***
Патрисия проспала к своему стыду даже завтрак на следующий день. Служанки принесли ей еду в комнату, но Патрисия лишь наспех выпила кофе и спустилась в гостиную. — Дядя, простите, что я проспала. — Я все понимаю. Патрисия, расскажи мне, что происходит? Как ты сбежала? Я слышал, что ты говорила про какое-то снадобье. Патрисия нерешительно села на край кресла и начала излагать всю историю. Но едва она рассказала лишь самое начало, вошел слуга: — К вам сеньор Рафаэль и падре Мигель. — Проси. Падре и Рафаэль поздоровались, вежливо отказались от кофе и опустились на диван. — Я хочу поговорить с вами наедине и очень серьезно. Патрисия уже поведала вам, дон Луис, о снадобье? — Да, я слышал ваш разговор в соборе. И как раз сейчас Патрисия мне начала рассказывать о том, что она приготовила сонное зелье и выпила его. Падре посмотрел в пол, поправил крест на груди и затем посмотрел на дверь, заставив всех насторожиться. — Патрисия, дочь моя, ты совершила практические невозможно. Сумела восстановить рецепт снадобья, над которым несколько веков безуспешно бились многие врачи, священники и ученые… Рафаэль с недоверчивым уважением взглянул на нее и еле заметно улыбнулся. — Это так? — недоуменно приподнял одну бровь дон Луис. — Полагаю, я недооценивал способности своей племянницы! — Речь сейчас не об этом, — тихо продолжил падре Мигель, — Я прошу вас всех молчать об этом. Снадобье может быть использовано не только в мирных целях. Если оно попадет в руки нечистых на руку людей, то оно поможет совершать преступления и уходить от правосудия. Патрисия, ты забыла в книге рецепт. Точнее, листок с исправлениями. Я его сжег. Все замолчали на мгновение, вдумываясь в слова падре Мигеля. Патрисия поправила складку на рукаве и кивнула. Он прав, ей лучше молчать. Это снадобье может стать настоящим оружием в преступных руках. Ее ведь могут даже похитить и избить, пытаясь вызнать, как готовить его. Лучше уж молчать и похоронить эту тайну в молчаливой библиотеке Катедраль-де-Севилья. Дон Луис с Рафаэлем тоже согласились с доводами падре и кивнули, уверяя, что будут молчать. Падре прищурился, посмотрел на Патрисию и уточнил: — Кто-нибудь знает еще об этом снадобье? Твои друзья в Париже? Или кто-то еще? Ты куда-нибудь еще записывала рецепт? — Нет, никуда. Рецепт остался только у меня в голове. А про то, что я пила снадобье знаете вы все и… Дарио Рохас. Патрисия сжалась и посмотрела на часы около камина, чувствуя осуждающий взгляд дяди и скрываемый гнев Рафаэля. — Это плохо. Но думаю, ему никто не поверит. Его слово против нашего ничего не стоит, — после недолгого молчания сказал падре. — Патрисия, как Дарио связан с твоим побегом? — строго спросил дон Луис. Она взглянула на Рафаэля и потупилась. Нет, скрывать больше не стоит. Дядя должен знать правду. — Дарио помог мне уехать… и одолжил денег на первое время… — уклончиво сказала она, но прежде, чем дядя Луис возмутился, падре продолжил: — Дон Луис, это уже неважно. Я сумею оправдать репутацию Патрисии и ее отсутствие под благовидным предлогом. Главное, чтобы история со снадобьем не получила огласку. — Что будут говорить люди, узнав, что моя племянница связалась с этим проходимцем? Все знают, скольких девиц он соблазнил! — сердито воскликнул дон Луис. — А кто знает, что она сбежала с ним? Думаю, Рафаэль будет молчать, Патрисии тоже незачем это рассказывать! И повторюсь, сеньоры: его слово против нашего ничего не будет стоить! А если он заговорит, это может быть истолковано