Разбитые куклы

На часах стукнуло двенадцать. То самое время, когда солнце печет пуще прежнего, погребая пустые улочки деревни в полуденный ужас. Все - от школьников и до рабочих уходят в это время на обед. И в этот час время словно бы замирает на месте. Выйдешь на улицу - а там ни одной живой души. Просто все попрятались в домах от этой знойной тоски, не желая умирать под беспощадным пламенем июньского солнца. Мальчишка лет восьми вглядывался в пустынные пейзажи застывшей деревни, спускаясь со школьного крыльца. Из-за проблем дома снова пришлось отпроситься с последнего урока, списать все на головную боль и идти домой в полуденном одиночестве. У одноклассников как раз начался обеденный перерыв, издалека, через открытое окно столовой раздавался галдеж ребятни. Выйдя на тропинку, идущую вдоль школы, школьник заприметил вдали несколько детских силуэтов. Как только они приблизились - мальчик сразу же узнал их. Впереди шли три хулигана из его класса. Парнишку они никогда не трогали - не было особого повода. Кому сдался тихоня, что никому не досаждает, хоть иногда и бесит окружающих своей излишней рассеянностью? Позади мальчишек плелись две девчушки. Одной из них была староста класса, если можно было так выразиться. В распоряжение ей достался не её собственный класс, а младший. Это было сделано для лучшего поддержания дисциплины в школе с небольшим количеством учителей, которые не успевали следить за посещаемостью учеников. Староста вела под руку девочку, что была чуть младше неё. Она тоже состояла в шайке местных задир. Её внешний вид был весьма плачевный: синяки по всему телу и разбитый нос, из которого ручьем хлестала кровь. Девчонка дралась весьма неплохо, но, видимо, на этот раз ей нехило досталось. Выглядела она весьма поникшей. Не из-за физического ущерба, а скорее из-за полученного унижения. Никогда не проигрывающая девчушка сегодня была впервые кинута лицом в грязь перед ребятами из своей банды, которые уже язвительно перешептывались, кидая зоркие взгляды в её сторону. Младшеклассник уже было спокойно прошёл мимо шайки, как вдруг из-за спины раздался томный голос старосты. - Опять сбегаешь из школы, Моро? - пытаясь успокоиться, она медленно выдохнула. - П-прости, мне правда срочно нужно... - парнишка обернулся, пытаясь случайно не выдать излишних подробностей о своём побеге. - А мне потом перед классным руководителем отчитываться, да? Как же мне все это надоело, и так оценками не блещешь, да и ещё с уроков чуть ли не каждый день уходишь. А попадает за всё это мне! Выслушивать постоянно эти крики директора... - прикрыв глаза и тихо шмыгая носом, девочка молча отвернулась - Ах ты... Зачем ты её до слез довёл? - протерев рукавом кровь под носом, в разговор вмешалась хулиганка. - Бернадетт, не стоит, это тебя не касается, — попыталась остановить её подруга, вытирая платочком горькие слезы. - Я-я не хотел, прошу, извините меня. Но я сейчас и правда должен идти домой, могу ли я что-то сделать? - с трудом представляя ситуацию в школьном совете, Сальваторе попытался предложить свою помощь. - Издеваешься? Ты уже сделал всё, что мог, сопляк. Извинениями ты ей не поможешь - за свои поступки нужно отвечать, — Бернадетт уже закатывала недавно спущенные рукава, готовясь к очередной драке. Не успел мальчишка одуматься и броситься бежать, как сильная рука обхватила воротник рубашки, приподняв оцепеневшее тело над землёй. Первый удар был нацелен в живот - резкий рывок коленом и школьник полетел на землю, свернувшись в калачик от невыносимой ломоты. Слезы подступили к горлу, но от сильного болевого шока глаза оставались сухими. - Как вообще можно довести до слез ни в чем не повинную девушку?! - срывалась на крик Бернадетт. Причина, по которой началась драка, казалась уже такой ненужной. Теперь главной целью стало истязание иллюзорного врага, на которого можно было свалить все грехи, чтобы затем победоносно поставить его на место. Всё, лишь бы восстановить потерянный перед компанией авторитет. Затем последовали ещё несколько ударов ногами, по спине и рукам. Подключились и дружки девчонки. Староста не стала продолжать уговоры своей подруги и теперь просто смотрела на представление. И, кажется, получала искреннее удовольствие от того, как надоедливый мальчуган сейчас корчится на земле от