Без памяти

Снова NC-17, я предупредила)) Выйдя из душа, я надеваю облегающую майку и домашние шелковые шортики, которые едва прикрывают мои ягодицы. Взглянув в зеркало и посчитав такой наряд чересчур вызывающим, я накидываю сверху тонкий вязаный кардиган длиной до колен и босиком спускаюсь на кухню. Коул сидит в расслабленной позе за кухонным столом и потягивает кофе из смешной чашки в форме морды кота. Он не замечает меня, уставившись в одну точку и, видимо погрузившись в свои мысли. Я останавливаюсь в проеме, засмотревшись на согревающую сердце картину – на моей кухне сидит мужчина моей мечты и при этом выглядит так уютно и гармонично, что хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. С тех пор, как я встретила его в гримерке съемочных павильонов Ривердейла, я видела всегда собранного, с иголочки одетого Коула, с неизменной маской самоуверенности и превосходства на лице. Когда я смотрела на него, сама мысль о том, что он сможет снова вписаться в мою совершенно обыденную жизнь, казалась безумной. Он казался недосягаемым кумиром миллионов. Сейчас же перед моими глазами сидит он – такой теплый и уютный, расслабленный мужчина, слегка взъерошенный и помятый. На нем обычные спортивные штаны и футболка, немного растрепанные волосы и легкая щетина на щеках, а в длинных пальцах – дурацкая кружка. И пускай даже в таком виде он выглядит как секс-символ – небрежность только придает ему сексуальности, а расслабленная поза сквозит силой и превосходством, я чувствую, что он дома. Коул, даже изменившийся, богатый, самоуверенный, возмужавший и чертовски красивый, все-таки вписывается в мою реальность. Я слегка покашливаю, привлекая его внимание. Коул вздрагивает и выныривает из своих мыслей. Переведя на меня глаза, он медленно проходится по моему телу изучающим оценивающим взглядом, задержавшись на еще влажной после душа зоне ключиц, затем вниз на обтягивающую грудь майку и, наконец, скользнув по ногам в коротких шортиках, возвращается к моему лицу. Коул прикусывает нижнюю губу, и в его глазах загораются игривые огоньки: - Никогда бы не подумал, что такой домашний и удобный лук может смотреться сексуально, - Коул приподнимает чашку, словно пьет в мою честь, и делает большой глоток кофе. Я слегка краснею – то ли от его слов, то ли от того, как чертовски сексуально он это делает – прожигая меня взглядом, он медленно приоткрывает губы, приникая ими в краю чашки, затем чуть закидывает голову и делает глоток, от чего кадык на его шее проступает и дергается вверх. Коул опускает чашку и расплывается в улыбке, облизывая влажные губы кончиком языка, а затем проводя по ним длинными пальцами. Черт, да он соблазняет меня! Мои щеки и так предательски вспыхивают, а мысль о том, что он вчера делал этими пальцами, заставляет покраснеть еще больше. И все же, собравшись с мыслями и облизнув вдруг пересохшие губы, я вздергиваю подбородок вверх и говорю с вызовом в голосе: - Могу сказать тебе тоже самое. Коул фыркает и расплывается в улыбке. - Может быть дело не в одежде? – спрашивает он. - Определенно нет, - отвечаю я чуть севшим голосом, и, прокашлявшись, меняю тему. – Ну что, давай позавтракаем? С этими словами я подхожу к холодильнику и начинаю доставать из него продукты. - Я заварил тебе чай, - слышу я из-за спины и, обернувшись, вижу, как Коул тыльной стороной ладони подталкивает в мою сторону вторую дымящуюся чашку. - О, - только и могу вымолвить я и протягиваю руку, беря в руки горячий напиток. Потянув запах любимого запаха чабреца, я распахиваю глаза в удивлении. – Спасибо, - я делаю глоток и закатываю глаза в наслаждении. То, что нужно. - Почему ты не заварил мне кофе, как себе? Брови Коула взлетают вверх и улыбка сходит