, и Либби, по крайней мере, казалось, это поняла. "Понятно", - сказала она, а затем, к своему удовольствию, не дожидаясь Нико, вышла за дверь, оставив Рейну в одиночестве плестись следом, пока комнатные растения оплакивали ее потерю. НИКО Как бы Нико ни возмущался каждым слогом того, что должно было вырваться из его уст, он сомневался, что у него есть альтернатива. "Послушай", - сказал он Либби, понизив голос. "Мне нужно, чтобы это сработало". Естественно, она защищалась прежде всего. "Варона, - начала она, - могу я напомнить тебе, что ты здесь не единственный, кому есть что доказывать..." " Родс, избавь меня от лекций. Мне нужен доступ", - сказал он ей. "Конкретный доступ, хотя я еще не знаю, к чему именно. Мне просто нужно убедиться, что я смогу попасть в как можно большее количество архивов Общества". "Зачем?" У нее была такая неутомимая способность к подозрениям, когда дело касалось его. Конечно, он мог сказать ей, что большинство существующих исследований о потомстве существ были либо древними и утерянными, либо незаконными и не особенно глубокими, но он не хотел вникать в это. Это были секреты Гидеона, а не его. "Я просто хочу", - сказал он, и прежде чем Либби успела снова открыть рот, он поспешно перебил. "Я просто пытаюсь сказать тебе, что я готов сделать все, что потребуется, чтобы двигаться дальше". "Нико, если ты пытаешься запугать меня..." "Я не..." Он прервался, расстроенный. "Родс. Ради всего святого, я пытаюсь работать с тобой". "С каких пор?" Для такой умной девушки, она могла быть действительно глупой. "С тех пор, как я заметил, что старшие трое уже выбирают команды", - шипел он, жестом показывая вперед, где Тристан и Париса догоняли Каллума. Постепенно на лице Либби начало проступать понимание. " Ты хочешь создать что-то вроде альянса, ты имеешь в виду?" "Ты слышала, что сказал Атлас. Сначала мы занимаемся физической магией", - напомнил ей Нико. "Ты и я будем лучше в этом, чем все остальные". "Кроме, может быть, Рейны", - сказала Либби, с опаской оглядываясь через плечо. "Хотя я не могу понять, кто она". "Есть она или нет, это неважно. Родс, мы уже в невыгодном положении", - заметил он. "Нас двое, а их по одному. Если кто-то и будет исключен, то один из нас - естественный выбор". Она пожевала губу. "Так что ты предлагаешь?" "Чтобы мы работали вместе". Это было неслыханно для них, учитывая их взаимную вражду, но он надеялся, что она не будет слишком настойчиво подталкивать эту дохлую лошадь. "В любом случае, так мы сможем сделать больше". Удивительно, что им потребовалось закончить НЮМА, чтобы поверить своим профессорам, которые настаивали на этом годами. "Мы просто не можем дать остальным повод считать кого-то из нас расходным материалом, вот и все". "Если кто и попытается сделать меня расходным материалом, так это ты", - заметила она, и Нико вздохнул. "Не будь раздражительной. Я пытаюсь быть зрелым". Или что-то в этом роде. "По крайней мере, я прагматик". Она обдумала это. "Но что, если союз с тобой не в моих интересах? Я имею в виду, если ты окажешься бесполезным..." "Я не бесполезен и никогда не был бесполезен, - фыркнул Нико, - но ладно. Мы будем командой до тех пор, пока это будет в наших интересах, как тебе?" "А что мы будем делать, когда это не так?" "Мы перейдем этот мост, когда дойдем до него". Либби снова мысленно хмыкнула, полувздохнув. "Наверное, они кучка снобов", - пробормотала она и добавила: "И я уже вроде как ненавижу Каллума". "Постарайся не делать этого", - посоветовал Нико. "Эмпаты могут многое сделать с помощью сильных эмоций". "Не надо объяснять мне про эмпатов". Предсказуемый ответ, но он видел, что она начинает уступать. "Это кажется таким нелепым, что мы не можем работать все вместе", - пробормотала Либби, наполовину про себя. "В смысле, какой смысл иметь столько талантов в комнате, если никто не хочет посмотреть, куда это нас приведет?" Нико пожал плечами. "Может быть, они это переживут". "Ах да, ведь это так часто случается", - ворчала Либби, в волнении поправляя челку. Она определенно была на грани согласия. Нико подождал, побуждая ее приступить к внутренним расчетам, и она закатила глаза. "Ладно", - ворчливо согласилась она, что, как напомнил себе Нико, не раздражало его, потому что это было то, чего он хотел, и, кроме того, это доказывало его правоту. "Мы союзники, пока не станем ими. Что, я полагаю, произойдет в любой момент". "Люблю энтузиазм, Родс", - сказал Нико, и она хрюкнула что-то унизительное в ответ, когда они, наконец, оказались в столовой. Если не считать альянсов, Нико чувствовал себя вполне уверенно, хотя он видел, что у Либби была противоположная реакция. Да, она стала мишенью для Каллума (предсказуемый мудак, каких Нико еще не видел), и она была слишком хрупкой, чтобы противостоять возвышенной незаинтересованности Рейны, но это было лишь потому, что в моральный кодекс Либби входило бессмысленное беспокойство о вещах, которые она не могла контролировать. Как только у нее появится возможность проявить себя, она не будет такой "мышкой", это Нико знал по собственному опыту. Элизабет Родс много чего умела, и большинство из них не приносили пользы, но сдержанность в проявлении своих способностей даже отдаленно не входила в их число. В кои-то веки эта фишка на плече Либби сослужит ему хорошую службу. Чем скорее у нее появится шанс пройти проверку, тем лучше, мрачно подумал Нико, заметив за ужином, что Каллум, Тристан и Париса явно обманывают себя, думая, что скрытность и опытность делают их членами какого-то эксклюзивного клуба. Он почти пожалел, что нашел Парису такой привлекательной, хотя это был едва ли не первый случай, когда ему понравилась девушка, чьим главным качеством была неспособность произвести впечатление. К счастью, ужин был коротким. Завтра, сообщил им Далтон в конце трапезы, будет их первый полный день. Сегодня вечером их просто отведут в комнаты, чтобы они немного отдохнули. Далтон повел их обратно по длинному коридору мимо галереи, где на маленьких табличках возле дверей были высечены имена каждого из них. "Это как интернат заново", - пробормотал Каллум Парисе, хотя, конечно, никто из остальных не мог с этим сравниться. Нико мог, учитывая, что его отправили в Новую Англию из Гаваны в тот момент, когда закрепили его медеанский статус, но он, по крайней мере, достаточно осознавал свое богатство, чтобы не указывать на него. В НЮМА было много студентов, таких как Либби или Гидеон, которые большую часть жизни учились у смертных; происхождение от магических денег, как у Нико и Макса, не было поводом для хвастовства, если не хочешь, чтобы к тебе сразу относились с недоверием и неприязнью. Для человека, который, очевидно, мог чувствовать эмоции других людей, Каллум казался ужасно бесчувственным. "Говори за себя", - пробормотала Париса в ответ Каллуму, доказывая правоту Нико, хотя Каллум лишь ухмыльнулся. "Вы все взрослые, - сказал Далтон, подхватив их приглушенный разговор, - так что правил нет. Просто не делайте глупостей". "Никаких правил?" повторил Тристан, взглянув на Либби так, словно ожидал, что она упадет в обморок от этой новости, что, безусловно, было точной оценкой ее характера. У нее всегда был