***
На следующий день Патрисия пришла к Дарио, но дома его не было. Она подождала у дверей в полной растерянности, не зная, что и думать. Поняв, что Дарио не придет, Патрисия решила заглянуть к Мадлен, но застала там не только ее, но и заплаканную Жюли. — Что такое? — Патрисия бросилась к плачущей подруге. — Плата за университет оказалась дороже, чем в том году! Наш мельник в том году был в Париже и узнал цену обучения за год, и для меня все жители собрали деньги. Но мы не знали, что учеба подорожает… — Жюли расплакалась еще громче. — Даже если я отдам те деньги, что отложила на на жизнь, и буду ночевать на улице, этого не хватит на оплату! Мне придется возвращаться в деревню. — Сколько не хватает? — деловито поинтересовалась Мадлен. Жюли, всхлипывая, назвала сумму, и Патрисия покачала головой. Она может взять эту сумму из банка. Для нее это небольшие деньги, но для бедной деревенской девицы — это баснословная сумма. — Я тебе помогу! — Нет, нет! Я так не могу, — запротестовала Жюли, — не хочу быть тебе обязанной! — Ты нам потом вернешь, — улыбнулась Патрисия, гладя подругу по спине. — А я напишу мужу, чтобы выслал денег. Думаю, он не откажет, — улыбнулась Мадлен. Жюли замерла, а Патрисия подмигнула Мадлен. — Может быть, наши дамы из «Женского союза» помогут? — Почему нет? Через день Жюли получила нужную сумму, которую собрали многие дамы во главе с Патрисией. Даже мадам Сандюваль внесла свою лепту. Теперь Жюли смогла бы внести оплату за первый год обучения. — Врачи всегда нужны людям. Так что я присоединяюсь к помощи! — заявила Жоржетта. — Я все всем отдам! — сквозь слезы пробормотала деревенская знахарка, с благодарностью глядя на улыбавшихся женщин. — Ну это Патрисию благодари. Она же нас уговорила помочь деньгами, и она дала основную часть! — отмахнулась Жоржетта. Жюли бросилась обнимать подругу. — Я этого никогда не забуду! — Но латынь ты выучишь! — строго сказала Патрисия. — Завтра же идем в библиотеку и берем учебники. — Конечно! Я не хочу, чтобы меня выгнали. И не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.***
Попрощавшись с женщинами, Патрисия вновь пошла к Дарио. Где же он? Неужели запил? Или опять ищет утешения в объятиях какой-нибудь доступной девицы? Или спешно уехал? Она поднялась по лестнице и нерешительно постучалась. В этот раз Дарио тут же открыл ей дверь, словно уже долго ожидал ее. — Патрисия! Я ждал тебя! Даже записку послал. — Да? Но я была занята утром. — Тем не менее, ты здесь. Он пригласил ее в гостиную, и Патрисия нерешительно сняла шляпку и перчатки. — Мне нужно с тобой поговорить. — Конечно. Но сначала… Дарио подошел к ней и протянул ассигнации, принесенные ей несколько дней назад. — Забери. Мне не нужны эти деньги. Я не возьму их от тебя. — Но, Дарио. Я не хочу быть тебе ничем обязанной… Но он выхватил у Патрисии сумочку, опустил туда деньги, а затем сурово посмотрел ей в глаза. И она не осмелилась спорить. — Мне нужно поговорить с тобой. Она села на диван, и тут Дарио протянул ей бархатную коробочку. — Что это? Дарио быстро открыл ее, и Патрисия замерла, увидев в ней изящное кольцо с маленьким алмазом. Дарио грациозно опустился на одно колено и торжественно заявил: — Патрисия, выходи за меня замуж! — Что? Она замерла, не веря своим ушам. Дарио зовет ее замуж? Да что за вздор! Он вообще не хочет жениться. Этот мужчина не создан для брачных уз. В следующую минуту, она еле заметно улыбнулась. Вот значит, как! Он решил получить ее другим способом. Пообещать жениться! Может, он и Сильвите, той девице из Севилье, наобещал всего, а потом сбежал, когда