***
На следующее утро Дарио пришел к назначенному времени в собор. Патрисия жестом просила его подняться на Хиральду. Только там им бы никто не помешал. Убедившись, что падре и его причетники заняты, Патрисия ускользнула вслед за ним наверх. После длинного изогнутого коридора она поднялась на площадку сверху и остановилась, поправляя мантилью на волосах. — Патрисия, ты хочешь расстроить свадьбу? Что ты хочешь от меня? Мне нужно сказать дяде, что хочу на тебе жениться? — Нет, Дарио! — Или мы должны сбежать и тайно обвенчаться? — Нет, конечно. Повисла тишина, и через несколько минут Патрисия еле слышно сказала: — Мне не просто нужно расстроить свадьбу, Дарио. Я хочу уехать из Севильи! — Патрисия смахнула слезу и тихо прошептала: — Даже покойный Хуан обещал, что в восемнадцать лет даст мне возможность жить самостоятельно и откажется от опекунства. Я хочу жить одна! А теперь опекуном стал дядя, и он хочет выдать меня замуж! Мне нужно уехать! Понимаешь? Дарио тяжело вздохнул и пробормотал: — И куда ты хочешь уехать? Если пожелаешь, мы уедем в Гранаду. Там тебя никто не найдет! Можем уплыть и начать новую жизнь. Патрисия замерла. Неужели Дарио признается ей в любви таким странным способом? Но тут она вспомнила учебник географии и книги о географических открытиях. Гранада, даже получив независимость, словно осталась провинцией Испании, захолустьем. Вряд ли там есть университет, нужный ей. Влажный климат, невыносимая жара, тучи малоприятных и очень опасных насекомых, где скорпионы и москиты были самыми безобидными существами. Да и странные местные жители с их обычаями тоже пугали. — Нет, Дарио. Мне нужно уехать в Париж. — Что? — воскликнул он, и Патрисия умоляюще сжала его плечо. — Сейчас об этом вся Севилья узнает. Дарио бросил взгляд на гомонящую площадь и ведущие от нее многочисленные улочки. — Во Францию? — Да, и я всё продумала. Волнуясь и запинаясь, Патрисия изложила Дарио весь свой план. Он побледнел и схватил ее за плечи. — Ты совсем ополоумела? — рявкнул он, забыв о правилах приличия и не думая, что их могут услышать даже здесь. — Так меня никто искать не будет! Все будут думать, что я мертва! И я стану свободной! — Ты не понимаешь? А если это снадобье навредит тебе? Если ты не проснешься? Или оно просто не сработает? — Дарио, я все верно приготовила! — пробормотала она уже не так уверенно и стиснула в руках носовой платок. Дарио словно озвучил все ее сомнения! Но обратной дороги нет. — Патрисия! Я помогу тебе бежать, но давай придумаем другой план! Я не хочу, чтобы ты рисковала жизнью! — Дарио, я не меньше рисковала твоей… — она сделала акцент на этом слове, — …жизнью, когда вытаскивала дробь из плеча. Но все получилось. — Давай сделаем иначе! — Как? Дарио, до свадьбы остается всего ничего! У меня нет времени придумывать другой план. Дарио фыркнул и покачал головой. — Мне этот план не нравится. Патрисия, давай подумаем еще! И встретимся завтра. Оставив ее на Хиральде, Дарио незаметно выскользнул наружу. Патрисия даже не знала, радоваться ей или волноваться. Он вроде согласился помочь. Но что он придумает, чтобы помочь ей уехать?***
Дарио сел на диван в просторной гостиной и позвал майордомо. Слуга тут же налил вина и с поклоном удалился. Дарио залпом осушил весь бокал, глядя на резной камин на противоположной стене. Патрисия… Патрисия хочет с ним сбежать! Поверить невозможно! В последние дни перед ним она раскрылась совсем в ином свете. Он откинулся на диван и закрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер. Тихая кузина, покорная воспитанница монахинь и сеньорита, прославившаяся в городе своей набожностью и добротой… Но в тот вечер она превратилась в сирену-соблазнительницу и воспламенила его до предела. Ее движения, повороты головы, движения рук в танце гипнотизировали и завораживали. Ее руки, запах ее кожи, голубые глаза и светлые волосы, разметавшиеся по плечам. не давали ему покоя всю ночь. Он до поздней ночи вертелся на постели, пытаясь успокоить свою страсть. Она ведь почти не сопротивлялась ему, но в последний момент ускользнула… Да, Дарио мог бы сделать своей, заявить о своем праве на это хрупкое стройное тело. Но ее взгляд остановил ее. Нежные голубые ангельские глаза превратились на один миг в зеленые, и благородная сеньорита показалась