такой взгляд, словно она могла немедленно сообщить о любом правонарушении; то, что она сейчас была одета как страница из весеннего каталога для школьных преподавателей (кардиган с квадратным вырезом, плиссированная юбка, балетки), конечно, не помогло. "Вы не можете приводить в дом никого другого", - сказал Далтон в качестве очевидной поправки. "Но поскольку это все равно будет практически невозможно сделать, я не утруждаю себя включением этой оговорки". "Вы тоже здесь живете?" - спросила Париса. "На территории", - уклончиво подтвердил Далтон. "Если возникнут какие-то проблемы...", - прощебетала Либби. "Это не школа, - снова пояснил Далтон, - и поэтому здесь нет директора, которого можно было бы предупредить в случае, если кто-то из вас окажется недовольным. Если проблема действительно существует, то она касается вас шестерых. Что-нибудь еще?" Ничего. "Очень хорошо, спокойной ночи", - сказал Далтон, и все шестеро отправились искать свои комнаты. Как и сам дом, спальни были невероятно английскими, в каждой комнате стояли одинаковые кровати с балдахином, достаточно большие письменные столы и шкафы, а также одна свободная книжная полка. Комната Нико, которая была первой дверью слева, находилась рядом с комнатой Каллума и напротив комнаты Рейны. Либби выглядела обеспокоенной, когда вместе с Тристаном пробиралась в конец коридора, что, по мнению Нико, было неудивительно. Она очень боялась, что ее невзлюбят, а он сомневался, что Тристан когда-либо любил кого-либо по-настоящему. Пока что решение Нико вступить в союз с Либби не сулило ничего хорошего для его популярности в доме, но если ситуация потребует смены команды, он был уверен, что справится с этим. Кроме того, лучше быть самым терпимым вариантом из трех физических специальностей, чем быть прихлебателем трех других. Нико не стал тратить время на то, чтобы добраться до кровати. Во-первых, Гидеон обещал навестить его, а во-вторых, его сила почти полностью зависела от его физического состояния. В общем, магия - это физическая нагрузка; приходилось изрядно попотеть, и восстановление между приступами было необходимостью. Нико сравнивал это с Олимпийскими играми среди смертных: кто-то с природными способностями может легко справиться с основами своей специальности, возможно, даже не вспотев, но чтобы завоевать золотую медаль, нужны длительные тренировки. Что касается других специальностей, не относящихся к его собственной, то здесь все то же самое. Вы, конечно, можете попытаться преуспеть в каждом олимпийском виде спорта, но с такой же легкостью вы можете покончить с собой. Только очень глупый или очень талантливый человек будет пытаться сделать столько, сколько пытался Нико де Варона. К счастью, он был одновременно тревожно талантлив и чрезвычайно неразумен. "Это было чрезвычайно трудно", - заметил Гидеон, появившись в голове Нико где-то посреди того, что ему снилось до этого, и чего он сейчас не мог вспомнить. Ему казалось, что он находится в какой-то бесконечной тюремной камере, откинувшись на узкую койку с Гидеоном по другую сторону решетки. "Куда бы ты ни пошел, - сказал Гидеон, - это крепость". Нико огляделся вокруг, нахмурившись. "Правда?" "Вообще-то я не могу пройти", - сказал Гидеон, жестом указывая на решетку. "И мне пришлось оставить Макса снаружи". "Где снаружи?" "О, в одном из царств". Они пытались составить карту в колледже, но это было трудно. Мыслительные сферы было достаточно сложно понять, а сферы подсознания были обширными и лабиринтообразными, постоянно меняющимися. "С ним все будет в порядке. Я уверен, что он спит". Нико поднялся на ноги и подошел к решетке. "Я не думал, что это будет так сложно". Хотя, если подумать, то, наверное, стоило. "Здесь много защитных ограждений", - сказал Гидеон. "Больше, чем я ожидал". "Даже ментальных?" "Особенно ментальных". Гидеон потянул что-то в воздухе, как гитарную струну. "Видишь это? Кто-то вон там - телепат". Вероятно, Париса, если Тристан предположил, что это верно, хотя Нико сомневался, что этот конкретный щит - ее рук дело. Должно быть, это была нить в более крупном щите против телепатии, что вполне логично. Не все виды краж требуют телесной формы проникновения. Он поднял взгляд, ища камеру (или ее подобие), и заметил ее в углу. "Хорошо", - сказал Нико, указывая на нее. "Постарайся не сказать ничего слишком уличающего". Гидеон оглянулся через плечо и пожал плечами. "Мне нечего сказать, по правде говоря". Пауза, а затем: "У вас есть проблемы? Все идет хорошо?" " Да, все хорошо, не волнуйтесь". Тот, кто смотрел, мог бы перевести, но это было не главное. "Тогда, полагаю, нам не стоит делать это слишком часто". Гидеон склонил голову в знак очевидного согласия. "Ты не можешь нормально спать, когда я здесь", - заметил он. "А судя по безопасности этого места, тебе понадобится вся твоя энергия". "Да", - вздохнул Нико, - "Возможно". "Либби там?" "Да, где-то там". Он помрачнел. "Хотя тебе не положено этого знать". "Ну, это была скорее удачная догадка". Гидеон наклонил голову. "Ты хорошо к ней относишься, не так ли?" "Я всегда вежлив. И не указывай мне, что делать". Улыбка Гидеона расширилась. "Ты мне нравишься", - сказал он. "Макс, конечно, не заметил твоего отсутствия". "Конечно, нет". Пауза. "Как и я." "Странно, что тебя нет рядом". "Я знаю." Не совсем. Это еще не было реальным, но скоро будет. "По крайней мере, здесь тихо?" "Да, а я не люблю тишину", - сказал Гидеон. "Это заставляет меня подозревать, что моя мать собирается всплыть из мусоропровода". "Она не всплывет, мы поговорили". "Правда?" "Ну, она удивила меня в ванной", - сказал Нико. "Тем не менее, я бы сказал, что она достаточно хорошо убеждена". Или что-то близкое к этому, мрачно подумал он. "Николас," вздохнул Гидеон, "Позволь себе". "Я только пытаюсь..." Он прервался, когда решетка исказилась, и лицо Гидеона исчезло. Он открыл глаза от резкой темноты, кто-то тряс его за плечи. "Здесь кто-то есть", - сказал голос, который он на мгновение не узнал, и Нико застонал, пытаясь сесть прямо. "Что? Это просто мой друг, он не..." "Не в твоей голове." Это был голос Рейны, понял он, пытаясь разглядеть в темноте очертания ее лица. "В доме кто-то есть". "Как ты..." "В каждой комнате есть растения. Они разбудили меня". Она говорила тоном, который звучал как прекращение разговора. "Кто-то пытается попасть внутрь, если он еще не здесь". "Что ты хочешь, чтобы я сделал?" "Я не знаю", - сказала она, нахмурив брови. "Что-нибудь." Нико протянул руку к полу, чтобы почувствовать пульсацию дерева под ладонью. "Вибрации", - сказал он. "Здесь определенно кто-то есть". "Я знаю это. Я же сказала тебе". Что ж, лучше, если он сможет разобраться с этим один, или почти один. Рейна, вероятно, оказала ему услугу, разбудив его первым. Но он же сказал, что не будет делать все в одиночку. "Разбуди Родс", - сказал Нико, поднимаясь на ноги. "Она в последней..." "Последняя комната справа, я знаю." Рейна быстро ушла, не задавая вопросов. Нико прокрался в дом и прислушался на мгновение. Либби лучше слушала; она была более настроена на волны, обычно звуковые и скоростные, поэтому он сдался и начал чувствовать. Он почувствовал, что где-то внизу начался