Без памяти

Первую часть пути с побережья домой и я, и Коул, и даже Дилан молчим, думая каждый о своем. Уверена, каждому из нас эта поездка дала много пищи для размышлений, и мы потихоньку перевариваем все то, что с нами произошло за последние несколько дней. - Надо бы заехать на заправку, - спустя часа полтора говорит Дилан, нарушая молчание. Я отвлекаюсь от пейзажа за окном и перевожу взгляд на братьев, сидящих на передних сидениях. Коул снова открыл бабушкин фотоальбом и рассматривает снимки, а Дилан расслабленно ведет машину, придерживая руль одной рукой. - Так странно, - говорит задумчиво Коул, словно просто озвучивает мысли вслух. – Когда я смотрю на свои фотографии, которые вы мне показываете, мне кажется, будто на фото чужие люди и чужие события. Ни проблеска воспоминания, ни даже легкого ощущения того, что я это где-то видел. Но когда я вживую оказываюсь в этих местах, или вижу вещи или людей, то память напрягается. Мы с Диланом слушаем размышления Коула. - Вот например эта фотка, - он приподнимает альбом, показывая пальцем на них с Диланом на пляже, с которого мы только что уехали. Им не больше 12 лет, светит яркое солнце, от которого уже прилично потемнели их тела, сильно контрастируя с яркими плавками. – Я смотрю на нее и вижу двух абсолютно незнакомых людей в незнакомом месте. Но когда я оказался на этом пляже, я вдруг почувствовал такой прилив чего-то до боли знакомого, как будто мощнейшее дежавю. И перед глазами словно вспышка - картинка. Я вижу ее не с ракурса фотографа, а от своего лица – как Дилан в каких-то дурацких разноцветных штанах, примерно в таком же возрасте, что и на этих снимках, запускает воздушного змея. А я смеюсь над тем, как он пытается его обуздать, потому что ветер очень сильный и дергает так, будто Дил сейчас улетит вместе со змеем. Дилан ахает. - И я уверен, что это не мое воображаение, - продолжает Коул, - Это настоящее воспоминание. Я прав? Ярко красный змей с какими-то рисунками. И хвост другого цвета. - Зеленого, - шепчет Дилан. – Офигеть. Да, такое и вправду было!! - Да! – смеется Коул и вскидывает вверх кулак, как будто правильно решил сложную задачку. – Я так и знал! - Получается, - говорит Дилан, - Что твои воспоминания проявляются, не когда тебе кто-то про что-то рассказывает или показывает фото или видео тебя. А именно когда ты видишь те же вещи или оказываешься в тех же местах и смотришь на них с того же ракурса, с которого видел прежде. Как было с чашкой у Лили дома. - Похоже на то, - кивает Коул. – Такие вещи как будто триггерят мою память. Она снова оказывается в тех же обстоятельствах и ей есть за что зацепиться, чтобы выудить воспоминание. - Значит, чтобы заставить тебя вспомнить по-максимуму, нам надо дать тебе как можно больше памятных вещей и мест, которые имели для тебя наибольшее значение и давали сильные эмоции, - задумчиво проговаривает Дилан, развивая свою мысль. - Типа того, - пожимает плечами Коул. – Но разве вы не все мне уже показали? Дома и в округе я уже везде был, людей всех близких увидел, у бабушки с дедушкой тоже побывал, у Лили. Что еще вы можете мне показать? - Надо подумать, - бормочет Дил. – Может быть какие-то значимые вещи... Вдруг параллельно с Диланом мой мозг пронзает мысль. С заднего сидения я вижу, как он вдруг вскидывает голову и весь выпрямляется, загоревшись пришедшей ему в голову идеей. - Лили! – вскрикивает он. – Коробка! Там же есть... - Нет, ДИЛ! – кричу я, прерывая его и не давая закончить предложение. – Нет. Не надо. - О чем речь? – спрашивает Коул с зажегшимся любопытством в голосе. - Лили, но ты же слышала, - говорит Дилан, игнорируя брата. – Это может помочь. - Дил, я не смогу, пожалуйста, давай не сейчас, - в панике говорю я, умоляя Дилана закончить этот разговор. - Лили, но он имеет на эти вещи такие же права, как и ты! – возмущается Дилан, отказываясь принять мою сторону. – Прошу тебя, Дилан! – мой голос дрожит. - Я не вынесу этого... Не сейчас, он не готов, и я не готова... Дилан оборачивается ко мне и, встретившись с моим панически перепуганным молящим взглядом, осекается. - Да о чем вы, черт возьми! Я вообще-то тут! – злится Коул. - Коул, - говорит Дилан. – Эээ... Видимо, Лили, пока не хочет показывать тебе... эээ... некоторые вещи. - Какие вещи?! – допытывается Коул. – Вы