***
Через пару дней дон Луис вместе с племянницей пошли в дома Мендоса. Патрисия чувствовала, что задыхается в наряде, который ей прислали для этого праздника. Как она не любила эти необъятные платья с пышными юбками, кринолинами, эти вырезы, эти кружева и пышные рукава. Хоть синий цвет и был ей к лицу, но Патрисия чувствовала себя неловко в таком роскошном платье. В гостиной были родственники семьи Мендоса, семьи Кастелучо, Альварес и Вильялобос. Патрисия приветливо здоровалась со всеми гостями, но прямо спиной чувствовала цепкий взгляд доньи Кармен, который оценивал ее. Просторная гостиная освещалась множеством свечей, но все равно казалась темной и мрачной. Да и запах в доме был какой-то тесный, если можно так выразиться. И она вновь чувствовала себя несвободной. Как ей хотелось броситься бежать подальше от этого дома и этого города! Донья Кармен жестом подозвала ее и ласково поприветствовала: — Моя дорогая, как я рада вас видеть! — Я тоже рада, — Патрисия кивнула всем пожилым сеньорам, которые беседовали с хозяйкой дома. — Надеюсь, вам у нас нравится. — Да, безусловно. Очень красивый праздник. — Без вас он бы не состоялся. Заиграла музыка, и Патрисию тут же пригласил на танец один из друзей Альберто. Поколебавшись мгновение, она согласилась, хотя заметила, что этот молодой сеньор был немного ниже ее. Наверное, все гости опять будут посмеиваться исподтишка над ее ростом. Но спустя мгновение она выдохнула. Какое кому дело? Этот кабальеро хоть и невысокий, но танцует хорошо. Она выпрямила спину и закружилась в танце, очаровав всех гостей. Вот что-что, а танцевать она умела! Не зря же она столько училась. Юноша болтал без умолку, рассказывая про недавнюю охоту, про свою семью, поведал Патрисии, что он служил с Альберто. Патрисия вежливо кивала и улыбалась, но сама почти не говорила, украдкой разглядывая гостей. Все смеялись, порхали по залу, обменивались новостями и угощались шампанским. После первых двух танцев сеньор Себастьян вывел на середину зала своего сына и довольно сказал: — Уважаемые гости, сегодня мы хотели бы поделиться со всеми вами радостной вестью. Наша семья скоро станет больше. Дон Луис тоже подвел племянницу к дону Себастьяну и кивнул в знак согласия. — Позвольте объявить вам, что сегодня состоится помолвка моего сына Альберто Мендоса с сеньоритой Патрисией Тенорио. Патрисия и Альберто ошарашено переглянулись. Но через минуту они оба натянуто улыбнулись гостям. Отец незаметно протянул кольцо сыну, и Альберто попытался надеть его Патрисии. Но тут она еле заметно улыбнулась и отдернула руку. Альберто ухмыльнулся в ответ и незаметно бросил его на пол. Массивное кольцо звякнуло по паркету, и послышались перешептывания гостей. Пока Альберто поднимал его, Патрисия подняла глаза и увидела среди гостей Игнасио. Почему он здесь? Патрисия вспомнила, как они вдвоем приходили к падре в собор. Верно, они же служат вместе! А если Игнасио расскажет Альберто, что поцеловал ее? И не раз! Боже мой! Ее лицо зарделось, когда Альберто наконец-то надел ей кольцо. Патрисия растерянно посмотрела на довольного дядю Луиса. Видимо, он был в курсе всего, но предпочел промолчать! Гости захлопали, поздравляя жениха и невесту, а потом вновь начали танцевать. — Дядя, как это понимать? — шепотом спросила она, подойдя к дону Луису. — Думаешь, я не заметил, что Альберто зачастил в наш дом, племянница? И что вы виделись в соборе несколько раз? Я решил, что лучше мужа не найду для тебя. Вы же нравитесь друг другу. Поздравляю тебя, дочка. Патрисия стиснула зубы и отошла к окну. Знал бы дядя, зачем Альберто ходил к ней. И что они разузнали. Хорошо, что здесь нет Вильянуэва, иначе бы Эухения упала в обморок от этой новости. Хотя «добрые» люди донесут ей все уже завтра! Бедняжка. Она будет переживать! Патрисия выскочила на балкон и сжала руки в кулаки. Слезы щипали глаза так, что она ничего не видела. Ее обручили с Альберто! Даже не спросив, хочет ли она замуж! Не узнав, что она хочет для себя другой судьбы. Дядя в погоне за призрачной репутацией семьи выдает ее замуж практически за первого встречного!***