переполох. Средняя дверь открылась, и в проеме показалась Париса. "Ты очень громко думаешь", - сообщила она ему с явным отвращением, когда Либби вышла из своей комнаты. "Не пора ли нам разбудить..." "Что происходит?" - потребовал Каллум, ворвавшись в дверь. "Кто-то в доме", - сказал Нико. "Кто?" - в один голос сказали Либби и Каллум. "Кто-то", - ответили Нико и Рейна. "Много кого-то", - поправила Париса. Она держала руку на стене. "Есть по крайней мере три взломанных точки доступа". "Она права", - сказала Рейна. "Я знаю, что я права", - прорычала Париса. "Кто-нибудь разбудил Тристана?" - спросила Либби, выглядя предсказуемо взволнованной. "Это сделаешь ты", - бескорыстно ответила Париса. "Нет", - сказал Нико. "Родс идет со мной". "Что?" - спросили Либби, Париса и Каллум. "Вы меня слышали", - сказал Нико, жестом показывая Либби следовать за ним. "Рейна, разбуди Тристана и скажи ему следовать за тобой. Родс, держись рядом". Она бросила на него взгляд, мол, не командуй мной, но он уже начал двигаться. И хорошо, что начал. С того момента, как они вышли на галерейную площадку, все произошло почти мгновенно. "Пригнись", - шипел Нико, стаскивая Либби на пол, когда над головой что-то выстрелило, целясь из прихожей в сводчатую площадку второго этажа. Оно было гораздо больше пули, так что, вероятно, не смертельно. Скорее всего, что-то для временного обездвиживания, каковым и было большинство магического оружия. Но они были дорогими и не особенно полезными, если стрелять по неизвестной цели, что заставило Нико задуматься. "Возможно, это проверка", - сказал Каллум негромко. "Какая-то тактика, чтобы напугать нас и заставить работать вместе". Возможно, подумал Нико, хотя ему не особенно хотелось соглашаться с Каллумом вслух. "Прикрой меня", - сказал он Либби. "Отлично", - сказала она, гримасничая. "Не высовывайся". Каждый год НЮМА проводила турнир для физических специальностей; что-то вроде игры в захват флага, но с меньшими правилами и большими послаблениями. Они с Либби никогда не были в одной команде, почти всегда сталкиваясь в финальном раунде, но все игры были по сути одинаковыми: кто-то атаковал, а кто-то прикрывал. Нико поднялся на ноги, а Либби создала вокруг него тонкий пузырь защиты, манипулируя молекулярной структурой воздуха в непосредственной близости от них. Мир был в основном состоял из энергии и хаоса; магия же была порядком, потому что это был контроль. Нико и Либби могли изменять окружающие их материалы; они могли взять вселенское стремление заполнить вакуум и согнуть его, искривить, изменить. Тот факт, что они были природными источниками энергии, двойными накопителями огромного электрического заряда, означал, что они могли не только собрать энергию, необходимую для взрыва, но и проложить для него путь наименьшего сопротивления. Тем не менее, даже у батарей были свои пределы. Одиночный бой был отличным способом потратить впустую много времени и энергии, поэтому Нико решил закинуть более широкую сеть. Он изменил направление трения в комнате, отправив обитателей входной комнаты в самую дальнюю стену; к счастью, тонкие усики растений обвились вокруг них и удержали. "Спасибо, Рейна", - выдохнул Нико, восстанавливая баланс сил в комнате. Щитовой пузырь Либби рассеялся. "Это все?" - спросила она. "Нет", - ответила Париса. "Кто-то есть в восточном крыле..." "И в библиотеке", - сказала Рейна, а затем раздраженно добавила: "В комнате с рисунками". "В какой?" - потребовал Каллум. "Ты вообще планируешь быть полезным?" возразила Рейна, сверкнув глазами. "Если бы я чувствовал, что есть необходимость в этом, я бы, наверное, так и сделал", - ответил Каллум. "А так, зачем тратить усилия?" "Что происходит?" - спросил Тристан, которому, очевидно, хватило приличия присоединиться к ним. "Блейкли проверяет нас", - ответил Каллум. "Ты этого не знаешь", - сказала Либби. Внизу, в коридоре галереи, послышался звук приближающегося входа, и она сосредоточенно свела брови. "Это может быть реальностью". "Что ты хочешь, чтобы я сделала с ними?" спросила Рейна, указывая на мужчин, извивающихся в лианах своего плена. "Ну, - сказала Париса нетерпеливо, - поскольку мы не хотим, чтобы они были в доме..." "Варона, ты слышишь это?" Прежде чем Нико успел ответить, что да, Родс, если она может это слышать, то и он, очевидно, тоже, раздался странный, дезориентирующий звон внутри его ушей; он заполнил его сознание пустой белизной, ослепляя его за закрытыми глазами. Он смутно почувствовал какое-то острое жало, похожее на укол иглы. Что-то ужалило его в плечо, и он хотел смахнуть это, но белый визг, который каким-то образом заполнил его уши и глаза, был изнуряющим, парализующим. Он почувствовал давление внутри головы, которое грозило заполнить все пространство, как быстро разрастающаяся опухоль. Затем звон утих, настолько, что он смог открыть глаза, и увидел, что Либби говорит, или пытается говорить. Варона, - произнес ее рот, - Варона, это путь! Путь? Нет, не путь. Он моргнул, его зрение прояснилось. Волна. Это помогло. Он попытался поднять правую руку, но оступился от боли и переключился на левую, чтобы схватить частицу звука и направить ее, как хлыст, пока она не треснула. Либби, теперь освобожденная от усилий по вытаскиванию его из обездвиживающего действия звуковой волны, погасила ее искрой. "- Это не может быть испытанием", - закончила она, и Нико понял, что боль в плече была не просто жжением. Из раны сочилась кровь, и, насколько он мог судить, такого обычно не случалось с магическим оружием. "Это, - с ужасом произнесла Либби, - не искусственная рана!" "Это огнестрельное ранение", - заметила Париса. "Кто бы это ни был, он не должен быть магическим". Это имело смысл, даже если первый выстрел был каким-то видом магии; определенные формы могут быть легко предоставлены покупателю с достаточным количеством денег, а медики были достаточно редки, чтобы посылать их группу, вероятно, было пустой тратой времени. Оружие стоило дешевле и было достаточно эффективным. Нико зарычал от досады, сгущая кровь взмахом руки. "Но это не может быть делом рук Общества", - запротестовала Либби. "Конечно, мы должны были что-то сделать!" "Здесь есть по крайней мере один медик", - процедил Нико сквозь зубы, с трудом поднимаясь на ноги. Он не собирался пытаться облегчить боль, так как это потребовало бы больше энергии, чем он мог выделить в данный момент. Рана отнюдь не была смертельной, и он залечит ее позже. "Думаю, нам стоит разделиться. Я могу позаботиться об остальных, если Родс будет искать медеанца". "Остальными?" - с сомнением повторил Каллум. "Ну и бардак у тебя на плече. Это не пистолет, а автоматическая винтовка. Вы могли бы иметь дело с военным спецназом". "Спасибо", - грубо ответил Нико, когда снизу раздался еще один выстрел. Он прекрасно понимал, с кем имеет дело, и в этом был как раз смысл. "Они не стали бы вооружать кучку медеанцев АК", - крикнул он через шум оружия, - "так же, как они не стали бы посылать смертных без магического надзора". Если это был какой-то военный отряд, то командовал им, скорее всего, медианец. "И если он хорошо владеет волнами, Родс услышит его приближение". "Тогда нам следует разделиться", - сказала