Шантаж: последний выстрел

«Но я живу пока держу свою ладонь в твоей руке.»

      В затонированное окно машины падал свет оранжевого солнца, взошедшего над Неаполем. Дорога музыкантов была недолгой, хоть и особняк владельца музыкального лейбла находился за чертой города. Проезжая буквально у самой окраины леса, Давид скользил взглядом по редким, выглядывающим из общей кучи листвы, веткам. Друзья обсуждали что-то важное и не очень, а вокалист слегка улыбнулся в момент, когда яркое солнышко пробилось через заросли, ударяя в лицо, заставив его зажмуриться, отводя голову от стекла. Карие глаза встретились с заботливым голубым взглядом Виктории. Привычка-переглядка постепенно пропадала, но всё же, периодически появлялась, напоминая о сложном периоде три года назад…       — Зачем нам вообще туда ехать? — спросил Давид, переводя взгляд на Паоло, сидящего напротив. — Мы ведь почти всё решили.       — Амадео сам пригласил. Приглашения от таких людей не отвергаю…       — Каких? — устало ответил шатен, акцентируя внимание на последнем слове. — Да, он — циничный богач, любящий деньги и статусы слишком сильно, владелец музыкального лейбла, с которым мы будем сотрудничать следующие пять лет. Но ничего более.       Паоло тяжело глотнул, протолкнул подошедший к горлу ком и медленно развернул кисти, незаметно вытирая вмиг намокшие ладони. Рыжеволосый не хотел раскрывать свою личную причину визита в дом старого знакомого.       — Нам нужно усилить вчерашнее решение о заключении контракта в дружеской атмосфере! — раздражённо ответил Манчини, отводя взгляд и показывая, что разговор окончен.       На горизонте показался достаточно больших размеров дом с несколькими рядами окон, огромной огороженной территорией с ухоженным ландшафтом, фонтанами и множеством строений на ней. Маленький голубой кружочек, вероятно, являлся открытым бассейном, а огороженная песчаная территория с пристройкой — конюшней. Но, каково же было удивление музыкантов, когда, буквально через пятнадцать минут их машина уже въехала на территорию особняка, миновав пункт охраны. Вперёд на несколько километров расстилалась абсолютно прямая дорога, по краям которой были высажены кипарисы, словно ненароком скрывающие происходящее во дворе от любопытного взгляда всех приезжих.       Уже ставший огромным особняк увеличивался в размерах, когда друзья с каждым метром становились всё ближе к постройке. Корпус строения был выложен фасадной глянцевой плиткой коричневого цвета, а роскошь и масштабы здания поражали, когда грубой формы окна невольно утяжеляли вид строения, добавляя строгости, статусности и не упуская элитарности.       «Особняк отражает характер владельца!» — пронеслось в голове у Давида, когда машина остановилась.       Как только группа вышла из автомобиля, со ступеней у входа к ним быстрыми шагами спустился подтянутый, хоть и немолодой низкорослый мужчина в костюме.       — Добро пожаловать в особняк синьора Борджиа! Пройдёмте.       Компания поприветствовала дворецкого и поднялась по широким ступенькам. Пара высоких мужчин, приложив немало силы, растворили перед ними высокие двери из тёмного дерева, и взору Давида предстал двухэтажный холл. С потолка свисала позолоченная люстра и, с первой секунды пребывания внутри, особняк вернул вокалиста в воспоминание о посещении поместья Холкхэм в Англии два года назад. По пути на второй этаж он отметил схожесть интерьера особняка с английским стилем аристократичного дома 18 века: стены, украшенные дорогими гобеленами и картинами, мебель в стиле барокко из темного дерева с позолотой и, хоть и редко, без неё.       Пройдя за низким мужчиной по тройке коридоров со множеством закрытых дверей, они оказались на огромных размеров террасе с видом на аллею кипарисов и дорогу, по которой они проехали несколько минут назад.       — Синьор Борджиа присоединится к вам в ближайшее время, ожидайте, — дворецкий удалился, как только музыканты присели на удобные кресла.       Ажурные перила ограждали площадку, а участники группы сидели вполне расслабленно, чего нельзя было сказать о Манчини.       — Я пойду, поищу хозяина, — пробормотал он, аккуратно, дабы не создать лишнего шума, поднявшись с кресла, и покинул балкон.       Озираясь по сторонам, он повернул по паре уже знакомых коридоров. Первый и последний раз, когда он проходил там, запомнился надолго. Небольшие каблучки на ботинках при ходьбе ударялись о паркет, стоивший, вероятно, больше, чем всё имущество менеджера даже вместе с его жизнью…       Рыжеволосый заглядывал в комнаты, заставленные всевозможными столиками, трюмо, резными стульями и креслами в поисках Борджиа.       — Паоло, — низкий хриплый голос послышался за спиной Манчини, пуская холодок вдоль позвоночника. — Не хотел бы ты помочь мне с напитками?       Мужчина медленно обернулся, натягивая на лицо уважительно-доброжелательную улыбку. Синьор даже не поднял на него взгляд, размешивая красноватую жидкость длинной ложечкой.       — Рад видеть, Амадео, — рыжеволосый на ватных ногах вошёл в богато украшенную комнату через проход.       — Не доверяю это дело прислуге. Коктейли нужно готовить правильно, а я угощаю своими собственными рецептами. Да и никогда не знаешь, что туда может добавить чужая рука, — продолжил он, прочистив горло и не обращая, казалось, совершенно никакого внимания на пришедшего. — К слову, как твои дела, Паоло?       — Нормально, — рыжеволосый знал, что вопрос задан не просто так. — Всё по-прежнему…       — Не сказал бы, — хозяин особняка не дал тому договорить. — Как наши договорённости, Паоло? Я вижу, ты опять задержал очередные платежи. Ты же помнишь о моей помощи. Как думаешь, всё нормально в наших отношениях?       Он стоял на месте, молясь, что мужчина лет пятидесяти по-прежнему не обратит на него внимания, продолжая приготовление напитков.       — Ты ведёшь бизнес, зарабатываешь деньги. Где моя доля за покровительство? Ты регулярно получаешь средства за продажу пиратских копий альбомов, но отчислений, почему-то нет. Я не вижу плановых поступлений на наш кипрский счёт. Всё ли у тебя нормально?       Его любимый приём — риторический вопрос, скорее даже не относящийся к разговору, а после — долгая пауза. И в этот момент по телу собеседника три табуна мурашек пронесутся с невиданной скоростью, конечности замёрзнут, кончики пальцев начнёт неприятно покалывать, ноги станут ватными, а кровь прильёт к голове, заставляя лицо краснеть, чувствуя жар на ушах. А Борджиа, даже не смотря, будет ощущать это.       — Твои ребята, безусловно, принесут мне многое, но ты же понимаешь, что этого недостаточно?       — Уверяю, синьор Борджиа, я всё возмещу, как только м-мы выпустим очередной альбом, — голос менеджера слегка дрогнул.       — Смотри, Паоло, — и он впервые поднял голову, ставя последний бокал на разнос. — Не делай так, чтобы за меня говорили пистолеты.       Один совершенно спокойный взгляд болотного цвета глаз, и Манчини шумно проглотил огромное количество вмиг скопившейся слюны, тихо выдохнув. Амадео Борджиа был слишком богат и влиятелен для криков и скандалов, но одни его слова приводили в ужас любого, ведь никто не знал, какая из услышанных от него фраз станет для них последней.       — Поможешь отнести напитки? — как ни в чём не бывало проговорил он низким голосом, отдалившись буквально на миллиметр, чтобы вернуться в совою прежнюю позицию.       — Конечно, — выдавил из себя менеджер, трясущимися руками потянувшись к разносу.       Мужчины в тишине прошли по уже знакомым коридорам, возвращаясь на террасу.       — Рад видеть вас в моей резиденции, — проговорил Амадео, поставив напитки на столик и пожимая музыкантам руки в знак приветствия. Фоном к репликам бизнесмена являлся тихий звон бокалов, разнос с которыми Паоло аккуратно опускал на место, пытаясь унять дрожь в руках.       