Альберто отошел к стене и сжал в руке бокал с шампанским. Рафаэль подошел к нему и озадаченно хмыкнул: — На тебе лица нет, дружище. — Отец мне даже не сказал, что хочет меня с ней обручить! Я не хочу на ней жениться! — сквозь зубы прошипел Альберто, сжав бокал так, что он едва не треснул. Рафаэль приподнял одну бровь и улыбнулся. — Ты же говорил, что она покрасивее любой фрейлины будет. — Характер у нее слишком строптивый. Да и она тоже не хочет за меня. Я же не слепой! — Хочешь, я на ней женюсь? — засмеялся Рафаэль вполголоса. — Вперед! — ухмыльнулся Альберто, когда объявили следующий танец. И пошел приглашать другую гостью вместо невесты, вызвав недоумение у всех присутствующих. Рафаэль приблизился к Патрисии и улыбнулся. — Позвольте вас пригласить? Альберто не возражает. Патрисия с вызовом взглянула на пожилых дам и сделала реверанс. — С удовольствием! Альберто подмигнул им и закружил свою спутницу в танце. — Похоже, что помолвка тебя не обрадовала, — вкрадчиво пробормотал Рафаэль, борясь с желанием обнять ее. — Нет… И Альберто этот брак не нужен. И мне не нужен! В ее голубых глазах было столько отчаяния, что он дрогнул. Из-за прихоти родителей и родственников сразу двое людей будут несчастны! И вновь в его голове ожила мысль, не дававшая ему покоя уже много времени. Сколько раз он хотел признаться ей в том, кто он на самом деле. Но каждый раз этот взгляд заставлял оттягивать момент. Да и как он ей скажет правду? Она его возненавидит за смерть кузена. После тех поцелуев он меньше всего желает чувствовать ее ненависть и отвращение. Они кружились по залу, пристально глядя друг другу в глаза. Сколько длился этот танец? Десять минут? Час? Или весь вечер? Она грациозно повернулась, и ее голубые глаза вновь стали зелеными, отражая в себе отблески свечей. Снова они сводили его с ума, завораживали. С голубыми глазами она напоминала ангела, а с зелеными становилась похожей на обольстительную колдунью… Танец закончился, и в зале повисла тишина. Все гости с волнением смотрели на их пару, словно ожидая скандала. Но Патрисия вежливо улыбнулась ему и подошла к дону Луису. Рафаэль усмехнулся про себя. Как их танец выглядел со стороны? Наверное, как две молнии на небе, которые вот-вот столкнутся. Но о своем скандальном поступке Рафаэль не пожалел: он поддержал друга в безмолвном протесте. И Альберто с благодарностью кивнул ему.***
Вечером дома дон Луис переоделся к ужину и довольно вышел в столовую. — Видишь, милая. Жениха я тебе нашел. Симпатичный сеньор, с хорошим положением. Вы оба молоды. Посмотри, как замечательно. Патрисия вскочила со стула и бросилась перед дядей на колени — Дядя, умоляю вас Господом Богом, не выдавайте меня замуж. Я не хочу! — Как это? Он юноша из достойной и богатой семьи. Почему же я должен им отказать? — Я не хочу быть чьей-то женой! — Ты должна родить наследника двух семей. У тебя нет выбора. Я должен выдать тебя замуж. Она села на пол и зарыдала в голос. — Я не могу, не хочу. Умоляю, сжальтесь. Не хочу быть его женой! Дон Луис покачал головой и помог племяннице встать. — Ты просто боишься, и это нормально. Многие девушки волнуются перед свадьбой. Ты еще молода. Ничего, через пару дней ты успокоишься, а потом будешь рада. Патрисия бросилась в комнату, отказавшись от ужина и весь вечер лежала на постели, пытаясь понять, что ей делать. Надо спешить! Спешить, пока она не вышла замуж. Она не желает этого брака, не желает остаться взаперти мрачного каменного особняка, давящего ей на голову. И не хочет быть причиной страданий Эухении. Дядя ее не понимает и вряд ли когда-то поймет. Он пытается быть хорошим и заботливым, но его старомодность и нежелание слушать злили Патрисию. Дядя Луис остался для нее чужим человеком. И таким же он был, когда он забирал ее из Парижа после смерти матери.***
