***
— Мам, мне нужно идти, иначе я опоздаю, ты же это знаешь, — Чонгук закатывает глаза, за что ему тут же дает подзатыльник уже отец, который, как и всегда, смотрит по-доброму, но с четкой строгостью, которая парня порой душит. — Ладно, беги. Сегодня ведь последний день? Скоро мы поедем на море и ты отдохнёшь от учебы. Нам нужно ещё вещи все собрать, не забудь об этом и не шатайся где попало после университета. — На море? У меня летние занятия, я никуда не поеду. — Матери перечить смеешь? — отец сразу же разворачивает Чонгука лицом к себе и смотрит прямо в глаза, и он этот взгляд, конечно же, выдерживает, но с тяжким трудом, потому что на него все это очень давит. Возможно, если бы у него было чуть больше свободы, он мог бы вздыхать менее напряжно, а взгляд отца не казался бы таким тяжёлым, каким он ему видится. Хотя… Ему действительно просто кажется или это суровая реальность, которую принять попросту невозможно? Нет, на самом деле, отец у него добрый, заботливый и очень чуткий, он всегда помогает своему сыну, поддерживает его во всех начинаниях и помогает строить будущее правильно: дает много советов, многому учит и обязательно верит в его силы. Только вот, несмотря на все это, Гуку все равно кажется, будто он в клетке. Особенно, если учесть строгость и ожидания, которые есть в его отце. Он ждёт от сына того, чего хочется ему. Но хочет ли всего этого сам Чонгук? Конечно, добиться хорошего расположения и быть тем, кто идёт по правильному пути — его цель и желание, но вечный контроль порой действительно душит. Он сдавливает крепкими ладонями глотку, давитдавитдавит, пока кислород вот-вот не закончится, а после отпускает, давая сделать новый глоток воздуха, чтобы затем снова начать свое удушье. Чаще всего парню хочется просто сбежать от всего этого, но он не может, да и не хочет, если смотреть в целом. Жаловаться он не привык, но ведь каждому бывает тяжело, верно? Особенно, когда ты со своими слабостями, проблемами и страхами один на один, никого не подпуская даже просто чуть ближе. Чонгук раньше не верил в Бога. Думал, что все это ерунда и самый настоящий бред, которым люди одержимы. Думал, что ему это все не нужно и живётся хорошо так, как есть, без всяких религий, молитв и постоянного страха о том, что если ты сделаешь что-то не так, тебя ждёт нечто ужасное. Он не верил, особенно, если учесть то, что никто реальность всего этого доказать не может, все будет известно лишь тогда, когда мы все умрем и окажемся на том свете. Именно так он думал, пока в один прекрасный день он просто не ударился в религию с головой. Да, это произошло не по чистой случайности, а из-за определенных ситуаций и происшествий в его жизни, но многие бы сказали, что это лишь плод его воображения и разыгравшаяся фантазия, что никакого Бога нет, а религия — чушь для слабаков. Но Чонгук так больше не считает, он чисто и верно следует за своей верой, зная точно, что он искренен в этом и никогда от своей религии не отвернется. Он никогда не предаст того, Кто создал все в этом мире. Не сказать, что быть верующим так уж просто, ведь у тебя есть куча всего, о чем тебе нужно беспокоиться, чего нужно придерживаться и чего делать нельзя от слова совсем. Только вот Чонгука эти трудности ни капли не пугают, потому что он знает, что в Судный день он обязательно будет чист и его не отправят в самое ужасное для человека место. Именно так он живет, не жалея и не сомневаясь в себе ни на грамм. Ну, а всякие идиоты, которые говорят, что Бога нет, просто трусишки, как считает сам Чонгук, ведь в тот день, когда придет их час, они заплатят за все, что сделали и не сделали. Это его уже не волнует, ведь у него есть своя жизнь. Жизнь, в которую ворвался тупой одногруппник, у которого явно нет умственных способностей, чтобы не задевать религию и держать язык за зубами. Чертов гей и грешник, которого Гук на дух не переносит. Как он вообще смел говорить с ним так? Как посмел вообще с ним говорить? Чонгук бы его, если бы мог, сразу в Ад отправил, лишь бы этот черт поганый в его жизни не мелькал. Бесит.***
