***
Дарио открыл глаза рано утром и поморщился от боли в плече. Он вспомнил вчерашний день в объятиях Аны, пышногрудой жены купца Маркеса. Муж не радовал пылкую и страстную женщину, а вот Дарио пришелся ей по вкусу своей необузданностью. И когда он собирался уходить от любовницы, в комнату ворвался муж. И в этот раз Дарио не повезло: заряд дроби угодил ему в плечо! Он сумел убежать и спрятаться в склепе Тенорио. И встретил там кузину своего покойного друга. Патрисия… Дарио облизнул губы, пытаясь воссоздать в мыслях ее новый облик. Поверить невозможно. Патрисия выросла… Из высокой тощенькой девчушки с огромными глазами и потерянным взглядом она превратилась в прекрасную девушку. Когда они виделись первый и последний раз, ей было четырнадцать, и она казалась еще ребенком. Но даже тогда в ней угадывался сильный характер. Дарио усмехнулся и вновь поморщился от боли. В тот вечер четыре года назад он приехал в Кадис из Новой Гранады и отметил свое прибытие в обществе Хуана. И ночь с двумя красавицами стала отличным завершением веселой пирушки. Но на следующий день их подкараулила группа разъяренных мужчин. В этот раз шпага для фехтования не пригодилась его высокородному другу. Хуану чуть не пробили голову чем-то тяжелым. Дарио отделался внушительным синяком на скуле. Он довел друга до монастыря, зная, что настоятельница никому не отказывает в помощи. На их беду почти все монахини были заняты. Но кто-то донес Патрисии, что ее кузена привели с пробитой головой, и девочка прибежала к ним. Не растерявшись, юная кузина забинтовала рану на голове брата и потом обработала ссадину на лице у Дарио. Он тогда только диву давался, наблюдая за ее невозмутимостью. Казалось, что она уже сто раз лечила подобное. Ловкие и уверенные движения совсем не соответствовали ни ее возрасту, ни положению в обществе. Настоятельница появилась спустя полчаса и побранила воспитанницу за самоуправство. Патрисия упрямо твердила, что поступила верно, что промедление могло быть опасным… Горничная принесла ему чай, Дарио осушил чашку и вновь заснул.***
Он очнулся уже днем, и, открыв глаза, увидел светлые волосы и встревоженный взгляд голубых глаз. — Патрисия… — прошептал он и попытался сесть. — Дарио, осторожнее, вам нельзя вставать, — она мягко удержала его. Он улегся на кровать, с интересом рассматривая девушку. — Ты так изменилась за эти годы, — улыбнулся он, разглядывая ее лицо. — Вам лучше? — спросила Патрисия, коснувшись его лба. — Да ты не переживай, красавица, — усмехнулся он, — я живучий. Все быстро заживет. — Я сказала служанке, она приготовит компресс. Прошу вас сесть. Дарио сел на постели, и Патрисия осторожно развязала повязку, а затем с облегчением выдохнула. — Воспаления нет. Рана уже начала затягиваться. — Температуры ночью не было, сеньорита, — поклонилась горничная. — Хорошо, — Патрисия бросила взгляд на его обнаженную грудь и покраснела, заставив его улыбнуться. И мимоходом попросила Дарио не говорить о случившемся и заставить слуг молчать. Он заверил ее, что слуги не любители сплетничать. Затем осторожно забинтовала его и начала собираться. — Куда же ты? — Дарио хотел поймать ее за руку, но не успел. — Дарио, у меня сегодня много дел. Простите. Патрисия проговорила служанке, как менять повязки и пообещала через несколько дней зайти. Она вернулась в собор и перекрестилась, садясь на скамью. К счастью, вчера дядя не узнал, почему она так долго была в склепе у кузена. Но что сказать сегодня? Слишком частые отлучки из собора будут подозрительными. Она помолилась немного и пришла в библиотеку собора. Из-за ранения Дарио Патрисия совсем забыла о своем намерении понять, чем же больна Эухения. И чем ее лечат. Патрисия раскрыла очередную книгу и вчиталась в изящные рукописные строки. Но мысли так и не шли в голову. Она вспомнила полуобнаженного Дарио и почувствовала неловкость. Ведь только сегодня она рассмотрела его. Неужели все мужчины такие? Огромные стальные мышцы, волосатые руки и грудь. Дарио к тому же зачем-то сделал на плече черный рисунок волка. Такие клейма носили, наверное, только преступники или рабы. Зачем это ему? Патрисия поежилась, хмыкнула и углубилась в чтение. Какое ей дело до Дарио и других мужчин? Она посвятит свою жизнь лечению людей!***