разъяренный отец и братья потребовали сдержать обещание? — Так ты согласна? — лукаво поинтересовался Дарио, заметив ее улыбку. И, не дожидаясь ее ответа, схватил ее за пальцы. Патрисия попыталась отдернуть руку, но кольцо уже оказалось на безымянном пальце. — Дарио, я… я не могу! Она попыталась снять кольцо, но он остановил ее и игриво сжал ее руку в своей большой ладони. — Я думал над твоими словами, над всем, что между нами произошло… Лучше тебя я не найду жены. Мы понимаем друг друга, мы оба хотим быть свободными от условностей. Мы похожи. Патрисия вскочила с дивана и покачала головой. — Я… я не могу, Дарио. — Патрисия, что тебе тут делать? Ты вступила в наследство матушки, ты избавилась от опекунства дяди. Что тебя держит в Париже? Она ничего не ответила и потупилась. Дарио встал, улыбнулся и подошел к ней, а затем взял за руку. — Деньги? Так ты можешь взять их с собой или положить в рост на счет! Но я тебе честно скажу: мне они не нужны. Наследство матушки останется твоим, и ты будешь распоряжаться им, как пожелаешь. — Дарио, дело не в деньгах… — Патрисия, я действительно хочу жениться на тебе! — И многим ты уже это обещал? — с ехидцей спросила она, встав с дивана. — Никому! Я тебя первую зову замуж! — Дарио прижал ладонь к своей груди, уверяя в том, что говорит правду. — Дарио, мы не должны спешить. — Почему? Хоть завтра можем обвенчаться! И никто ничего нам не скажет. Ты должна уехать со мной! — Дарио схватил ее за руку, но она начала вырываться. — Дарио, мы не можем этого сделать! Он медленно выпустил ее, не скрывая недоумения. — Дарио, если бы я хотела замуж, мы бы могли тайно обвенчаться в Севилье! И этот побег был бы ни к чему! И не было смысла рисковать своей жизнью и пить то снадобье! — воскликнула она, уперев руки в бока. — И если бы я хотела, я бы провела ночь с тобой уже давно, никого не спрашивая. Его лицо потемнело, а глаза словно стали совсем черными от начинающейся ярости. Патрисия поняла, что невольно перегнула палку. Не стоит его злить. Что ж… придется раскрыть карты и рассказать истинную причину приезда. — Дарио, — она покрутила кольцо на пальце и попыталась его снять, но вновь ничего не вышло. — Я должна тебе признаться… В завещании матушки было написано, что я могу избавиться от опекунства при условии, что… — Он кивнул, прося ее продолжить, и Патрисия прибавила, глубоко выдохнув: — … я пойду учиться. И я сбежала в Париж, чтобы поступить в университет. Он изумленно приподнял брови и недоверчиво переспросил: — В университет? — Да. В этом году вышел закон, что можно учиться во французских университетах наравне с мужчинами. И я поступила на медицинский факультет. Он замер на мгновение и затем рассмеялся: — Патрисия, да зачем это? Тебе незачем учиться. Какой из тебя врач? — Я смогу лечить не хуже мужчин. Или ты позабыл, как я спасла твою руку? — гневно рявкнула Патрисия. Дарио насмешливо хмыкнул, и она почувствовала, что еле сдерживается от гнева. Но глубоко вдохнув, она глухо пробормотала: — Мне жаль, что ты меня не понимаешь. Поэтому нам не по пути в этой жизни. Патрисия поморщилась, пытаясь стащить кольцо с пальца. Почему оно не поддается? Ладно, она снимет его дома и вернет Дарио! Патрисия бросилась к выходу, но Дарио побежал за ней. — Прошу, стой! Он настиг ее на лестнице. Патрисия замерла, глядя отрешенным взглядом в сторону. Почему он помог ей сбежать, а теперь высмеял? — Патрисия, я поверить не могу! Испокон веков врачами были мужчины! — Время меняется, — огрызнулась Патрисия, пытаясь высвободиться. — Мне пора. — Мы увидимся завтра! — кивнул Дарио и выпустил ее. — Я зайду в десять. Она ничего не ответила, чувствуя горькое разочарование. Нет, ни один мужчина не поймет ее! Ни дядя, ни Дарио, ни даже… Рафаэль бы не понял! Вечером она разобрала свой нехитрый багаж, привезенный из Севильи, и достала ключ от квартиры матушки. Надо переехать туда. Теперь ей не от кого прятаться.***