ему ведьмой, волчицей! Безмолвно Патрисия намекнула ему, что далеко не так проста и не сдастся без боя. Дарио встречал разные женские взгляды: полные обожания, мольбы, страсти, испуга, застенчивости и ласки. Но впервые в ее глазах он увидел незнакомую твердость и жесткость, заставившую сдержаться. Он вспомнил ту пирушку, когда Хуану пробили голову. Когда Патрисия оказала им обоим помощь и вернулась к монахиням, Дарио в шутку бросил: «Хорошая жена из нее выйдет, когда она подрастет!» Но другу эта шутка пришлась, мягко говоря, не по вкусу. Хуан выхватил шпагу и, морщась от боли в голове, рявкнул, что выпустит Дарио кишки, если он еще раз скажет о Патрисии что-либо подобное. Хуан хоть и был отъявленным ловеласом, но взбесился от мысли, что кто-то посягнет на любимую кузину. Дарио отпил еще вина и ухмыльнулся. Теперь это уже неважно. Что ж. Он побудет для нее влюбленным кабальеро. Выполнит ее каприз и отвезет в Париж. А там никто не помешает ему насладиться этой девицей. В Париже не будет дядюшки Луиса, всесильного и высокородного дворянина. И уже не будет Хуана, который мог бы одним ударом шпаги отправить его на тот свет. Патрисия Тенорио станет для него самой желанной добычей! Раздался стук в дверь, и в комнату ввалился помятый, но прилично одетый мужчина. — Простите, сеньор Дарио. Я сказал, что вы заняты, но… Мужчина выхватил револьвер и направил его на Дарио. — Что вы себе позволяете? Я сейчас гвардейцев позову. Вы знаете, кто этот сеньор? — завопил дворецкий, хватая мужчину за руку. — Зовите хоть алькальда! — рявкнул мужчина. — Расскажу, как этот бесстыдник мою дочь совратил... — мужчина прибавил пару крепких словечек. Дарио жестом попросил дворецкого уйти и медленно встал с дивана. — Сеньор, прошу вас объясниться. С кем имею честь? — Я отец Сильвиты Геррейро! — Очень рад вас видеть! Мужчина не ожидал такого приема и замер. Но через мгновение справился с замешательством и злобно прошипел: — Ты совратил мою дочь, а теперь улыбаешься? Даже не вздумай отнекиваться или убегать! Мои сыновья стоят за воротами и быстро тебя скрутят. Дарио подошел к мужчине и быстро выдернул у него из руки револьвер. — Но если вы сейчас застрелите меня, то жениться на вашей красавице я точно не смогу. Я хотел завтра прийти к вам в дом, попросить руки вашей дочери. — Не заговаривай мне зубы, гаденыш! Думаешь, если богатый, значит, можно девушек позорить? Да я тебя кастрирую, как жеребца. Дарио сделал вид, что пропустил мимо ушей эту колкость. Хотя он боролся с желанием разбить голову этому папашке. — Зря вы вспылили, сеньор. Я сегодня был в соборе Мария-де-ла-Седе и говорил с падре. Он искал для меня подходящий день для нашего венчания в ближайшие недели. — Что? — Вы правы, что мы с Сильвитой согрешили. Поэтому нужно прикрыть этот грех, как можно скорее. Сеньор, вы согласны? — Ну… да. — Никаких пересудов из-за поспешной свадьбы не будет. Все знают, что моя семья живет в Гранаде, и в любой момент отец может вызвать меня домой. Прошу вас, сеньор. Позвольте отлучиться. Дарио вышел из комнаты и скрылся в своем кабинете. Через пару минут он вынес увесистый мешочек с деньгами и протянул отцу. — Закажите ей у портнихи подвенечное платье, купите туфли, устройте праздничный стол. Насколько я помню, ваша семья небогата. Можете даже приданое ей купить. — Ну уж не настолько мы бедны! — фыркнул отец, но деньги взял. — Приданое у нее давно готово. Мужчина подозрительно покосился на Дарио, но тот с приветливой улыбкой попрощался с ним. — Завтра жду вас в гости. — Непременно, — отозвался Дарио. — Приду и попрошу ее руки. Перепуганный дворецкий проводил отца и вошел в комнату. — Сеньор, простите мою бестактность, но ваши похождения могут плохо закончиться. Еще и эта богатая сеньорита, которая вам руку лечила… — Замолчи! Я сам знаю, как поступать! — рявкнул Дарио и налил себе еще вина, чувствуя, как злость словно переливается через край. Все. Придется вновь уезжать из Испании, пока эта Сильвита его не окрутила. Неужели он женится на девчонке всего лишь после одной ночи? Да, у нее аппетитное тело, но лицом она блекла и невзрачна по сравнению с Патрисией… Похоже, размышлять некогда. Пусть Патрисия выпьет это снадобье, и они потом тайно уедут. Он вспомнил, что на окраине Севильи живет один малый, который делает заграничные фальшивые паспорта. Если им с Патрисией уехать под чужими именами? Представиться супружеской парой? Дарио почесал бровь и встал с дивана, глядя в окно. Мужчины посудачили о чем-то и стали уходить. Он ухмыльнулся. Наивный этот папаша, как и братишки! Дарио Рохаса дель Лобо не стреножит ни одна девица! А сейчас надо найти этого парнишку и заказать пару документов. Дарио достал кошель с деньгами, надел шляпу и вышел из дома.***