Вечером дядя Луис пришел в гостиную и хмуро покосился на книгу по медицине, которую увлеченно читала племянница. — О чем она? — Дядя, о нервных болезнях. Я все же хочу хоть чем-то помочь Эухении. — Патрисия, это очень тяжелое заболевание. Если уж образованные врачи не смогли ей помочь, ты точно не сможешь. Еще и навредишь ей! — Дядя, без ведома падре я ничего делать не буду. Возможно, ее нельзя вылечить, но… хотя бы немного облегчить страдания. Дон Луис сердито проворчал что-то и стал разбирать газеты. — Кстати, племянница, я хочу сделать тебе маленький подарок. В Севилью раз в две недели начали привозить парижские газеты. Я попросил, чтобы нам их тоже доставляли. Патрисия улыбнулась и отложила книгу. К счастью, дядя не спросил, где она была, и слуги не разболтали, что она ходила еще кое-куда кроме храма. — Я буду рада узнать о новостях Парижа! — оживилась она. В два шага Патрисия дошла до столика около дядиного кресла и взяла серую бумагу. Да, дядя выписал газету «Конститюсьонель». Патрисия едва удержалась, чтобы не прыснуть. Хорошо, что он не знает французского… Матушка очень любила эту газету за емкие высказывания, злободневные статьи, за то, что она освещала важные темы. В последние годы в газете было много литературных публикаций, но и политические темы описывались ярко и сочно. И газета была рассчитана не на богачей и высокородных дворян, а на простую публику, чем и нравилась Патрисии. — Что же там пишут? — Опубликовали пару глав одного романа, — проговорила Патрисия, с жадностью вчитываясь в строки родного языка. — Так, — кивнул дядя Луис. — Еще пишут, что на одной из мануфактур рабочие устроили забастовку. — Безобразие! Смутьяны! — Им не платили жалование два месяца! И люди работали по семнадцать часов в сутки. — Бунт не делает им чести! — сердито бросил дон Луис. — Люди имеют право на труд и достойное жалование. И на рабочий день, который не уничтожит их здоровье! Дон Луис изумленно посмотрел на племянницу, и Патрисия осеклась. Лучше уж не читать такого дяде. Он же очень консервативен. — Мне кажется, такой тяжелый и долгий рабочий день им навредит, — уже тише прибавила она. Дон Луис, похоже, поверил, что это ее мнение, а не написанные в газете слова, и попросил читать дальше. — Отреставрировали один из королевских дворцов, — пробормотала Патрисия. — Это хорошо. Я уж подумал, что французам понравилось жить в вечных революциях и переменах. Лучше, чтобы у власти стоял король, помазанник Божий. И тогда жизнь будет гораздо спокойнее. — Дядя, но в республиках есть парламент. И люди его сами выбирают. К их мнениям будут прислушиваться… Дон Луис сердито стукнул тростью по полу и оборвал ее. — Женщины ничего не понимают в политике! — Дядя. — Зря я позволил Вирхинии забрать тебя в Париж. Слишком много вольнодумства она тебе внушила! — Дядя, это не так! — возмутилась Патрисия вновь. — Запомни, политикой занимаются мужчины. Твое дело — вести дом, заботиться о муже и детях. Патрисия кивнула и потупилась. Ему лучше не знать, что в газете много таких высказываний. Но все же Патрисия должна знать, чем сейчас живет Франция. Вошел дворецкий и поставил на пол корзину с красными розами. — Сеньорита Патрисия, это вам. — От кого? — Записки опять нет. Патрисия покраснела, поймав сердитый взгляд дона Луиса. — Вот это уже становится неприлично! Почему твой поклонник не сообщает своего имени? Пусть кабальеро придет и попросит твоей руки. Если он мне понравится, я дам согласие, и мы объявим вашу помолвку. К чему эти тайные послания? Патрисия схватила газету и убежала в комнату. Дядя посмел плохо отозваться о матушке! И опять эти розы! Кто их присылает? Альберто? Игнасио? Или Дарио решил так ее отблагодарить? Патрисия подошла к узкому окну и отдернула тяжелую портьеру. Может, ей ненадолго уехать из города? Например, в имение. Это лучше, чем сидеть и мучиться в пыльной сомлевшей от жары Севилье.***
