***
Утром Патрисия отправила письмо. Она очень надеялась, что Дарио получит его до своего отъезда. Все-таки придется ходить по городу в одиночестве. Только бы мужчины не стали к ней приставать. Ей ведь нужно раздобыть лошадь. Она поморщилась и коснулась револьвера под платьем. Куда его спрятать, чтобы достать в случае необходимости? Патрисия долго думала над этим, но так и не решила. Она задумчиво посмотрела на нескольких мужчин, которые садились в повозки. Или можно узнать, кто едет в сторону Бадахоса, и попроситься в попутчицы. Путь неблизкий, но она должна доехать до Бадахоса. Патрисия прошла по нескольким тавернам, ловя любопытные взгляды. Несколько мужчин начали наперебой называть места, где можно купить или одолжить лошадь, но Патрисии не понравился их масляный хитрый взгляд. Еще один предложил своего скакуна, но заломил такую цену, что Патрисия изумилась. За такие деньги можно, наверное, купить двух лошадей и карету! Она уныло вышло из таверны и столкнулась с мужчиной примерно сорока лет. — Патрисия? — раздался над ее головой зычный голос. Она подняла голову и застыла. Это был дон Карлос! — Это вы? — Дорогая моя, ты вернулась? — он горячо пожал ей руку. — Ты жива? — Да, дон Карлос. — Тебе нужно уехать в Севилью? Так давай поедем со мной. Патрисия отпрянула от него и затравленно посмотрела по сторонам. — Нет, мне нужно в другое место. — Патрисия, ты объяснишь мне, куда тебе нужно? — строго спросил он. — Потом. Дон Карлос, мне нужна лошадь. Или повозка. Срочно. — Куда ты собралась? — еще раз переспросил он. — Я пока не могу все рассказать. Дон Карлос нахмурился и повел ее в небольшой ресторанчик. Им принесли мясо и вино, и он сердито спросил: — Патрисия, пока ты не объяснишь, зачем, я тебе не смогу помочь! Она отодвинула вино и достала носовой платок. — Я хочу ехать в Бадахос. — Что? — воскликнул дон Карлос, и все посетители обернулись, разглядывая их парочку. Он сдвинул брови и уже тише спросил: — Ты с ума сошла? Там же восстание! Туда нельзя! — Дон Карлос… мне очень нужно туда. — Патрисия взяла кусочек мяса и тихо пробормотала: — Там человек, который очень важен для меня. Я нужна ему. У меня на сердце неспокойно. А вестей о нем нет. — Кто это? Альберто? — Нет… другой мужчина! — Значит, малыш Пепе был прав. Тут замешан какой-то офицер! — улыбнулся дон Карлос. — Что? — Дон Луис после твоего исчезновения ездил в имение. Один из крестьянских детей, Пепе, сказал, что к тебе весной приезжал какой-то военный. Дон Луис даже думал, что он тебя увез, и вы обвенчались. Патрисия вспыхнула. Ну, Пепито! Любопытный мальчишка все-таки их видел! Интересно, что именно он увидел? Поцелуй? Или как Рафаэль дал ей свой камзол? Но спрашивать дальше у дона Карлоса она постеснялась и стала есть мясо. Спустя несколько минут она робко призналась: — Да… дело в нем. Но он не мой муж. И я была этот год не с ним. — Кто же он? Патрисия почувствовала, что ей стало жарко. Дон Карлос откажется ей помогать, когда узнает его имя! Ведь Рафаэль убил его друга на дуэли. — Я потом вам все расскажу… Но, дон Карлос, это хороший юноша, из высокородной и богатой семьи. Дядя Луис не будет возражать против нашего брака, я уверена. — Вот как? — Дон Карлос, мне нужно туда. Я хочу знать, что с ним. Я ради него и вернулась. Он промолчал и хмыкнул, вставая: — Отправлю письмо Исабель, чтобы не волновалась и вечером подъеду за тобой. — Что? — Где ты остановилась? — строго спросил он. — Я в монастыре. Решила