На следующий день Исабель привела с собой несколько рукодельниц, чтобы они помогли приготовить ей до конца приданое. — Ну, уж нет, — Патрисия бросила пяльцы, схватила корзинку и выскочила из дома, оставив девиц в изумлении. — Куда ты? — крикнула в окно Исабель. — К падре Мигелю! Патрисия со слезами вбежала в келью, где своими делами занимался священник. — Меня просватали! — со слезами в голосе буркнула она, — Падре, меня заставляют выйти замуж! — Знаю, дочь моя. — Я не хочу! Нет! — Я поговорю с твоим дядей и его родителями. И тут в кабинет влетел Мигелино, причетник. Вообще его звали Эрнаном, но весь город звал его Мигелино, «младший» Мигель, поскольку именно падре приютил сироту и сделал своим верным помощником в храме. — Сеньорита Патрисия, там… там… такое! — Что? — Я просил ее вернуться, а она… Сеньорита Эухения Вильянуэва поднялась на Хиральду. Просила позволения побыть одна. А если ей опять станет плохо? Мы же не успеем ей помочь! Патрисия подхватила свои юбки и помчалась к высокой башне, которая уже много веков была безмолвным наблюдателем города. Зачем Эухения там прячется? Поднимаясь наверх по крутому подъему, Патрисия мысленно поблагодарила того, кто придумал обойтись без ступеней. Так подниматься гораздо быстрее и легче. Ей падре рассказывал, что раньше в Хиральде был минарет, и священнослужители мусульман поднимались сюда на осле, чтобы оповестить горожан о молитве. Она влетела на самую верхнюю площадку Хиральды, чувствуя, как сердце словно подпрыгнуло и оказалось где-то в горле. Эухения сидела на полу и отрешенно смотрела на серый потолок и на облака, безмятежно витавшие в воздухе. — Эухения… — пробормотала Патрисия, бросаясь к ней. — Не подходи ко мне, оставь меня в покое! — всхлипнула Эухения и отвернулась лицом к стене. — Эухения, я прошу выслушать меня… — Ты разлучница. Предательница! — всхлипнула Эухения, закрывая лицо руками. — Ты же не любишь Альберто! — Послушай меня! Послушай! — Патрисия села перед ней на корточки, но Эухения начала отталкивать ее. — Предательница! Ненавижу тебя! Патрисия поморщилась, поколебалась пару мгновений и влепила ей пощечину. Эухения тут же обмякла и затихла, изумленно глядя на Патрисию и держась за щеку. — Прости. Но ты должна меня выслушать! — Что слушать? — Свадьбы не будет! Мы с Альберто не поженимся. — Почему? — Ни ему, ни мне это не нужно! Мы не хотим жениться. Это настояли его родители и мой дядя! — Как же вы расстроите свадьбу? — Эухения перестала всхлипывать и недоверчиво посмотрела на Патрисию. Патрисия взяла ее за руку и повела вниз. Похоже, надо рассказать ей правду. И падре тоже не должен молчать! Иначе Эухения будет близка к помешательству. Падре Мигель, увидев заплаканную Эухению и обеспокоенную Патрисию, понял, что придется понемногу рассказывать правду. Помедлив, он изложил все Эухении, и Патрисия ни на шутку напряглась. А если она сейчас упадет в обморок? А если побежит разговаривать с мачехой и Рейнальдо и навредит себе еще больше? Но Эухения замерла, села на стул, сжала в руках веер и через минуту выдохнула. — Не говорите моему отцу. Его это убьет. Падре Мигель кивнул. И Патрисия поняла, в чем дело. Ведь дон Аурелиано уже пережил удар и долгое лечение после смерти жены. Второе потрясение может оказаться для него смертельным. Патрисия потрясенно посмотрела на подругу, потеряв дар речи. Полчаса назад Эухения рыдала и проклинала Патрисию, а теперь продемонстрировала выдержку и невозмутимость. — Падре, обещайте, что Рейнальдо не навредит моему отцу. А я пока уеду. — Это будет самым верным решением, — кивнул падре, — а я сделаю все, чтобы наказать Рейнальдо. — Падре, ее нужно увезти в монастырь Святой Тересы. Матушка