***
Патрисия посвятила почти весь следующий день расшифровке рецепта. И это оказалось непростой задачей. Часть страницы была запачкана воском от свечей. Понемногу она разобралась, что снадобье должно иметь сладковатый запах, но быть горьким на вкус. Но не все составляющие пока были понятны. Многие слова сохранились лишь наполовину. У глаголов сохранились только окончания! Вот что означает окончание «-ать»? Это глагол, но что нужно делать? Мешать? Натирать? Взбивать? Нарезать? Стиснув зубы, она продолжила расшифровывать слова, пытаясь чуть ли не по количеству букв угадать, что когда-то было написано на потускневшей странице. На следующий день после долгих мучений Патрисия решила попробовать приготовить то, что она восстановила. К счастью, все необходимые травы были на кухне. И, взяв кастрюлю, она поставила снадобье на огонь. — А что вы делаете, сеньорита? — нахмурилась Элена. — Один знакомый просил приготовить настойку от расстройства желудка. Я попробую, — Патрисия стала следовать рецепту, переписанному ею начисто. Но снадобье стало пригорать, и через двадцать минут Патрисия, ворча и ругаясь, вылила все в помойное ведро. Ничего не вышло! Теперь придется отскребать кастрюлю добрых полчаса! — Сеньорита, давайте Беба почистит! Мне кажется, вы не так не что-то сделали! — Элена снисходительно забрала у нее кастрюлю. — Да, что-то ничего не выходит! Пойду и еще раз перечитаю. Наверное, я не так перевела с латыни. Патрисия ушла в комнату, чувствуя разочарование. Сегодня готовка отменяется. Иначе слуги тоже что-то заподозрят и доложат дяде. Надо еще почитать рецепт и исправить все, что она не поняла. Возможно, что со второго раза она сумеет приготовить снадобье. Но мысли путались, а буквы расплывались перед ней. И даже элементарные слова на латыни казались ей непонятными. Надо сделать перерыв. Патрисия спрятала книгу и достала учебник по естествознанию. Ей еще предстоят экзамены, которые нужно сдать с первого раза и на отличные оценки. За книгой Патрисия даже не заметила, как в комнате стало темно. — Сеньорита, дядя ждет вас на ужин. Вы опаздываете! Она отложила книгу и неохотно встала из-за стола. Что ей делать с рецептом?***
Все утро Патрисия вновь посвятила расшифровке рецепта и попыталась вновь его приготовить, но и вторая попытка оказалась неудачной. Снадобье получилось не темно-красным, а бурым. Темная жидкость вновь отправилась в помойное ведро и была вылита в сточную яму. Патрисия заперлась в комнате и почувствовала, как рыдания подступают к горлу. До свадьбы остается чуть меньше двух недель. А еще ничего не готово! И план побега не продуман окончательно. Но через минуту она хмыкнула, вытерла слезы и вновь открыла книгу. Она так просто не отступится! Она восстановит этот рецепт. То, что написано на этой пожелтевшей странице, станет ее выходом на свободу! После сиесты она решила сходить на кладбище и оставить цветы на могиле кузена. Надо все внимательно осмотреть и просчитать. Чтобы не задохнуться, если ее похоронят. — Сеньорита, почему вы никогда не оставляете цветы своему отцу? — спросила Беба. Патрисия сурово посмотрела на свою спутницу, и служанка предпочла замолчать и потупиться. — Подожди меня у входа на кладбище, — сурово скомандовала Патрисия. — Но… — Иди. Беба поклонилась и вышла из склепа. Патрисия положила цветы на гроб брата и перекрестилась, украдкой глядя по сторонам. Справа и слева от входа шли две длинных ниши, выложенные изнутри камнем, и в них просто опускали гробы всех умерших членов семьи Тенорио. В голове у покойных просто ставили небольшую каменную табличку с датами жизни и именем. Но сверху гробы не накрывали массивными каменными плитами, как в других склепах. Тем лучше. Она не задохнется, даже если ее гроб туда