боли. Она была рада, что желанная месть свершается не её чистыми руками. - Какой же ты жалкий. Вставай! - приказным тоном прокричала Бернадетт, прекратив побои со всех сторон. Она отошла назад, ожидая, когда мальчик встанет на ноги. Спустя некоторое время, у него все же получилось, несмотря на то, что ноги подкашивались, а голова ходила ходуном. Приняв боевую позу, девочка подошла вплотную к сопернику. Выждав несколько секунд, она направила кулак в середину медленно вздувающейся от тяжелого дыхания грудной клетки, заставив этим Сальваторе снова потерять равновесие. - Ну и что же? Почему не отвечаешь на мои удары? - сурово спросила она, разминая костяшки на руках. - Мама говорила мне, что драться - плохо, — потирая ладонями ссадины, пробубнил мальчик. - Даже если я изобью тебя до полусмерти? - Бернадетт ухмыльнулась, обнажив садистский оскал. - Я не буду бить в ответ. Тем более - девочку, — несмотря на состояние, он безотказно следовал своим принципам. - Раздражаешь! Ты думаешь, что своим слащавым поведением чего-то добьешься? Думаешь, что такой умный, да? - девочку невероятно взбесил такой взгляд на вещи. Теперь удары ногами были более безжалостны, ведомые одной лишь беспросветной яростью. Лицо, пах, живот - ничего из этого не было оставлено без череды побоев. Тройка задир, попятились назад, опасаясь попасть под горячую руку. Девчонка отошла в сторону, стараясь хоть немного перевести дыхание и остудить пыл. Солнце палило как никогда раньше, закрывая лучами пристальные взоры детей. Сальваторе уперся локтями в землю и жадно глотал воздух. На изувеченной коже проступал пот, беспощадно обжигая свежие ссадины. Бесполезные усилия подавить поднимавшийся позыв к рвоте не обвенчались успехом. Изувеченный живот скрутило и мальчишку вырвало на прелую землю. В семи дюймах от детских ботинок вылилась отвратительная смесь из остатков пищи, желудочного сока и слизи. - Ну и мерзость, — Бернадетт издевательски усмехнулась, в её детских глазах блеснула холодная и колкая, словно оголенное лезвие ножа, жестокость. Теперь и второй мотив перепалки был потерян в потоке неосознанной ненависти. Перед глазами Бернадетт мелькала предыдущая драка, а вместо беззащитного паренька она представляла своих обидчиков. Сейчас нужно было отомстить, неважно кому, выплеснуть гнев на того, кто точно не сможет дать отпор. Чтобы опять не ударить лицом в грязь, чтобы почувствовать сладкий вкус победы, чтобы...

***

- Хватит! - прежде Донна никогда не повышала голос на сестру, но живописные подробности вынудили её оборвать рассказ. Закрыв ладонями уши, она уставилась в пол, пытаясь переварить услышанное. Насилие было чем-то далёким для неё, оно лишь вскользь упоминалось в разговорах взрослых и иногда в телевизионных передачах. Семья Беневиенто всегда старалась огородить своих детей от жестокости этого мира за стенами особняка. И если для старшей сестры это казалось обыденностью, то младшую от такой доскональности событий сразу же бросило в дрожь. Она всё же решилась поднять голову и взглянуть в глаза Бернадетт, от которых веяло неприятным холодком. Донна ожидала, пока сестренка, как всегда, признается, что преувеличила, дабы скрасить историю. Ведь не бывает такого взаправду, это всё выдумки, так ведь? Но на этот раз её взгляд был кристально честным и от этого становилось только больнее. - Я была права, не стоило мне рассказывать тебе эту жуть, — спокойно произнесла Бернадетт, морально подготовившись к предсказуемой реакции сестры. - Нет, я в порядке, — она сглотнула ком в горле, — ты правильно сделала, что не продолжила хранить это в секрете, — Донна приложила все свои усилия, лишь бы уцепиться хоть за один положительный момент. - По правде говоря, — старшая дочь набрала побольше воздуха в легкие, — вчера я хотела извиниться, поэтому и задержала его до поздней ночи, но... Да, не хватило смелости! Признаю - я та ещё трусиха, — нехотя выдавила из себя девушка, принимая свое поражение. - Ну-ну, не зазнавайся! Уж в чем, а в трусости тебе меня точно не обогнать, — выслушав чистосердечное признание хулиганки, младшая сестрица облегченно улыбнулась. Встретившись взглядами, девушки заливисто рассмеялись. В головах обеих все ещё крутились неприятные сцены далекого знойного дня, но обиды и обвинения никогда не приводили ни к чему