***
Патрисия возилась в саду и увидела за решетчатым забором того офицера, которого она «спасла» от грабителей. Она с опаской обернулась на дом, затем подошла к забору и поздоровалась. — Здравствуй, Патрисия, я тебе подарок купил, — тепло улыбнулся он, протягивая ей сверток. — Я не возьму, сеньор, — тут же ответила она, сделав шаг назад. — Почему? — Это неприлично! — Я прошу тебя, — вспыхнул он, — возьми! — Я не могу взять подарок у чужого мужчины, — вполголоса ответила Патрисия и вновь обернулась на дом. — Могу я хоть что-то сделать для тебя? Патрисия, я не хочу быть обязанным! Она замолчала и затем еле заметно улыбнулась. — Ладно! Купите красного перца нам на кухню. Он расхохотался и кивнул, отходя от забора. — Я понял! Ты же его весь потратила на мое спасение!***
Утром Патрисия помогала кухарке и экономке на кухне. Они готовили рыбу, поскольку сегодня был пост. — Надо готовить с базиликом, — строго сказала она кухарке Лусии. — Сеньорита, его нет. — Я думаю, так будет лучше, — мягко повторила Патрисия. — Я схожу на рынок. — Одна? Сеньорита, это же не принято. Патрисия направилась к выходу, и служанка Элена, охая, последовала за ней. — Вы бы хоть переоделись, — проворчала Элена, косясь на простое черное платье молодой хозяйки и большую корзинку в руках. — У меня траур. Наряжаться я не буду. На базаре Патрисия подошла к торговцу с травами и начала рассматривать многочисленные корзинки с зеленью. — Нет, давайте туда пойдем, — сказала Элена и вполголоса прибавила, — он слишком дорого берет и не торгуется. Они подошли к следующей лавке, и Патрисия нахмурилась. — Тут травы подвяли, а их водой побрызгали. Не пойдет. Обе женщины подошли к следующей лавке, и тут Патрисия заметила рядом Игнасио. Он незаметно кивнул ей. — Элена, посмотри еще там, — бросила Патрисия и легко толкнула служанку в спину, отправляя к другой торговке. Улучив момент, он приблизился к ней и протянул маленький сверток. — Возвращаю должок, красавица. Патрисия нахмурилась и спрятала сверток в корзину. Этого еще не хватало! Чтобы какой-то военный с ней заигрывал! — Лучше скажите, как ваша рука? — спросила она, сделав вид, что не слышит его слов. — Рука хорошо, спасибо. Я тебе хочу кое-что предложить, — загадочно сказал он. — Что же? — Зачем ты работаешь в доме Тенорио? Приходи лучше работать ко мне. Патрисия едва не выронила корзинку. Игнасио думает, что она служанка. Вот почему он тыкает ей! Первым порывом было возмутиться, но она сдержалась. И подумав пару минут, она решила подыграть ему. Даже лучше, если он принял ее за простую прислужницу! — А что вы имеете против этой семьи? Дон Луис — очень хороший человек, — пробормотала она. Рафаэль уклончиво ответил: — Ты могла бы стать служанкой у более уважаемых сеньоров. Тем более, с таким талантом лекаря. Денег заплачу втрое больше, чем платит этот старик. Патрисия сжала губы и процедила: — Я прошу вас больше не говорить таких оскорбительных слов в его адрес! И прошу больше мне не тыкать! — воскликнула она и подошла к Элене. Рафаэль уже хотел выругаться. Да кем себя возомнила эта девица? Она ведь простая кухарка, у нее нет таких титулов, как у Рафаэля и его семьи. И зачем ей сидеть со стариком? Рафаэль платил бы ей гораздо больше. Ему нужна такая рукастая и ловкая служанка! Почему она отказалась работать у него в доме? И эта девица поставила его в замешательство. Вроде бы одевается просто и скромно, занимается хозяйством, но на служанку она совсем непохожа. У нее светлые волосы и нежная белая кожа, а руки тонкие и изящные. Для Севильи такая внешность — редкость. И ее манера изъясняться смутила Рафаэля. Говорит она с очень странным акцентом. Почему в ее речи звук «р» звучит так резко? Рафаэль встречал в Севилье галисийцев, но они говорили иначе. И у басков выговор был совсем иным. Однополчане все время шутили над ними, называя их язык «тарабарщиной». Чем-то ее говор похож на каталанский… но нет. Он воевал плечом к плечу с ними, и их речь отличалась от акцента, с которым говорила Патрисия. Откуда же старик выписал эту девчонку?***