с лица. - Мне казалось... Что ты не любишь кофе, - неуверенно говорит он. – Но если хочешь, я могу сварить тебе тоже, - бормочет он расстроенно. - Нет, что ты! – вскрикиваю я. – Я не люблю кофе. Ты заварил мой любимый чай с чабрецом. Я просто удивилась, откуда ты знаешь? Плечи Коула расслабляются и на лице снова появляется его фирменная самодовольная улыбка. Он откидывается на спинку стула и говорит: - Я просто наблюдательный. Мысль о том, что Коул так внимательно подошел к выбору моего напитка, разливается во мне словно мед. Я улыбаюсь. - Значит, ты наблюдал за мной? – спрашиваю я смущенно и отворачиваюсь, принимаясь за готовку – ставлю сковородку на плиту, зажигаю огонь и выкладываю бекон. - Может, и наблюдал, - слышу я хриплый шепот прямо у себя за спиной и меня тут же обволакивает теплом мужского тела. – Все время наблюдал. Как ты обхватываешь губами вилку и слегка жмуришься, когда тебе вкусно. Как накручиваешь прядь волос, когда задумываешься. Как вспыхивают твои щеки, когда ты видишь меня. Как прикусываешь губу, когда я вывожу тебя из себя... - дыхание Коула обжигает мое ухо, заставляя низ живота заныть в томном ожидании. Он кладет руки по обе стороны от меня, и я спиной чувствую волнами исходящую от Коула энергетику. – Я все время наблюдал за тобой. Смотрел и не мог отвести взгляд. И злился. Бесконечно злился. На тебя. За то, что так сильно притягивала мое внимание. На себя. За то, что не мог противится этому. На свое тело. За то, что от одних мыслей о тебе мой член стоял колом. Коул подается вперед, прижимаясь ко мне, словно в подтверждение своих слов, и я чувствую его твердость, упирающуюся мне в поясницу. - Должно быть ты был очень зол, - хриплым голосом выдавливаю из себя я. - О да, - отвечает Коул, дотрагиваясь губами моего уха. – Я был очень, очень зол. Я поворачиваю голову и мои губы оказываются напротив его. - И куда же она делась? Твоя злость? – шепчу я. - Без понятия, - отвечает Коул. – Пшик и просто сгорела. Ровно в тот самый момент, когда я вчера тебя поцеловал и понял, что дороги назад нет. - Это же хорошо? – осторожно спрашиваю я. Коул пожимает плечами. - Наверно. Просто непривычно. Легко слишком, аж страшно. Я хмыкаю и возвращаюсь вниманием к подрумянившемуся бекону. Пока я перекладываю его на тарелки и разбиваю в сковороду яйца, Коул так и стоит стоит прямо за моей спиной и наблюдает за моими действиями. Хотя я стараюсь делать вид, что занята готовкой, его близость так волнует меня, что я, кажется, действую на автомате. - Тебе кто-нибудь говорил, как сексуально ты смотришься на кухне? – спрашивает Коул, словно мурлычет, обвивая мою талию руками и снова прижимаясь ко мне. – Я еще в тот раз это отметил, когда ты в Лос Анджелесе готовила мне яичницу. - Это в тот день, когда ты нас с Диланом выгнал на улицу? Руки на моей талии напрягаются, и я понимаю, что ляпнула лишнего. - Прости, - говорим мы одновременно, но я продолжаю. – Давай не будем трогать острые темы. Коул кладет голову мне на плечо и кивает, благодарно и нежно целуя за ушком. - Отвечая на твой вопрос, - стараюсь сменить тему я. - Я не такому большому количеству людей готовила завтраки, чтобы мне делали такие комплименты. - И кому же ты готовила завтраки? – снова мурлычет Коул, но я слышу проскальзывающие рычащие нотки. Он наклоняется к моей шее и целует. Я чуть откидываю голову, предоставляя ему больше доступа к коже, чем он сразу же пользуется, продолжая покрывать мою кожу горящими поцелуями. Я закусываю губу, тут же забывая о его вопросе, да и вообще обо всем. – Отвечай, - нежно, но с нажимом шепчет Коул, но я уже мало что соображаю. Не дождавшись ответа, Коул отрывается от моей шеи, словно наказывая меня. Я недовольно