хорошему. Этот урок сестрам пришлось осваивать достаточно долго, пройдя через тысячу ссор и даже небольших драк из-за каждого пустяка. И всё же назвать сложившуюся ситуацию пустяком у Донны язык не поворачивался, как-никак, из-за этого пострадал живой человек. - Ты всё ещё можешь извиниться, водохранилище совсем недалеко от нас, — несмело предложила она, словно это была единственная проблема. - Думаешь, что на этот раз мне хватит смелости? - опечаленно промолвила Бернадетт. - Конечно! Ты же решилась рассказать мне эту историю, а это уже огромный шаг, — девушка пыталась выдавить из сестренки хоть каплю былой отваги. - Да, ты права. Пойду к десяти, — всё так же полная тревог и сомнений, она твёрдо поставила саму себя перед фактом неизбежного визита. Напоследок улыбнувшись, Бернадетт оставила сестру в гордом одиночестве. Лестница немного поскрипела под тяжестью уверенных шагов, и спустя несколько секунд, в комнату вновь грациозно влился птичий щебет. Девушка лениво сползла с кровати, нацепив на себя первое, что попалось под руку - обшитую кружевом блузу с пышными рукавами и длинную клетчатую юбку. Нехотя она прошлась по особняку, выполняя рутинные утренние задачи, по пути успев несколько раз обняться с родителями. Чересчур красочные описания напрочь отбили аппетит девушки, поэтому она решила повременить с завтраком. А это значило, что настало время заняться любимым делом. Донна, встав коленями на ковёр, начала по очереди открывать дверцы прикроватной тумбочки. На полках красовались кукольные девицы, одетые в кружевные платьица. Фарфор изящно светился под лучами утреннего солнца, заставив девушку восхищенно улыбнуться своим творениям. Уже несколько лет это было её главным хобби. Беневиенто невероятно успокаивало создание игрушечных красавиц. Её руки были идеально предназначены для этого - миниатюрные и аккуратные, она как никто другой умела бережно обращаться с хрупкими созданиями. Только навряд ли эту страсть она смогла бы разделить с кем-то ещё. Сестренка и мама никак не комментировали её увлечения, наверное, не хотели задеть чересчур ранимый характер Донны. Лишь отец поддерживал своих дочерей во всех начинаниях, какими бы странными они не были. Именно он купил ей кучу книжек с подробным описанием изготовления самодельных игрушек. Но если бы об этом необычном хобби прознал кто-то вне её семьи, вряд ли постеснялся бы как минимум посмеяться над ней. Ведь она почти взрослая девушка, а всё ещё играется с куклами, должно быть, это глупо. Поэтому Донна стыдливо прятала результаты своих упорных трудов в шкафчики, надежно скрывая их от посторонних глаз. Одна лишь кукольная Бернадетт гордо восседала на подоконнике, пристально следя за спальней своими чуткими пустыми глазами. Достав с полки практически полностью белоснежную игрушечную даму, девушка присела за рабочий стол, что тут и там был усеян различными кисточками, баночками с красками и прочими вещами, необходимыми для рукоделия. Невероятно точные мазки тонкой кисти вырисовывали кукле недостающий глаз. Зелёная радужка, длинные реснички и яркие блики - всё подчеркивало загадочную элегантность фарфоровой особы. Сердце девушки умиротворенно билось в такт её скрупулёзным движениям. Эту идиллию прервал громкий хлопок двери - в проходе стояла собранная Бернадетт. Она героически сложила руки на пояс - по горькому опыту Донны, этот жест не предвещал для неё ничего хорошего. - Ты идёшь со мной, сестренка! Сейчас же! - приказным тоном она радостно поставила перед фактом ошарашенную сестру. - Но я ведь только села за работу, да и на голове у меня бардак. А так как собираюсь я очень долго, ты и без меня прекрасно справишься, — Донна перебирала всевозможные оправдания, надеясь, что хотя бы одно из них сработает должным образом. - Потом своих куколок разукрасишь! А насчёт причёски не беспокойся, мы же не к красавчику на свидание идем, мы идём извиняться перед Моро - Бернадетт потянула сестрицу за рукав, заставив её смиренно подчиниться и отложить все свои дела, но при этом девушка успела схватить в охапку свою любимую куклу - драгоценный подарок отца. Донна не очень любила ходить в гости, среди всех этих бурных обсуждений она чувствовала себя не в своей тарелке и постоянно убегала на улицу под предлогом того, что желает подышать свежим воздухом. В