Патрисия приблизилась к лавке, где стояла ее кухарка и начала судорожно перебирать травы в корзинке. — Сеньорита, все в порядке? — встревожено спросила Элена. — Да, да. Надо еще взять мелиссы и мяты. Чтобы потом не бегать, — громко выпалила Патрисия. — Как скажете. Дома Патрисия развернула сверток с перцем и увидела в нем еще и белую шаль. Вот ведь настырный! Думает, что она служанка, и начал заигрывать с ней! Но пусть лучше так и считает ее служанкой! Тогда та история с ворами и с тем, что она привела в дом мужчину, не кажется такой скандальной. Еще не хватало, чтобы вся Севилья узнала о том, что она вечером выходила одна из дома! Еще и оставалась наедине с молодым человеком. — Зачем вы возитесь на кухне? — ворчливо сказала Элена, — мы бы сами приготовили обед. — Я люблю готовить. — Коли нравится вам готовить, мы не можем возражать, — не без удивления ответили кухарки. Патрисия еле заметно улыбнулась. Наверное, местные богатые сеньоры даже не знают, как вскипятить воду или помыть полы! «Не будь бесполезной белоручкой. То, что ты из аристократической семьи, не значит, что ты должна быть беспомощной!» — говаривала покойная матушка, приводя в пример Революцию, когда многие аристократы потеряли все. Богатым дамам было непросто самим обслуживать себя. Многие даже не знали, как надеть чулки или уложить волосы! А на горничную уже не хватало средств. И Патрисия была согласна с мамой. Неизвестно, как сложится ее жизнь. Надо все уметь делать самой. Да и в монастыре были жесткие условия для жизни. Никаких горничных и служанок даже у богатых наследниц. Девушки делали все сами: мылись, одевались, причесывались. Даже когда Патрисия стала превращаться в девушку, она сама научилась шнуровать корсет без посторонней помощи. Так что она могла обходиться без слуг и не гнушалась домашней работы.***
Единственное место, куда можно было ходить без осуждения со стороны соседей, был собор Мария де-ла Седе. Огромное здание словно хранило в себе память о предках, величие Испании, прославленное прошлое. Через несколько дней после приезда Исабель познакомила ее с падре Мигелем. Патрисия со слезами попросила помолиться о кузене. — Может, мой кузен Хуан и был развратником, но лучшего брата нельзя было пожелать. Он был так добр ко мне… Она всхлипнула, прижимая к глазам батистовый платок. — Я исполнил твою просьбу, дочка, и помолился за него. И буду молиться еще, — кивнул падре Мигель. — Я знаю, что его не вернуть. Но мне так его не хватает, — девушка бросила печальный взгляд на алтарь. — Ты тоже молись за кузена и помогай бедным. Господь зачтет твои добрые дела и простит грехи твоего брата Хуана. Патрисия кивнула и вышла из собора вслед за подругой. — Исабель, можем ли мы завтра зайти на кладбище? — Хорошо, моя дорогая. Исабель поправила зеленую вязаную шаль на волосах и последовала за своей новой приятельницей. Они вновь пошли через рынок. И Патрисия обратила внимание на полную торговку мясом. — Подожди, — Патрисия остановила Исабель и подошла к женщине. — Купить хотите, сеньорита? Мясо свежее. Муж кур утром зарубил! — торговка попыталась улыбнуться, затем поморщилась и поправила платок на щеке. — Что у вас болит? — ласково спросила Патрисия. — Да рыбу ела, костью укололась, — удивленно ответила торговка. — Очень болит? — Да не очень, но мясо само себя не продаст! — Зайдите ко мне после торговли, — Патрисия назвала адрес. — Найдете дом? Я вам помогу. Спросите Патрисию. — Ладно, — кивнула торговка и поморщилась. Женщина сдержала обещание. Вечером слуга сообщил Патрисии, что ее ждет какая-то крестьянка. — Сеньорита, она утверждает, что вы ее пригласили, — заявил Густаво. — Да, верно. Патрисия спустилась в гостиную, где ее ждала торговка. Женщина смущенно смотрела на нее, не смея сесть на диван. — Пойдемте на кухню, — улыбнулась Патрисия, чувствуя затылком недовольный взгляд Густаво. Женщина сказала, что ее зовут Ребека и села на стул. Патрисия вымыла руки и попросила свою гостью открыть рот. — Зачем? — Ну мне же надо ваш зуб