Инес ее спрячет, — выпалила Патрисия. Они все замолчали, и затем падре кивнул. — Хорошая мысль. Настоятельницу Инес я тоже знаю. Напишу ей письмо. Падре взял ручку и бумагу, а Эухения с Патрисией вышли из кабинета. Эухения подняла глаза на подругу и робко пробормотала: — Прости, что я оскорбила тебя. Прости… — Я не сержусь на тебя. И сделаю все, чтобы свадьба не состоялась. Эухения обняла подругу и вышла из кабинета. Вечером Патрисия села на диван в гостиной и стала отрешенно перебирать нитки в своей корзине для вышивания. Как ей выманить Эухению из дома? Как ее незаметно увезти? И как сделать, чтобы Рейнальдо не навредил ей еще больше? Альберто, который пришел на следующий день, чтобы навестить свою невесту, тоже был озадачен этой проблемой. — Как нам ее увезти? Может, я ее украду ночью? Мы уедем и обвенчаемся? — порывисто воскликнул Альберто. — А если ей станет дурно в пути? Не ты ли говорил об этом? Он замолчал и вновь нахмурился. — Ты права. И я не хочу позорить тебя и ссориться с родителями… Они затихли и стали молча размышлять. — А если нам переодеться в странствующих монахинь? Никто к нам приставать не будет, и мы спокойно уйдем из города и сядем на корабль, — задумчиво пробормотала Патрисия. — А как ты проберешься к ней в дом? Донья Бернарда тебя даже на порог не пустит. Или мне переодеться в монахиню и выманить ее из дома? Патрисия представила высокого и широкоплечего Альберто в подобном одеянии и расхохоталась в голос, забыв обо всех правилах приличия. — Не проболтайся никому! — сердито сказал он, но затем и сам рассмеялся. В итоге они решили уговориться с Эухенией, чтобы она ночью незаметно выскользнула из дома.***
С медового месяца вернулись дон Карлос и Исабель. Они были очень счастливы своей семейной жизнью, как показалось Патрисии. И она подумала, что можно вновь попросить их о помощи. А вдруг получится? И дон Карлос за кофе рассказал им, что едет по делам в Кадис на следующей неделе. — Правда? — Оживилась Патрисия при упоминании этого города. — Да, а что? — насторожилась Исабель. — Нет, ничего… — Что ты задумала? — сердито спросил дон Карлос. Патрисия заходила по комнате, глядя на своих друзей. Можно ли им доверять? Или не стоит? Но других идей нет. Медлить нельзя. — Дон Карлос, обещайте не злиться. Но мне больше некого просить. — О чем? — Помните тот галисийский рецепт, который я просила перевести несколько недель назад? — Припоминаю. — Я его полностью расшифровала, и узнала очень страшную вещь. — Что же? Патрисия заходила по комнате, сжимая в руке носовой платок. А затем, сбиваясь и краснея от волнения, изложила им всю историю. — Пресвятая Дева Кастильская! — выдохнула Исабель, перекрестившись. — Надо же до такого додуматься: травить бедную сироту! Сердца у них нет! — Бернарда не зря мне не нравилась. Очень уж она себе на уме. — Дон Карлос, мы с падре Мигелем думаем спрятать Эухению в монастыре в Кадисе. Можем ли мы поехать с вами? Дон Карлос задумался и затем кивнул. — Я сначала переговорю с падре Мигелем. Чтобы все прошло безупречно. Ты права, дорогая. Надо спасать сеньориту. — Я молю вас никому не говорить. Иначе пострадают все. — Мы и не думали, — сказал он, и Исабель кивнула, погладив подругу по плечу. — Бедовая ты голова, Патрисия.***
Дон Карлос не солгал. Он действительно встретился с падре Мигелем, и они начали советоваться, как увезти Эухению. И они решили, что нужно уплыть на раннем утреннем корабле, чтобы к вечеру приплыть в Кадис. Поэтому Эухении нужно ночью ускользнуть из дома. И Альберто решил позаботиться об этом. Она вошла в комнату покойного кузена и почувствовала слезы на глазах. Казалось, что он всего лишь ненадолго ушел. Также в углу стояли сапоги, а шляпа лежала на подоконнике. Ну почему он так глупо и бесславно погиб? Почему не успел дать ей свободу, сняв с себя опеку о ней? Почему теперь дядя настаивает на