какой-то степени это было правдой, в полном одиночестве дышится гораздо легче. Но если своим присутствием она сможет поддержать сестру... Может быть, оно и к лучшему. Казалось, словно бы ничего не изменилось с того момента, как Донна решила прогуляться здесь с сестрой семь лет назад. Всё та же длинная тропинка, мелодично журчащая речка, величаво стоящие горы и шелест изумрудной листвы. Только теперь сестра поуспокоилась, и появилась прекрасная возможность разглядеть румынские пейзажи повнимательнее. - Бесполезно всё это, — выдала свои сомнения Бернадетт. - Почему же? - Донна наклонилась, чтобы сорвать белоснежную ромашку. - Ну сама посмотри. Вот извинюсь я перед ним, да? А этот мямля наверняка соврет, что простил меня, лишь бы я его не трогала больше, — девушка раздраженно надула румяные щеки. - Но ты же скинешь с себя эту ношу, разве тебе не всё равно? - младшая дочь Беневиенто мельком взглянула на обеспокоенное лицо сестры. - На душе всё равно как-то гадко, будь бы всё это без последствий... - тяжело вздохнув, она устало закрыла веки. - Последствий? - Конечно, я же ушла из школы в тот год. А эти три идиота из его класса восприняли мои ну... Не самые лучшие действия как неплохой эталон поведения. Ладно, дети те ещё зверюги, но продолжать подобное в старшей школе... - Бернадетт снова замялась, в её голосе одновременно читались злость, вина и недоумение. Донна, подойдя ближе к девушке, успокаивающе положила ладонь на её плечо. Ещё раз рассмотрев ромашку, она аккуратно продела тонкий стебелек цветка меж русых прядей сестры, что игриво отливали золотом в лучах палящего солнца. Бернадетт облегченно улыбнулась сестрице, от её нежных черт лица веяло невероятной летней теплотой. Оставшийся путь девушки продолжили не проронив ни слова, решив не перебивать бархатный шелест листьев и заливистую трель птиц. Миновав табличку с надписью "Клиника Моро", сестры Беневиенто остановились перед входной дверью. Обе не решались нажать на кнопку звонка, причём, по разным причинам. Бернадетт старалась как можно дальше оттянуть неловкие извинения, что сильно ударят по её гордой натуре. А Донна просто-напросто не хотела лишний раз контактировать с людьми. Переведя дыхание, старшая сестрица зажмурилась и наугад ткнула пальцем в сторону кнопки. Раздался тихий щелчок и за дверью заиграла незамысловатая мелодия. Девушки испуганно замерли и ещё пару минут не смели даже шелохнуться, словно со спины на них наставили автомат. Через некоторое время ручка медленно повернулась, между проемом и дверью появилась небольшая щелка. Кто-то из темноты пристально рассмотрел незваных гостей, после чего узкий просвет резко захлопнулся. Послышался металлический лязг дверной цепочки, фурнитура со звонким шумом ударилась о стенку. Входная дверца неторопливо распахнулась. - Д-доброе утро, — растерянно пробормотал парень. В прихожей стоял Сальваторе, неуверенно скрестив на груди руки. Его длинные пальцы цепко впились в рукава клетчатой рубашки. Распущенные черные пряди волнами струились к низу, закрывая большую часть лица, а шорты слегка оголяли изувеченные колени подростка. - П-проходите. Отец сейчас на вызове, н-но он уже давно ушёл, скоро должен вернуться, — он отошёл в сторону, пропуская сестер в дом. Не рассказав о своих истинных намерениях, девушки неторопливо последовали за юношей, разглядывая не особо замудренный интерьер жилища семьи Моро. Шкафы, плотно забитые различными медикаментами, пара одиноко стоящих в углу удочек, составленные в ровный ряд женские туфли. - Может быть чаю? - не оборачиваясь в сторону девушек, предложил он. - Можно и чаю, — кротко ответила Бернадетт, не позволив сестре скромно отказаться. Из кухни раздавалось негромкое грохотание утвари. Возле плиты стояла женщина, держа в одной руке нож, а второй усердно пытаясь ровно поставить сковороду на конфорку. Несмотря на возраст, дама выглядела очень даже привлекательно. Прямые каштановые волосы почти доходили до талии, из-под густых ресниц сверкали изумрудные миндалевидные глаза, а тонкие красноватые губы сосредоточенно сложились бантиком. Её черты лица явно отличались от румынского типажа, разве только идеально прямой нос присутствовал практически у всех местных девиц. Поверх короткого серого платья был накинут ярко-красный платок с бахромой по