Париса, которая, по крайней мере, была очень хладнокровна. "Да, хорошая идея. Ты останешься со мной, - предложил ей Нико, - Родс может взять Тристана, а Рейна может пойти с..." "Я останусь", - сказала Рейна. "Что?" - сказали Каллум и Либби. Рейна казалась невозмутимой. "Нико берет на себя больше людей. У меня есть боевой опыт". Нико посмотрел на нее. "Правда?" "Ну, я тренировалась в рукопашном бою", - поправила она, что звучало так, будто она просто прочитала много книг на эту тему. "Кроме того, вы, похоже, считаете, что я бесполезна в своей специальности, не так ли?" "У нас не так много времени на споры", - заметила Либби, вклинившись прежде, чем кто-то еще успел заговорить. "Париса, возьми Каллума", - сказала она; все, что угодно, догадался Нико, лишь бы не идти с Каллумом самому, "а Варона прав, Тристан может пойти со мной". "Хорошо", - категорично сказала Париса. "Я могу найти медеанцев в доме". "Хорошо, и мы проверим точки доступа..." Это было примерно то, на что у Нико хватило терпения, когда речь зашла о логистике. К тому времени его рука немного онемела, возможно потому, что его мысли перескочили на перспективу отбиваться от незваных гостей. Он был очень, очень хорош на турнире физиков. Четыре года подряд он признавался лучшим, и как бы хороша ни была Либби (хорошо, что была, но все же), она ни разу не победила его. У Нико был вкус к адреналину, и, кроме того, ему нужно было обратиться к кому-нибудь по поводу пулевого ранения. По его не очень скромному мнению, он был в большом долгу. "Идем, - позвал Нико Рейну, вскакивая на перила галереи и увлекая ее за собой под град выстрелов внизу, прикрываясь вытянутой рукой. "Встретимся там внизу". "Варона, - вздохнула Либби, - ты же понимаешь, что там есть лестница..." Он не слушал. Раздались выстрелы, сюрприз-сюрприз, но он был готов к ним. От одного он уклонился так же легко, как от удара, поймав форму, которая подсказала, что он был прав; это была какая-то военная оперативная группа. Весело! Захватывающе. Все они против него; как жаль, что они не додумались взять с собой партию вдвое больше. Он слегка выгнул пол, направляя их всех в невидимый сток. Так лучше, чтобы видеть, сколько их. Он насчитал шесть и улыбнулся про себя, возвращая полы в прежнее состояние. Стрелок споткнулся, а затем выстрелил в его сторону. Рейна, к удивлению Нико, прицелилась первой и послала в грудь встречного стрелка заряд чего-то очень грубого, но очень быстрого. Это выбило из него дух, и приклад винтовки полетел в лицо его товарища. По звуку его ругательств Нико догадался, что это американец, возможно, из ЦРУ. Это, подумал он с дрожью предвкушения, было бы очень интересно. Никогда прежде он не был настолько важен, чтобы заслуживать убийства. Прозвучало еще несколько выстрелов, которые, конечно, не помогли бы; одного пулевого ранения было достаточно. Подождав мгновение, чтобы принять удар через временный щит своего изготовления, Нико схватил ближайшего стрелка и направил его в круг, побуждая остальных укрыться за аристократической мебелью. Небольшое притяжение, уходящее из-под ног, заставило их парить в замедленном движении, винтовки выпали из их рук. Нико призвал их оружие и разобрал его одним взрывным ударом, разбросав компоненты как шрапнель, когда обычные силы в комнате вернулись. Ну вот, подумал он. Теперь давайте действительно устроим бой. Рейна, похоже, неплохо справлялась с рукопашным боем; Нико мельком увидел ее краем глаза. Она двигалась как бык, атака за атакой, и сила ее ударов оставалась незавершенной, но тяжелой, безошибочной. А он был немного более изящным, более ловким. Первый боевик, теперь вооруженный небольшим хозяйственным ножом, нанес ему слепой удар правой, от которого Нико удачно увернулся, заставив боевика споткнуться с громким ругательством. Это, подумал Нико, определенно британский английский. Может быть, ЦРУ и МИ-6? Как мило. Рейна справилась с двумя из них, нанеся сильный, но доступный удар, обездвиживший одно бедро, в то время как Нико свел оставшихся четырех человек к трем, выкрутив нож стрелка для удара по почкам. Он свел троих к двум с помощью хитрых ударов в голову, ослепив несколькими небрежными ударами, а затем выстрелил вверх апперкотом, свернув шею стрелку. Все, что требовалось, - это немного точности, чтобы направить его недоминирующую, неповрежденную руку. Логично, что тот, кто пытался проникнуть в Общество, не стал бы посылать целую роту медеанцев. Наверняка они знали, какие меры безопасности пытаются нарушить, и стая специальных оперативников могла бы нанести не меньший ущерб, не пожертвовав ни каплей ценной магической крови. Да, для того, чтобы прорвать защитные заслоны, их должен был сопровождать медеец, но никто из тех, с кем Нико сейчас сталкивался, не был опасен, если только он сам не позволит им этого. Возможно, неудивительно, что он не был настроен на убийство. Двое оставшихся стрелков были не глупы. Они напали бок о бок, превратив Нико в точку равнобедренного треугольника - основной принцип боя два на один, и поэтому его было достаточно легко предсказать. Так же, как и решение Нико сжать их в пояс Ориона, спринтерски подбежав к одному и выстрелив из лука в другого. Для Нико магия была лишь дополнением его природных способностей; он был уверен в себе, хорошо сбалансирован, компактен и быстр без помощи своих сил, которые нужно было максимально сохранить. Он мог потратить их впустую, закончив бой раньше и потребовав больше времени на восстановление, но он знал, что лучше не поступать недальновидно. Может быть, эти люди и не были волшебниками, но кто-то из них был, и они, несомненно, скоро это докажут. Нико намеревался быть готовым, когда они это сделают. Он использовал достаточно энергии, чтобы его удары были эквивалентны удару током, отправив одного стрелка (теперь полностью обезоруженного с помощью вызывающего талисмана и погружения собственного ножа стрелка в мышцу его четырехглавой мышцы) назад, временно обездвиженным, в то время как другой выстрелил вперед, промахнувшись мимо Нико на дюйм. Нико, вернув себе контроль над ножом стрелка, успел вовремя уклониться от выстрела в раненое плечо, которое, как он полагал, можно было использовать как точку давления, поскольку оно было залито кровью. К счастью, его рефлекторная контратака привела противника прямо к тому месту, на которое он рассчитывал, и его следующий выпад, рассчитанный на перехват стрелка, рванувшегося вперед из-за его спины, заставил второго стрелка вступить в контакт с первым. Затем он почувствовал небольшой грохот под ногами; предупреждение и напоминание о том, что это не единственные злоумышленники, оставшиеся в доме. Оказавшись между двумя последними, Нико снова ослабил силу притяжения и левитировал параллельно земле, перерезая ножом в руке сонную артерию одного из них и целясь сводом стопы в грудину другого. Последний боевик воспринял удар Нико как удар в сердце, остановился и рухнул, когда Рейна вогнала клинок в голову нападавшего. Нико уже собирался повернуться и похвалить ее за то, что она сделала чуть больше, чем просто прочитала книгу, когда в его голове снова раздался тревожный звук; на этот раз циферблат был повернут так высоко, что