что издеваетесь?? Что за херня?! - Прости, Коул, - тихо говорю я. – Я обязательно расскажу тебе когда-нибудь, о чем речь, но только не сейчас. - Да вы прикалываетесь! – злится Коул. – Дилан, объясни мне ты, о чем речь! - О, заправка! – говорит Дил, уклоняясь от ответа, за что я ему очень благодарна, хоть и дико злюсь за то, что он не удосужился обсудить эту тему со мной наедине, прекрасно понимая, что это значит для меня. Дилан крутит руль, съезжая с основной дороги. Затем он резко тормозит у колонки и пулей выпрыгивает из машины, бросая нас с Коулом наедине. Прекрасно! Еще одно предательство за пять минут! Пока Дилан вставляет пистолет в бензобак, Коул разворачивается ко мне и рычит на меня: - Сейчас же расскажи мне, о чем вы говорили! - Я, пожалуй, пойду оплачу заправку и куплю себе попить, - тараторю я и спешно вылезаю из машины, захлопывая Коула вместе со всеми ругательствами, которые летят мне вслед. Я пролетаю мимо Дилана ко входу в магазинчик на заправке, даже не повернувшись на него. Боже, как же я зла! Как он мог так со мной поступить! Зайдя в магазинчик, я вздрагиваю от звоночка, который раздается у меня над головой, возвещая об открывшейся двери. Надо лечить нервы, Лили. Магазинчик оказывается более просторным, чем мне показалось снаружи, но пустынным – кроме кассира и двух девушек, наливающих себе кофе на другом конце зала, я больше никого не замечаю. Я прохожу к полкам с напитками и зависаю около них, тупо пялясь на разноцветные бутылочки с газировкой и соками. Глубоко вдыхая воздух, я пытаюсь успокоиться и сосредоточить свои мысли на несложном выборе напитка и отвлечься от того, что только что произошло. Внезапно колокольчик снова взвизгивает, и я опять вздрагиваю. Не проходит и пары секунд, как я слышу у себя над ухом злой голос Коула. - Думаешь, так просто от меня избавишься? – шипит он мне на ухо. Я резко разворачиваюсь, и Коул слегка пятится. - Коул, я уже сказала, это слишком личное для меня. Слишком болезненное. Прости, на данный момент я не готова показать все это тебе. - Что значит личное? – допытывается он, делая шаг ко мне и требовательно шаря глазами по моему лицу в поисках ответа. – Домашнее порно, что ли? – усмехается он, рассмеявшись своей шутке. - Коул, не пытай меня, прошу, - говорю я, проигнорировав его пошлости. - Лили, - раздражается он еще больше и практически шипит сквозь зубы. – Дилан сказал, что это может помочь. Ответь мне, черт возьми! - Коул, я... - О Боже, это же Коул Спроус! – прерывает мой ответ женский голос. Мы оборачиваемся - две девушки, которые наливали кофе, видимо, обратили внимание на нашу перепалку и, видимо, узнали в спорящем Коула. Они направляются к нам, держа наготове телефоны. Я оборачиваюсь к Коулу и с удивлением замечаю, что он уже успел нацепить на себя дежурную улыбку. По его лицу не скажешь, что все внутри у него клокочет от гнева. Девушки уже подошли к нам. Они мило улыбаются и приглаживают волосы. - Извините, пожалуйста, можно с вами сфотографироваться? – спрашивает вызывающе накрашенная брюнетка. – Мы огромные фанатки вашей пары с Мэделин! – с этими словами она бросает на меня уничижительный взгляд. Я в удивлении поднимаю брови от такой неприкрытой агрессии и презрения. Как будто она застала меня не на заправке, а в постели со своим кумиром. - Да, конечно, - отвечает Коул вежливо, но я замечаю проскользнувшую сталь в его голосе. Он что, тоже заметил, этот жест агрессии? Девушки встают рядом с ним и обнимают с обеих сторон. Блондинка вытягивает руку с телефоном вперед, но никак не может поймать удачный ракурс. Я отворачиваюсь к стеллажу с напитками, не желая смотреть на то, как они выпячивают губы-уточки. Помучавшись 10 секунд, она вдруг стучит меня по плечу. - Эй, ты, - я удивленно оборачиваюсь. - Да, ты. Сними нас, - говорит она властным пренебрежительным тоном и протягивает мне телефон. От такой наглости я даже теряю дар речи. - Не утруждай себя, Лили, выбирай, что ты хочешь попить. Я сам справлюсь, - ледяным тоном говорит Коул, обращаясь ко мне, но я понимаю, что адресованы эти слова девушкам. Я улыбаюсь ему, беру банку колы и, внутренне злорадствуя, направляюсь к кассе. Обернувшись, я вижу, что Коул грубо вырывает телефон из рук блондинки, делает один кадр, даже не предупредив девушек и не удостоверившись, что