— Простите за опоздание, меня задержал отец, мы заезжали на заправку. Чонгук заходит в аудиторию спустя двадцать минут после звонка, а после кивка в сторону парт, проходит к единственному свободному месту и впервые матерится вслух прямо при всех одногруппниках, мгновенно улавливая удивленные взгляды и вздохи. — Тебя мне еще не хватало, — Юнги, который явно устал от всех этих разговоров с каждым преподавателем, которые заливают про безопасность и важность презервативов, обреченно вздыхает и тут же отворачивается, удобно устраиваясь на парте головой. — Как будто я рад тому, что буду целый час сидеть с таким придурком, как ты. — Ого, разошелся. Сначала материшься, теперь обзываешься, — облокотившись на локоть и подперев щеку ладонью, Мин с ухмылкой смотрит на Чона, во взгляде которого виднеется чистая и неподдельная ненависть, возрождающая на дне зрачков тех самых чертей, что вокруг костра пляшут и собираются проклясть его до самой смерти. — А твой папочка тебя не накажет за такое, если узнает? Ремнем отхлестает еще, потом задница болеть будет. — Мне же не пять лет, чтобы он меня за такое ремнем, — тяжело вздохнув, Чонгук понимает, что не в настроении язвить и с презрением смотрит прямо в глаза напротив, но не сдается, — А вот ты, как я понимаю, очень даже любишь, когда тебя грубо шлепают по заднице ремнем. Ты же у нас из этих уродов, которые любят, когда их трахают во все щели. Обычно таким извращенцам, как ты, нравится, когда их берут сзади, не отказывая себе ни в ремнях, ни в плетках. Ведь такие отбросы, как ты, ненормальные и с головой не дружат. — Оо, так ты знаток в подобном? Сколько раз тебя ебали во все щели? — все эти слова Чонгука, на самом-то деле, ни капли не задевают, лишь забавляют и в какой-то степени… Возбуждают в нем игривость? Юнги не знает, что это за чувство, но разделяет его вместе с ним, оно ему нравится. Это все похоже на азартные игры, вроде тех, где нужно победить врага с помощью языка. — Или ты часто смотришь гей-порно, мечтая о крепком члене в своей заднице? Могу помочь, малыш, не стесняйся своих желаний. Просто попроси. — Даже если бы я был геем, — Чонгук наклоняется чуть ближе, не отрывая взгляда от глаз старшего, — Я бы ни за что не посмотрел на такого урода, как ты. Внешне ты, может, и неплох, но ты настолько гнилой внутри, что я бы выбрал вечное воздержание, нежели переспал бы с тобой. И даже если бы ты остался единственным человеком на планете, а я бы нуждался в человеческом тепле, от тебя бы я держался так далеко, насколько это вообще возможно. Потому что ты мусор. — Забавно, — он облизывается, улавливая, как за его языком следит взглядом Чон, после злобно хмурясь, а затем и вовсе отворачиваясь, — Можешь говорить, что взбредет в голову, но мне плевать. Я, может, и плох, но ведь именно на тебя бы никогда не посмотрел даже такой мусор, как я. Потому что я не смотрю на чокнутых и повернутых на каком-то там Боге извращенцев, которые только и мечтают, что о членах. Латентный гей, как же это низко. После этой короткой войны, где оружием являются лишь слова и тяжелые взгляды друг на друга, Чонгук впервые не сдерживается и бьет первым. Он, сжав кулак, что есть мочи бьет прямо в челюсть Юнги, который, не удержавшись, с грохотом падает на пол вместе со стулом, который сразу же отталкивает в сторону ногой, поднимаясь и вытирая тыльной стороной ладони кровь с губ. Со стороны это выглядит так, будто два ребенка не поделили одну игрушку, решив, что лучшим решением будет подраться, но ни единая душа не влезает в это, все лишь толпятся вокруг: кто-то садится задницей прямиком на парты, кто-то даже на них встает, а другие просто стоят вокруг, прижавшись друг к дружке плечами. Преподаватель, конечно же, лишь тяжело вздыхает и думает, что эти мальчишки никогда не угомонятся и пытается влезть, но решает, что лучше не стоит, ведь настолько ужасная аура исходит от этих двоих, что страшно и самому получить. Потому-то он, как и остальные, лишь стоит в стороне и ждет подходящего момента, когда можно будет отцепить их друг от друга, не пострадав самому. Юнги отличается от Чонгука телосложением: он не такой крупный, ниже его на сантиметров пять, а то и десять, а сил у него, кажется, еще меньше, чем в маленьком котенке. Только вот, кто он такой, если не решит показать, насколько он силен и жесток на самом деле? Может, он и кажется хрупким и слабым, но Чонгук лично убеждается в том, что сил у старшего очень даже достаточно, когда тот бьет его в ответ. Они не останавливаются, лишь ловят новые волны агрессии и злости друг на друга, ни на секунду не задумываясь о том, почему они вообще друг друга так сильно возненавидели. Но кого это тревожит? Их одногруппников? Отнюдь. Они лишь стоят, выкрикивая какие-то глупости, подбадривают каждого и просят новых зрелищ, которые добавят интереса в серость