Через пару дней она улучила момент и вновь пошла к Дарио проверить, как заживает рана. — Да я в порядке, моя исцелительница. Клянусь, я теперь твой должник. — Дарио, позвольте я вас осмотрю. — Ну, пожалуйста! — Дарио встал с дивана и улыбнулся, расстегивая рубашку. Патрисия поколебалась мгновение, глядя на его смуглую грудь, покрытую черными волосами, а затем начала разматывать повязку. — Очень хорошо. Рука нормально действует? — Патрисия коснулась кончиками пальцев заживающей раны. — Да, пальцы работают, поднимать ее немного больно, но все нормально, — заверил ее Дарио. — А зачем вам этот рисунок? — спросила Патрисия, глядя на черного волка на правом плече. — Это татуировка-оберег. Один из индейцев сделал в Гранаде. Сказал, что раз Волк дал мне свое имя, и поэтому должен стать моим талисманом. — Я поняла, — и Патрисия начала намазывать рану пастой. Рафаэль возвращался от одного из своих боевых товарищей, с которым они два дня были на охоте. И он ехал на коне мимо дома Дарио Рохаса дель Лобо. Рафаэль поморщился. Дарио дружил с Хуаном и был ничуть не лучше своего приятеля. Такой же, не пропускающий ни одной юбки! Вот и сейчас в окне гостиной видно, что он полуголый стоит перед какой-то девицей. И тут Рафаэль резко потянул лошадь за уздцы, заставив ее остановиться. Напротив Дарио стояла Патрисия! Почему она гладит этого типа по груди? Рафаэль почувствовал ту же дикую ярость, когда узнал о неверности Марии. Что? Патрисия в доме у Дарио? Она вышла за него замуж? Да что за вздор! Старик Тенорио бы никогда не отдал племянницу за человека из такой неблагородной семьи. Да и про свадьбу знал бы весь город. Но в следующий момент он рассмотрел, как Патрисия намазала ему чем-то плечо и начала накладывать бинты. Спустя пару мгновений она закончила свою помощь, и Дарио улыбнулся, целуя ей руку. Патрисия кивнула и начала собираться. Рафаэль ударил коня по боку и поскакал дальше, чувствуя злость и ненависть. Но уже не к Патрисии, а к этому самоуверенному наглецу. Этот Дарио так смотрел на нее, почти раздевал ее глазами! Еще и полез ей руки целовать! Непохоже, чтобы рана его сильно мучила. Рафаэль прекрасно помнил, что каждый приезд Дарио из Гранады в Испанию сопровождается скандалами и дуэлями, о которых потом судачила вся Севилья. Каждый раз самоуверенный и наглый сынок владельца серебряных рудников соблазняет чью-нибудь жену, сестру или дочку, а потом ускользает от брачных уз. И все равно каждый раз очередная женщина попадает в его сети. А если в этот раз его жертвой станет Патрисия? Наивная юная девочка, которая не была нигде кроме монастыря… Семья Тенорио на себе испытает, что такое скандал и позор. Дарио поступит с ней так же, как Хуан поступал со своими многочисленными возлюбленными. Нет! Рафаэль не допустит подобного. Она не должна пострадать из-за своей доброты и желания лечить людей!***
Патрисия прочитала еще две книги про заболевания нервов, но так и не нашла ответа на вопрос о болезни Эухении. Поставив их на полку, Патрисия дошла до шкафа с книгами о лекарственных травах. Да, она прекрасно знала о растениях Франции и Испании, но все же? Может быть, эти книги подскажут ей, какие настои могут облегчать приступы? Она бережно уложила одну из книг в свою корзину. Лучше начать именно с нее, поскольку она на латыни. Читать ее будет проще, чем на испанском. Улучив момент, Патрисия выскользнула из собора. Дядя разрешил ей ходить по городу одной и не стал выспрашивать, почему она так подолгу задерживается в соборе. Да и Исабель не имела возможности оставаться ее компаньонкой. Патрисия улыбнулась. Дон Карлос в последние недели часто приходил к Исабель, они проводили вечера вместе. Похоже, он собирается посвататься к ней… Они и по возрасту и по характеру и по мыслям были близки друг другу. Исабель потеряла мужа, дон Карлос — жену. Возможно, их брак станет тихой гаванью для обоих. Надо еще раз проведать Дарио. Рана хоть и заживала быстро, но бдительность не помешает. Патрисия доехала на карете до дома Дарио и вошла в гостиную. Дворецкий направился в кухню, чтобы распорядиться по поводу кофе. Патрисия решила подняться в его комнату. Может быть, Дарио стало