На следующий день Дарио не солгал и уже в половине десятого оказался около ее дверей. — Патрисия, прости. Ты, конечно, прекрасный врач, — пробормотал он, протянув ей белые розы. Патрисия впустила его, молча поставила их в вазу и скрестила руки на груди. — Если ты пришел вновь говорить мне скверные слова, тогда лучше сразу уходи. Он скептически нахмурился и затем мягко прибавил: — Я не имел намерения тебя обидеть. Я просто вообще не ожидал, что женщина будет учиться в университете. — Теперь ты знаешь, зачем я сбежала в Париж, — Патрисия гордо выпрямилась, глядя ему прямо в глаза. — Я с тринадцати лет мечтала об этом! И никто мне не помешает добиться своего. Даже ты! Она долго смотрела в его черные глаза, и Дарио ничего не отвечал. На его лице было выражение недоумения, уважения и в то же время снисходительного недоверия. Почему он считает, что она несмышленый ребенок? Патрисия Атталь сможет быть достойной дочерью своей матери. Сможет быть такой же гордой, независимой и сильной. Сможет строить свою жизнь, не надеясь на мужчин. И ни один мужчина не разрушит ее судьбу своей опрометчивой страстью! — Я уезжаю, Патрисия. — Она кивнула, и Дарио продолжил: — Мне нужно вернуться в Гранаду и разобраться с наследством и делами отца. И я хочу, чтобы ты уехала со мной. Было бы прекрасно, если бы я уехал домой уже с законной женой. — Дарио, ты меня слышишь? Я поступила в университет и никуда не поеду! Если бы твой отец был болен, я бы поехала и помогла ему. Но сейчас в этом, увы, уже нет необходимости. И уж точно не собираюсь бросать начатое! — Патрисия… я не хочу тебя обидеть, но не понимаю, зачем тебе университет? Ты и так заткнешь за пояс любого доктора. — Нет. Я должна стать настоящим врачом. Уметь делать операции, принимать роды, лечить травмы. И иметь диплом! Патрисия сказала это таким решительным тоном, что Дарио замер. Похоже, что она его убедила. — Неужели ты мне не веришь? Я предлагаю тебе руку и сердце. Ты никогда не узнаешь нужды со мной, — Дарио шагнул к ней и прижал ее руки к своей груди. — Дарио! Твой отец только умер, а мы будем играть свадьбу? — Нужно носить траур год! Или хотя бы полгода! — Патрисия, я не хочу так долго ждать! — он недовольно приподнял одну бровь. — Это грех! Нельзя устраивать свадьбу так поспешно! — упрямо повторила она, перекрестилась и вновь коснулась кольца. Уже второй день она не может снять его! Дарио впился в ее губы поцелуем и прижал ее к стене. — Хорошо… Но я не отступлюсь от тебя. Пообещай мне, что станешь моей! Что будешь меня ждать! Его напористый поцелуй заставил Патрисию испугаться. Она ткнула его в плечо и прошипела: — Дарио, я не буду твоей до свадьбы! — Ты мне не веришь? Я приеду за тобой! — он отстранился и всмотрелся в ее глаза. — А вдруг ты передумаешь? Вдруг полюбишь другую? Мы не должны делать того, о чем пожалеем! Патрисия шагнула назад и пристально всмотрелась в его разгневанные глаза. Он нехотя выпустил ее руку и кивнул. Она с облегчением выдохнула, видя, что этот довод показался ему более весомым. — Нет, я вернусь за тобой, как только улажу все дела. Обещай, что через год станешь моей женой. Патрисия замерла. Нет, обещать ему такое она не будет! Он сжал ее так, что Патрисия охнула от боли. — Обещай, слышишь? — он схватил ее за плечи и встряхнул. — Дарио, я… подумаю. Подумаю… Мне сейчас важна учеба! — Я уезжаю завтра. Приходи на вокзал в полдень. Патрисия кивнула и попрощалась с ним.***