опустят. Да и глубиной ниши были всего лишь в половину человеческого роста. В центре склепа стоял прямоугольный каменный выступ, напоминающий стол. По обычаям семьи покойных сразу после смерти мыли, обряжали и приносили сюда. Потом приходил падре и читал молитву, а потом уже гроб опускали в нишу. Патрисия невольно подумала, что здесь на первом месте был скорее уж не религиозный, а бытовой обычай. Если кто-то умирал летом в жаркую погоду, тело нужно было как можно скорее унести из дома. Она поежилась. Тот, кто строил этот склеп, так сконструировал стены и потолок, что даже в самый жаркий день тут стоял леденящий холод. А если она замерзнет? Надо спрятать здесь теплую одежду. И, наверное, заранее припрятать документы и вещи, которые она заберет с собой. Но где их спрятать? Может, положить между гробами? Нет! Вдруг на кладбище промышляют воры? Для них ведь нет ничего святого. Они могут войти в склеп и просто украсть ее вещи! Патрисия дошла до правого угла склепа. Там были упокоены отец и мать дяди Луиса и его покойная жена, мать Хуана. И за нишей прятался Дарио, когда его преследовали разъяренные мужчины. Она коснулась стены, мучительно размышляя, и тут камень со скрипом отодвинулся. Патрисия испуганно отступила в сторону, чуть не споткнувшись об выступ ниши. Это был тайник! Она вновь коснулась камня, и он со скрежетом закрылся. Судьба дала ей знак. Вот где можно все спрятать! Прекрасно! Осталось самое главное: приготовить снадобье и уговорить Дарио! Выйдя с кладбища, Патрисия заметила, как около Бебы стоит молодой лакей и о чем-то беседует с ней. Она узнала этого мальчишку: он прислуживает семье Кастелучо. Патрисия еле заметно улыбнулась. Похоже, у молодой горничной появился ухажер. Беба смущенно опустила глаза, а лакей поклонился и исчез. Влюбленностью и рассеянностью служанки тоже не грех воспользоваться! — Простите, сеньорита. — Твой поклонник? — Что вы? Разве нам разрешат пожениться? — Я бы не стала возражать… — улыбнулась Патрисия, и глаза Бебы засверкали от радости.***
Третья попытка приготовить снадобье тоже не увенчалась успехом. В этот раз снадобье не пригорело, но теперь стало желтым и вновь отправилось в помойную яму. Патрисия чувствовала, как у нее дрожат руки. Время неумолимо приближалось к свадьбе. А она так и не смогла восстановить рецепт. И с Дарио тоже не было возможности побеседовать. В собор он почти не приходил, вызывая осуждение всех горожан. А больше Патрисию никуда не отпускали. Но тут на помощь неожиданно пришла Исабель. Придя в гости, она добродушно поздоровалась. — Дон Луис. Через пять дней ночь святого Хуана. Позвольте Патрисии пойти со мной на карнавал. — Но ведь гулянье будет до полуночи, если не позже. — Мы не будем гулять допоздна, — заверила дона Луиса Исабель. — Просто повеселимся. Неужели ваша племянница всю жизнь должна сидеть взаперти? Патрисия с благодарностью взглянула на подругу. — Только пусть идет со служанкой, — неохотно согласился дон Луис, — и ведет себя прилично. Беба кивнула, а Исабель подмигнула Патрисии. — Есть у тебя платье для маскарада? Могу сказать своей портнихе, и для тебя что-нибудь смастерим. Она быстро шьет! Патрисия прищурилась, размышляя, и ответила: — Пойдем на рынок. Я кое-что докуплю и сама смастерю себе костюм. Воспользовавшись тем, что Беба и Исабель копались в ворохе шелка, Патрисия ускользнула к торговцу, который делал парики. И быстро выбрала себе дорогой с черными длинными кудрями. Ее покупка никого не удивила: многие покупали себе парики к костюмам на праздники. А другой торговец тут же предложил ей маску. Патрисия выбрала красную, закрывавшую глаза до носа. Быстро расплатившись, она вернулась к своим спутницам и показала на два отреза. — Возьму красный и розовый шелк. — Тебе