он поднялся с земли, паря в полном параличе. Неужели это все, на что способен этот медеец? Волны? Он полагал, что не зря в Общество было отобрано только шесть человек; не каждый медеец обладал и силой, и мастерством. Этот, похоже, обладал только одним талантом. В защиту медеанца можно сказать, что это был весьма полезный талант, и Нико мгновенно ослаб, истекая обильной кровью в те моменты, когда он не был сосредоточен на затягивании раны на плече. Если бы он не потратил столько сил, то сопротивляться было бы совсем несложно. Он мог одолеть большинство медеанцев за счет одной только силы, но не тогда, когда он был серьезно ранен. Тем не менее, это нужно было сделать. Это было бы больно, но это должно было быть сделано. Нико призвал то, что оставалось в резерве его способностей, наполовину исчерпав себя в процессе, и был удивлен маленькой искрой, толчком, где-то в нечувствительной ладони. Это был прилив чего-то, похожего на электрический ток, и Нико почувствовал, как оно покинуло его в порыве; изгнание с силой вздоха и громкостью крика. Это должна была быть Рейна, но он не мог думать о том, что вызвало этот приступ. У него было несколько секунд до того, как медеец наколдует еще одну звуковую волну, поэтому он метнул сгусток магии - силы, энергии, мощи, как бы кто ни хотел это назвать - прямо в тело ожидающего его медеанца. В ответ на его выстрел раздался женский крик боли, и Нико очистил воздух от тумана и пыли, ожидая, пока он и Рейна смогут ясно видеть ее. "Ну что ж", - сказал Нико Рейне, взглянув на медеанку, которая с трудом поднималась на ноги. "Ты хочешь идти первой, или я должен?" Он не был особенно удивлен, когда Рейна мрачно улыбнулась и сделала шаг вперед. "Уверена, здесь хватит места для нас обоих", - сказала она, положив руку ему на плечо, пока Нико с радостью призывал то, что искрилось в его жилах. ТРИСТАН Где-то Тристан уловил звук оглушительного взрыва, за которым последовал безошибочный смех Нико де Варона. Он наслаждается этим, с отвращением подумал Тристан. Когда они в последний раз оставили Нико позади, с огнестрельным ранением и всем остальным, его шаги были настолько небрежными и непринужденными, что казалось, будто он танцует, скользя между выстрелами; как будто сама гравитация действует на него по-другому, что, вероятно, так и было. Тристан раньше не знал никого с широкой специализацией "физик", считая, что большинство медеанцев-физиков обладают самыми узкими навыками. С огромной силой обычно приходит способность влиять только на определенные вещи: Левитация. Свечение. Сила. Скорость. Тристан не знал, что кто-то может быть способен на все это, и, судя по всему, даже на большее. Физическая магия истощала настолько, что Нико уже должен был выдохнуться, но он не выдохся. Он смеялся. Он наслаждался этим, а тем временем Тристан собирался стать больным. В мыслях Тристана, он согласился на более легкую работу; он собирался только "охранять периметр", или как там можно было назвать этот вид деятельности. Если кто-то и будет в кого-то стрелять, рассуждал он втайне, то это будут все те стволы, направленные на Нико, который Тристану с самого начала не особенно нравился. Он знал этот тип - громкий, показушный, полный бесполезной бравады, как и большинство из банды колдунов его отца. У них у всех были агрессивные черты характера, которые они едва скрывали рабской преданностью регби, и Тристан решил, что Нико был одним из них. Молодой, дерзкий и склонный к дракам, которые он не мог выиграть. Очевидно, Тристан ошибался. Нико мог не только победить, но и сделать это с огнестрельным ранением в плечо доминирующей руки. Что еще более тревожно, он был не единственным, кто мог это сделать. Тристан с огромной неохотой согласился расстаться с Либби, которая была не более чем раздражителем, и Тристан подозревал, что она слишком неуверенна в себе, чтобы продержаться и дня. Только рыцарство (или что-то похожее на него) не позволило ему уйти с Каллумом и Парисой, которые свернули налево на основании того, что последняя смогла прочитать в мыслях дома. Тристан подумал: "Ну, кто-то же должен присматривать за бедной маленькой надоедливой девочкой, иначе как она переживет, когда некому ответить на ее тысячу вопросов? Но потом, конечно, на него напала стая шпионов с оружием, и теперь ему пришлось полагаться на эту надоедливую девчонку. гораздо больше, чем ему хотелось бы признать. "Ложись", - огрызнулась Либби, когда раздался еще один выстрел, на этот раз откуда-то сзади. Это было, по крайней мере, освежающим изменением темпа по сравнению с ее обычным тревожным бормотанием. Если и можно было чему-то радоваться, так это тому, что Либби Родс оказалась гораздо способнее, чем выглядела. Тристан начал жалеть, что не подружился ни с кем из трех физических специальностей. Нико был бы идеальным вариантом, учитывая, что он, казалось, был источником энергии. Магия, излучаемая им, была более утонченной, чем любая другая, которую Тристан когда-либо видел, а видел он немало, работая аналитиком по инвестициям. Он встречался с медеанцами, утверждавшими, что они могут питать целые заводы эквивалентом ядерной энергии, но у них не было такого таланта, как у Нико, и уж точно не было его контроля. Тристан с досадой подумал, что Либби и Нико могли показаться наименее опасными, поскольку были самыми молодыми и наименее опытными, но он вдруг засомневался, что они были такими юными, какими казались. Сейчас он жалел, что не провел черту между собой и остальными, потому что сомневался, что ее будет легко перечеркнуть. Все это было неприятным напоминанием о том, что отец Тристана, колдун, способный к умеренным уровням физической магии, всегда считал Тристана неудачником. С самого начала Тристан не проявлял никаких признаков магии и едва смог претендовать на статус медеанца, когда достиг подросткового возраста. Неудивительный результат, если учесть, что до этого они провели столько лет, что он даже не был колдуном. Поэтому ли он решил сделать это? Атлас Блейкли сказал Тристану, что он редкий и особенный, и поэтому он подумал: да, отлично, пора бросить все, на что я потратил годы, неустанно культивируя, чтобы доказать своему отчужденному отцу, что я тоже могу делать что-то дико небезопасное? "Ты знаешь какие-нибудь боевые заклинания?" Либби запыхалась, бросив на Тристана взгляд, который говорил о том, что он самый бесполезный человек, которого она когда-либо встречала. В данный момент он подозревал, что, возможно, так оно и есть. "Я... не очень хорошо разбираюсь в физике", - сумел сказать он, уворачиваясь от очередного удара. Эти люди, похоже, отличались от той группы, с которой Нико расправился в гостиной, но они определенно тоже были вооружены автоматическим оружием. Тристан не знал многого о пересечении магии и технологий в военном деле, поскольку Джеймс Уэссекс решил сам заниматься вопросами оружейных технологий, но он подозревал, что это смертные, использующие магически усиленные прицелы. "Да, хорошо, - ответила Либби, явно испытывая нетерпение, - но вы..." Она прервалась на слове, которое, как он подозревал, было словом "полезно". Которым, как всегда старался подчеркнуть Адриан Кейн, Тристан никогда не