На следующий день Патрисия пришла на вокзал и протянула Дарио письмо. — Ты же из Кадиса поплывешь в Гранаду? — Как всегда. Она потупилась и тихо пробормотала: — Пожалуйста, отправь из Кадиса письмо дяде Луису. Все же не хочу, чтобы он беспокоился. Пусть знает, что я жива и здорова. — Понял: отправить из Кадиса, чтобы сбить его с толку. Чтобы он не примчался во Францию, — хмыкнул Дарио. — Конечно. Дарио стиснул ее пальцы в темных перчатках и прошептал: — Прощай, мой ангел. Раздался гудок, Дарио вошел в поезд и крикнул. — Ты будешь моей женой! Патрисия смущенно посмотрела по сторонам и помахала ему рукой, надеясь, что никто здесь не понимает испанского. Поезд тронулся, но Дарио не спешил садиться, пристально глядя на миниатюрную фигурку на перроне. Никогда он не думал, что судьба заставит его задуматься о будущем… и не растратить то, что создали дед и отец. Его дед Диего Рохас был родом из Каталонии, и происходил из бедной крестьянской семьи. В нем текла кровь испанцев, каталонцев и цыган. Еще подростком он сбежал из дома, сколотил шайку и стал промышлять разбоем. Его ловили несколько раз, сажали в тюрьму, но он каждый раз сбегал, несломленный и мятежный. И в Кадисе он заразился мечтой о приключениях и богатстве в Новом Свете. Тогда он понял, что поедет в Новую Гранаду. Он на первом же корабле отправился в далекое путешествие, ставшее для него судьбоносным… Диего Рохаса уже через пять лет возненавидели более родовитые, но менее удачливые переселенцы из Испании. Люди отступали перед его волчьей хваткой и быстрым умом. Мужчина подмял под себя всех искателей богатств, захватив их земли и разорив соперников. Его оборотистость, ловкость и пронырливость не давали покоя другим. Высокий темноволосый мужчина оказался настоящим покорителем этой далекой страны. Он разработал несколько месторождений серебра и за пятнадцать лет скопил состояние, которое не снилось многим даже в самых смелых мечтах. Но хотя завоеватель Новой Гранады стал одним из богатейших людей, все равно испанские дворяне относились к нему с едва заметным презрением, когда он приезжал обратно. Он не был ровней им. Отец Дарио, Марсело, женился на небогатой девушке из смешанной испано-итальянской семьи, но их брак был коротким и закончился рождением Дарио. Покойные отец и дед тешили себя мыслью, что внук женится на высокородной сеньорите и займет достойное место в высшем обществе. Утрет носы дворянам, которые не имели и трети их капитала. Да, Дарио понимал, что Хуан и дон Луис никогда бы не позволили ему даже задуматься о свадьбе с Патрисией. Он уже знал о том, что ее мать была не менее родовитой французской аристократкой, чем династия Тенорио. Для человека, вышедшего из простолюдинов, эта девушка по своему происхождению была недосягаемой, словно королева или инфанта. Но он заполучит ее в жены. А дону Луису придется смириться с этим. Наверняка, он будет рад избавиться от обузы в виде незамужней девочки-сироты. Дарио даже не будет настаивать на приданом, если дядя лишит ее наследства и откажется пускать их на порог. Ум Патрисии и ее благородное происхождение стоят дороже любого приданого. У него будет жена с дворянской фамилией и хорошими познаниями в медицине. Дарио усмехнулся. Поначалу идея об университете показалась ему глупой и дикой, но теперь он понял, что лучше дать Патрисии немного времени. Эта учеба в университете — просто очередной каприз. Пусть годик поиграет