браке с мужчиной, которого она не любит? Патрисия открыла сундук, где хранились вещи кузена. Хуан любил носить темные вещи. Она взяла его рубашку и со слезами зарылась в нее лицом. И вдруг шальная мысль пронеслась у нее в голове. Патрисия высокая и стройная. Со спины может сойти за мальчика! Воровато оглянувшись, она вытащила из сундука его камзол, рубашку и штаны, захлопнула крышку, а затем прошмыгнула в свою комнату. Она пойдет с Альберто и вызволит Эухению! В комнате Патрисия достала из своей корзины для рукоделия ножницы, черные нитки, иглу, наперсток и разложила все на столе. А затем решительно начала распарывать швы на рубашке. Да, нужно перешить немного его одежду. Возможно, в мужском костюме ей будет легче осуществить свой план и помочь Альберто вызволить Эухению! Целых два дня Патрисия не выходила из комнаты, перешивая одежду кузена под себя. И мысленно благодарила сестру Летисию за то, что та научила ее быстро шить и перешивать вещи. А затем за ужином ненавязчиво поинтересовалась у дяди: — Дядя Луис, на днях Исабель и дон Карлос едут в Кадис по делам. Могу ли я поехать с ними? — Зачем? Патрисия опустила руки под стол и напустила на лицо самое покорное выражение. — Я поразмышляла над вашими словами. Вы правы, Альберто — самый лучший муж, которого я могла бы пожелать. Пожалуй, мне стоит за него выйти. — Я не сомневался, что ты неглупая девочка. Только не понимаю, зачем тебе ехать в Кадис? — Я хотела попросить благословения на брак у матушки-настоятельницы. Проведать ее, помолиться, исповедоваться. Все же она меня вырастила. — Ну, что ж. Это вполне нормальное желание. Я не буду возражать. — Пусть она молится за нас. Чтобы наш брак был счастливым, чтобы мы поскорее порадовали наших родных внуками. — Когда же они едут? — Через несколько дней. Рано утром отплывают. — Хорошо. Альберто пришел в собор и рассказал Патрисии, что ему удалось узнать. — Ей придется убежать через окно. Даже через черный ход уйти из дома будет сложно. Я решил сговориться с ней. Она выйдет на балкон, и я помогу ей спуститься. Там как раз у балкона растет дерево. — Я пойду с тобой! — Ты с ума сошла? — возмутился Альберто. — Нет. Патрисия была так категорична, что Альберто не решился спорить.***
И ночью, убедившись, что все заснули, Патрисия переоделась в костюм кузена. Она отлично сумела подогнать его под себя. Даже камзол был ей впору теперь. Но вот сапоги были велики, поэтому Патрисии пришлось идти в своих сапожках. Она мышью прошмыгнула по коридору и застыла, услышав кашель Элены. Но кухарка уже спала, поэтому никто ее не заметил. Патрисия выскользнула в сад и подбежала к забору. Ночь была темной, но лунной. — Ты тут? — шепотом спросил Альберто. — Да, да. Патрисия вскарабкалась на забор, и, стараясь, не смотреть вниз, ловко спрыгнула. — Боже мой! — воскликнул Альберто, рассмотрев ее, но она тут же прижала палец к губам. Ей показалось, что он даже покраснел, увидев ее в мужском одеянии. — Замолчи! — Как ты можешь так ходить? Это неприлично. Я сам пойду! — Пошли уже. Иначе нас поженят, не спрашивая, хотим мы этого или нет! — прошипела Патрисия, поправляя шляпу. Спустя несколько минут они оказались возле дома Вильянуэва. Патрисия вздрагивала от каждого шороха. На улице была ночь, но все равно изредка слышались крики, смех или возгласы подвыпивших горожан. — Тут решетка гнутая, мы пролезем. Патрисия кивнула и позволила ему разогнуть прутья, а затем нырнула между ними. Все же хорошо, что она стройная и гибкая! Затем на цыпочках прокралась к дому, и тут послышался шорох травы. — Сторож! — прошипела она, и Альберто нырнул в какой-то куст около забора, а Патрисия присела за клумбу около дома. Сонный сторож прошел мимо них и скрылся за углом, а Патрисия помнила жестом Альберто и показала на дерево. — Давай я заберусь и привяжу лестницу! А Эухения спустится по ней. — Лучше я залезу! — Ты