Комнаты, которые занимала Патрисия, превратились в какой-то склад. Все ее вещи, приданое и прочее упаковывали в сундуки. Ведь после свадьбы все это должно оказаться в доме мужа. И, воспользовавшись суматохой, Патрисия осторожно сложила саквояж для побега. Документы на банковский счет, паспорт, скромная сумма денег. Но этого было мало. Часть придется занять у Дарио. Туда же она уложила мыло, полотенце, ложку, кружку, и небьющуюся миску, еще одни панталоны, нижнюю юбку и рубашку. Помедлив, Патрисия спрятала туда же перешитый костюм кузена. Вдруг придется переодеться в мужчину, чтобы путешествовать? А также положила сверху теплую шерстяную шаль, накидку и шляпку. На глаза ей попались тетради Эухении. Патрисия помялась пару мгновений и спрятала их туда же. В Испании никто не издаст истории, написанные женщиной. А если попросить «Женский клуб» поспособствовать? Вдруг в Франции детские сказки обретут любовь читателей? Может быть, это неправильно, но эти истории должны увидеть свет. Обернувшись на дверь, Патрисия осторожно достала из стола портрет мамы, достала ее перстень и ключи от парижских квартир, которые тоже хранились у дяди в кабинете. Хранились они в укромном месте, и дядя вряд ли их хватится. А затем нерешительно сняла крестик с шеи. Если ее похоронят, то крест снимут по католическим обычаям. А расставаться с ним навсегда она не хотела. Патрисия спрятала его в саквояж. Подумать только! Высокородная сеньорита путешествует налегке! Уже на выходе из комнаты она остановилась, распахнула шкаф и вытащила оттуда черный парик. Его тоже надо прихватить с собой. Привлекать внимание светлыми волосами тоже не стоит. Вздрогнув, Патрисия схватила письмо из «Женского союза». Чуть не забыла! Не стоит оставлять ни следа, который мог бы рассказать о ее побеге. — Дядя, схожу в собор и еще на могилу кузена. Хочу помолиться. — Конечно. А что это у тебя? Патрисия хотела спрятать саквояж под накидку, но было уже поздно. — Я брала у падре книги, но некоторые позабыла вернуть… Их много… Мне их в руках не унести. Когда вытащили из кладовой сундуки, саквояж мне попался на глаза, ну я и решила им воспользоваться…вот, — на ходу выкрутилась она. Дон Луис рассмеялся. — В дорожном чемодане таскать книги. Вот еще глупость! — Дядя, мне так удобнее. — Так пусть Беба все отнесет. — Нет. Все слуги заняты сбором моих вещей. И потом, книги дорогие и старинные. Вдруг порвут или уронят? Я не хочу краснеть перед падре. Я дала честное слово, что буду осторожна. — Ну, иди. Патрисия пришла в храм, где встретила Дарио. Он незаметно сунул ей записку и сел на соседнюю скамью. Патрисия украдкой развернула листок и прочла следующее: «Патрисия, я понял, что твой план самый реальный. Я помогу тебе уехать. Я нашел человека, он сделает нам поддельные паспорта. Мы сможем уехать из Испании под чужими именами, и дядя точно не найдет тебя. Напиши мне записку. После сиесты я подойду к решетке твоего сада и заберу ее». Она кивнула. Эта идея ей нравилась. Подмигнув Дарио, она направилась в библиотеку. Сегодня наверх саквояжа она положила книгу «Сильнодействующие снадобья». Надо ее вернуть, пока падре не хватился. Подойдя к входу в библиотеку, она обернулась и увидела пристальный взгляд Дарио. И ей стало не по себе. А если он воспользуется ее состоянием после того, как она очнется? Если начнет домогаться, а она будет слишком слаба, чтобы сопротивляться? Патрисия спустилась вниз и осторожно вытащила книгу из саквояжа. А затем подошла к окну. Вроде бы в книге были какие-то снадобья для мужчин. И уже через несколько минут Патрисия увидела один настой, который можно добавить мужчине в чай или кофе. И на пять дней его интерес к женщинам угаснет. Этот рецепт остался еще от мавров. Они подмешивали такое снадобье своим военным, чтобы они во время долгих походов могли обходиться