заодно проведать Эухению. — Понял. В десять вечера я буду у ворот. Он проводил Патрисию до улицы, где находился монастырь, и скрылся за углом. Вечером Патрисия написала матушке записку и поблагодарила ее за приют, а также попросила заботиться о Сильвите. Она вложила в конверт небольшую сумму денег и приписала, что это пожертвование для детей-сирот. Но едва она подняла с пола увесистый мешок, в келью вошла Эухения. — Куда ты? — воскликнула она. — Уезжаю. — Куда, Патрисия? — К человеку, которому я нужна. — Патрисия! — Эухения дернула у нее из рук мешок, и он рухнул на пол. — Что ты сделала? — возмущенно крикнула она, судорожно поднимая его и разворачивая. Но уже через секунду она облегченно вздохнула. Ничего не разбилось! — Лекарства? Бинты? — Эухения заглянула внутрь, затем села на кушетку и изумленно посмотрела на подругу. — Ты хочешь ехать в Бадахос? Патрисия сердито посмотрела на подругу и прижала палец к губам. — Мне не стоило писать тебе. Я не хочу, чтобы ты рисковала своей жизнью, — охнула Эухения. — Я ничем не рискую. Меня отвезет один человек, которому я доверяю. Патрисия уже хотела выйти, как Эухения пробормотала, распахивая шкаф и вытаскивая вещи. — Я поеду с тобой. — Что? — крикнула Патрисия и тут же осеклась. Не хватало еще, чтобы их весь монастырь услышал. — Я с тобой! — Альберто мне не простит, если с тобой что-то случится. — Я поняла, что ты хочешь. Узнать о своем любимом. И я хочу узнать. Я тоже не нахожу себе волнения. И, может… им нужна помощь. Я же поняла, зачем ты прихватила с собой медицинские препараты. — Да. Вдруг мы должны будем помочь однополчанам Альберто и… — Патрисия запнулась, так и не сознавшись, к кому она приехала. — Я буду готова через пару минут. Патрисия вышла из кельи и, осторожно посмотрела на ворота. Их еще не заперли на ночь. — Что ты там копаешься? — Я уже почти готова. Патрисия прыснула, увидев, что Эухения пакует вещи в сундук. — Ты целый сундук потащишь? — Отец мне прислал вещи в монастырь, когда нашли тело доньи Бернарды. Я беру только самое необходимое. Всего один сундук. Патрисия бросила платья на постель и покачала головой. — Нет, мы поедем налегке. Если ты так не хочешь, оставайся здесь! Эухения кивнула, достала саквояж и сложила туда самое нужное. Помедлив, свернула подвенечное платье. — Может быть, мне удастся повенчаться с Альберто? — Бери! — махнула рукой Патрисия. Они выскользнули из кельи и увидели Сильвиту, которая выносила грязное ведро. — Иди сюда. Недоумевая, она приблизилась к ним, и Эухения ей поведала, что они срочно уезжают. — Извинись перед матушкой за нас. Что мы так поспешно уезжаем, не попрощавшись. Но это очень важно. Мы едем с надежным человеком, его в Севилье все знают. — Хорошо. — Позаботься об Антаресе, — выдохнула Эухения. Обнявшись, они побежали по дорожке монастыря. Завидев пожилых монахинь, они спрятались за деревом, а затем перебежками устремились к воротам. — Все, успели! — выдохнула Эухения, когда они оказались за стеной. Дон Карлос не солгал и уже ждал ее, держа за уздцы двух коней. — Дон Карлос, я хотела сказать, что я поеду не одна, — заявила Патрисия, показав на Эухению. — Как это? — Дон Карлос. Там воюет мой Альберто. Я себе места не нахожу. Я боюсь его потерять. Он что-то сердито проворчал, и тут Патрисия потупилась. — Не волнуйтесь. Отдайте нам лошадей, и мы поедем сами. — Я с отцом была в Бадахосе, дорогу я помню, — улыбнулась Эухения, кивая. Дон Карлос сложил руки