был. "Просто пойдем", - сказала она в разочаровании, потянув его за собой. "Держись позади меня". Тристан подумал, что такой поворот событий его слегка раздражает. С одной стороны, у него не было большого опыта стрельбы. Это должна была быть академическая стипендия, черт возьми; он не ожидал, что его пребывание в александрийских архивах будет включать в себя укрытие за ближайшим предметом аляповатой мебели, который он мог найти. Он мог бы остаться в Уэссекс Корпорейшн и ни разу в жизни не попасть под обстрел. Он мог просто сказать Атласу Блейкли, чтобы тот убирался прочь, и уехать в отпуск со своей невестой; он мог бы прямо сейчас заниматься энергичным, геркулесовым сексом, просыпаясь, чтобы обсудить будущее компании со своим тестем-миллиардером за искусно приготовленной "Кровавой Мэри". Имело ли значение, что Иден была утомительной прелюбодейкой или что Джеймс был капиталистическим тираном, если это означало, что ему никогда не придется потеть, кроме пьяной семейной игры в бадминтон? В данный момент это было неясно. Либби, по крайней мере, начала проявлять некоторую инициативу в защите, отбросив всякие колебания в пользу выживания. Кто бы ни ворвался в дом, они были одеты с ног до головы в черное и передвигались по комнате акробатически, как небольшая стая ниндзя. Это казалось ребячеством, но так оно и было: за ними гнались три или четыре ниндзя, а Тристан не мог придумать, что делать. В комнате было столько магии, что трудно было разглядеть что-либо, кроме туманных, полупрозрачных потеков. Либби повернулась и прицелилась во что-то; извержение силы, направленное в никуда. "Ты промахнулась", - сказал он, пробормотав "я же тебе говорил", чего бы он благородно избежал, если бы не то, насколько все это было потенциально опасно для жизни, а она уставилась на него. "Я не промахнулась!" "Ты точно промахнулась", - сказал он сквозь зубы, указывая на нее. "Ты промахнулась примерно на пять футов". "Но он упал, он..." Черт возьми, она что, ослепла? Ему следовало остаться с Нико. "О чем ты говоришь? Ты могла разбить лампу, хорошо, но это только в эдвардианском стиле..." "Я не..." Либби прервалась, моргая. "Ты хочешь сказать, что там ничего нет?" "Конечно, там ничего нет, - прорычал он в разочаровании, - это..." Черт возьми, он был глуп? "Это иллюзия", - вслух понял Тристан, нахмурившись от собственной неспособности увидеть очевидное, а затем, не теряя времени, он взял Либби за плечи и направил ее, указывая. "Вон там, видишь? Прямо." Она выстрелила снова, на этот раз запустив круг пуль, остановив их продвижение в воздухе и спровоцировав массовое возгорание. Стрелка отбросило назад, воздух был усеян осколками, а сила взрыва вызвала мгновенный туман дыма. Либби была страшно зажигательной, и Тристан подозревал, что ее нужно беречь, как и своевременное облегчение. Вероятно, это будет стоить ей столько же энергии, сколько и то, что Нико делал внизу, так что лучше не стрелять неосторожно, пока они не знают, сколько их еще ждет. "На что похожа комната?" - спросил он у нее на ухо, пытаясь сосредоточиться, пока дым рассеивался. Все, что он мог разобрать, это вспышки, потоки магии. "Не знаю... десятки, по крайней мере", - сказала она, гримасничая. Он видел, что она борется с разочарованием; для человека с ее очевидными проблемами с контролем присутствие иллюзий должно было быть особенно кошмарным. "Комната кишит ими". "Осталось только трое, - сказал ей Тристан, - но не трать энергию. Давай я попробую найти медеанца, который накладывает иллюзии". Либби стиснула зубы. "Поторопись!" Справедливо. Он поднял голову и огляделся, пытаясь определить, кто, если кто-либо, занимается иллюзиями. Он не увидел никаких признаков магии, хотя и заметил пулю - настоящую; Либби, должно быть, не смогла отличить ее от иллюзорной - как раз вовремя, чтобы создать довольно примитивный щит, который растворился при ударе, когда Либби вскочила, встревоженная. "Медеанца здесь нет", - сказал Тристан, и это был, пожалуй, самый тревожный вывод, к которому он мог прийти. " Давай избавимся от этих троих и двинемся". "Целься в меня", - сказала она без колебаний. "Я могу уничтожить троих". Тристан не сомневался в этом. Он взял ее за левую руку и повел ее как раз в тот момент, когда один из стрелков выпустил еще одну пулю. Как и раньше, пули Либби отрикошетили в нападавшего, но Тристан не стал ждать, чтобы убедиться, что он достиг желаемого результата. Остальные двигались, и быстро, поэтому он притянул ее к своей груди, целясь сначала в того, кто шел к ним, а затем, с небольшим трудом, в того, кто выскользнул из комнаты. "Они направляются туда", - сказал он, поднял Либби и помчался за убегающим стрелком. "Должно быть, там находится медеанец. Ты можешь..." Тонкий пузырь атмосферных изменений искривился вокруг них, запечатавшись с небольшим хлопком вакуумированного давления. "Спасибо", - сказал он. "Нет проблем", - задыхаясь, проговорила она, когда Тристан уловил следы магии и, следуя по их следу, привел их в одну из гостиных. Иллюзиониста было легко обнаружить еще до того, как они полностью вошли в коридор; маскировочные чары были явно дорогими, они покрывали большую часть комнаты и проникали в ближайшие точки доступа. Тристан придержал Либби, наблюдая за тем, как сначала посмотрел на медеанца, чтобы выяснить, не работает ли он с кем-то еще. Похоже, что да, хотя было неясно, с кем работает иллюзионист - с удаленным партнером или с кем-то еще в доме; он быстро печатал на ноутбуке, который, похоже, совсем не был магическим. Вероятно, программировал камеры наблюдения, чтобы они могли видеть, если верить Тристану, что означало, что у них в запасе есть несколько секунд. Если бы не необходимость одновременно управлять иллюзиями, иллюзионист уже знал бы, что они здесь. "Иди", - сказал Тристан Либби, - "пока он не видит". Она заколебалась, и он надеялся, что она этого не сделает. "Мне стрелять на поражение или...?" В этот самый момент глаза медеанца поднялись от экрана ноутбука и встретились с глазами Тристана. "СЕЙЧАС", - сказал Тристан, более отчаянно, чем он надеялся, и Либби, слава чертям, вовремя вскинула руку, чтобы остановить то, что приближалось к ним. Глаза медеанца расширились, явно ошеломленные перспективой быть побежденным, а Либби двинулась к нему, отталкивая силой собственного изгнания медеанца назад. Медеанец не собирался сдаваться без боя; он попытался снова, и на этот раз ответ Либби был подобен молнии: она разорвала контроль над медеанцем, обхватив его запястья чем-то. Тристан услышал крик боли, а затем что-то пробормотал себе под нос - какую-то непристойность, как подозревал Тристан, хотя его мандаринский был ржавым. "Кто тебя послал?" потребовала Либби, но медеанец уже вскочил на ноги. Тристан, опасаясь, что в качестве защиты медеанец может наколдовать еще больше иллюзий, прыгнул вперед, снова схватил Либби за руку и поднял ее. "Какую?" задыхалась Либби. "Он раздвоился". "Вон тот, там, у окна..." "Он размножается!" "Просто держись, я держу его..." На этот раз, когда Тристан зафиксировал ладонь Либби на траектории бегства медеанца, он уловил что-то; свидетельство магии, которое не было видно издалека. Это была маленькая