в студентку. Через некоторое время ей надоест сидеть на лекциях и зубрить на память бесчисленные занудные книги. Мужчины, которые учатся с ней, доведут ее своими насмешками и вынудят бросить учебу. Вряд ли им нравится, что женщина пытается быть наравне с ними. А с другой стороны, в Гранаде не хватало хороших врачей, а тропические болезни и травмы там далеко не редкость. Но Патрисия уже через год будет знать больше, чем врач в портовом городе, который только и умел лечить дурные болячки у моряков и проституток, и спокойно сможет уплыть с ним в Гранаду. Да, отец был бы доволен этим решением. Его сын женится на высокородной сеньорите. Именно дети от нее стали бы наследниками того огромного капитала, который он накопил, а не бастарды, рожденные от рабынь. Единственный законный наследник получит огромное состояние от отца и дворянский титул от матери. И Патрисии не придется жить в нищете и сражаться с трудностями наравне с Дарио, его отцом и дедом. Она, к счастью, не увидит и никогда не узнает, как дед покорял неизведанные земли. Как Диего Рохас выгнал из этих мест племя индейцев, спалив дотла их селение. Не увидит, как отец подвесил за ноги над пропастью колдунью из племени, которая пыталась его проклясть на внутренностях животного… Как сам Дарио отрезал нос и уши главе мятежа и засек его до смерти. Не узнает, как умирали темнокожие рабы от непосильной работы на рудниках. Только так их семья смогла разбогатеть. Будучи жестокими и беспощадными. Патрисия не узнает, как они боролись с климатом, болезнями, трудностями. Не увидит, как отец мучился от малярии и лежал в лихорадке неделю, как пришлось сжечь целых двадцать рабов, умерших от брюшного тифа… Таких убытков отец ни разу больше не терпел. Ведь молодые сильные мужчины стоили дорого. Именно эта сеньорита заставит его забыть о том, каким чудовищем им пришлось быть с рабами, на какой крови построены эти рудники. Эта благородная и добрая красавица станет его убежищем и его тихой гаванью. Сейчас Дарио понял, что всегда хотел иметь что-то красивое в своем доме. Нежную и хрупкую белокожую женщину, которая будет вышивать, заниматься музыкой, с улыбкой встречать его по вечерам, читать ему книги, гулять по саду в белом платье. А по ночам дарить ему свои нерастраченные ласки. Патрисия никогда не сможет понять, как он мечтал о нежной белой коже и светлым волосам, укладывая в постель лишь темнокожих рабынь, которые даже пахли иначе, чем европейки. Какая странная судьба. Он потерял друга, но на смену ему пришла его кузина…и за несколько месяцев эта юная девушка окончательно свела его с ума. Мятежная бунтарка, сбежавшая от дяди и бросившая вызов севильскому дворянству. И лучше жены у него не будет. И только сейчас после смерти отца, Дарио вспомнил ту шутку, которую обронил в монастыре в адрес Патрисии. В этой шутке оказалась изрядная доля правды. Патрисия выросла… повзрослела… для него, чтобы стать его женой!***
Патрисия пришла в доходный дом, который держала ее матушка. — Чем могу помочь? — спросил управляющий. — Месье Дюваль? — улыбнулась она. — Да, а с кем имею честь? — Я Патрисия Тенорио де Атталь. Управляющий замер и улыбнулся. — Мадемуазель? Я вас не узнал. Как вы выросли. — Да, я вернулась в Париж. И по закону я теперь самостоятельная девушка, — Патрисия показала ему документ, и управляющий расшаркался перед ней. — Какие будут распоряжения? — Вы остаетесь на своей работе и жалование остается прежним. Дальнейшие указания будут позже. В нашей с матушкой квартире никто не живет? — Нет, нет, мадемуазель. Мы даже не пускали никого эти пять лет. Все