на груди и фыркнул. — Я вас одних не отпущу. Еще не хватало, чтобы вас дезертиры похитили или ограбили! Патрисия, да меня твой кузен с того света достанет, если с тобой что-то случится! Поедете тогда вдвоем на этом скакуне. Он спокойный. Патрисия кивнула и протянула дону Карлосу мешок с медикаментами. — Бог мой, что ты там везешь? Камни? — проворчал дон Карлос, взваливая ношу на спину своего скакуна. — Нет. Я прикупила в Париже лекарства. Если кому-то нужна будет помощь, я ее окажу. Убедившись, что девушки сели на лошадь, Дон Карлос забрался на своего коня, стегнул его, и они двинулись по улице. — Надо спешить, поэтому поедем в ночь.***
Девушки не стали спорить и поехали по ночному лесу. Он шумел, не затихая даже при безветрии. Патрисия не так пугалась шорохов и ветра, но Эухения иногда вздрагивала и прижималась к подруге. Да и погода была не самой хорошей. Дни были по-весеннему теплыми, но ночь оставалась звеняще холодной. Ехать верхом было непросто. Если Эухения спокойно держалась в дамском седле, то Патрисия просто измучилась сидеть боком. Эти четыре часа показались ей вечностью. Они доскакали до какой-то деревушки, и дон Карлос остановился у постоялого двора. — Идите в комнату, я расплачусь. Они не осмелились спорить и оказались в комнатушке с двумя узкими кроватями. — А сколько на лошади до Бадахоса? — Думаю, дня три-четыре. Патрисия охнула. У нее уже затекли ноги до невозможности! Ехать так еще четыре дня? Но спорить не было сил. Она улеглась на постель прямо в одежде и провалилась в сон. Казалось, что прошла всего минута, но уже настало утро, и раздался стук в дверь. Патрисия с трудом разлепила глаза и услышала громкий голос дона Карлоса. — Поехали, поехали. Собирайтесь, сеньориты. Ворча сквозь зубы, Патрисия встала с постели и стала умываться. Ноги были словно деревянные. Но при мысли о Рафаэле, она забыла о болях. Скудный завтрак заставил ее приободрится. После еды дон Карлос ушел куда-то, но быстро вернулся. — Я еще одну лошадь одолжил. А то вы вдвоем не доедете. Да и она надорвется вас двоих везти. Он уже хотел приладить дамское седло, но тут Патрисия отрезала. — Поменяйте седло на мужское. — Что? — Дон Карлос, я в дамском больше не выдержу! Патрисия ушла в комнату, раскрыла саквояж и рывками сдернула с себя платье. Пнув его ногой, она быстро стащила нижние юбки, натянула на себя рубашку, жилет и мужские панталоны поверх своих. Затем свернула платья и запихала их в саквояж. — Бог мой! — Патрисии показалось, что дон Карлос покраснел, увидев ее на выходе постоялого двора. — Ничего. Так удобнее будет. Эухения засмеялась, и Патрисия ловко забралась на коня. — Атаманша разбойников, прости Господи! — проворчал дон Карлос, забираясь на коня. — Перед Бадахосом ты переоденешься! И без возражений! — Хорошо. Следующий день прошел спокойно. Патрисия держалась в седле без проблем, но даже в такой поездке чувствовала, как болят ноги. Но Эухения, как ни странно, уверенно держалась в седле. Словно уже привыкла к таким путешествиям. — Перед Бадахосом я буду говорить с пропускным пунктом. Если в городе восстание, значит, там контроль на въезде. Я сам все расскажу военным. Вы молчите. Узнаем, где ваши женихи, и нужна ли им помощь, — строго проинструктировал их дон Карлос. Они спешились и решили заночевать прямо в лесу. Дон Карлос разбил маленький лагерь и развел костер. Патрисия быстро набрала трав и принесла их к костру. — Весной уже много всего распустилось, — довольно