хуже, раз он не вышел встретить ее? Она поднялась на второй этаж, открыла дверь в комнату и застыла на пороге. На Дарио сидела голая девица. Заметив Патрисию, она взвизгнула и начала судорожно хвататься за покрывало, пытаясь прикрыться. Дарио открыл глаза и замер. — Ты? — он скинул с себя девушку и тоже прикрылся покрывалом. Патрисия перевела взгляд на размалеванную девицу, еле заметно повела губами и тихо сказала, выпрямив спину: — Полагаю, Дарио, ты уже здоров, и более не нуждаешься во мне. — Дарио, кто это? — возмущенно спросила девица. — Сделай ему на ночь перевязку. Мазь возьмешь у служанки. Она все знает, — Патрисия показала пальцем на девушку, не обращая внимания на ее недовольство. С этими словами Патрисия закрыла за собой дверь, и тут же за ней раздались вопли и крики девушки: — Кто она? — Замолчи. Не твое дело! — Жена? Ты же мне в любви клялся! — зарыдала девица. — Мерзавец! — Закрой свой рот! Патрисия уже дошла до входной двери, как Дарио догнал ее, застегивая на ходу рубашку. — Патрисия, постой. Стой же! — Дарио, я тебе больше не нужна! Здоровье уже бьет ключом, — насмешливо прибавила она, надеясь, что на щеках не выступил предательский румянец. — Я не дам тебе уйти просто так! — Дарио попытался остановить ее. — Я всего лишь прошу тебя быть осторожным, — сказала Патрисия, — рана хоть и затянулась, но не до конца. Всего хорошего! — Патрисия! — рявкнул Дарио, но она даже не обернулась. — Простите, сеньор. Я не знал, что вы с девушкой, иначе бы сказал сеньорите, что вы заняты… — пробормотал дворецкий, но Дарио даже не услышал его. Патрисия вернулась домой, чувствуя, как пылает лицо. Она стала свидетельницей такой неприличной сцены. Какой позор! Только бы никто не узнал об этом! Ночью она проснулась и вновь вспомнила эту сцену в комнате Дарио. Похоже, что у него много разных девиц, что каждой он обещает любовь и блаженство. И потом, не моргнув глазом, отбрасывает их в сторону, изменяет им и ни о чем не жалеет. Похоже, что и кузен был таким же… Патрисия поежилась. Все годы в монастыре Хуан был ее утешением и близким другом. А для других женщин он был причиной слез, позора и боли… Ей показалось, что она совсем не знала своего кузена. И сегодня из-за Дарио открылось его другое лицо, которое ей не нравилось.***
Патрисия на следующее утро проснулась и вновь вернулась к тем же мыслям. Ей нужно уехать из города. Дарио мог бы запросто явиться к дону Луису. И тогда ей придется объяснять, как она попала в нему в дом. Да и эти цветы, скорее всего, перестанут присылать. — Дядя, мне душно и нехорошо в городе, — заявила Патрисия за завтраком. Дядя Луис кивнул и тут же предложил решение, о котором она втайне думала: — Дочка, езжай тогда в имение на пару недель. Донья Стефания из имения станет твоей компаньонкой. — Можно? — обрадовалась Патрисия. Сейчас весна, будет просто замечательно провести время за городом. — Можно, — кивнул дядя. — А как вы тут без меня? — Нормально, милая. — Дядя, обещайте, что будете пить сердечный настой, который я вам подобрала, — деловито сказала Патрисия, — ведь у вас иногда проблемы. — Хорошо, дочка. Я буду его пить, моя дорогая. Патрисия начала свои сборы. И уже на следующий день утром она покинула Севилью. К счастью, Дарио не дал о себе знать. Пусть веселится с очередной девицей. В имении Патрисии сразу понравилось. Большой каменный дом с просторными комнатами и большими окнами, а за ним были виноградники и несколько полей, где выращивали овощи. Имение было светлым и полным жизни. И воздух здесь, казалось, был напоен свежестью, и не был таким тяжелым и душным, как в городе. Гвадалквивир своими мощными водами словно освежал и оживлял поместье, раскинувшееся на правом берегу. Слуги дяди с добродушием приняли «молодую хозяйку» и начали ей все показывать и охотно отвечать на ее вопросы. Донья Стефания часто сажала свою подопечную вышивать, но Патрисия настояла на том, чтобы проводить больше времени на улице. К счастью, дядя Луис приказал ничего ей не запрещать, и поэтому Патрисия стала вновь гулять по лесу неподалеку от поместья и собирать травы. Весной уже многие