людьми, как месть девице, которая не проявила к нему благосклонность! Патрисии не понравились эти слова. Они рассуждают так, словно ее нет в комнате! Поразмыслив немного, мужчины согласились с этим доводом. Да и Патрисия поняла, что падре прав. Священник откланялся и ушел, а Рафаэль встал с дивана и почтительно кивнул. — Дон Луис, я прошу позволить Патрисии отлучиться со мной. В присутствии служанки, конечно. Есть дело, которое не терпит отлагательства. Дон Луис нахмурился, но не стал спорить. Патрисия вопросительно взглянула на него, но кивнула и пошла одеваться. И через десять минут она с Бебой оказалась около дома Мендоса. — Рафаэль, что ты задумал? — Идем. Беба, подожди хозяйку здесь. В гостиной раздавался раздраженный голос доньи Кармен. — Альберто, я поверить не могу, что вы поженились! Брак не может быть действителен. — Где свидетели вашего венчания? — раздался вкрадчивый голос дона Аурелиано, отца Эухении. — Мы свидетели, — громко заявил Рафаэль и втащил за руку Патрисию в комнату. Эухения и Альберто выглядели очень утомленными спором с родителями, и оживились, увидев друзей в темной роскошной гостиной. — Патрисия, вы? — изумленно сказали хором дон Себастьян, дон Аурелиано и донья Кармен. — Да, я жива и здорова. И я была подружкой невесты на свадьбе. Подтверждаю, что их брак действителен. Рафаэль кивнул в подтверждение слов, и донья Кармен вдохнула, пытаясь подобрать нужные слова. — Как я рад, что вы живы, сеньорита. Я боялся, что моя покойная жена убила вас, — улыбнулся дон Аурелиано. — Мне… повезло. Я выжила. — Патрисия, вы понимаете, что бросили тень на репутацию своей семьи и нашей этим таинственным отсутствием? — возмущенно воскликнула донья Кармен, окинув несостоявшуюся невестку грозным взглядом. — Мой сын был помолвлен с вами, а вы куда-то исчезли? — Донья Кармен, при всем уважении, но никакого порочащего поведения здесь нет. Падре Мигель готов подтвердить это на мессе в присутствии всех прихожан, если вы желаете. И нет ничего дурного в том, что Эухения вышла замуж за Альберто. Семьи, имеющие титулы Гранд де Динеро и Гранд де Дигнидад ничем не уступают друг другу в происхождении, — со знанием дела заявил Рафаэль. — А я, в свою очередь, ответственно заявляю, что Эухения здорова и может иметь детей. Настоятельница Инес из монастыря в Кадисе может подтвердить мои слова, — улыбнулась Патрисия. Донья Кармен гневно посмотрела на нее, и Рафаэль вежливо попрощался за них обоих. Альберто благодарно взглянул на них, и Эухения улыбнулась. — Брак расторгнуть нельзя, — довольно заявил Рафаэль, когда они вышли из дома и сели в карету. Рафаэль отвез ее в собор, чтобы она помогла падре с больными. Прощаясь, он взял Патрисию за руку и улыбнулся, заглянув ей в глаза. — У меня есть одна идея. Давай ты меня выслушаешь. — Да? — Я хочу, чтобы ты окончила университет, как и мечтала. И потом мы с тобой вернемся в Испанию. — Что? — Когда ты закончишь образование, мы приедем в Севилью, и я помогу тебе открыть больницу. — Ты не шутишь? — Патрисия замерла и робко улыбнулась. — Мои родители хотят, чтобы мы были рядом, — Рафаэль стиснул ее руки в темных перчатках, — да и твой дядя тоже. Он очень переживает из-за тебя. Давай после Парижа мы вернемся сюда. Ты будешь лечить людей, будешь владеть больницей. Такая благотворительность не вызовет пересудов, и родные будут рядом. Она затихла и заметила любопытные взгляды прохожих. Рафаэль ласково улыбнулся, заставив ее покраснеть. — Я… я подумаю… Патрисия вошла в кабинет падре, где ее ждала целая толпа больных. Никто даже не спросил, что случилось. Люди были убеждены, что донья Бернарда навредила ей, и радовались, что Патрисия выжила. Она помогала хворым, но ее мысли были далеко. Может, Рафаэль прав? Ведь он невольно озвучил ее давнюю мечту: иметь свою больницу. Она будет сама себе хозяйка, и никто не будет говорить, что женщинам не место в медицине. Ведь и в Севилье есть люди, которым нужна ее помощь.***