осмотреть. — Может, не надо? Патрисия настояла на своем, и Ребека открыла рот. Все оказалось гораздо проще. Самый конец косточки остался в десне, поэтому она распухла. Патрисия вспомнила книгу о зубных хворях, советы, как лечить десны и начала осторожно вытаскивать косточку. — Ай, больно! — Потерпите. Через полчаса Патрисия закончила свои нехитрые манипуляции и улыбнулась. — Все хорошо. Даже крови почти нет. Вам только надо полоскать рот еще три дня. — Ромашкой? Мне свекровь сказала, что она зубную боль снимет. — Можно и ромашкой, но лучше корой дуба. — У меня ее нет дома, — Ребека почесала затылок. — Через три улицы отсюда на углу есть аптека. — А, знаю, где это! — Вот. У аптекаря точно есть кора дуба. Две столовых ложки на два стакана кипяченой воды. Полоскать теплым отваром после еды три раза в день. Запомнила? — Спасибо, сеньорита. Не пойму я только. Зачем вам богатой сеньорите со мной возиться? — смутилась торговка, завязывая щеку вновь. — Господь завещал помогать людям, — добродушно улыбнулась Патрисия. — Храни вас Бог, сеньорита, — крестьянка поклонилась и вышла из дома. Патрисия улыбнулась, вспомнив беседу с падре. Да, нужно помогать людям. Если уж он благословляет ее на этот путь, ей будет не так тоскливо в этом городе.***
На следующий день Патрисия вместе с Исабель дошла до кладбища и положила цветы на могилу кузена в склепе. — Я так скучаю, — сказала она, вытирая слезы, — Зачем ты ушел так рано, кузен? Рафаэль в этот день тоже пришел в семейный склеп Эрнандесов и почтил память своего деда, известного генерала, за чьими плечами было множество побед. И замер на выходе, увидев, как из склепа Тенорио вышли рыжая Исабель и Патрисия. Та всхлипывала. — Не плачь, дорогая, — Исабель обняла Патрисию и погладила по голове. — Твой кузен Хуан не любил печали. И Рафаэль застыл в изумлении. Сегодня Патрисия хоть и была одета в черное, но выглядела, как высокородная сеньорита. Эта девочка не служанка в доме Тенорио! Она родственница этого мерзавца дона Хуана! Этого бесстыдника, который соблазнил Марию, прикрываясь любовью. Он застыл, как вкопанный, едва сдерживая ярость. Поверить невозможно! Эта светловолосая девочка оказалась кузиной его врага! Уму непостижимо. Вот почему она так рассердилась, когда он плохо отозвался о доне Луисе.***
Рафаэль всю ночь лежал без сна, думая о Патрисии. Он ударил по подушке рукой и лег на другой бок, чувствуя, как ярость не дает ему покоя. Почему не сказала сразу, кто она? А лишь мельком заметила, что не стоит ей тыкать. Даже не призналась, что она ничуть не уступает ему в знатности. Почему она не сказала правду с самого начала? Он сел на постели, сжав виски ладонями. Какая же судьба шутница! Патрисия ведь начала ему нравиться своей добротой, желанием помочь и своей красотой… Он хотел забрать ее из этого дома, где все пропитано грехом. Но оказалось, что девчонка родом из этой гнилой семьи. Если дон Жуан настолько порочен, то и она не лучше. Такая же развратница, как и ее покойный братец. В ее крови течет грех. Почему она разгуливала одна? Наверное, тоже крутит тайком интрижку с каким-нибудь мужчиной. Она не может быть другой. Наверняка, такая же лживая, беспринципная и подлая, как и покойный Хуан. Только притворяется скромницей. И его она хотела заинтриговать, раздразнить своей ложной скромностью… В следующий момент его гнев пошел на убыль. Рафаэль невольно вспомнил, как она вылечила ему руку. Бросилась на помощь чужому, забыв о надуманных правилах высшего общества. Вспомнил ее тонкие пальцы, которые умело смывали кровь. И нежный румянец на ее щеках. Другая бы упала в обморок при виде крови, или убежала, боясь остаться наедине с молодым мужчиной без компаньонки. Рафаэль посмотрел на розовый тонкий шрам, оставшийся после стычки с пьяницами. Что он к ней чувствовал сейчас? Рафаэль и сам не понимал. Нет… ненавидеть ее будет гораздо сложнее, чем он думал. Если бы она была менее красивой… Он знал лишь одно: он не скажет ей, что он и есть тот, кто убил ее кузена. Она не должна знать, что он Рафаэль Эрнандес.