точно не нужна помощь? — переспросила Исабель, когда они вернулись с рынка. — Я сама! Исабель просто хотела приободрить Патрисию, поэтому и пригласила ее на праздник, но у той уже сложился целый план в голове. Это отличная возможность увидеть Дарио. Если она не сможет сварить снадобье, возможно, он придумает другой способ избежать свадьбы. Патрисия разложила на столе свои старые выкройки и стала прикладывать к груди отрез красного шелка. То, что нужно! С черными волосами и в маске ее никто не узнает. Можно обрядиться цыганкой, как Красотка-андалузка, и никто не поймет, что на праздник пришла благородная сеньорита. Следующие дни Патрисия металась между столом с нитками и иголками, книгами и кухней. Новые попытки сварить снадобье не увенчались успехом, но Патрисия не намеревалась сдаваться и вновь возвращалась к рецепту. И когда платье было готово, Патрисия решила вновь испытать судьбу. Она вновь пришла на кухню и вновь начала осторожно складывать все травы в кастрюлю. Темная жидкость булькала в глубокой кастрюле, заставляя ее волноваться. А если и в этот раз ничего не выйдет? — Сеньорита, что ж это за дьявольский рецепт, коли вы его уже третий раз никак сварить не можете? — проворчала Элена. Патрисия промолчала. Кухарке не стоит знать, что попыток приготовить снадобье было гораздо больше. Просто Патрисия соблюдала осторожность и возилась на кухне, когда служанки уходили на рынок или в сад. — Страницы в книге выцвели, вот я не сразу поняла, что надо добавить в кастрюлю. Но надо человеку помочь. А то он уже месяц животом мается! — Надо не грамоте учиться, а все вот тут хранить! — Элена показала пальцем на свой лоб. — Книжки пропадут, а голова у тебя навсегда на плечах останется. Патрисия предпочла не спорить с кухаркой, а вновь стала помешивать настой. Через двадцать минут она сняла кастрюлю с огня и процедила. Ее руки задрожали от волнения. В этот раз настой получился именно такого цвета, как и написано в рецепте. Темно-красный. И сладковатый запах разлетелся по кухне. Оглянувшись на Элену, которая что-то ставила под стол, Патрисия взяла ложку и украдкой попробовала снадобье. Ее сердце забилось, как сумасшедшее. Настой был горький! Значит, теперь все верно! Патрисия перелила настой в маленький стеклянный флакон и бережно унесла его в свою комнату. Надо припрятать его в сундук вместе с документами! Только бы слуги ничего не нашли. Она закружилась по комнате, радуясь тому, что сумела разгадать рецепт! Патрисия недавно взяла у Исабель книгу, где описывались всякие ароматы, духи, благовония, которыми можно привлечь мужчину. Патрисия выманила ее у подруги под предлогом того, что хочет понравиться мужу. Исабель посмеялась, но не отказала ей в просьбе. Сказала, что это книгу якобы написали женщины-мавританки. Ведь у мавров было разрешено иметь несколько жен, и женщины шли на всякие ухищрения, чтобы заинтересовать своих мужей и пробудить в них страсть. Чтобы убедить Дарио помочь, в ход пойдет все. Просьбы, уговоры и даже женские чары…***
Вечером Патрисия вместе с Исабель и Бебой оказались на площади. Она с трудом узнавала все вокруг. Играли музыканты, стояли столы с угощениями. Повсюду висели украшения из цветов и растений. Повсюду пахло мясом, вином и пирогами, которые пеклись именно для этого праздника. Для самой короткой ночи в году. Повсюду раздавался хохот горожан. И богатые, и бедные, казалось, на эту ночь решили сплотиться и порадоваться приходу настоящего лета: жаркого, но полного жизни, дающего урожай и новые надежды. Мужчины пили вино, шутливо боролись на руках, состязаясь в силе. Женщины сплетничали, и Патрисия краем уха вслушивалась в их беседу. — Моя дочь замуж за кузнеца собралась. Представляешь! Да они пьют все по-черному! Намается