университетских будней. К тому же, сегодня последний день учебы, летом будет, о чем поговорить, переписываясь где-то в твиттере или инстаграме. Конечно же, никто не лезет их разнимать, всем интересно и весело на все это смотреть, вот только преподаватель по физкультуре, которого позвали почти сразу же, влетает в аудиторию и разнимает их за считанные секунды, отталкивая каждого в разные углы: — Совсем мозги растеряли? Вам что, по пять лет? Взрослые ребята, а ведете себя, как малолетние подростки, которым моча в голову ударила. Еще раз увижу, что вы творите подобное в пределах университета — будете оба исключены без шанса на восстановление. Вы меня поняли? Разошлись по разным углам и ни на сантиметр не приближайтесь друг к другу. — Простите, — Чонгук опускает голову и виновато смотрит в пол, а слова его звучат довольно искренне. — Мне невообразимо жаль, я не хотел срываться и позориться в Ваших или чьих-то глазах. Такого больше не повторится. Пожалуйста, только не докладывайте об этом моему отцу, ему ни к чему знать подобного обо мне. Прошу Вас, учитель. — Ты такая плакса, пиздец, — Юнги усмехается, вытирая своей же футболкой кровь с лица. — Уж извините, но это я начал первый, не смог сдержаться и ебнул его как следует, потому что эта скотина — гомофобный гей. Хотите доложить, можете моей матери набрать, а то этот нытик размажется прямо здесь, умоляя не рассказывать его папочке. Накажет еще, а он у нас нежный. — Юнги, ты знаешь, что ты на грани отчисления, но все равно ходишь по лезвию ножа. Умный парень, но ведешь себя глупо, так что поразмышляй над тем, что пора бы уже вырасти. Чонгук, больше не ведись на его манипуляции, будь умнее. Преподаватель выходит из аудитории, а студенты тут же рассаживаются на свои места, шепчась о том, что хотелось и дальше зрелищ, а затем и разочарованно вздыхая на очередной бубнеж препода о том, как можно себя вести, а как нельзя. — На кой черт ты сказал, что это ты начал? Я не сопля, чтобы меня защищать, идиота кусок. Чонгук выходит из аудитории первым, бросив на Юнги взгляд, полный презрения и ненависти, вот только последний улавливает в нем еще и огромную вину. Видимо, снова эта религиозная херня в его башке. Как же его это все раздражает. И еще этот его невинный вид, будто он ангел, который ни разу ничего плохого не делал, а тут такая чертовщина, что он подрался и повелся на эмоции. Зачем вообще пытаться быть таким идеальным? Бред бредом. Будь ты собой, кусок идиота. Даже на небе грозовые тучи появились, стоит выйти из учебного заведения и пойти в сторону остановки. И, черт, какое же невезение, ведь Юнги еще автобус ждать, а Гуку всего лишь в отцовскую машину сесть и умчаться в сторону дома, оказавшись там в считанные минуты. Погода, будто с ним заодно, а парня это бесит и злит неимоверно. Спустя полчаса он промокает совсем, от и до, и только после замечает табличку, что автобусы не будут ходить по этой дороге ближайшие два месяца, потому что идет ремонт дороги. Прекрасно, думает Мин, теперь еще и пешком добираться, но какая уже разница? Он до ниточки промок, тут уже насрать совсем, потому он и шагает по асфальту медленно и не думая о том, что может заболеть. Плевать, сейчас каникулы, которые он и без того проведет в своей кровати. Наконец-таки он отдохнет от этого тупого Чонгука, который ему скоро в самых страшных снах сниться будет. Только вот напоминает о нем теперь огромный синяк под глазом, появившийся на следующий день, а еще куча ссадин на лице. — Блять.***
— В таком виде ты с нами точно никуда не поедешь. Как тебя вообще угораздило подраться? Ты знаешь, что нельзя быть жестоким и гневаться на других? Ради всего святого, веди ты себя, как мой сын, а не как чужой мне человек. Сплошное разочарование. Чонгук, после всех слов матери, виновато смотрит отцу в глаза и лишь вздыхает, сразу же отправляясь в свою комнату. Что ж, зато он не едет на море, за что благодарен своей несдержанности, ведь он всего лишь хочет отдохнуть от всех на этом свете. Родители уезжают через два дня, а Чон наконец-таки расслабляется, наслаждаясь летним одиночеством. Вот только из головы не выходит лишь одно: Почему ему захотелось зайти в аптеку и после к тому отбросу? Ведь он уверен, что Юнги никогда не станет пользоваться мазями и обрабатывать свои раны, а помочь, несмотря на все, все равно хочется. — Бесит, — сведя брови к переносице, Гук прикрывает глаза и засыпает, думая о том, что это всего лишь глупое чувство вины.