***
Падре Мигель подошел к алтарю, а затем прищурился и увидел Рафаэля Эрнандеса, который в задумчивости стоял около Богоматери-Целительницы. Может быть, молодой офицер решил покаяться и исповедаться? Падре удивился и обрадовался одновременно. Затем приблизился к Рафаэлю и приветливо поздоровался. — Рад тебя видеть, сын мой. Что привело тебя сюда? Если ты хочешь что-то рассказать мне, я буду рад выслушать. У меня как раз есть время. — Просто зашел подумать, — нахмурился Рафаэль, не желая продолжать разговор. Падре Мигель кивнул, но ненавязчиво напомнил: — Сын мой, тебе нужно помолиться и исповедоваться. Да, ты защитил свою честь, но пролил кровь человека. — Падре, я непременно приду на исповедь. Хорошего дня. И Рафаэль, торопясь, покинул собор.***
Женщина, поспорившая с Патрисией, пока не объявлялась, но это не изменило отношения других людей. Прихожане по-прежнему приходили к падре и убеждались, что молодая сеньорита Тенорио тоже может исцелить многие болезни. Но она была осторожнее. Иногда признавалась напрямую, что лучше посоветоваться с падре или обратиться к врачу, ссылаясь, что ее опыт не так велик. К счастью, другие посетители не были такими скандальными и вздорными, и с пониманием относились к ней. И каждый вечер Патрисия изучала книги по медицине, впитывая новые и новые знания о снадобьях, травах и лекарствах. В один из дней она вышла из собора вместе с горничной Бебой, и ее внимание привлекла полная пожилая сеньора, которая вышла из дома напротив церкви, охнула и наклонилась, выронив веер. — Донья Кармен! — завопила ее служанка, подхватив под руку сеньору. Патрисия бросилась бегом к этой даме и спросила: — Что случилось? Я могу помочь? — Спину прихватило! Ой, святой Антонио, да что ж такое! Патрисия взглянула на Бебу, и они все втроем помогли донье сесть в карету. — Давайте я поеду с вами и помогу. — Ох, ох! — застонала донья Кармен, держась за поясницу, а затем жестом пригласила Патрисию садиться в карету, — Спасибо вам, сеньорита. Через десять минут они оказались около большого каменного особняка. Похоже, что эта сеньора была очень богатой, невольно подумала Патрисия, помогая ей выйти из кареты. Через пятнадцать минут они доковыляли до входа, и майордомо забеспокоился, увидев хозяйку в окружении трех девушек. — Ай, что ж такое, — вскрикнула сеньора, хватаясь за спину, — святой Антонио, помоги! Они вошли в огромную гостиную, и Патрисия сказала: — Сможете подняться в комнату? — Да… попробую, — простонала донья, держась за руки служанок. Через долгих двадцать минут они доковыляли до комнаты. Патрисия выдохнула, когда даму уложили на постель. Как же жарко в этой комнате, да и сеньора была довольно упитанной. Надо непременно выкупаться, когда она вернется домой. — Спасибо вам, милая девушка. Можете идти. Это пройдет, — слабо улыбнулась дама. — Я могу вам помочь, донья Кармен, — вежливо улыбнулась Патрисия. — Вы позволите вас осмотреть? — Что? — голос дамы грозно прогремел над потолком, и служанки попятились к двери. — Я должна раздеться перед чужим человеком? Да никогда. — Донья Кармен, простите мою дерзость, но я иначе не смогу вам помочь. Я должна понять, в чем причина вашей боли. Если вы откажетесь, я вас пойму. Но боли, я уверена, просто так не закончатся. Позвольте мне осмотреть вас. Это необходимо. Губы дамы сжались в тонкую полоску, и затем она сделала бровями жест служанке. Та закивала и выбежала из комнаты. Через минуту вместе с ней в комнату вошла другая горничная, и они подошли к постели доньи. — Отвернитесь, милая, — строго сказала дама, когда служанки начали расстегивать ей платье. Патрисия и Беба тактично отвернулись и стали рассматривать темную отделку стен и красные тяжелые портьеры на окнах. Комната была мрачной, но очень дорого и даже вычурно отделанной. Через еще десять минут дама улеглась в постель и сказала: — Я готова, милочка. — Могу я помыть руки? — спросила Патрисия, повернувшись к служанкам. Девушки показали ей на таз и кувшин на столике около двери, и Беба тут же бросилась к столику. Патрисия вымыла руки и подошла к донье Кармен. — Сможете лечь на живот и приподнять рубашку, чтобы я видела вашу спину? В этот раз донья не протестовала и молча сделала все, что просила Патрисия. Девушка осторожно коснулась спины. — Больно? — Нет. Ее рука спустилась ниже к пояснице. — А здесь? — Немного. Когда Патрисия коснулась ее спины еще ниже, дама вскрикнула. — Что ж ты делаешь? Больно! — Простите, сеньора. Я все поняла. Ничего страшного нет. Чем вы лечите спину? — Просто подвязываю платок теплый на ночь или грелку прикладываю, — заявила донья Кармен, перестав сердиться. — Можно я сделаю несколько