все влезают в экран, а затем чуть ли не швыряет им телефон и не оглянувшись на парочку, присоединяется ко мне. - Надменные сучки, - шепчет он мне на ухо, и я фыркаю. Обернувшись еще раз, я вижу, что девушки, недовольно перешептываясь, покидают магазинчик. - Седьмая колонка, - говорю я кассиру, протягивая колу и доставая телефон, чтобы оплатить покупку. - Я оплачу, - говорит Коул. Тут мне бы не лезть на рожон и со словами «спасибо» согласиться, но я упираюсь. - Не надо, Коул, - говорю я и протягиваю телефон к аппарату. - Нет, я, - с нажимом говорит Коул и разворачивает его к себе. Кассир удивленно сморит на нас. - Коул, не стоит, я сама оплачу. Коул удерживает аппарат около себя, шаря в кармане в поисках телефона. - Лили, - говорит он, склонившись мне над ухом. – Я могу купить сто таких заправок, если захочу. - Да, я помню, - говорю я упрямо ему в ответ, продолжая тянуть аппарат к себе. – Когда такие как ты предлагают деньги, такие как я должны соглашаться. Глаза Коула расширяются в удивлении, а затем он усмехается. - Неужели ты до сих пор не простила мне те слова в машине? Я пожимаю плечами: - Простила, конечно. Но за свою колу я хочу заплатить сама. А ты можешь оплатить общий бензин. Не могли бы вы посчитать колу отдельно? – спрашиваю я продавца. Тот недовольно кивает, снимает позицию из чека и жестом показывает Коулу, что он может оплачивать. - Неужели нельзя хотя бы иногда просто согласиться? – бесится Коул. – Ты просто невыносима! И наш разговор еще не окончен! С этими словами он прикладывает телефон, и не дождавшись чека, выходит из магазина, хлопнув дверью. Оплатив свою газировку и еще раз извинившись перед продавцом, я выхожу на улицу. Дилан заканчивает заправляться, а Коул уже сидит в машине. Подойдя к другу, я набрасываюсь на него: - Зачем ты завел этот разговор при нем?! Неужели ты не понимаешь, что я сейчас не могу откопать все эти вещи??? - Лили, ты же слышала, что он сказал... - Дил, - прерываю я его. - От моего сердца и так уже ничего не осталось, я не смогу снова окунуться настолько глубоко прошлое. Да и к тому же смотреть, как он будет смеяться над ним! Неужели ты думаешь, что он будет тактичен? Дилан хмурится, но я вижу, что я его не убедила. - Лили, ты не понимаешь. Он вот на столько близок к тому, чтобы вспомнить все, - Дилан показывает мизинец. – Неужели ты не понимаешь, что если он вспомнит, то все изменится? Для всех нас, Лили! - С чего ты взял, что он вспомнит или что-то изменится? – говорю я, раздражаясь. - Перед выездом он пришел ко мне, пока я паковал вещи. Лили, он колеблется. - О чем ты? – не понимаю я. - Он спрашивал меня о том, что я думаю насчет его карьеры. Действительно она напрямую зависит от его репутации и личной жизни. Я открываю рот в изумлении. - И что ты ему сказал? – спрашиваю я шепотом. - Правду, - пожимает плечами Дилан. – Сказал, что я не знаю. Что вполне может быть, что его популярность зависит от его имиджа парня из сладкой парочки. А может быть и нет. Никто не скажет ему, к чему приведут резкие движения. Может быть, все пообсуждают и разделятся на два лагеря, как случилось с Энистон и Питтом, когда скандал не повредил, а только помог карьере обоих, а может и нет. Может они станут никому не интересны по отдельности. Он сможет узнать об этом только если решится поставить все на черное. Но для этого он должен быть на 100 процентов в этом уверен. - Ох, Дил, - шепчу я разочарованно. – Зачем ты так ему сказал. Надо было подтолкнуть его... - Лили, - вдруг довольно грубо и серьезно говорит Дилан. – Ты знаешь, я тебя очень люблю, но не забывай, что он мой брат. И я не собираюсь давать ему советы, которые могут разрушить его жизнь. Мне не все равно, если он потеряет все, чего он добился и что для него так много значит. Я вздыхаю. Как ни неприятно это осознавать, он прав. Дилан не должен учитывать только мои интересы. - Пообещай, что подумаешь над тем, чтобы все ему показать, - говорит он серьезно. – Он имеет право на эти воспоминания ровно столько же, сколько и ты. - Я подумаю, но не могу обещать, что это что-то изменит, - холодно говорю я и поворачиваюсь к машине, хватаясь за ручку двери. - Смотри, чтобы не было слишком поздно! - кричит Дил мне вслед. Я бросаю на него яростный взгляд и сажусь в машину, громко хлопая дверью.