заявила она, заваривая укрепляющий чай. — Патрисия, расскажи мне, что было? Почему ты «умерла», а потом оказалась жива? Весь город гадает, что случилось. — Я и сама не поняла, что случилось. Но, видимо, это дело рук доньи Бернарды. Падре Мигель мне помог спрятаться, когда я пришла в себя. Но я так испугалась, что меня вновь найдут и попытаются убить, что решила тайно уехать в Париж. Друзья матушки мне помогли устроиться. Патрисия умолкла и налила себе в кружку чаю. Пожалуй, это самая правдивая версия. — А как поживает Исабель? — Неплохо, — улыбнулся дон Карлос, — через два месяца надеемся стать родителями. — Как я рада! — просияла Патрисия. Исабель все-таки станет матерью. А то первый муж не оставил ей детей. Со своим жизнерадостным характером она станет отличной мамой и верным другом ребенку. — Как неловко. Вы нужны жене, а мы вынудили вас уехать, — робко заявила Эухения. — Я ей послал письмо, что задержусь по делам. Давайте спать. Проснулась Патрисия от шороха. Какой-то мужчина в военной форме копался в ее саквояже. — Эй, вы что тут делаете? — О, проснулась, красавица! Спасибо за колечки и денежки! Может, еще свои сережечки подаришь? Они же золотые? Патрисия вспомнила про крохотные золотые серьги, подаренные матушкой, и побледнела. Если он силой вырвет их из ушей? Он стащил деньги, которые она намеревалась отдать Дарио! Она сделала шаг назад к дереву, и мужчина стал подкрадываться к ней. Патрисия стала судорожно вспоминать, где у нее револьвер. Боже мой, она его спрятала в саквояже. А если он его тоже украл? — Красивая ты! — Руки вверх! — сзади оказался дон Карлос с револьвером. — Хочешь меня напугать этой игрушкой? — солдат обернулся и хмыкнул. И тут же дон Карлос пальнул ему в ногу. Раздался страшный крик, и мужчина упал на землю. — Чтоб вас! Да я вас… — мужчина выругался такими словами, что даже дон Карлос нахмурился, изменив своей невозмутимости. Из-за его спины выглянула перепуганная Эухения. Дон Карлос ловко связал мужчину, достал у него из карманов все украденное и документы. — Какой же ты дезертир, если от документов не избавился? Ума нет в голове! — хмыкнул он. Мужчина злобно скрипнул зубами, а Патрисия спрятала деньги и кольцо обратно в саквояж. Убедившись, что револьвер и все остальное на месте, она выдохнула. — Мы этого молодчика отвезем в поселок неподалеку. Там точно есть гвардейцы. Сдадим властям! Мужчина завыл от боли и вновь выругался. Дон Карлос отвесил ему затрещину. — При сеньоритах такие слова не говорят! Патрисия посмотрела на него и достала из своего мешка бинты. Ловко перевязав ему ногу, она хмыкнула. — Дотянешь до городка, мерзавец! Дон Карлос водрузил пленника на коня, и их компания двинулась дальше. В городке им пришлось задержаться, но в итоге дона Карлоса отблагодарили за поимку беглеца, и арестанта отправили в местный лазарет. — Мы его отправим под военный суд. Их маленький отряд двинулся дальше. К концу второго дня Патрисия и Эухения просто измучились. У Эухении обгорело лицо, да и у Патрисии тоже. Охая и ворча, они спешились и умылись в ручье. — Ну и жара. А ведь это только март! — Потому-то я и уехала в Париж, — буркнула Патрисия. Спустя час пути вдалеке показалась группа всадников. Дон Карлос заметно занервничал. — Идите к лесу, быстро. Девушки вмиг спешились и повели коней к лесу. Патрисия тоже заволновалась, оглядываясь на приближающихся всадников. Вдруг эта компания отберет лошадей? Как они тогда доберутся? Они