распоряжений вашим служанкам? Мы сделаем вам компресс. — Они в вашем распоряжении, — кивнула донья Кармен. Служанки помогли ей поправить сорочку, уложили даму в постель и укрыли одеялом. Патрисия спустилась в кухню и начала командовать. — Чеснок найдется? — спросила она служанок. — Да, сеньорита! Патрисия взяла три головки чеснока, пол-литра воды, быстро вскипятила, поварила минуту чеснок и растолкла его в кашицу. Затем завернула ее в полотенце и пошла в комнату доньи Кармен. — Прошу вас, лягте снова на живот. Служанки помогли ей повернуться и поднять сорочку. Патрисия приложила полотенце к спине доньи, затем помогла служанкам завязать вокруг пояса теплую шаль и уложила женщину на спину. — Я прошу вас до вечера лежать. Но на ночь компресс не оставляйте. Вы поняли, что делать? Служанки дружно закивали. — Завтра вам станет легче. Но советую компресс поделать еще пару дней. Донья Кармен прищурилась и внимательно посмотрела на Патрисию. — Я вас в этом городе не видела, милая сеньорита. С кем имею честь? Патрисия покраснела. Какая неловкость! Взялась осматривать даму и даже не представилась. Она нарушила этикет высшего общества! Пришла без приглашения в дом, еще и не назвала своего имени. — Приношу свои извинения. Я Патрисия Тенорио, племянница дона Луиса Тенорио… — Патрисия присела в реверансе и покраснела. Сейчас дама ее прогонит! Патрисия уже успела увидеть, как иногда перешептываются дворяне, завидев ее или дядюшку. Репутации семьи покойный кузен нанес большой урон. Были семьи в высшем обществе, которые отвернулись от семьи Тенорио и не хотели принимать у себя всеми уважаемого дона Луиса. — А я… Кармен Антония Мендоса Хирон, — неторопливо сказала дама, позволив служанке подложить ей под голову еще одну подушку. — Очень приятно, — кивнула Патрисия, снова сделав реверанс. Она хоть и не знала все дворянские фамилии, но слышала, что Мендоса были одной из самых уважаемых семей в Андалусии. Взгляд пожилой доньи смягчился. — Слышала, слышала, что дон Луис племянницу из монастыря забрал. Вот и познакомилась с вами, сеньорита. Спасибо за помощь. — Если будет болеть спина, вы можете послать за мной слуг или передать мне записку. Я приду и осмотрю вас еще раз. Вы знаете, где живет семья Тенорио? — обратилась она к горничным. Девушки закивали и присели в реверансе. — Мы сделаем завтра донье такой же компресс, сеньорита Патрисия. — Но на ночь не оставляйте. Иначе у доньи Кармен спина будет красная. Поняли? — Да, сеньорита, — служанки сделали реверанс и открыли дверь. Патрисия вместе с Бебой спустилась по лестнице, забрала свою корзинку и пошла к выходу. — Донья Кармен спрашивает, сеньорита! — крикнула служанка, выбегая за Патрисией, — может, вам заложить карету? — Да тут идти недалеко. Мы сами дойдем, спасибо.***
Патрисия через полчаса пришла домой, и дядя Луис сердито спросил: — Ты где ходишь? Я же сказал: неприлично ходить без компаньонки по городу! — Дядя, не сердитесь, я была с Бебой! — Патрисия показала на испуганную горничную. — Ты хочешь, чтобы я запер тебя дома? — дон Луис стукнул тростью по полу. Патрисия опустила голову. Дядя на нее рассердился, а ей это совсем ни к чему. Сидеть взаперти она точно не собирается! Она почтительно опустила глаза и тихо сказала, поправив шаль. — Простите, дядя. Я была в церкви у падре, взяла книгу почитать. А потом у одной сеньоры на улице заболела спина, я проводила ее домой и оказала помощь. — У кого же ты была? — нахмурился он, нависнув над племянницей. Неужели Патрисия пойдет по пути кузена и тоже будет позорить семью? — У доньи Кармен Мендоса, — ответила Патрисия, выложив книгу из своей корзины. Дон Луис замер, не веря своим ушам. Семья Мендоса была самой богатой и влиятельной в Севилье. И именно мнение Кармен, а не ее мужа Себастьяна Густаво Мендосы было решающим! Одним словом дама могла возвысить и унизить человека в глазах общества. Если уж кто-то ей не нравился, то его не принимали ни в одной дворянской семье. Оказывается, племянница далеко не так глупа! — Что ж, нехорошо, что одна ходишь по городу, милая, но ты молодец, племянница! — улыбнулся дон Луис, отошел в сторону и опустился в кресло. Патрисия приподняла одну бровь, видимо, не совсем понимая его слова. — Если ты понравишься этой даме, возможно, даже скандальная выходка твоего кузена уйдет в прошлое. — Я не собираюсь ей нравиться. Просто решила помочь. Я не откажу в помощи ни бедному, ни богатому, — повторила Патрисия клятву, которую дала перед распятием в монастыре Кадиса. — Кстати, у Кармен не женат младший сын Альберто, ему где-то двадцать два года, — с улыбкой сказал дон Луис. — Дядя! Я в трауре! — возмутилась Патрисия. — Пойдем ужинать, моя милая, — дипломатично сказал дон Луис и встал с кресла.***