целебные растения налились силой, и их нужно было засушить или сделать из них настои. Крестьянки недоуменно смотрели на молодую сеньориту, которая в простом платье и платке ходила в поле или спускалась к Гвадалквивиру и рвала разные травы, а потом сушила их дома. — Кто ж ее такому учил? — спрашивали кухарки друг друга, глядя на то, как она ловко отделяет цветки от стеблей и раскладывает их в теплом месте. — Говорят, она в монастыре у монахинь училась. — Вот как. Видать, умная сеньорита, прямо, как образованный доктор! Патрисия выспрашивала садовника, как ухаживать за яблонями и прививать их, вызвалась уже на второй день после приезда помогать крестьянам обрабатывать виноград от паразитов. Они удивлялись ее желанию, но охотно показали ей все, что нужно делать. Возможно, они думали, что таким образом дон Луис хочет проверить их труд. Чтобы никто не ленился и не отлынивал от своих обязанностей. После сиесты Патрисия взяла свою корзину и направилась к реке, чтобы собрать мать-и-мачеху, пока она не отцвела, и одуванчиков. Она опустилась на колени и начала осторожно срывать цветки. И тут перед ее глазами возникла мужская рука, протягивающая ей цветок. Она подняла глаза и увидела Игнасио. — Вы? Что вы здесь делаете? — Просто ехал мимо. Я поначалу даже вас не узнал, — Рафаэль показал на привязанного к дереву коня и скептически посмотрел на ее наряд, — неудивительно, что я принял вас тогда за крестьянку. — Рада вас видеть! — кивнула Патрисия, словно не слыша его слов. — Как ваша рука? — Уже давно не болит. А зачем же вы уехали из города? — Я поехала в имение, чтобы заготовить лекарственные травы! Некоторые из них нужно заготовить еще с весны. Он хмыкнул, покосившись на ее корзинку. — Я уж подумал, что дядя решил вас отослать вас в деревню, чтобы избежать скандала. — Какого? — Из-за Дарио Рохаса дель Лобо, — невозмутимо бросил Игнасио. Патрисия замерла и побледнела, вцепившись пальцами в ручку корзины. Откуда Игнасио знает об этом? — Что? — Вы же навещали его, и это уж точно не осталось незамеченным. Патрисия перевела дух и невозмутимо ответила: — Да, верно. Дарио поехал с другом на охоту и был ранен. Я оказала ему помощь. — Очень интересно, — Игнасио сложил руки на груди, — только почему Дарио оказался перед вами полуголым? — Игнасио, что за вопросы? Я должна была ему помочь! — возмутилась Патрисия. — Вы забыли, что я и вас лечила? — Я не раздевался перед вами! — рявкнул он. — У него была рана на плече. Мне нужно было наложить повязку прямо на рубашку? — язвительно поинтересовалась Патрисия. — И с какой стати я должна оправдываться перед вами? — Патрисия, неужели вы не понимаете, что вредите репутации своей семьи? Ваш дядя был бы в ярости, если бы узнал это! — воскликнул он, приблизившись к ней. — Можете рассказать ему, конечно, но незачем. Дядя знает Дарио, это старый приятель покойного кузена. И знает, что я ему помогала. Я поклялась в монастыре перед распятием, что не откажу в помощи ни бедному, ни богатому! Патрисия отошла от Игнасио и сорвала еще несколько цветков. Только бы он не понял, что она блефует! Хотя, кажется, эти слова поубавили его возмущение, но тут же он подошел к ней вновь и схватил ее за руку. — Патрисия, я прошу вас быть осторожнее. Вы ведь выросли в монастыре и многого не знаете. А Дарио уже давно приобрел в городе дурную славу. Он недостойно ведет себя по отношению к женщинам! — Игнасио, — сердито выпалила Патрисия, чувствуя его сильные горячие пальцы и краснея, — я не настолько наивна! Пустите. — Я не желаю, чтобы он воспользовался вашей доверчивостью! — воскликнул он. — Я сама в состоянии о себе позаботиться. И Дарио относится ко мне, как к младшей сестренке! — она сорвала еще несколько цветков и отошла в сторону. Рафаэль в одно мгновение настиг ее и прижал спиной к дереву. — Я хочу защитить тебя! Я видел, как он на тебя смотрит! — прорычал он и положил руки ей на плечи. — И понял, чего он добивается. Ты не станешь его очередной победой! И прежде, чем Патрисия попыталась отстраниться, закрыл ее рот поцелуем и сжал в объятиях, словно не желая больше никогда выпускать.