стону, ощутив лишь прохладный воздух на разгоряченной коже вместо нежных губ. – Отвечай, - повторяет Коул, - Кому ты готовила завтраки? Слегка протрезвев от нахлынувшего возбуждения, я отвечаю сиплым голосом. - Ну, мои родители... - Угу, - мычит Коул и, словно награждая меня за послушание, возвращается к моей шее. - Мистер и миссис Спроус, - продолжаю я, получая новое вознаграждение в виде легкого засоса. – Ох... - Продолжай, - шипит Коул. - Ну еще Дил с Алексом... Ауч! – я вскрикиваю от того, что вместо ожидаемого поцелуя Коул вдруг вонзает в мою шею зубы, оставляя укус. Неожиданная, хоть и мимолетная боль снова отрезвляет меня. – Ты чего?! Это было больно! Коул резко разворачивает меня, и я встречаюсь с его глазами. - Прости, - Коул выглядит испуганным. – Я... почему-то мне тоже было больно. - Только не говори, что ты ревнуешь меня к Алексу, - говорю я. – Мы же рассказали тебе всю историю наших взаимоотношений... - Кажется, да, - удивленно говорит Коул. – Ревную, - он произносит так, словно пробует это слово на вкус у себя на языке. – Это похоже на то, что я испытал, когда увидел, как тот придурок Кейси поцеловал тебя в отеле. Я тогда еле сдержался, чтобы не придушить его. - Раньше ты не был ревнивым, - улыбаюсь я. – Мы с Дилом всегда говорили... - Рррр, - рычит Коул, закатив глаза. Я вижу, что он злится. - Ты и к брату меня ревнуешь? – фыркаю я. – Ну это уже смешно. Ты же знаешь, что мы с Дилом... Коул снова рычит: - Когда ты так говоришь... Одни твои слова про «вас с Дилом» меня раздражают... Коул по-собственнически притягивает меня к себе, и я снова чувствую его твердость. Он прижимается губами к моему виску и рычит: - Ты моя. Только моя, - он сжимает меня в объятиях так сильно, что становится тяжело дышать. - А ты мой? – вырывается у меня вопрос раньше, чем я успеваю его осмыслить. Объятия ослабевают, Коул напрягается. Молчит. Момент единения и откровений утерян, и я кожей чувствую тяжелые мысли Коула. Поэтому я высвобождаюсь из его объятий, беру тарелки с завтраком и делаю вид, что все в порядке. - Давай есть, Коул. Будешь апельсиновый сок? – говорю я, словно не было моей последней фразы, которая разрушила нашу идиллию. Он благодарно кивает и садится за стол. - С удовольствием, - говорит он, а потом добавляет. – Спасибо. Правильно ли я сделала, что уже во второй раз позволила ему уйти от ответа? Не знаю. Что я точно знаю, так это то что я сейчас не в том положении, чтобы начать предъявлять ему претензии и качать права. Кажется, что я совсем недавно преодолела огромное минное поле, и сразу же оказалась на новом – мин на нем меньше, но наступить на них все равно рано или поздно придется. Я сажусь за стол, и мы принимаемся за еду. - Ммм... - мычит Коул. – Очень вкусно. - Спасибо, - я улыбаюсь и тоже принимаюсь за завтрак. - Я там в коробке увидел еще какие-то браслеты. Расскажешь, что это? - Да, конечно! – с радостью подхватываю я нейтральную тему разговора. – Это браслеты с музыкальных фестивалей. Мы их коллекционировали. Я начинаю перечислять все фестивали, на которых мы были, и рассказывать забавные случаи тех времен. Коул смеется, и мы выглядим почти как обычная пара. За исключением того, что я рассказываю ему заново о событиях, в которых он же участвовал. Когда мы заканчиваем есть, я беру тарелки, ставлю их в раковину и тянусь к полочке с лекарствами. На автомате выдавив одну таблетку, я запиваю ее соком. - Что это? – любопытно спрашивает Коул, кивая на блистер. - Это? – я показываю упаковку, слегка смущаясь. – Противозачаточные. Как раз хотела тебе сказать, чтобы ты не волновался. Ну.. насчет вчерашнего. И сегодняшнего тоже, - я краснею. - Противозачаточные? – тупо повторяет Коул и хмурит брови. Его