без женщин. Еще бы! Мавры славились своей пылкостью и любвеобильностью. Не зря же у них разрешено иметь несколько жен! Рецепт был очень простым, и все травы были доступными на рынке. Не то, что сонное снадобье! Патрисии пришлось даже просить Альберто раздобыть для нее несколько редких и дорогих трав. Не подозревая об этом, ее жених помог ей восстановить утраченный рецепт. Патрисия перечитала его несколько раз и запомнила наизусть. Надо напоить перед свадьбой Дарио этим кофе. Хоть немного унять его пыл и удержать от опрометчивого поступка. Оставив книги в библиотеке, Патрисия ушла в склеп. Положила цветы на гроб кузена и, пугливо озираясь, открыла тайник. После недолгих попыток она втиснула саквояж внутрь и закрыла его. После сиесты Патрисия вышла в сад и сделала вид, что осматривает цветы. Дарио прошел мимо решетки сада, делая вид, что не замечает ее. Патрисия выудила из-за пазухи письмо и прошмыгнула к забору. Выкинув письмо и удостоверившись, что Дарио его подобрал, она вернулась к работе. В письме она написала, что выпьет снадобье утром, что через тридцать шесть часов придет в себя. Дарио должен обязательно прийти в склеп вместе с дядей и узнать, где ее похоронят. А вечером прийти и забрать ее. Через два дня Дарио подкараулил ее в саду и вновь бросил письмо через решетку. Патрисия быстро схватила его с земли и узнала, что Дарио уже купил билеты до Кадиса, и что тот парень уже сделал им паспорта. Патрисия жестом попросила его подождать и забежала в дом. В своей комнате нацарапала записку карандашом, быстро спустилась в сад и перебросила ее через забор. Она пригласила его завтра на чай. Дарио удивленно приподнял одну бровь, но кивнул, заметив ее умоляющий взгляд. Дон Луис удивился, но приветливо принял Дарио и стал расспрашивать о делах и об отце. — Дядя, позвольте я распоряжусь насчет кофе. Элена возилась с ужином, и Патрисия ловко приготовила кофе сама. Улучив момент, выудила из своих юбок крохотную склянку и влила снадобье в чашку. Затем ловко спрятала ее обратно и поставила на поднос три чашки. — Патрисия, есть же слуги! — ласково, но сердито сказал дядя Луис. — Дядя, мне совсем нетрудно поухаживать за гостями и за вами! — Скажите, Дарио, это верно, что вы собираетесь жениться? — дон Луис наклонился и оперся на трость. Патрисия чуть не выронила поднос и испуганно посмотрела на Дарио. Но тот невозмутимо ответил. — Да, я попросил руки у Сильвиты Геррейро. Через пару недель будет наша свадьба. Патрисия замерла, недоуменно глядя на Дарио. Неужели он пошел на попятную? Сильвита — это сеньорита из обедневшей, но благородной дворянской семьи. Патрисия поставила перед ним чашку и протянула вторую дяде. Только бы не перепутать! Затем взяла свою чашку и села в кресло. — Я сейчас очень занят приготовлениями к свадьбе, но непременно загляну на венчание к сеньорите Патрисии. Я очень рад за нее. Думаю, и покойный Хуан, упокой, Господи, его душу, будет рад, что кузина выйдет замуж за достойного человека. — Аминь! — кивнул дон Луис и перекрестился. Патрисия последовала его примеру. Дарио сделал пару глотков и улыбнулся. — Никогда такого кофе не пробовал! — А это французский кофе… — Странно, я не замечаю разницы! — нахмурился дон Луис. — Дядя, я вам несколько раз уже готовила такой кофе. — Возможно. Патрисия опустила глаза, чувствуя, как горит лицо. А если Дарио станет дурно после этого снадобья? Но теперь уже поздно что-то менять. Когда Дарио стал прощаться, Патрисия вызвалась его проводить. Убедившись, что слуг нет поблизости, Патрисия испуганно спросила: — Ты передумал? — Нет. Я помогу тебе, как и обещал. Эта девица просто влюбилась в меня и наговорила своему отцу всяких глупостей. Я пообещал ему, что мы поженимся, и на эту неделю он оставил меня в покое. Вся семья готовится к свадьбе, которой не будет… — Дарио ухмыльнулся, и ее тревога стала слабее.***