В этот же вечер Рафаэль за ужином официально объявил родителям: — Отец, матушка, я хотел сказать вам важную новость. Я решил жениться. — Что? — Наконец-то! — радостно воскликнула донья Хосефина. — Сынок, я рада! Кто она? Рафаэль помолчал мгновение и тихо сказал: — Патрисия Тенорио де Атталь. Повисла такая тишина, что стало слышно часы в гостиной. Донья Хосефина со стуком поставила чашку на блюдце и тихо переспросила: — Кто? Племянница дона Луиса? — Да, именно она. Я женюсь на ней. Дон Августо встал и сухо сказал: — Сынок, ступай в наш кабинет. Нам предстоит очень важный разговор. Рафаэль последовал за отцом, спиной ощущая осуждающий взгляд матери. Да, похоже, что родители не в восторге от этой новости. Но он настоит на своем! И они его не удержат. — Сынок, ты с ума сошел? — воскликнул отец, закрыв за собой дверь в кабинет. — Нет, отец. Наоборот, я окончательно понял, что лучше жены у меня не будет. — Рафаэль, ты думаешь, что ты делаешь? — повысил голос отец. — Ты женишься на девушке из этой семьи? Или ты уже позабыл ту злосчастную дуэль? — Вовсе нет. — Дон Луис не будет рад такому зятю! И я не буду рад такой невестке! Если уж кузен был распутником, то вряд ли она будет хорошей женой! — Я тоже поначалу так думал, но теперь вижу, что она самая лучшая женщина на свете. И прошу не говорить о ней таким оскорбительным тоном. — Сынок, где она была эти полгода? Что она делала? С кем была? В какой сомнительной компании? — отец сел за стол и пристально посмотрел на Рафаэля. — Она уехала в Париж. Стала учиться. Дон Августо прищурился и укоризненно поинтересовался, глядя на картину на стене кабинета. — А ты не подумал, что какой-нибудь другой мужчина скрашивал ее дни? Ты не подумал, что она после свадьбы поведет себя также, как и Мария? Ты хочешь вновь пережить предательство? — Отец! Я прошу не противиться моему решению. — Рафаэль! Я против такой невесты для тебя! — В таком случае я уйду из дома, — Рафаэль встал и вышел из кабинета. — Сынок, вернись! Но Рафаэль уже вышел из дома и попросил вывести ему Грома. Дон Августо чертыхнулся и сел в кресло, глядя на дверь кабинета. Спустя минуту донья Хосефина вошла в кабинет, шелестя платьем, приблизилась к мужу и коснулась его плеча. — Не нужно так волноваться, дорогой. Давай подойдем ко всему спокойно. Пойду в дом Тенорио с визитом и познакомлюсь с Патрисией. Я должна сначала поговорить с этой девушкой. Дон Августо сердито посмотрел на жену и покачал головой: — Дорогая, она разве сможет стать хорошей женой? — повысил он голос. — Она помогает больным, падре Мигель ее опекает. Или ты позабыл, как она спасла Эухению Вильянуэва? — Не забыл, но… — Женщины говорят, что она очень набожна. — Ты права, но все же… — И потом: неужели ты не помнишь историю своих родителей? Он тоже привез жену из Франции и поставил родителей перед фактом, что они обвенчались. Хоть они и были недовольны, но потом приняли и полюбили невестку. Дон Августо хмыкнул и улыбнулся. В глубине души они с супругой были бы рады любой сеньорите, лишь бы сын наконец-то обрел семью. — Я не хочу, чтобы наш единственный сын отдалился от нас, — ее глаза затуманились печалью. — И мы оба уже давно мечтаем, чтобы Рафаэль женился! — Почему он выбрал именно ее? — Я не сказала, что одобряю его выбор, но не будем делать поспешных выводов. Сначала я должна с ней поговорить. Дон Августо поцеловал жене руку и кивнул, и она вышла из комнаты.***