челюсти сжимаются, а взгляд становится злым. Я вопросительно приподнимаю бровь, не понимая его реакции. - Что-то не так? - Давно ты их пьешь? – наезжает Коул. - Довольно давно, - отвечаю я. – Года три. - И зачем тебе пить противозачаточные, если как ты говоришь, у тебя не было секса? – спрашивает Коул язвительно, сузив глаза и снова надевая маску ледяного безразличия. Его вопрос действует на меня словно пощечина. - Только не говори, что ты снова поймал меня на вранье, - шиплю я сквозь зубы, еле сдерживая злость. - Я просто спросил, - так же сквозь зубы Коул, сложив руки на груди и вскинув подбородок. Вся его поза говорит об обратном – он ждет моих оправданий. - Неееет, ты не просто спросил! – злюсь я. Между нами снова вдруг вырастает ледяная стена недоверия и непонимания, и это выводит меня из себя. – Ты задаешь вопрос с очевидным подтекстом! - И ты решила, что лучшая защита – это нападение? – сухо отвечает он. – Думаешь, закатишь сейчас истерику и сможешь слиться с ответа? - Серьезно?! – вскрикиваю я, всплескивая руками. - То есть ты сейчас намекаешь на то, что я тебя обманываю? Что я спала с кем-то после твоего исчезновения?! - А что еще я могу подумать? – ледяным голосом говорит Коул, не реагируя на мои эмоции. - Действительно! – язвительно говорю я. – Например, то что их иногда пьют по медицинским показаниям?! Непроницаемая до этого момента маска Коула идет трещинами, и я замечаю растерянность на его лице. - Если тебе хочется личных подробностей, - продолжаю я. – То у меня болезненные месячные. Прости, что я тебя расстроила, снова не дав уличить меня во вранье! Не давая Коулу возможности ответить, я срываюсь с места и выбегаю веранду на задний двор, громко хлопнув дверью. Во мне клокочет злость и обида. Недоверие Коула просто сводит меня с ума. Я думала, что наши отношения вышли на новый уровень, но нет! Он снова попытался поймать меня на вранье! Рррр... Я со злостью бью руками по перилам веранды, и тут же чувствую сильные руки, которые обнимают меня сзади и останавливают от следующего удара. Я пытаюсь вырваться, но Коул прижимает меня телом к перилам, фиксируя меня на месте. - Пусти, - злюсь я. - Прости, - слышу я шепот Коула над ухом. – Кажется, доверие стало нашей больной темой, да? – нежно шепчет он. Слово «нашей» немного остужает мою злость, и я лишь недовольно фыркаю. - Ты имеешь полное право злиться, - тем временем продолжает Коул, сжимая руки на моей талии еще крепче, прижимаясь ко мне всем телом. – Не буду врать - я подумал о том, о чем подумал. Просто это была первая мысль, которая пришла мне в голову, и она просто моментально затопила весь здравый смысл, - Коул целует меня в шею. – Меня накрыло ревностью в ту же секунду. Одна только мысль о том, что у тебя кто-то был... Коул раздраженно фыркает, и я чувствую, как руки на моей талии сжимаются в кулаки. Я медленно разворачиваюсь, оказавшись к Коулу лицом к лицу. - А теперь, - говорю я, еле сдерживая обиду. – Поставь себя на мое место. У тебя, в отличие от меня, в действительности были женщины. - Ты хочешь обсудить моих бывших? – кривится Коул. - Ну почему же только бывших, можно и нынешних, - язвлю я. - Лили... - Тебе одна мысль о том, что у меня кто-то был неприятна, а представь каково мне. Когда я думаю, сколько их у тебя было и есть... - Почему ты решила, что их было много? Я тушуюсь. Мне казалось, что это очевидно, но, кажется, Коул решил покопаться в моих суждениях о себе. - Нууу... Просто судя по тому, насколько ты... - я мнусь, пытаясь подобрать слова. - Скажем так, умел в постели... - я прокашливаюсь и краснею, как школьница. - Я делаю вывод, у тебя было много практики. Коул сдерживает смешок. - Это ты сейчас делаешь комплимент моим навыкам