быстро забежали вглубь леса, чувствуя, что земля чавкает под ногами. Вчера тут, похоже, прошел дождь. Мужчины остановились возле дона Карлоса и что-то спросили. Лошадь Патрисии заржала. — Молчи! — она схватила лошадь за морду, пытаясь зажать ей рот. Кобыла замотала головой и чуть не повалила Патрисию. Мужчины посмотрели в их сторону, но, к счастью, ничего не заметили и поскакали дальше. Когда они скрылись на горизонте, Патрисия и Эухения вывели коней из леса и подошли к дону Карлосу. — Что это? — Относительно ложная тревога. Это португальские путешественники. Спросили дорогу. — Надеюсь, не шпионы. — Не думаю. Они стараются не беседовать с местными.***
На третий день они стали подъезжать к Бадахосу. Все чаще и чаще попадались военные. Все чаще и чаще слышались выстрелы где-то далеко. — Мы разведаем обстановку. Если совсем неспокойно, тогда нам придется уходить. — Я не уйду, пока не узнаю про Альберто! — возмутилась Эухения. Дон Карлос ничего не ответил и заставил их направить лошадей к опушке леса. По его словам там был родник. — Патрисия, ты сейчас переоденешься. Не будем смущать солдат твоим видом! Она кивнула спешилась и рухнула на землю, отрешенно глядя в синее небо. — Боже, что с тобой? — охнула Эухения, наклоняясь над подругой. — Я теперь понимаю, почему путешественники говорят «ноги отваливаются», — сказала она, невидящим взглядом провожая облака. — Патрисия, земля еще холодная. Простынешь! — Иду, иду. Она нехотя встала с земли, ушла к роднику, умылась и переоделась в простое платье Гранадеры, предусмотрительно взятое с собой. Лучше уж не привлекать внимание дорогой одеждой. — Ты похожа на крестьянку. — Ну и отлично! — хмыкнула Патрисия, потирая затекшую поясницу Дон Карлос и Эухения забрались на лошадей, а Патрисия взяла лошадь под уздцы и пошла рядом. — Я уже не могу ехать верхом. Эухения, как тебе это удается? — Я с отцом всю жизнь верхом ездила. У нас же самые породистые лошади в Севилье. Патрисия кивнула. Это правда. Лошади в семье Вильянуэва были самыми лучшими в окрестности. Благодаря им семья нажила капитал. Спустя час они оказались у въезда в город, и один из солдат преградил им дорогу. — Куда вы держите путь? — Добрый день, — вежливо поздоровался дон Карлос, — я дон Карлос Фуэнтемайор де Агирра, севильский Гранд де Сангре. Его титул произвел впечатление на мужчин, и они почтительно спросили. — Зачем вы держите путь в Бадахос? — Я сопровождаю двух сестер милосердия. Это послушницы из монастыря Святой Терезы в Кадисе. Настоятельница Инес прислала их как добровольцев для помощи нашим раненым солдатам. Девушки кивнули. И дон Карлос протянул им какую-то бумагу. — Вот рекомендательное письмо. Патрисия изумленно посмотрела на дона Карлоса. Что за письмо он протянул солдату? — Вы не везете ничего запретного? — строго спросил постовой. — Нет. Патрисия похолодела. А если ее будут обыскивать и отберут револьвер, спрятанный под нижними юбками? Но дон Карлос предъявил им ее мешок с совершенно невозмутимым лицом. — Вот лекарства и бинты. Сеньорита привезла их, как личное пожертвование. А там наши личные вещи. — Можете проезжать! — им выписали пропуск и отдали честь. — Простите, сеньор, а где можно узнать про убитых и раненых? Где эти сведения? Многие женщины из Кадиса и Севильи места себе не находят, не имея вестей о мужьях, братьях, отцах и сыновьях, — выпалила Эухения. — Думаю, вам нужно обратиться в госпиталь Санта-Тринидад. Он в самом центре