В доме Тенорио разразилась такая же буря. Дон Луис и без всяких разговоров понял, какие виды Рафаэль имеет на племянницу. — Патрисия, как это понимать? Рафаэль Эрнандес смеет тебя куда-то приглашать! Даже в присутствии служанки и компаньонки это выглядит недостойно! — Дядя, нам нужно было съездить к Альберто и Эухении. Мы были свидетелями их венчания. — Как? Альберто женился? — дон Луис сердито стукнул тростью по полу и опустился в кресло. — Боже мой! Ты упустила самого лучшего жениха нашего города. — Он любил Эухению с детства. Какое право я имела рушить их любовь? — Патрисия, высокородные сеньоры женятся не по любви, а ради блага своего рода, ради сохранения денег и благородного имени! Она выпрямилась в кресле. Как сказать дяде, что она чувствует себя больше не Тенорио, а Атталь? Наследницей французской дворянской фамилии. И что хочет сама строить свою судьбу. — Ты еще такой ребенок! Вздорный и капризный ребенок! — сердито продолжил дон Луис. — И надо найти мужа, который образумит тебя. Дети и муж и не таких девиц усмиряли! — Дядя, по закону я теперь свободная женщина. Тот же Рафаэль видел все документы в Париже и подтвердит это. Бумаги есть у поверенного, который вел дела мамы. Удерживать вы меня не сможете. Матушка позаботилась о моей финансовой и юридической независимости. Она встала и подошла к окну. — Ты дерзкая и несносная девчонка! И заслуживаешь наказания! Патрисия обернулась и еле заметно усмехнулась. И от взгляда ее зеленых глаз дон Луис замолчал, словно напряженно размышляя и перебирая мысленно все варианты. Интересно, какое наказание? Как он может ее наказать? Выдать замуж? Дядя прекрасно знает ее авантюрный характер! Изворотливая племянница сразу же сбежит от ненавистного мужа. Заточить в монастырь? Так Патрисия изначально не возражала против этого. Медициной можно заниматься и в обители. Отправить ее в приют для душевнобольных? Но нет никаких оснований, хотя такие случаи бывали. Дворяне избавлялись от неугодных родственников. Но дядя на такую крайность не пойдет! Такая мера — это смертельный удар для репутации семьи. Даже донья Бернарда не сделала этого с Эухенией! Патрисия сложила руки на груди и выпрямилась. Возможно, дядюшка решит лишить ее наследства? Что ж, это его право. — Дядя, если вы хотите, я вернусь в Париж и более вас не потревожу. Не буду позорить вашу фамилию. А наследство… распорядитесь им, как сочтете нужным. Если захотите лишить меня капитала, я не буду возражать. Мне от вас ни одного реала не нужно. Матушкиных денег мне хватит надолго, а потом я буду сама зарабатывать себе на жизнь. — Патрисия, речь не об этом, — уже тише сказал дон Луис, — я не хочу, чтобы тебя считали легкомысленной женщиной. Тебе нужен муж, защитник. Молодая девушка без супруга станет легкой добычей для недостойных лиц. — Сеньорита, вам записка от сеньора Эрнандеса, — прервал их спор голос майордомо. — Дай сюда! — Дядя! — Что вы там задумали? Я должен знать. Дон Луис пробежал глазами письмо, и прочел следующее: «Моя дорогая, родители уже знают, что я хочу на тебе жениться. И я планирую прийти на днях и сказать о своих намерениях твоему дяде. Мы