любовника? – заискивающе спрашивает он, и я вижу веселье в его глазах. То, как легко он говорит на эти темы, смущает меня еще больше. - Нууу... У нас и раньше было все хорошо в... этой области. Но сейчас... То как ты... уверенно и умело действуешь... Все что ты делаешь со мной... - пытаюсь сформулировать я, но от интимности этих обсуждений, я не могу подобрать слов, глупо открывая и закрывая рот. - Лили, дыши, - еле сдерживает смех Коул. – Ты красная как помидор! - Не смейся надо мной! Я и так чувствую себя неумелой девственницей на фоне тебя! Представь себе, каково мне думать о том, сколько должно быть опыта у тебя за плечами, раз ты так прокачал свои навыки! – от злости я толкаю его в грудь, но Коула, кажется, это только забавляет. - Лили, - говорит он, сдерживая смех. - Мне, конечно льстят твои комплименты и твоя ревность, - он обнажает зубы в максимально самодовольной ухмылке, - Но я совсем не понимаю, почему ты злишься на меня. Факт от этого не изменится – я никогда не скрывал от тебя, что последние пять лет вел довольно активную... хм... социальную жизнь. Конечно, я веду себя не как восемнадцатилетний пацан в постели, - уже над моим ухом шепчет Коул, и от прикосновения его губ к мочке уха, моя злость моментально улетучивается. – К тому же, вчера мне совсем не показалось, что вчера ты была этим недовольна, - Коул толкается вперед и еще сильнее вжимает меня в перила. Я снова чувствую, что он возбужден. – Тем более, - бархатистым низким голосом добавляет он, обжигая своим дыханием, - Я не показал тебе и половины моих способностей... Сцены, которые тут же встают перед моими глазами, начисто выносят не только обиды, но и мысли из моей головы. Я лишь приоткрываю в изумлении рот и выдаю что-то нечленораздельное. - О, - кажется я смогла выдавить только это, почувствовав, как его язык скользнул по моей мочке уха. - Но что я точно могу тебе сказать, - продолжает сладко насиловать меня словами Коул, - Так это то, что я никогда не испытывал ничего подобного в своей жизни. Все, что было раньше, теперь кажется каким-то пресным бесцветным пятном. Просто физическое удовлетворение потребностей, а желание удовлетворить партнершу – лишь эгоистичным порывом заставить ее стараться в ответ. А с тобой... Он замолкает, формулируя свои мысли, пока я осознаю, что вся горю от его коробящих слов и горячего дыхания. Это наверно ненормально, но его откровенные грубые признания о близости с другими женщинами, зажигают в моей крови коктейль из ревности и возбуждения. Ему даже не нужно меня касаться, чтобы я плавилась и мой живот сводило от томящего желания. - А с тобой, - продолжает Коул у моего уха, - Я испытываю кайф от одного осознания того, что я могу доставить тебе такое удовольствие. Меня самого накрывает наслаждение, когда я вижу как тебе приятно... То, как расширяются твои зрачки, когда я тебя касаюсь, - Коул кладет большой палец на пульсирующую жилку на моей шее, пронзая всю меня током и заставляя громко вздохнуть и вцепиться в его плечо ногтями. Кожей уха я чувствую его ухмылку в ответ на мою бурную реакцию. – Это реакция неискушенной девушки, но с очень большим потенциалом. Коул слегка отстраняется от моей шеи, оказавшись лицом к лицу со мной. Он впивается в меня взглядом, а затем невесомо целует в губы, не разрывая зрительного контакта. Я наблюдаю, как в его глазах разгорается дикий, какой-то первобытный огонь страсти и похоти, когда он вдруг начинает спускаться такими же невесомыми поцелуями ниже и ниже. – И знаешь, что еще больше заводит меня? – продолжает Коул, на секунду прерывая поцелуи уже где-то в районе моего живота. – Этот потенциал раскроется только для меня. Твое тело создано только для меня. С этими словами