Накануне свадьбы Патрисия сожгла все записки Дарио, перед этим изорвав их в мелкие кусочки. Весь день она была сама не своя. Вновь сходила в храм, отнесла все оставшиеся книги и встретилась с падре Мигелем. — Дочь моя, я беседовал с доньей Кармен и твоим дядей. Они говорят, что не согласны со мной. Что этот брак будет выгоден обеим семьям. — Падре… спасибо вам за все. Я подумала… пусть все будет, как будет. Возможно, этот брак к лучшему… Падре Мигель кивнул, и Патрисии стало стыдно. Падре был так добр к ней, а она пойдет на такой обман! Сбежит, воспользовавшись его книгами. — Я буду молиться за тебя, дочь моя! Возможно, Альберто позволит жене и дальше помогать мне. Мне жаль будет терять такую помощницу. Ты очень одаренная целительница. Патрисия попрощалась с падре и пришла в дом. Сегодня ей не хотелось никого видеть. Но пришли служанки и стали надевать на нее платье. Когда ее туалет был закончен, дядя Луис вошел в комнату и окинул племянницу довольным взглядом. — Жаль, что твои родители не дожили до этого дня. Ты очень красивая невеста. Патрисия потупилась, а дон Луис продолжил: — Помни, что ты делаешь это ради семьи. Все забудут о скандальных выходках кузена. И наша репутация окончательно восстановится. Патрисия кивнула и подошла к окну, чувствуя, как белый шелк словно давит ей на грудь и не дает дышать. А если Дарио не придет? А если снадобье не сработает? Тогда завтра ей придется выйти замуж! Служанки помогли ей одеться в домашнее платье и ушли. Весь вечер Патрисия сидела в комнате, чувствуя, как колотится сердце. Правильно ли она делает? Меняет тихую и понятную жизнь на настоящую безумную авантюру? Сможет ли она поступить в университет? Сможет ли жить сама? Вечером после ужина дядя Луис позвал ее в гостиную, усадил на диван и начал долгую и занудную речь о том, что ей нужно слушаться мужа, что нужно поскорее родить внуков. Патрисия кивала, но ее мысли вновь возвращались к флакону, спрятанному в один из сундуков. Надо выпить его рано утром. Не проспать! — Дядя, вы простите меня! Я хочу спать. — Конечно, дочка, у тебя завтра непростой день. Благослови тебя Господь. — Дядя, я вас очень люблю! — Патрисия поцеловала его в щеку и пошла к лестнице, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Если бы дядя не был так настойчив по поводу свадьбы. Если бы он понял ее желание учиться… Но из-за своей черствости он не слышит племянницу! В тот момент, когда Патрисия поднялась наверх, к дону Луису подошел Густаво и встревожено прошептал: — Дон Луис, не хочу вас пугать, но сегодня ночью из тюрьмы сбежали донья Бернарда и ее майордомо Рейнальдо. — Что? — И двое парней, которые осмелились ударить сеньориту Патрисию, найдены в камере убитыми. — Бог мой! — Завтра на свадьбе нужно быть осторожными. Вдруг они решат отомстить! Дон Луис перекрестился и поблагодарил майордомо за новость.***
Патрисия провела всю ночь без сна, молясь и каясь в своем поступке. Но понимала, что пути назад не будет. Она хочет вернуться домой. Хочет учиться. Да, бежать таким способом по сути преступление, опасная авантюра. Но только так она обретет свободу. Начало светать. И Патрисия достала флакон с красной жидкостью. Она долго смотрела на флакон, а затем открыла его и села на постель. Нет! Не стоит медлить! Иначе она станет женой Альберто. И разрушит несколько жизней. В том числе, и свою… Она медленными глотками выпила все снадобье и почувствовала, как горечь растеклась по всему горлу. Затем торопливо помыла флакон и спрятала его обратно в сундук. Но сон не наступал. Патрисия подумала, стоит ли ей одеться в домашнее платье, но затем отложила его. Это может вызвать подозрения. Она забралась под одеяло и стала вслушиваться в свои ощущения. Сердце билось, как и обычно, дыхание не замирало. Патрисия поворачивалась с одного бока на другой, но сон не приходил. Сердце почему-то начало биться сильнее и сильнее. Паника охватила ее. Неужели она что-то перепутала? Боже, а если все сработает не так? Патрисия села на постели. Может, пока не поздно, стоит выпить воды или молока? Пусть ее стошнит, и вся эта гадость выйдет наружу. Но через минуту она почувствовала, как сердце стало успокаиваться, а дыхание стало прерывистым. Голова налилась тяжестью, и Патрисия опустилась на подушку. Ей показалось, что она летит в пропасть, и свет вокруг гаснет…***