На следующий день Патрисия шла вместе с горничной в собор, как на пути у нее возникли несколько человек. И среди них была та крестьянка, которая начала на нее кричать. Патрисия замерла и сжалась. Неужели эта женщина сейчас вновь начнет голосить, обвиняя ее в том, что она не сумела правильно определить хворь? Но эта женщина с лучезарной улыбкой бросилась ей навстречу. — Сеньорита Патрисия, сеньорита Патрисия! Доброго вам дня! — Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? — Правда ваша! Дитя у меня будет! Муж так счастлив! — Как я рада за вас! Женщина смутилась и опустила глаза. — Уж не серчайте. Я не со зла вам нагрубила. — Я не сержусь. Только будьте осторожнее. Пусть Господь благословит ваше дитя, — мягко улыбнулась Патрисия и выдохнула. Ее догадка про беременность оказалась правдой! — Это вам за благую весть! — женщина протянула ей корзинку с томатами.***
Альберто и Рафаэль вышли из таверны и увидели, как крестьяне окружили Патрисию. Одна бедно одетая крестьянка начала совать ей медные монетки. — Спасибо, что кашель вылечили, сеньорита, — пробормотала старушка. — Уберите, уберите! Я не возьму денег, — улыбнулась девушка, коснувшись руки пожилой женщины. — Храни вас Господь, — крестьянка поклонилась Патрисии и пошла прочь. Затем к Патрисии подошел какой-то мужчина и с благодарностью заулыбался ей, протягивая сверток с зеленью. — Не побрезгуйте, сеньорита. Спасибо, что вы сыну чесотку вылечили. — Если пятна появятся снова, помните, что делать? — Да, сеньорита Патрисия. Мазать болячки утром и вечером и дать высохнуть. Перед этим хорошо помыться и постирать белье. — Похоже, она и в самом деле разбирается в медицине, — улыбнулся Альберто. — При такой красоте она еще и умная! Это редкость. — Да, наверное, — задумчиво бросил Рафаэль. Альберто удивленно приподнял одну бровь. — Это радует! Ты больше на нее не нападаешь. Интересно, кто ее научил лечить? Не прошло и пары недель, а вся беднота к ней толпами идет. Рафаэль посмотрел на друга и затем, ничего не говоря, отвел глаза. — Ладно, я пойду, дружище! — Альберто похлопал его по плечу и направился в другую сторону. Патрисия вошла в храм, села на скамью и решила помолиться. И она не заметила, как Игнасио последовал за ней и сел неподалеку.***
Падре Мигель покачал головой, пристально наблюдая за Рафаэлем. Он уже не в первый раз словно ненароком оказывается около Патрисии Тенорио. Но он не пытался с ней заговорить, а лишь молча сидел и наблюдал за ней с почтительного расстояния. Но его пристальный взгляд изучал каждое движение Патрисии. Офицер смотрел на девушку, как охотник на добычу. И это насторожило падре. Весь город знает, как Эрнандес возненавидел всю семью Тенорио. Неужели он так быстро забыл о ненависти и увлекся сеньоритой Патрисией? Рафаэля нельзя было назвать любителем приударить за девушками. Его единственной невестой была Мария, и других возлюбленных у него не было. Ни разу офицер Эрнандес не был замешан в скандалы с сеньоритами города. А теперь он ведет себя, как влюбленный, готовый на все, чтобы увидеть предмет обожания. Слово искал с ней встречи уже долгое время. Патрисия встала, зажгла свечу перед Вихрен-де-лос-Дифунтос, перекрестилась, помянув своего кузена, и направилась к кабинету, где принимала больных. Зоркий взгляд падре уловил, как Рафаэль вежливо кивнул ей, и Патрисия незаметно кивнула в ответ. После того, как Патрисия скрылась из вида, Рафаэль выждал несколько минут и ушел из собора. Падре Мигель замер в еще большем недоумении, поняв, что молодые люди уже знакомы. Как и где они познакомились? Знают ли они всю правду друг о друге? Но в этот день он не стал ничего выспрашивать у Патрисии, пытаясь понять, как поступить дальше. После того, как его подопечная закончила ему помогать и ушла, священник зажег свечу и решил помолиться. Как ему поступить? Что задумал Рафаэль? Отомстить? Но это совсем не в его натуре… Падре знал Рафаэля с колыбели, сам крестил его в церкви. И знал, что тот глубоко порядочен и честен. И уж точно не будет сводить счеты с беззащитной девушкой. Или они забыли о ненависти? Может быть, Патрисия ему понравилась? Если именно она сможет избавить Рафаэля от горя, которое охватило его после измены невесты? Пути Господни неисповедимы. Падре перекрестился. Возможно, тогда ему нужно сделать так, чтобы они помирились и поняли друг друга. И Рафаэль, и Патрисия еще очень молоды. Хуана уже не вернуть, а в городе должен быть мир. Две старейшие династии города не должны враждовать. Возможно, именно эти двое сумеют примирить обе семьи и успокоить высшее общество Севильи.