Коул становится на колени, одним пальцем приспускает резинку моих шортиков и трусиков и оставляет поцелуй гораздо ниже линии бикини, опаляя нежную кожу горячим дыханием. От неожиданности я охаю и хватаюсь за его плечо, потому что колени подкашиваются от волны ощущений, которые сбивают меня с ног – смущение, новизна, похоть, возбуждение - все сливается и перемешивается в адском коктейле в моей крови. Коул поднимает на меня лицо, и, кажется, остается довольным произведенным эффектом. - Кккоул, что ты де... - задыхаюсь я. - Ты так краснеешь и распахиваешь глаза, когда я делаю с тобой что-то новое. Я прямо вижу, как в тебе борются смущение и желание, - довольно говорит он и снова возвращается к моему телу. Новый поцелуй, который оказывается еще ниже предыдущего, заставляет мои ноги задрожать. Кажется, что все нервные окончания моего тела сосредоточились в месте прикосновения губ Коула к моей коже. Он находится в миллиметре от самой чувствительной точки, но я чувствую пока лишь его дыхание. Все мое тело сфокусировалось на одной точке в ожидании следующего шага, но Коул не торопится. Предвкушение и ожидание чего-то нереального буквально сковывает мое тело. – Конечно, я вижу, что для тебя это все в новинку, - хрипит Коул на уровне моих бедер, заставляя меня податься навстречу его дыханию. – Да, - выдыхает он, облизывая губы. – Видеть тебя такой беспомощной и горящей передо мной... Ты в моей власти, Лили, - шепчет он. – Я чувствую себя королем мира. И при этом, блять, стою перед тобой на коленях. С этими словами он резко дергает мои шорты и трусы вниз и с рыком впивается в мой клитор губами. Не успев подумать о том, как предусмотрительно было надеть кардиган, который скрывает мою наготу от посторонних глаз, и выйти на заднюю веранду, где нас вряд ли кто мог увидеть, я вскрикиваю от неожиданности, когда волна яркого, дикого наслаждения сбивает меня с ног. Я хватаюсь руками за перила за своей спиной, чтобы не упасть, потому что колени подкашиваются. Не придя в себя, меня накрывает новая волна – Коул приоткрывает губы и его мокрый, обжигающе горячий язык описывает круг вокруг моего чувствительного комочка нервов. Из моей груди вырывается стон, когда он повторяет это еще раз, а затем скользит ниже, проводя по моим влажным складкам, а затем приникая к ним губами и погружаясь внутрь меня языком. Перед моими глазами взрываются темные круги, и я стону и откидываю голову в наслаждении. Мои ноги предательски дрожат, грозясь подкоситься от избытка чувств. Коул тем временем на секунду отстраняется от меня, поднимая лицо ко мне, чтобы насладиться моей реакцией. Из моей груди вырывается жалобное хныканье от того, что наш контакт разорван. - Коул, - скулю я, встречаюсь я с ним глазами и осознавая, что в них плещется какая-то первородное, животное наслаждение от процесса. Коул Спроус стоит передо мной на коленях, его волосы взъерошены, на щеках горит румянец, а влажные от моих соков губы растянуты в довольной улыбке. Не разрывая зрительного контакта, он ведет одной рукой от моей лодыжки вверх по бедру, а другую запускает себе в штаны, и, я вижу, как его кулак сжимает стоящий колом член, дергаясь в низ. Этот вид возбужденного до края Коула просто сносит мне крышу. Онснова припадает губами к моему клитору, а его рука проходит по моему бедру выше, горячие пальцы касаются моего входа и он медленно вводит их в меня. Кажется, весь мир перестает для меня существовать. Поступательные движения пальцев Коула и круговые – языка напрочь выносят из меня остатки стыдливости и стеснения, мыслей об улице, холоде, страхе быть пойманными... Коул нащупывает пальцами чувствительную точку внутри меня, и нажимает на нее - из моей груди вырывается