— Дон Луис! Дон Луис! Там… там! — в комнату дона Луиса влетела рыдающая Беба и не менее испуганный Густаво. — Что происходит? Вы забыли о том, как себя вести с сеньором? — Сеньорита Патрисия… умерла! — всхлипнула Беба. Дон Луис замер и осел на кровать, хватаясь за сердце. Но Элена тут же внесла в комнату успокоительное. Слуги быстро привели хозяина в чувство и почти силой влили в него настой. Дальше все было словно в кошмарном сне для всех обитателей дома Тенорио. Пришел дон Себастьян и Альберто, и оба пришли в ужас от того, что сеньорита Патрисия умерла во сне. Беба, забыв о правилах приличия, плакала навзрыд. Затем побежала на рынок и поведала все цветочницам Пурите и Магнолии. — Господи, так это же Бернарда со своим прихвостнем! Больше некому. А если они убили Патрисию? Сбежали из тюрьмы и отомстили ей? — Бедняжка. Спасла Эухению, а сама погибла от рук злодеев. Пурита и Магнолия начали всхлипывать. Все торговцы, которые обращались к Патрисии за помощью, начали галдеть и думать о том, из-за чего умерла такая юная сеньорита. Торговля в этот день словно ушла в тень. Услышав эти разговоры, Дарио быстро направился в дом Тенорио. В гостиной был врач. И Дарио напрягся. Он ведь подумал, что смерть молодой девушки вызовет подозрения врачей, но не сказал об этом Патрисии. — Дон Луис, мне нужно сделать вскрытие. Чтобы понять, из-за чего она погибла. Я уже установил, что во сне у нее остановилось сердце. — Дон Луис, добрый день. Я прослышал о вашем горе и тут же пришел. Дон Тенорио поднял потухшие глаза и ничего не ответил. — Простите, что вмешиваюсь, но я когда-то был с Хуаном в монастыре, где воспитывалась Патрисия. И незадолго до этого умерла одна из воспитанниц. Патрисия тогда обмолвилась, что не желает, чтобы ее бальзамировали или делали вскрытие, как тогда поступили с той девушкой. Почему-то ее это напугало, хотя она никогда не боялась ни ран, ни увечий, ни вида крови. — Но я ведь должен… — робко возразил доктор. — Не нужно! — отрезал дон Луис и встал. — Я не дам ее тело врачам! Пусть уходит из этого мира такой же, как и пришла в него. — Как вам угодно, — растерянно кивнул врач. Дарио сел рядом с доном Луисом и тихо пробормотал. — Держитесь, дон. Патрисия была очень хорошим человеком. Говорят, что Господь забирает к себе таких добрых людей рано. Она обязательно попадет в рай. — Она хотела быть монахиней и лечить людей… — глухо пробормотал дон Луис, — а теперь и она ушла от меня. Ушла за Хуаном, за своими родителями… Он достал платок и вытер глаза. — Я буду во всем поддерживать вас, дон Луис. — Дарио, спасибо вам. А теперь оставьте меня. Дарио кивнул, и тут в гостиную вошел падре Мигель. — Я сразу же после мессы поспешил сюда. Вы посмотрите, что происходит! Дон Луис выглянул в окно и увидел целую толпу горожан, впереди всех стояли птичница Ребека и цветочницы Пурита и Магнолия. — Чего они пришли? — Хотят узнать, когда будут хоронить сеньориту Патрисию. Ведь она стольким помогла! — Возможно, это не совсем соответствует обычаям, но стоит оставить ее тело в склепе в открытом гробу на сегодня? — предложил Дарио. — Чтобы все желающие могли прийти и проститься с ней? — В доме ее оставлять не следует! — вмешался Густаво. — Очень жарко. — Да, я думаю, это справедливое решение, — сказал падре, — а завтра после утренней мессы я прочитаю над ней молитву, и мы ее похороним. Дон Луис еле заметно кивнул, и Густаво стал отдавать приказания. Пришли люди, которые обмыли Патрисию и обрядили ее в свадебное платье. Старый обычай, который свято чтился в Севилье: невест, умерших до свадьбы, хоронили в подвенечном одеянии. Почти все торговцы с рынка побросали свои дела и пошли вслед за гробом, когда спустя долгие часы процессия двинулась на кладбище. Дарио не верил своим глазам. Столько людей пришли проститься с Патрисией! Женщины всхлипывали и еле слышно причитали. Он очень волновался за дона Луиса. Надеялся, что старика не хватит удар. Хоть он и был слишком строг к Патрисии, но для него смерть племянницы стала потрясением.***
Рафаэль вернулся домой поздно вечером. В последние недели он улаживал дела с полком, который сейчас располагался рядом с Севильей. После долгого перерыва он решил продолжить военную службу. Получив звание капитана, несколько наград и обретя изрядный опыт, он стал одним из лучших претендентов на воспитание молодых солдат. Через две недели с небольшим он заступит на службу и уйдет с полком в другое место. Альберто на него немного обиделся, что Рафаэль не приехал на его свадьбу и что написал рапорт о переводе в другой полк. Рафаэль никогда не признается другу, что не хочет видеть его рядом с Патрисией. Не хочет видеть, как она станет