сверкающая цепочка, тонкая, как драгоценность, которая резко оборвалась. В тот же миг медеанец повернул голову, расширив глаза от страха. Это был связующий амулет, но теперь он исчез. "У него был партнер, но теперь его нет", - перевел Тристан на ухо Либби. Она напряглась. "Это значит..." "Это значит, что надо убить его, пока он не скрылся!" Он почувствовал, как удар покинул ее тело в том месте, где его пальцы обвились вокруг ее запястий. Он чувствовал всю силу удара, прокатившуюся по ее венам, и молча поражался тому, что находится так близко к тому, что ощущалось как боевые патроны. Она была человеческой бомбой; она могла расколоть комнату, сам воздух на крошечные, неразличимые (разве что для Тристана) атомы. Если бы Адриан Кейн когда-нибудь встретил Либби Родс, он без колебаний купил бы ее; он предложил бы ей самую большую долю, дал бы ей самые высокие привилегии в своем маленьком колдовском культе. Он был таким, отец Тристана; мужчина, женщина, раса, класс - не имело значения. Оптика не имела значения. Полезность была превыше всего. Разрушение было богом Адриана Кейна. Тристан отвернулся от взрыва, хотя тепла взрыва было достаточно, чтобы ожечь его щеку. Либби пошатнулась, на мгновение оступившись, и он обхватил ее за талию, наполовину волоча, наполовину вынося из комнаты. Он продолжал двигаться, пока не увидел Парису, которая с белым лицом вышла с одного из нижних этажей на лестничную площадку. Каллум был рядом с ней. "Вот ты где", - уныло сказала Париза, словно увидела привидение. "Что случилось?" спросил Тристан, поднимая Либби на ноги. Она выглядела немного ошеломленной, но кивнула ему, чтобы он отпустил ее, высвободившись из его хватки. "Я в порядке", - сказала она, хотя и оставалась готовой к новому нападению, ее плечи все еще были напряжены. "Только что внизу столкнулись с другим медеанцем", - сказал Каллум. "Какая-то шпионская организация из Пекина. Специалист по боевым действиям". Тристан моргнул, узнав его. "У медеанца был напарник?" "Да, больной..." "Иллюзионист", - подтвердил Тристан, обменявшись знающим взглядом с Либби. "Мы поймали его. Как вы узнали, что они шпионы?" "Кроме очевидного? Она сказала мне", - сказал Каллум. "Только она и напарник были магическими, все остальные были смертными". Отвлекающий маневр, вероятно, пока только один из медеанцев проник внутрь. Либби проверяла свои суставы, все еще озираясь по сторонам в паранойе. "Она сказала тебе, что больше никого нет? Она легко могла солгать". "Это не так", - сказал Каллум. "Откуда ты знаешь?" подозрительно спросила Либби. "Она могла просто..." "Потому что я вежливо спросил", - сказал Каллум. Париса должна была знать или могла знать, если предположить, что медеанка не использовала никаких ментальных защитных щитов, но она, как заметил Тристан, не сказала ни слова на эту тему. "Ты в порядке?" спросил Тристан, и она вздрогнула от неожиданности и посмотрела на него с выражением временного замещения. "Да. Хорошо." Она прочистила горло. "Насколько я могу судить, дом сейчас пуст". "Это была только одна группа?" Париса покачала головой. "Кто бы ни были Нико и Рейна, они были группой, потом партнеры, которых мы убрали, и кто-то еще, кто работал один". "Не один", - раздался голос, и все четверо посмотрели вверх, мгновенно принимая различные защитные позы. "Не волнуйтесь", - усмехнулся Атлас, за которым по пятам следовал Далтон. "Это всего лишь я". "Правда?" шепнула Либби Тристану, который был слегка поражен. Паранойя явно подходила ей, или перфекционизм, или что бы это ни было. Она больше не доверяла своим собственным глазам, и в долгосрочной перспективе это, вероятно, было к лучшему. "Да", - сказал он. "Да". Она серьезно кивнула, но ничего не сказала. "Агент, которого вытащила мисс Камали, был послан вашим бывшим работодателем, мистером Кейном", - сказал Атлас, взглянув на Тристана. "Мы всегда ожидаем увидеть кого-то из корпорации Уэссекс, так что это неудивительно". Тристан нахмурился. "Вы... ожидали увидеть их?" Именно в этот момент Нико в эйфории взбежал по лестнице, а Рейна, как тень, последовала за ним. "Привет", - сказал Нико, жутко изуродованный. Его тонкая белая футболка была в крови из плеча, а нос сломан, хотя он, казалось, этого не замечал. В нем бурлил адреналин, и он приветствовал Атласа нетерпеливым кивком. "Что происходит?" "Ну, господин де Варона, я как раз информировал остальных об оперативниках, с которыми вы столкнулись сегодня вечером", - ответил Атлас, решив не комментировать невежливо внешний вид Нико. "Вы и мисс Мори уничтожили военную оперативную группу". "МИ-6?" догадался Нико. "Да, и ЦРУ", - подтвердил Атлас. "Во главе с медеанцем, который специализировался на..." "Волны, да", - ответил Нико, все еще гудя, когда он взглянул на Либби. "Как вы вышли, Родс?" Рядом с Тристаном, Либби напряглась. "Не смотри так восторженно, Варона, это чудовищно", - шипела она, хотя Атлас ответил за нее. "С помощью мистера Кейна мисс Родс уничтожила одного из самых разыскиваемых иллюзионистов в мире", - сказал Атлас, одарив Тристана дополнительным кивком почтения. "Ее напарника, специалиста по рукопашному бою, отправил мистер Нова. Они оба - любимые оперативники "Гуйхун", разведки из Пекина. Удобно, что они оба находились в глобальном розыске за военные преступления, - любезно сообщил он Либби, - о чем мы с удовольствием сообщим властям, которым больше не придется беспокоиться". "Мы никого не пропустили?" - спросила Либби, которую явно не покидала тревога, но прежде чем Атлас успел открыть рот, Рейна произнесла. "Да. Двое сбежали". Остальные пять голов повернулись к ней, и она пожала плечами. "Они не смогли получить то, за чем пришли", - спокойно сказала она. "Охрана была слишком сложной". "Да", - подтвердил Атлас. "Мисс Мори права. На самом деле было два медеанца с Форума, которые безуспешно пытались проникнуть через защитные ограждения архивов библиотеки". "Форум?" - спросил Каллум. "Академическое общество, не похожее на это", - подтвердил Атлас. "Они считают, что знания должны не тщательно храниться, а свободно распространяться. Признаюсь, они очень плохо понимают нашу работу и часто нападают на наши архивы". "Почему вы все это знаете?" - спросил Тристан, которого все больше расстраивал небрежный тон Хранителя. "Это звучит так, как будто мы все были подсадными утками для чего-то, что вы уже знали, что произойдет". "Потому что это был тест", - вклинился Каллум. Атлас одарил его нетерпеливой улыбкой. "Не тест", - сказал он. "Строго говоря, нет". "Тогда попробуй говорить менее строго", - посоветовала Париса. "В конце концов, нас чуть не убили". "Вас не чуть не убили", - поправил ее Атлас. "Ваши жизни были в опасности, да, но вас выбрали в Общество, потому что вы уже обладали инструментами, необходимыми для выживания. Вероятность того, что кто-то из вас мог погибнуть, была..." "Возможно". Либби поджала губы. "Статистически, то есть", - добавила она, наклонив голову к Атласу в знак уважения, которое Тристан с отвращением принял за почтение, - "это было возможно". "Многое возможно", - согласился Атлас. "Но я никогда не утверждал, что твоя безопасность - это гарантия. На самом деле, я ясно дал понять, что от вас