Гости разобрали напитки, откинувшись на спинки кресел и принялись наслаждаться вечерним пейзажем целого ландшафтного творения, являющегося лишь двором чьего-то жилища. Хозяин вёл себя по-царски гостеприимно, отпуская шутки об очередных похождениях синьора Берлускони¹ и ведя отвлечённые беседы. Ну, а когда гости стали более раскрепощёнными, начались деловые разговоры.       — Я думаю, мы не остановимся на выпуске только одного альбома, да и ограничиваться только Европейским рынком нам не стоит. На Востоке лежит огромная территория, которая проглотит ни один ваш альбом. Я говорю и про Россию. Безусловно, группа имеет мировую известность, но всё же, это не предел. Пробиться в туда без поддержки во властных структурах невозможно. Но, к счастью, у вас есть такой друг, как я, — Амадео широко улыбнулся, показывая ряд ровных зубов. Говорил он в полный голос, который, хоть и был довольно сиплым, звучал громко. Таиться здесь не нужно — на десятки километров вокруг расстилаются лишь поля, оливковые рощи и виноградники, а персонал не выронит и слова о разговоре. — А у меня имеются обширные связи. Могу посодействовать, чтобы вы быстрее прошли все бюрократические этапы, которыми славится такая страна, как Россия. Я помогу там даже с ещё лучшим продвижением бренда на такую большую аудиторию и открою массу перспективных проектов…       Он замолчал, устремив взгляд вдаль, а на лице впервые появилась искренняя улыбка, демонстрирующая морщины.       — К слову, как вы отнесётесь к тому, чтобы посетить нашу предстоящую свадьбу и сыграть на ней, — все пятеро, не обронившие за монолог Борджиа ни единого слова взглянули на дорогу, по которой недавно проезжали они, а сейчас на сумасшедшей скорости мчался чёрный спорткар, из-под колёс которого буквально вылетала пыль, оставляя туманный след.       Через несколько мгновений автомобиль резко притормозил у самого входа, а из-за руля вышла худощавая женщина в удлинённом чёрном платье и широкополой шляпе. Она бросила одному из стоявших на улице мужчин ключи, направляясь внутрь. С высоты двух этажей разглядеть что-то было сложно, но этим никто и не занимался, ребята лишь вернулись к разговору.       — С невестой я вас сейчас же познакомлю.       — Мы были бы только рады посетить такое важное мероприятие и сыграть на нём. Думаю, мы сможем найти окошко в плотном графике, — Давид улыбнулся и отпил красную обжигающую жидкость из бокала.       — Считаю, что наше сотрудничество будет плодотворным, — пролепетал Паоло.       — Синьор… — договорить Итан не успел.       — Милый! — немного хриплый женский голос долетел до слуха сидевших на террасе, от чего Амадео встрепенулся, глядя за спины музыкантов. — Ты не говорил, что у нас будут гости, — стук каблуков становился громче, отдаваясь в сознании Давида, пока рука замерла, оставляя бокал в паре сантиметров от мужских губ. — Я приехала бы пораньше.       Тонкая чёрная фигура обогнула кресло шатена, и женщина наклонилась к Борджиа, оставляя на губах того поцелуй.       — Не подумал об этом, дорогая, — он поднялся с кресла, улыбаясь возлюбленной и проводя морщинистой рукой по узкой талии, заключенной в чёрный шёлк. — Возможно, я рассказывал тебе о Паоло. Так вот, это его ребята, с которыми у нас намечается перспективный контракт.       Блондинка отвела взгляд от будущего мужа, спустив ладонь с его груди, впервые взглянула на гостей, и протянула ладонь с длинными тонкими пальцами ближайшему сидящему — Дамиано.       Они встретились взглядами.       Она могла отрезать волосы, покрасить их в платиновый блонд, похудеть, исправить миловидные ямочки на щёчках на острые скулы, изменить форму губ… Но он всегда узнает её. Перед ним стояла…       — Литиция Каттани, — женщина лучезарно улыбнулась, смотря в пустые карие глаза.