поженимся как можно скорее». Дон Луис замер и приблизился к Патрисии с изумленным взглядом. — Хуан бы в гробу перевернулся! — дядя перекрестился и сердито взглянул на нее. — Час от часу не легче! — Дядя… — Значит, это не просто ухаживания! Ты уже собралась замуж за Рафаэля? — Да, он сделал мне предложение, — Патрисия подняла голову и посмотрела дону Луису в глаза. Он чуть не испепелил ее взглядом. — Да как можно? Он убил твоего кузена на дуэли! А ты теперь хочешь стать его женой? — Кузен сам виноват. — Патрисия, я против такого мужа… он же… Дон Луис долго бранил ее, говоря, что Рафаэль слишком гордый и консервативный, что он не потерпит ее своеволия, что увезет ее на другой конец страны, что ей придется кочевать за военным всю жизнь. — Признавайся, он обольстил тебя? — дядя Луис пришел в ярость от этой мысли. — Решил отомстить нашей семье, пользуясь тобой? Опозорить тебя и всех нас? — Дядя, нет! Об этом не было и речи. Рафаэль слишком благороден и порядочен. Ни разу не повел себя недостойно. С самого первого дня он ведет себя со мной почтительно, словно я королева. — Где вы сговорились? — сердито поинтересовался дон Луис. — В Париже? Или в Бадахосе, где ты ухаживала за ранеными? Патрисия отвернулась и ничего не ответила. Дядя не должен знать, что они познакомились намного раньше. И что Рафаэль уже давно хочет сделать ее своей женой. — Иди в свою комнату, авантюристка! Патрисия сначала хотела возмутиться, но потом кивнула и поднялась вверх по лестнице. Дон Луис ушел в свой кабинет и начал напряженно расхаживать туда и обратно, размышляя над ситуацией. С другой стороны, Рафаэль бы мог стать достойным избранником для Патрисии. Династия Эрнандес одна из немногих носила титул Гранд де Сангре, то есть, принадлежала к старейшим династиям города. Семья была богатой, не имела долгов. Рафаэль остался единственным наследником. У него есть ордена, награды и благодарность Его Величества за храбрость, проявленную в бою. И потом… Дон Луис не хотел казаться неблагодарным. Именно этот молодой человек спас Патрисию от головорезов Бернарды, нашел ее в Париже и привез сюда. Даже после дуэли с Хуаном Рафаэль оставался благородным кабальеро и защищал честь его племянницы. Надо что-то делать! Обсудить ситуацию с родителями Рафаэля! Иначе норовистая племянница опять убежит!***
На следующий день Патрисия помогла падре Мигелю с больными и уже хотела выйти из собора, как тут вошел Рафаэль. — Ты? Он молча усадил ее на скамью и сел рядом. — Что сказал дон Луис? — Он перехватил у меня записку. Сердится. — Я не буду тебя обманывать. Мои родители тоже недовольны… Патрисия замерла. Неужели Рафаэль откажется от нее? Но он нежно коснулся ее руки. — Мы в любом случае поженимся. И я не откажусь от тебя. — Но твои родители… — Проживем без них. Я ездил в Париж зимой, встретился с тобой и открыл счет в банке. Этих денег нам хватит на долгую и безбедную жизнь. И потом, я планирую заняться другим делом. Мы не будем нуждаться. Патрисия ничего не ответила, взглянув в его глаза. — Я не хочу, чтобы ты ссорился с родителями. — Им придется это принять. Мы уедем, если они будут против нашего брака. Рафаэль встал и решительным шагом направился к падре. И спустя несколько минут вернулся с довольной улыбкой. — Я договорился. Падре обвенчает нас через три недели. И поговорит с нашими семьями. Они вышли из собора, и Рафаэль сказал: — Позаботься о свадебном платье, дорогая. Повенчаемся, как полагается. Патрисия вышла из собора и поймала понимающие взгляды цветочниц Пуриты и Магнолии, которые спешили на рынок. Теперь обе тетушки уж точно разнесут сплетню по всему городу! Все поймут, что Рафаэль — ее жених. Но почему Патрисию это больше не волнует?***