осталось, как и было. Патрисия достала ключ и решительно подошла к двери. — Там не прибрано, мадемуазель. Мы только забрали комнатные растения, и больше не входили. — Это не страшно. Вы можете идти. — Мадемуазель Патрисия, если что-то нужно, только скажите. Она кивнула, вставила ключ в замок и осторожно открыла дверь. Она со скрипом распахнулась, и Патрисия на дрожащих ногах вошла внутрь. Да! Она дома. Паркетный пол был покрыт пылью, и воздух, казалось замер недвижимо. Мебель была покрыта белыми чехлами, а на картинах и на камине был толстый слой пыли. Портьеры были задернуты, и в комнате было темно. Патрисия пошла в кладовую, нашла ведро, тряпки, отдернула портьеры и осторожно открыла окна. В комнату ворвался поток свежего воздуха и света. — Мадемуазель, давайте я пришлю служанку, — заявил вошедший Дюваль. — Вы же не будете сами все убирать. — Буду! — Патрисия набрала воды и решительно направилась вытирать пыль. — Нет, нет. Ваша матушка не одобрила бы этого! У нас специально есть слуги, которых мы вызываем на подмогу. Споря и ругаясь, старик Дюваль позвал горничную и заставил ее помогать. И последующие два дня Патрисия почти не спала. Она убиралась в доме, снимала чехлы, выколачивала ковры, вешала портьеры. Пожилая служанка Мими охотно помогала ей натирать полы, чистить посуду, оттирать грязь. — Вы не гневайтесь. Просто ваш дядюшка приказал, чтобы в квартиру никто не входил без его распоряжения. Вот мы и не убирались даже… — Все правильно. Я не гневаюсь. — Как же это он вас прислал одну? — Я буду учиться, — неохотно ответила Патрисия. — А на кого? — с уважением спросила служанка. — Мими, давайте переставим кресло в тот угол, — скомандовала Патрисия, уйдя от расспросов. В конце второго дня пять комнат, кухня и уборная с ванной обрели приличный облик. Дюваль нанял парней, и они перевезли ее «Зингер». — Если что починить надобно, я своего мужа кликну. Он и кареты чинит, и полки прибивает и картины вешает! — улыбнулась Мими, когда они закончили уборку. — Спасибо, — Патрисия протянула горничной несколько монет и улыбнулась. И женщина бросила любопытный взгляд на ее руку. — А что у вас за кольцо? Вы помолвлены? — Нет. Нет. Подарок матушки, — уклончиво пробормотала Патрисия. Затем сбивчиво сказала Мими, что будет вызывать ее, если нужна будет помощь по дому. Служанка откланялась и ушла, а Патрисия прошлась по гостиной и открыла рояль. Затем осторожно нажала две клавиши. Прозвучали они не очень хорошо. Рояль расстроился за пять лет. Она закрыла крышку и покачала головой. Он ей без надобности, ведь играть она не умеет, но пусть останется, как память о матери. Она поставила на стол портрет матери и улыбнулась. — Матушка, я дома. И я теперь свободна! Я почти доктор! Как ты и хотела! Благослови меня… Патрисия приготовила коржики с молоком и села на диван в гостиной, чувствуя слезы радости. Она дома! И даже дом теперь пахнет так, как в детстве. Она вернулась домой из жаркой и унылой Севильи. Она нащупала кольцо на пальце и попыталась снять его. Оно никак не поддавалось. Патрисия нахмурилась и стиснула зубы. Надо снять его! Взять масла или мыло и стащить его. Иначе только ленивый не спросит ее про помолвку! Патрисия пошла в ванную, взяла мыло и продолжила попытки. Неужели оно навечно останется на пальце? Она стиснула зубы и продолжила стягивать его. Спустя полчаса кольцо соскользнуло с пальца и со звоном упало на пол ванны. Патрисия с облегчением выдохнула и потерла отекший палец, а затем молча подняла кольцо с пола и хмуро сжала его в кулаке. Нет, Дарио не будет ее судьбой. Ее судьба — это медицина!