города. Туда свозят всех раненых солдат и мирных жителей, пострадавших из-за восстания. Девушки поблагодарили солдата и въехали в город. Патрисия поежилась от этого мрачного зрелища. Каменные здания уныло смотрели на улицу своими почерневшими стенами. Окна во многих домах были разбиты, где-то вместо построек были пепелища. Больница была в двадцати минутах езды. Она тоже изрядно пострадала, но, к счастью, уцелела, как и церковь неподалеку. Патрисия со своими спутниками оставили коней у входа и вошли в больницу. Запах гнили, крови и гноя сразу бросился в нос. Эухения закашлялась, зажимая нос платком. Но Патрисия стиснула зубы и решительно направилась по коридору в поисках врачей или сестер, которые вели записи о поступивших. Коридор был переполнен. Больные лежали повсюду. Да и в палатах было не шесть человек, а добрых двенадцать или пятнадцать! Патрисия остановилась возле одного раненого. Его лицо было покрыто потом. — Нога, — прошептал он. Она откинула одеяло и увидела, что у него на под коленом повязка пропиталась кровью. Надо ее сменить. — Давай я тебе помогу, родной, — Патрисия почувствовала волнение, но быстро попросила Эухению подать ей бинт и обеззараживающий раствор. Ловко обработав рану, она начала накладывать чистый бинт, но тут над ее головой раздался громкий голос: — Вы кто такие? Что здесь происходит? Патрисия разогнулась и улыбнулась. — Здравствуйте, доктор. Вы позволите мне сначала закончить? Он кивнул, не сводя взгляда с ее рук. Патрисия быстро забинтовала мужчину и стала озираться. — Куда можно выбросить бинты? Он показал на ящик в углу и сердито переспросил: — С кем я имею честь? Кто решил хозяйничать в моем госпитале? — Я Патрисия… Тенорио, — заявила она, неожиданно для себя выпалив фамилию отца. — А с кем я имею честь? — Я доктор Рамос, главный врач госпиталя Санта-Тринидад. Патрисия улыбнулась. Вот кто им нужен! — Доктор, эти сеньориты нуждаются в вашей помощи, — поклонился дон Карлос и представился. — Тогда идемте в мой кабинет. Но прошу вас быть краткими. У меня вечерний обход. Дон Карлос, Эухения и Патрисия последовали в его кабинет. Там они вкратце изложили, что нет вестей от их женихов, и что они очень напуганы и взволнованы. И что солдаты на въезде в городе посоветовали обратиться к нему. Доктор Рамос кивнул, окликнул одну из сестер милосердия и попросил ее принести список раненых, поступивших в госпиталь, и список умерших. — Кого искать? — спросил он, надевая очки и копаясь в увесистой амбарной книге. — Альберто Мендосу! — Эухения повторила его полное имя, титул и полк, в котором он служит. — Какое военное звание? — Капитан! — кивнула Эухения. Доктор пролистал обе книги и улыбнулся: — Нет, в списках такого нет. Она с облегчением выдохнула, поняв, что он не пострадал. — Думаю, ваш жених где-то неподалеку. Восстание охватило все окрестности Бадахоса. Но скажу честно: пострадавших много. Вам повезло, сеньоры, сейчас три дня затишье, вы вовремя приехали. Я очень надеюсь, что вскоре наши люди успокоят недовольных, и город останется во владениях Испании. Все трое кивнули, соглашаясь с ним, и он перевел взгляд на Патрисию. — А кто ваш жених? Давайте я посмотрю, не поступал ли он к нам. Имя скажите, пожалуйста. Патрисия оглянулась на своих друзей, поняв, что сейчас придется раскрыть свою тайну. Сжав в руках носовой платок, она еле слышно сказала: — Уроженец Севильи, имеет титул Гранд де Сангре. Капитан Рафаэль Игнасио Эрнандес де Сильва…