она с ним! — А кто ж не пьет! — хмыкнула ее собеседница. — Пусть лучше за него идет. Пьет, зато рукастый! Все в дом! — Да уж! Как ни крути, а Господь каждой замуж повелел выходить и детей рожать! Исабель легонько толкнула Патрисию в спину, и они подошли к площади, где горел небольшой костер: символ этого праздника. Девушки отстукивали каблуками местный ритм, а Цыган Чико, считавшийся самым лучшим музыкантом в городе, звонко пел и играл на гитаре. Патрисия и раньше видела его на улицах, но не имела времени вслушаться. Как он здорово пел! И так громко, что его сильный голос перекрывал шум гомонящей толпы. Среди танцующих девушек выделялась и Красотка со своими рыжеватыми кудрями и пестрым платьем. В пышных кудрях алела роза. Хоть она и надела маску, но все сразу узнавали ее грациозный стан и изящные руки. Да, в танцах с ней мало кто мог сравниться! Патрисия перевела взгляд на Чико. Похоже, что Красотка ему очень нравится. Эту песню он словно посвящал ей. Словно он любит ее, не думая о том, сколько поклонников сменила эта пылкая и яркая девица. Любит терпеливо и молча, если можно так выразиться. Исабель отвлеклась, беседуя с кем-то из знакомых, а Беба кокетливо заговорила с тем лакеем Кастелучо, который за ней ухаживал. Она робко взглянула на Патрисию, и та кивнула. — Иди. Беба с сияющей улыбкой исчезла в толпе, пробираясь за своим другом к лотку со сладостями, а Патрисия вновь стала смотреть на танцующих девушек. Их веселье и смех оказались заразительными, и она сама выскочила к костру. Помедлив мгновение, Патрисия стала повторять за ними все движения, улавливать ритм гитары и кружиться под эту полную жизни музыку. Оказывается, местные танцы совсем простые. Чико заиграл что-то другое. Более медленное и соблазнительное. Красотка хотела выйти в центр, но застыла, недоуменно глядя на девушку с черными волосами в красно-розовом платье. Патрисия взмахнула своей роскошной юбкой и закружилась вокруг костра, черные пряди словно повторяли все ее движения. Все мужчины с интересом и желанием следили за ее танцем, и среди них она увидела Рафаэля. Он смотрел ей прямо в глаза, словно пытаясь рассмотреть ее лицо под маской. На мгновение замерев, Патрисия вновь закружилась по площади под звуки гитары. Ее красная юбка вновь начала парить по воздуху, повторяя все ее движения. Она пристально смотрела на Рафаэля, чувствуя злость и радость одновременно. Нет, Рафаэль, на твои уловки Патрисия не купилась. Она раскрыла твое настоящее имя. Приблизившись к нему, она еле слышно усмехнулась. Она скоро уедет из этого города. Скоро будет дома, в Париже, скоро станет врачом! Никогда больше не будет ни от кого зависеть. И никогда больше не увидит того, кто отправил на тот свет ее кузена! Музыка закончилась, и все начали ей хлопать. — Кто она? Я ее не видел раньше! — раздались голоса мужчин. — Получше Красотки танцует! — хмыкнул кто-то еще. Тяжело дыша, Патрисия повернулась и увидела среди мужчин Дарио. Он не сводил с нее своих черных глаз. Чико заиграл какой-то новый мотив, и мужчины стали приглашать на танец девушек. Недолго думая, Патрисия схватила Дарио за руку и вытащила в центр. Он с насмешливой улыбкой последовал за ней, хищно всматриваясь в ее лицо. Медленная музыка заставила их сначала словно идти вдоль костра нога в ногу, а затем начала все убыстряться и убыстряться. И понемногу все танцующие ушли в сторону, словно уступая им место. Дарио, танцуя и хлопая в ладоши, стал отходить в сторону, а Патрисия, грациозно извиваясь, стала приближаться к нему. Он обнял ее за талию. Первым порывом было отстраниться, но Дарио уже закружил ее в танце, незаметно касаясь ее то ее плеча, то руки. Патрисия почувствовала, как ей стало жарко от этих прикосновений, почувствовала, как