женой друга. Да, он должен забыть о ней. Должен выбросить из головы те два поцелуя, те минуты, когда она лечила его рану… Но сегодня вечером уже после свадьбы Рафаэль прискакал в Севилью, чтобы провести последние дни с семьей. Он гнал от себя мысли о том, что сегодня его друг прикоснется к Патрисии, что сегодня будет их первая брачная ночь, что она будет принадлежать другому… Проезжая мимо рынка, он заметил, что глаза у всех торговок были заплаканными. Торговля уже заканчивалась, и многие собирались домой. — Что случилось? — спросил у птичницы Рафаэль. Он знал, что его слуги покупают у Ребеки мясо. — Сеньорита Патрисия Тенорио умерла. — Что? — воскликнул Рафаэль, чуть не выдав свой ужас. — Сегодня же ее свадьба с сеньором Мендоса, а она не проснулась утром. Слуги пошли ее будить, а она уж холодная! — пробормотала Ребека. Пурита и Магнолия зашмыгали носами и отвели глаза. — Такая молодая была, а Господь прибрал ее, — всхлипнула Магнолия. — Мы ее даже на кладбище проводили. Столько людей с ней проститься ходили сегодня! — прибавила Пурита, вытирая слезы. — А вчера донья Бернарда из тюрьмы со своим слугой сбежала! Говорят, что она сеньориту Патрисию уморила. — Вот-вот! Больше некому! — вмешалась торговка зеленью. Рафаэль почувствовал, что его словно облили ледяной водой и на голову опустили колокол. Он ничего не слышал. Вскочив на коня, он помчался к дому Мендоса. В доме царило уныние, и все выглядели ошарашенными и напуганными. Альберто сидел в гостиной и пил вино, безучастно глядя в одну точку. — Здравствуй. Я как узнал, что случилось, сразу сюда. Альберто пожал другу руку и налил себе еще вина. — Я поверить не могу. Что с ней? — Говорят, что ночью во сне сердце остановилось. — На рынке женщины судачат, что Бернарда к этому руку приложила. — Кто знает… Дон Луис не разрешил врачам ее трогать. Альберто стукнул бокалом по столу и повернулся к Рафаэлю. — Я никогда не желал ей смерти! Она говорила, что свадьбы не будет. Что она не выйдет замуж за меня. Что не хочет разлучать меня с Эухенией. Вот и сбылись ее слова. Может, она была тяжело больна, а дяде не говорила? Они просидели так два часа, и Рафаэль уже за полночь попрощался с другом. Но в ту ночь он так и не смог уснуть. Он вновь и вновь думал, почему Патрисия умерла? Почему его так это гложет? Почему? Эта девушка запретна для него! Почему ему так больно?***
В пять утра Рафаэль прискакал на кладбище. Какая ирония! В пять утра за городом он дрался с Хуаном на дуэли, а теперь в пять утра пришел на кладбище, чтобы проститься с его кузиной. А в полдень, как сказал Альберто, падре прочтет молитвы над ее телом и упокоит ее душу. Рафаэль вошел в склеп, держа в руках букет красных роз. Сегодня он подарит ей цветы в последний раз… Она так никогда и не узнала, кто присылал ей букеты. Это был единственный знак внимания, который он мог себе позволить… Патрисия лежала в гробу на каменном выступе. Дон Луис приказал похоронить ее в свадебном платье, и ее лицо выглядело мраморным на фоне белого шелка. Хотя казалось, что она просто уснула… Но весь гроб был обложен цветами: дорогими и не очень. Все горожане, которым она помогла, принесли ей цветы. Он положил розы ей на грудь и почувствовал те тайные слезы бессилия, которые наворачивались на войне, когда его друзья погибали, а он ничего не мог сделать. Почему эта юная девушка умерла? Она могла бы стать матерью и женой, могла бы исцелять хворых, она могла бы помогать людям своей добротой. Но теперь ничего этого не будет. Рафаэль стукнул рукой по камню. Из-за чего она погибла? Из-за Бернарды, как судачили все женщины на базаре? Или она была больна, но никому не признавалась в этом, как считает Альберто? А если Патрисия влюбилась в самого Рафаэля и просто умерла от горя, не желая выходить замуж за другого? Если он этими поцелуями и встречами загубил ее! Подобная мысль словно ударила его ножом в сердце. Он взял Патрисию за руку и прижал к своему лицу. — Прости меня… прости, — пробормотал он, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Но в этот момент он почувствовал, что ее рука почему-то стала теплеть. И ее пальцы шевельнулись. Рафаэль в испуге отпрянул. Неужели он перебрал вина вчера? Или совсем сошел с ума? Но через мгновение он бросился к ней, забыв о приличиях, и прижал