потребуются определенные знания в области боя и безопасности". Никто не заговорил; они ждали, как ожидал Тристан, чтобы их меньше раздражал тот факт, что, хотя они никогда не подписывали ничего о том, что они предпочитают, чтобы в них не стреляли посреди ночи. ночи, некоторые принципы предпочтения остались. "Общество практикует "утечку" информации о дате прибытия новых членов", - продолжал Атлас в их молчании. "Некоторые попытки проникновения ожидаемы, но мы никогда не должны были знать, кто или что это будут за нападения". "Большинство попыток были отклонены уже существующими чарами", - добавил Далтон, удивив их своим присутствием. " Инсталляция позволяет нам увидеть пути эволюции наших врагов." " Инсталляция", - повторил Нико. "Это что, игра?" Казалось, он был в восторге от того, что его пригласили принять участие. "Обычная практика", - сказал Атлас. "Нам нравится видеть, насколько хорошо наши потенциальные инициаторы работают вместе". "Короче говоря, испытание", - сказал Каллум, не слишком довольный этим. "Традиция", - поправил Атлас с еще одной уверенной улыбкой. "И вы все неплохо справились, по правде говоря, хотя я надеюсь, что, увидев друг друга в действии, вы сможете создать более тщательную систему защиты. Сотрудничество очень важно для той работы, которой мы здесь занимаемся". Он повернулся к Далтону, вскинув бровь. "Вы не согласны, мистер Эллери?" "Как я уже сказал, каждый класс посвященных состоит из уникального набора специальностей", - нейтрально ответил Далтон, обращаясь к ним как к группе. "Вы были выбраны в команду в той же степени, что и отдельные члены. Общество надеется, что в дальнейшем вы будете действовать соответственно". "Да, вполне", - заключил Атлас, возвращая свое внимание к их группе. "Конечно, необходимо будет проследить за некоторыми деталями, касающимися структурных или магических повреждений, но поскольку дом уже опустел, а стражи возобновили свою обычную работу, я бы предложил вам немного отдохнуть и вернуться к вопросу безопасности дома утром. Спокойной ночи, - резко предложил он, кивнув им всем вместе, а затем повернулся на пятках, за ним последовал Далтон. Париса, заметил Тристан, смотрела вслед Далтону с напряженным и, возможно, чрезмерным интересом, слегка нахмурившись. Тристан подождал, пока остальные уйдут - сначала Рейна, которая без единого слова отправилась спать, затем Каллум, который закатил глаза, а за ним Нико и Либби, которые тут же начали спорить на повышенных тонах, - прежде чем подойти к Парисе и встать рядом с ней, когда она отвернулась в тревожной задумчивости. "Что случилось?" - спросил он. Ее взгляд метнулся к Каллуму, который шел на несколько шагов впереди них. "Ничего", - сказала она. "Ничего". "Не похоже, что ничего". "Разве нет?" Только в этом Каллум выглядел совершенно неизменным. "Что случилось?" снова спросил Тристан. "Ничего", - повторила Париза. "Это было просто..." Она запнулась, а затем прочистила горло. "Ничего". "Ах да, ничего", - резко сказал Тристан. "Точно". Они дошли до своих комнат, задержавшись в начале коридора, пока остальные уходили спать. Нико что-то неодобрительно рявкнул на Либби - что-то вроде "Фаулер будет жить, мать его, ради всего святого", - после чего в коридоре остались только Тристан и Париса. Он остановился возле ее двери и замешкался, когда она открыла ее. "Я тут подумал, - сказал он, прочищая горло. "Если бы ты хотела..." "В данный момент нет", - сказала она. "Прошлой ночью было весело, но я не думаю, что нам стоит делать это регулярно, не так ли?". Он вздрогнул. "Я не это имел в виду". "Конечно, это было так", - сказала Париза. "У тебя только что был опыт, близкий к смерти, и теперь ты хочешь засунуть свой член куда-нибудь, пока тебе не станет лучше". Тристан, который был слишком англичанином для этого разговора, скорее возмутился ее выбором слов, но она прервала его прежде, чем он успел выразить свое недовольство вслух. "Это эволюционно", - заверила она его. "Когда вы приближаетесь к смерти, естественным импульсом организма является деторождение". "Я не был так близок к смерти", - пробормотал Тристан. "Нет? Ну, тебе повезло". Выражение лица Парисы ожесточилось, ее взгляд метнулся к двери спальни Каллума. Не то чтобы Тристан сомневался в этом раньше, но "ничего" определенно было "чем-то". "Я думал, он тебе нравится", - прокомментировал Тристан, и Париса вздрогнула. "Кто сказал, что нет?" "Я просто говорю..." "Я не знаю его". Тристан размышлял над тем, стоит ли спрашивать в третий раз. "Что-то явно произошло", - разрешил он вместо этого. "Ты не должна говорить мне, что это было, я просто..." "Ничего. Ничего." Она бросила на него защитный взгляд. "Как поживает маленькая мисс Солнышко?" "Либби? Прекрасно. Хорошо", - поправил себя Тристан, так как было нечестно не отдать ей должное. Возможно, она не смогла бы легко выбраться без него, но он бы вообще не выбрался без нее. "Она хороша". "Нужная маленькая штучка, не так ли?" "Правда?" - усмехнулась Париса. "Ты бы видел, что у нее в голове". Тристан уже был уверен, что это то место, где ему не хотелось бы оказаться. "Я сомневаюсь, что мы станем друзьями", - сказал он неловко, - "но, по крайней мере, она полезна". Вот опять. Полезная. Единственное, чем он не был. " Самоунижение - это пустая трата времени", - сказала Париса, похоже, заскучав от перспективы его внутренних размышлений. "Либо ты веришь, что достоин, либо нет, и точка. А если нет, - добавила она, открывая дверь в свою комнату, - то я не хочу рисковать, чтобы разрушить то высокое мнение о тебе, которое, возможно, ошибочно сложилось у меня после прошлой ночи". Тристан закатил глаза. "Значит, я слишком хорош? В этом проблема?" "Проблема в том, что я не хочу, чтобы ты привязывался", - сказала Париза. "Ты не можешь просто заменить одну женщину с высоким уровнем обслуживания на другую, и, что более важно, у меня нет времени на твои проблемы с отцом". "Во что бы то ни стало, подведи меня потихоньку", - подвел итог Тристан. "О, я вовсе не собираюсь тебя подводить. Я уверена, что мы повеселимся, но уж точно не две ночи подряд", - сказала Париса, пожимая плечами. "Это совершенно неправильный сигнал". "Что именно?" "Что я не стану устранять тебя, если представится возможность", - сказала она и проскользнула в свою спальню, закрыв дверь. Отлично, подумал Тристан. Это была такая сбивающая с толку реальность, что Париса была красива, даже когда была злой; особенно тогда, на самом деле. Она также была намного красивее Иден, что многое говорило о красоте, да и о жестокости тоже. У него был такой талант находить женщин, которые ставили себя на первое место. Как будто он был своего рода собакой-ищейкой эмоциональной фатальности, всегда способной откопать ее у единственного человека в комнате, которому не составит труда заставить его почувствовать себя маленьким. Он хотел бы, чтобы его это меньше привлекало, это наглое чувство собственного достоинства, но, к сожалению, амбиции оставляли такой сладкий привкус во рту, как и у Парисы. Возможно, она была права; возможно, это были проблемы с отцом. Может быть, после целой жизни, проведенной в бесполезности, Тристан просто хотел, чтобы его использовали.