его взгляд прожигает ее насквозь. Но так и должно быть. Нужно его заинтриговать! Его прикосновения становились все требовательнее. Она начала отстраняться, высвобождаться из его рук, но теперь Дарио превратился в преследователя. И с последним аккордом вытянул руку и схватил Патрисию за запястье. Она оказалась в его объятиях, нарушив все правила приличия. Он прижался лицом к ее шее и вдохнул аромат ее духов. Патрисия быстро высвободилась из его рук, заливаясь краской от его прожигающего взгляда. И встретилась глазами с Рафаэлем. Он пристально рассматривал ее. А если он узнал ее, невзирая на парик и маску? Забыв о смущении, она засмеялась. Музыка стихла, и все захлопали. Дарио тяжело дышал, скользя взглядом по ее вырезу. Она вновь смутилась, глядя по сторонам. Если Исабель и Беба увидели это, ей не поздоровится! Но Исабель куда-то ушла, а Беба вместе со своим другом хохотали над чем-то, стоя около лотка с мясными пирогами. Музыка вновь заиграла, и Патрисия незаметно сунула Дарио записку. Он нахмурился, но, воспользовавшись его замешательством, она исчезла в толпе.***
Развернув листочек, которая эта незнакомка вытащила из выреза своего платья, Дарио прочитал следующее: «Я знаю, где ты живешь. Приду к тебе через полчаса». Он хмыкнул, пытаясь найти ее, но красно-розовое платье уже исчезло в толпе. Что задумала эта девица? Или кто-то из его бывших любовниц пытается таким образом встретиться с ним? Вряд ли! Он не помнил никого похожего. Но девчонка не так глупа. Им и в самом деле стоит уйти по отдельности. Иначе после такого танца они вызовут целую тучу пересудов. Дарио поздоровался с парой парней, выпил с ними стакан вина, а затем незаметно выскользнул из гущи гуляющих горожан. Этой девицы не было видно. Словно она провалилась сквозь землю. Кто же она? Первый раз девушка сама пригласила его на танец. И впервые сама назначила свидание. Были, конечно, девицы, которые напрямую говорили, что хотят встретиться с ним, отдавались ему без сопротивления, но такого в его жизни еще не было. Впервые его приглашала незнакомка, чье лицо он не видел. Оказавшись в гостиной дома, Дарио быстро приказал принести ему вино и два бокала, а затем распорядился перестелить постель. Черт возьми, кто же она? Дарио еще ни разу не встречал эту хрупкую брюнеточку. Видимо, она недавно живет в городе. Если эта девочка такая же пылкая в постели, как и в танце, то ночь будет горячей и долгой. Дарио вспомнил, как она грациозно двигалась, как быстро билось ее сердце, когда он прижимался к ней, каким горячим было ее тело, когда он прикасался к ней. Он осушил бокал вина, пытаясь успокоиться. Где же она? Он чертыхнулся, глядя на часы. Или эта девица решила его одурачить? Страсть стала смешиваться с бешенством, когда прошло уже сорок минут. И наконец-то дверь открылась. Дарио вскочил с дивана и злобным взглядом заставил дворецкого исчезнуть. Прошелестела красная юбка, и девушка подошла к дивану. — Признаюсь, я заинтригован. Впервые мне назначила свидание девушка без лица. Дарио протянул ей руку, но незнакомка отстранилась. — Хочешь вина? Наш танец отнял много сил! — он наполнил бокал и галантно протянул ей. Девушка кивнула, отпила пару глотков и поставила его на стол. Дарио тут же сделал два шага и протянул руку к ее лицу. — Я хочу увидеть твое лицо. Уверен, что ты красотка! Но девица, как кошка, извернулась и сделала два шага назад. И ее глаза в маске свернули зеленым. Дарио приподнял одну бровь и усмехнулся. — Решила поиграть в недотрогу? Хм… мне нравится! — он налил себе еще вина. Девушка повернулась к нему спиной. Дарио едва не поперхнулся, когда маска и черные пряди упали на пол, и по плечам рассыпались прямые золотисто-белые волосы. Незнакомка обернулась. — Патрисия?