разве сможешь? — усмехнулся Альберто. Патрисия наклонила голову и укоризненно взглянула на него. А затем взяла у него из рук веревочную лестницу, которую они заблаговременно приготовили. Альберто с волнением смотрел на Патрисию, а она ловко ощупывала ногой ветки и карабкалась все выше и выше. В монастыре был свой сад, и она охотно помогала монахиням подрезать ветки, собирать плоды и прививать деревья. И залезать так высоко ей было не страшно. Монахини часто охали, когда она играючи залезала наверх, что это не совсем прилично, но Патрисия совсем не боялась. Патрисия залезла на самую верхнюю ветку и потянулась к каменистому балкону. — Сторож! — прошипел Альберто и скрылся за деревом. Ветка хрустнула под ее ногой, и шляпа улетела вниз. — Черт! — выругался Альберто внизу, затем на четвереньках подполз и прижал черную шляпу к груди. Сторож прошагал мимо дерева, и Патрисия замерла, чувствуя, как у нее трясутся поджилки. Он постоял, покашлял, глядя по сторонам, а затем вновь продолжил свой путь. Патрисия потянулась и повисла на каменном балконе. Выдохнув, она перевесилась через перила и оказалась на балконе. Переведя дыхание, она заскреблась в дверь, дрожа от волнения. А если Альберто что-то перепутал? И сейчас выйдет донья Бернарда? Но спустя мгновение дверь с тихим скрипом открылась, и в темноте комнаты показалась Эухения. — Патрисия? Без слов они вышли на балкон, и Патрисия, присев на корточки, привязала к колоннам перил веревочную лестницу. — Я боюсь, — прошептала Эухения, глядя вниз. Патрисия осуждающе покосилась на подругу. Зачем она обрядилась в такое громоздкое платье? Но переодеваться уже некогда. — И я без него не поеду! — Эухения приоткрыла корзиночку. На дне лежал пушистый рыжий кот. Он посмотрел на девушек своими зелеными глазами и тихо мурлыкнул. — Донья Бернарда его не любит, — умоляюще прошептала Эухения. — Ладно! Патрисия осторожно взяла у нее из рук корзину, а затем тихо спросила: — Еще что-то возьмешь? — Да, вот… — Эухения показала на маленький саквояж. — Ладно, идем. — Я боюсь, — ахнула Эухения, глядя вниз. Патрисия посмотрела на ее саквояж и сдвинула брови: — Там есть что-то хрупкое? — Нет, только вещи и бумаги. Она схватила саквояж и перевесилась через перила балкона. Саквояж полетел вниз и с тихим шорохом приземлился на траву. Альберто тут же его подобрал. — Будем спускаться. — Я… я не смогу! — Ты не смотри вниз и делай, как я. Патрисия повесила на руку корзину с котом, затем выдохнула, перекинула ногу через перила и наступила на первую ступень. Помедлив мгновение, встала уже обеими ногами. Эухения смущенно последовала ее примеру, приподняла юбки, перелезла через перила и наступила на лестницу, чуть не запутавшись в подоле своего платья. — Вниз не смотреть! — скомандовала Патрисия вновь, когда они стали спускаться. Она очень боялась за Эухению. Вдруг у нее закружится голова? Конечно, тут всего лишь второй этаж, и она не разобьется, но сломать себе руку или ногу вполне возможно! Но тяжело дыша, Эухения спускалась вслед за Патрисией. Повиснув на последней ступеньке, Патрисия отпустила руки и спрыгнула на землю. Кот в корзинке ворчливо мяукнул, но затем вновь замолчал. Альберто подбежал к лестнице и подхватил Эухению на руки, а затем бережно поставил ее на землю. Она смущенно отстранилась от него и поправила смятые юбки. Поплевав на ладони, Альберто дернул со всей силы лестницу, и они оказалась на земле. Патрисия надела свою шляпу, стиснула в руке корзину, и кот вновь мяукнул. — Кто там? — раздался голос сторожа. В один миг все трое нырнули за кусты. Сторож, кашляя, прошагал мимо них, и тут кот вновь замяукал. — Опять сеньорита Эухения его выпустила. Будет всю ночь орать. Сторож наклонился к кусту, и у Патрисии пересохло во рту. Если он сейчас ее увидит… это конец. Но старик не сумел рассмотреть ничего в темноте ночи и выпрямился, ворчливо