стон. Параллельно с пальцами, Коул терзает мой клитор – втягивает его губами, обводит языком, нежно нажимает, и каждое его новое движение взрывается во мне невероятными ощущениями. Я впиваюсь в перила пальцами так сильно, что кажется, будто на дереве останутся мои отпечатки. Все мое тело дрожит под сладкой пыткой Коула, которая не думает прекращаться, только набирая обороты. Мысли о том, что нас может кто-от увидеть, не пугают, а наоборот подталкивают меня к пику. Очередное движение пальцев, и я перекладываю руку Коулу на макушку, зарываясь пальцами в волосы. Еще одно – и я впиваюсь в кожу его головы ногтями, случайно подталкивая его губы еще ближе. В ответ Коул рычит от возбуждения, и вибрация от его рыка сбивает меня волной ощущений, проносится вверх до самой макушки и накрывает самым мощным оргазмом в моей жизни. Мое тело сковывает сладкой судорогой наслаждения, и я обмякаю, откинувшись поясницей на перила. Когда я возвращаюсь в реальность и открываю глаза, то обнаруживаю Коула, который уже встал напротив меня и с самодовольной улыбкой от уха до уха разглядывает мое лицо. Он пошло облизывает влажные губы, а затем впивается в меня поцелуем. Я чувствую свой собственный вкус на его губах, и это снова заводит меня! - Надеюсь, ты не думаешь, что на этом мы закончили, - хрипит он мне в губы, и внезапно подхватывает меня за ягодицы и сажает на перила. Чтобы не упасть я хватаю руками шею Коула, а ногами обвиваю его бедра, скрещивая лодыжки на его пояснице. Не успеваю я ничего сообразить, как Коул приспускает штаны и одним резким движением входит в меня на всю длину. Я вскрикиваю от неожиданности, когда мои стенки растягиваются вокруг него, а Коул рычит от восторга. - Да, Лили. – Блять, это все нереально... Удерживая меня за ноги на перилах, Коул начинает вколачиваться в меня, и меня поглощает новая волна возбуждения. Никогда бы не подумала, что после мощного оргазма я смогу так завестись буквально за какие-то секунды! Коул тем временем резко и размашисто вбивается в меня, лишая последних крупиц связи с реальностью и рыча мне на ухо какие-то бессвязные слова. Его нетерпеливость, яростное хриплое дыхание и грубость движений поджигают склад феерверков в моем теле. С каждым новым толчком, Коул подталкивает меня к грани, за которой, кажется, не существует ничего кроме нирваны. - Давай, Лили, - хрипит он, делая очередной толчок, который заполняет меня без остатка. Я сжимаюсь вокруг Коула, и он рычит. – Лили, помоги себе, - приказывает он. Коул кивает на свои руки, которыми он удерживает меня за ноги на перилах, а затем на мою свободную руку, которой я глажу его под футболкой. Я краснею, но Коул не требующий возражений властным голосом говорит: - Давай, Лили. Помоги себе, - а затем добавляет более мягко и нежно. - Прошу. Я не хочу без тебя. Я опускаю руку вниз и кладу прямо туда, где соединяются наши тела. Коул провожает мою кисть взглядом, его глаза загораются и он с животным рыком впивается в мои губы. Движение рукой, задевающей одновременно и меня и его, и мы оба стонем от удовольствия друг в друга. Второе, третье, четвертое движение и я вскрикиваю, снова проваливаясь в темноту и безудержно сокращаясь вокруг Коула. Все тело Коула напрягается, а затем я чувствую, как он взрывается внутри меня. С полу-хрипом полу-стоном Коул роняет голову мне на плечо и изливается в меня, тяжело дыша и бормоча какие-то бессмысленные слова. - Вау, - выдавливаю я из себя, пытаясь восстановить дыхание. - Ты идеальна, - пересохшими губами хрипит Коул и целует меня в висок. Затем он крепко подхватывает меня за ягодицы, и заносит в дом. Мы падаем на диван в гостиной и, не размыкая объятий, проваливаемся в счастливый, измученный, удовлетворенный сон.