Патрисия сходила к портнихе и заплатила ей внушительную сумму, чтобы она молчала и не говорила посторонним о том, кому предназначается это подвенечное платье. Тем временем она взяла книги из библиотеки собора и стала готовиться к письменной работе, которую нужно будет сдать в университете По возвращению в Париж ей нужно вернуться к учебе и наверстать упущенное, чтобы перейти на следующий курс. В один из дней спустя неделю к ней пришел Густаво и отчеканил: — Сеньорита, к вам сеньор Дарио Рохас. — Проси. — Но ведь в доме нет вашего дядюшки. Он уехал в имение. Как же так? — Я сама его пригласила. Проси, я сказала. Точнее, отведи его в сад. Я сейчас приду. Густаво поморщился и кивнул. Спустя несколько минут Патрисия вышла в сад, держа в руках сумочку. Дарио тут же вскочил и бросился к ней. Выглядел он очень нетерпеливым. — Ну, здравствуй, дорогая. Почему ты здесь, а не в Париже? Патрисия замолчала на мгновение и отослала слугу в дом, чтобы побеседовать без посторонних глаз. Рассказывать про Рафаэля она точно не будет. По крайней мере, не сейчас. — Обстоятельства сложились так, что мне пришлось приехать. — Ты подумала над моим предложением? — тут же спросил он. Патрисия вместо ответа достала из сумочки деньги и кольцо и протянула их Дарио. Он понял все без слов, и его глаза стали совсем черными от ярости. Повисло долгое молчание, во время которого Патрисия почувствовала, как заколотилось сердце от этого дикого взгляда. — Я не могу стать твоей женой. Прости, — она натянуто улыбнулась, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Вместо ответа он ударил ее по руке, и деньги рассыпались по дорожке сада, а кольцо со звоном покатилось куда-то. — Дарио… — испуганно пробормотала она. — Ты морочила мне голову и теперь просто решила сказать: «нет, прости»? Или ты думала, что я помогал тебе просто так? — Дарио, послушай меня… — Я увез тебя в Париж, выполнил все твои капризы, даже этот чертов «Зингер»! — Здесь все деньги, в том числе, за машинку, — Патрисия показала на рассыпанные ассигнации. — Что мне эти деньги? — прорычал Дарио. — Я могу купить с потрохами тебя и твоего дядюшку! — Я не могу, — она отстранилась, — Я… не выйду за тебя! — Я знаю, почему! — прошипел он, стиснув ее запястье. — Кумушки на рынке уже сказали, что ты решила выйти замуж за Рафаэля Эрнандеса? Она замерла, и в голове эхом прозвучали слова Дарио, сказанные почти год назад. Он ведь грозился выпустить кишки Рафаэлю за смерть друга… — Дарио, это… — Не вздумай отпираться, я все знаю. И ты собралась замуж за этого ублюдка? Который убил твоего брата? — в его голосе вновь зазвучала плохо сдерживаемая ярость. — Не говори так. Рафаэль не виноват в этом, — затравленно пробормотала она, чувствуя страх. Дарио напоминал сейчас разъяренного зверя. Волка, который готов загрызть ее в любую минуту. — Да уж конечно, — он сделал шаг вперед и прорычал: — Я не отдам тебя этому мерзавцу. — Дарио, послушай! Есть и другая причина, почему наш брак невозможен! Сильвита Геррейро от тебя беременна. Точнее, она уже родила тебе сына! В марте! Он замер на мгновение, изумленно глядя на нее, а затем рявкнул: — Ложь! — Это правда! Сильвиту с ребенком приютила настоятельница монастыря, где я воспитывалась! Это твой сын, он очень на тебя похож! Дарио злобно свернул глазами