бросив: — Нагуляется — сам придет! Ворча и ругаясь, он скрылся за домом. Эухения выскочила из-за кустов и бросилась к забору вслед за Альберто и Патрисией. — Скорее, нас могут увидеть! — прошептал он. Патрисия прошмыгнула через забор и протянула руку Эухении. — Матерь Божия, я застряла, — прошипела Эухения, пытаясь протиснуться через прутья, но жесткий кринолин мешал ей пролезть. Альберто подошел к ней, и после недолгой возни Эухения оказалась на свободе. Вся троица бросилась бежать по каменистой улочке, плохо освещенной фонарями. — Мы тут! — раздался голос дона Карлоса, когда они повернули за угол. Патрисия опрометью бросилась к карете и прошмыгнула внутрь. Вслед за ней к двери подошла Эухения. — Я с вами? — спросил Альберто. — Лучше не стоит… если вы оба исчезнете из города, — заявил дон Карлос, — ты первый попадешь под подозрение. Ко мне и Исабель вопросов не будет. Не волнуйся, мы о ней позаботимся. Альберто кивнул и подошел к Эухении. — Я люблю тебя, моя принцесса, — он взял ее лицо обеими руками и нежно поцеловал. Патрисия деликатно отвернулась, но через минуту прошептала: — Нам пора! Дон Карлос довез их до дома дона Луиса и тихо сказал: — Патрисия, тебе стоит вернуться домой, пока никто ничего не заподозрил. А Эухения эту ночь проведет у нас с Исабель. Утром мы отплываем. Она вылезла из кареты и побежала к дому. Слуги мирно спали, и она осторожно прошмыгнула через черный ход и, крадучись, пробралась к лестнице. Пол под ней предательски скрипнул, и Патрисия замерла, сжимая в черных перчатках шляпу. Затем осторожно положила ее на шкаф, подошла к зеркалу и улыбнулась, глядя на свое отражение. Она вытащила шпильки из волос и выдохнула. По спине рассыпался целый поток светлых, почти белых волос. Если бы можно было так ходить все время. В черных брюках, рубашке и камзоле. В этой одежде она чувствовала себя намного свободнее. Не было этих неподъемных громоздких юбок, душных многочисленных рубашек и кружев, от которых вечно чесалась шея и руки. Как же все эти ханжеские условности портят жизнь!***
Рано утром Патрисия попрощалась с дядей и собралась в путь. — Может, возьмешь с собой Бебу? — Не нужно, дядя. Исабель берет с собой горничную. Тем более, я еду всего на несколько дней. Патрисия забралась в карету, которая должна была отвезти ее на пристань. Знал бы дядя, какое безрассудство она выкинула вчера ночью! Но нужно спасти подругу! Нужно попросить помощи у матушки. Письмо от падре Мигеля Патрисия припрятала в свой саквояж, как и рецепт, переведенный ею с галисийского. На пристани бурлила жизнь. Слуги следовали за богатыми людьми, неся в руках многочисленный скарб. Повсюду сновали побирушки, выпрашивая монетку на бедность, цыгане предлагали погадать путешественникам, торговцы предлагали купить у них всякие мелочи в дорогу. Патрисия вылезла из кареты и начала искать глазами своих друзей. Исабель и дон Карлос уже стояли на пристани у самого трапа. Патрисия отпустила кучера и направилась к ним, прижимая к себе свой небольшой багаж. Около ее друзей стояла худенькая девушка в чепце. И в ней она с трудом узнала Эухению. Она была одета в платье горничной. Исабель и Патрисия переглянулись и поздоровались. — Здравствуй, — тихо сказала Патрисия, одобрительно взглянув на Исабель. Все же она правильно придумала: переодеть Эухению в служанку. Так она будет привлекать меньше внимания. Да и чепец скрывал часть ее лица, уберегая от любопытных взглядов. — Здравствуй. Эухения выглядела взволнованной и сжимала в пальцах ручку корзинки, где сидел ее питомец. Патрисия одобрительно пожала ей руку, подбадривая ее. — Прошу всех пройти на борт, — раздался голос с корабля. Эухения и Патрисия уже стали подниматься по трапу, как за их спиной раздался громкий голос. Все четверо застыли. Это был Рейнальдо, майордомо семьи Вильянуэва. — Сеньоры, вы не видели сеньориту Эухению?