голову к ее груди. Ее сердце билось! Тихо и слабо, но билось! Она жива! Патрисия застонала и повернула голову вбок. Он стал лихорадочно соображать. Надо что-то делать! Нельзя медлить! Как на войне, когда полуживых товарищей выносили с поля боя и притаскивали в полевой госпиталь, цепляясь за любую возможность сохранить им жизнь. И тут в склеп вошел падре Мигель. — Рафаэль. Что ты здесь делаешь? — громко спросил он. — Падре, она жива! — выпалил Рафаэль, показывая на гроб. — Что? Падре быстро приблизился к каменному возвышению, взял Патрисию за руку и изумленно поднял глаза на Рафаэля. — Пульс есть! Она дышит! — Падре, я ничего не понимаю, — осипшим голосом прошептал Рафаэль. — Как такое могло произойти? Вы что-то знаете? — Сын мой, пока я не могу ответить на этот вопрос. Но меня очень насторожила ее смерть. Ведь она никогда не жаловалась на здоровье. Хоть дон Луис и не позволил врачам делать вскрытие, я решил прийти перед утренней мессой и осмотреть Патрисию. А вот что ты здесь делаешь? Рафаэль почувствовал, что смущается под всезнающим взглядом падре. — Когда-то давно Патрисия помогла мне одним лекарством… Я тогда не знал, кто она, и она еще не знала обо мне. И сегодня я решил зайти, поблагодарить ее за помощь и проститься с ней, падре… Но не захотел привлекать внимания горожан. Вы сами знаете из-за чего… Падре еще раз прощупал ее пульс. Патрисия приоткрыла глаза, но тут же закрыла. — Она умерла? — Нет, сын мой. Она жива. Просто спит. У меня такое чувство, что ее не отравили, а она словно… приняла много какого-то сонного настоя или успокаивающего отвара, — задумчиво сказал падре, осмотрев ее лицо и послушав дыхание. — А теперь она как будто просыпается от сна. И я не вижу, чтобы ей что-то угрожало. Патрисия вздрогнула, и падре коснулся ее руки. — Надо унести ее отсюда! Здесь холодно. Если она простынет, то потом это может закончиться пневмонией или чахоткой… Рафаэль отодвинул цветы в сторону, подхватил ее на руки, вытащил из гроба. Надо же! Она такая высокая, но такая легкая. Только вот пышное платье мешало. Патрисия поняла голову, но тут же откинула ее назад и провалилась в беспамятство. — Что делать? Рассказать все дону Луису? — спросил Рафаэль, придерживая ее безвольно висящую руку. — Везти ее домой? Или к Альберто? Падре вытер лоб платком и перекрестился. — Я боюсь, что именно Бернарда приложила сюда свою руку. Они с Рейнальдо два дня назад сбежали из тюрьмы. — Да, да. Альберто мне уже рассказал. Если она решила отомстить Патрисии? Они оба замолчали, глядя друг на друга. — Возможно. — Если мы ее вернем домой, Бернарда может повторить попытку. Ведь пока ее не поймали. — Падре, тогда давайте, — Рафаэль облизнул губы и выдохнул, — я спрячу ее за городом. У меня есть охотничий домик в Кория-дель-Рио. Дом стоит в отдалении от деревни, и никто не догадается, что Патрисия у меня. Но можно ли ее увезти? — Сын мой, я проведу утреннюю мессу и приеду к тебе. Я не вижу, чтобы ей что-то угрожало. Рафаэль кивнул и пояснил, куда нужно ехать. Падре помог ему вынести Патрисию. Рафаэль сел на коня и ловко посадил ее перед собой. — Не волнуйтесь, я ее удержу. Мы так раненых увозили в войну, — заверил он падре — Давай ей пить побольше. Воды или молока. Укутай ей руки и ноги и не допускай, чтобы она мерзла. Если у нее будет жар, не пугайся: вытри ей лицо и руки мокрым полотенцем. Я приеду, как только буду свободен. — В городе начнется паника, если ее тело исчезнет, — пробормотал Рафаэль. — Нам главное, чтобы никто не знал, где она. Главное, чтобы она выжила. Патрисия застонала и прижалась к его груди. — Все хорошо, хорошо! — пробормотал Рафаэль, не зная, кого успокаивает, ее или себя. — Если она очнется, не давай ей сразу вставать. После таких ядов или снадобий человек может плохо видеть, чувствовать головокружение и слабость. Не надо, чтобы она упала и разбила голову. — Спасибо, падре. — Благослови вас Господь, — тихо перекрестил их падре Мигель. Рафаэль поехал по ночному городу в Кория-дель-Рио. Патрисия прильнула к его груди и затихла. Он прижимал ее к себе и осторожным шагом вел коня по утренним улицам, не веря в то, что происходит. Он по сути украл невесту у своего друга. Увез Патрисию тайком из склепа! Но иначе поступить нельзя. Он должен защитить эту хрупкую девушку!