и схватил ее за плечи: — Это неправда! Я у нее не первый и не последний. Она просто влюбилась в меня и врет отцу и всем знакомым. Это не мой ребенок! — Дарио, побойся Бога, — пробормотала Патрисия, пытаясь высвободиться из его железных рук, — Сильвита — очень порядочная и честная девушка! Он выпустил Патрисию и зашептал: — Не верь ей! Мне ты нужна. Патрисия стиснула зубы и вырвалась из его рук. Помедлив пару минут, она выдохнула и бросила взгляд на изящную решетку забора. — Дарио, я прошу тебя… не надо, — умоляюще сказала она, — Сильвита тебя любит, у тебя есть сын. Поезжай в Кадис, иди в монастырь. Признай сына, женись на ней. Она ведь хорошая девушка из дворянской семьи. Подумай сам! У сына будет титул, которого не было у вашей семьи! — Нет уж, сеньорита, — Дарио настиг ее и разгневанно схватил за плечи. — Ты не можешь на мне жениться! Я… я беременна от Рафаэля, — выпалила Патрисия и осеклась. Боже, что она говорит? Он ошарашено замер, а Патрисия опустила глаза, чувствуя, как от волнения у нее пересохло во рту. Ей казалось, что она пытается успокоить разъяренного зверя. Пусть Господь ее простит, но ей придется вновь соврать! Патрисия сделала два шага назад, села на скамью и достала из складок юбки платок. Изящно вытерла глаза и стала излагать свою историю. Рассказала, что подруга написала ей о восстании в Бадахосе. Патрисия испугалась за Рафаэля и поехала туда. Там она стала помогать как доброволец в местном госпитале. Она запнулась и замолчала, вспомнив просьбу Рафаэля: не говорить никому о его ранении. Поколебавшись пару мгновений, она продолжила рассказывать свою историю. — Восстание было затяжным; с множеством убитых и раненых. И я очень боялась, что Рафаэль может пострадать или погибнуть. Местный падре не обвенчал нас, сказал, что нужно подождать. Но мы решили, что это неважно… Он единственный сын родителей. И хоть так у нас оставалась слабая надежда, что его род не угаснет. Патрисия подняла глаза на Дарио и побледнела. Его глаза стали совсем черными от ярости. Он не ожидал такого признания, и оно привело его в замешательство. Стиснув руки в кулаки он процедил сквозь зубы: — Да разве бы эти напыщенные индюки приняли тебя с убл… бастардом? — Рафаэль оставил мне письмо для родителей и свой фамильный перстень. Они бы признали внука. К счастью, мой жених выжил. И вот теперь мы обвенчаемся. — Это ложь! — прорычал он, бросаясь к Патрисии, но она ловко вскочила со скамьи и выставила руку вперед. — Да, да. Зачем я тебе? Думать каждую ночь, что до тебя я была с другим мужчиной? Знать, что ты взял в жены порченую девушку? Патрисия поежилась, произнеся эти слова. Ее очень злило, когда девушек так называли, но сейчас именно это слово подходило к ситуации! Надо отвратить его от себя! Возразить было нечего, и Дарио промолчал, злобно глядя на нее. И она поняла, какие противоречивые чувства он испытывает. Но Патрисия довольно хмыкнула, поняв, что этот довод понемногу его убедил. Вряд ли Дарио захочет на ней теперь жениться! Выждав еще мгновение, она победно произнесла еще пару фраз: — Дарио, подумай! Что, тебе хочется растить чужого ребенка? При этом бросить на произвол судьбы родного? Дарио, казалось, побелел от гнева. Он злобно прошипел что-то сквозь зубы и вышел из сада, так и не собрав деньги и кольцо. Да, это ложь, но Дарио теперь оставит ее в покое. Это ложь во спасение! Патрисия выдохнула и опустилась на скамью, даже не заметив, что за ней наблюдает недавно пришедшая донья Хосефина, мать Рафаэля…