краям. Присутствие посторонних в доме никак не отвлекало женщину от напряженного занятия. - М-мам? Что ты забыла на кухне? - Сальваторе осторожно подошёл к плите, встав за спиной увлеченной особы. - Как что? Я готовлю нам ужин, — почти пропела она, безмятежно посвистывая. - Мама, сейчас утро. А ужин я и сам приготовлю. Тебе стоит отдохнуть, не перетруждайся, — парень взял её за руку и тактично отобрал нож, положив его на место. - В последнее время кажется, что у меня из комнаты что-то пропадает. Сальваторе, ты не видел мой тональный крем? - Госпожу Моро осторожно вывели из кухни, крепко сжав ладонь. - Нет, не видел. Можете присаживаться, я скоро приду! - приглушенно донеслось из коридора. Сестры ещё раз многозначительно переглянулись и молча сели за кухонный столик, укрытый скатертью с народными румынскими узорами. Донна с интересом вглядывалась в замысловатые красные фигуры на белом льняном полотне. Она была слишком далека от традиций Румынии, хоть сестра иногда и любила побаловать себя подобным. Правда порой и возникало желание расписать платье куклы красно-белым орнаментом. Но эта идея постоянно откладывалась в долгий ящик, видимо, не хватало готовности пробовать что-то новое. Спустя пять невыносимо долгих минут на кухню зашел парень, быстро поставил полный чайник и начал рыскать по полкам настенных шкафчиков в поисках угощений. Теперь его растрепанные волосы были собраны в хвост, а движения по какой-то неведомой причине стали менее скованными, как и во время вчерашнего визита. Через некоторое время на столе стояли кружки с горячим чаем, тарелочки, до краев наполненные печеньем, а также нарезка брынзы, важный компонент местной кухни. - Какие девицы у нас дома! - чаепитие прервал громкий басистый голос Господина Моро, заглянувшего на кухню. - Здравствуйте! - доброжелательно протянули сестры. - Отец, судя по всему, нужна твоя помощь, — паренек отодвинул чашку в сторону и подошёл к мужчине. - Так, что на этот раз? Бернадетт! - он кинул наигранно грозный взгляд в сторону мирно попивающей чай девушки. - Да что опять я? - она обиженно надула губы. - Опять ты что-то натвор... - не успел доктор договорить, как в диалог вмешалась Донна. - Нет, со здоровьем у нас все хорошо. Мы просто хотели обсудить кое-что с вашим сыном, — невероятно спокойно произнесла она, спасая гордую сестренку от нелепых оправданий. Юноша вопросительно посмотрел в сторону сестер Беневиенто, ему трудно было представить, что речь шла именно о нем. Но как не посмотри - он был единственным сыном Господина Моро. После столь точного объяснения мужчина понимающие кивнул и поспешно удалился, вновь оставив подростков наедине. Бернадетт тихонько постукивала ногтями по пустой кружке. - Если вы хотите что-то обсудить... Я д-думаю, что в таком случае нам стоит пойти в другую комнату, — после минуты раздумий, Сальваторе вышел из кухни, девушки поспешно последовали за ним. Трясущиеся руки парня с трудом попали по кнопке пульта. С щелчком погас телевизор, оборвав какой-то слащавый сериал как раз на очередном моменте с признанием в любви. Моро терпеливо ждал, чтобы услышать причину, по которой к нему назначили визит. Донна дернула задумавшуюся сестрицу за рукав, заставив ту вздрогнуть от неожиданности. Она кинула на младшую испепеляющий взор, и, демонстративно прокашлявшись, начала объяснения. - Я думаю, что ты и сам понимаешь, зачем я здесь. Поэтому по сто раз разжевывать одно и то же не вижу смысла, — хоть это и звучало как поставленный факт, девушка всё же ждала согласия собеседника. - Да, вы правы, — не стал возражать Сальваторе, натянув грустноватую улыбку. - Я просто хотела, — нижняя губа Бернадетт тихонько затряслась, — хотела извиниться, я была такой дурой, боже, какой же я была дурой! - по покрасневшим девичьим щекам потекли слезы. - Н-не стоит, я не злюсь на вас, — опешил парень, сделав два шага вперед. - Врёшь! Ты должен был ненавидеть меня всё это время, я просто отвратительно поступила. Это из-за меня тебя сейчас... Господи, тебе же было всего восемь лет, я избила ребенка! - несильный плач стремительно перешел в прерывистые всхлипы. - Мисс Бернадетт, я п-прощаю вас, слышите? И не только вас, всех, кто присутствовал в тот день и кто причастен до сих пор. Давно простил... - положив руки на плечи рыдающей девушки, юноша изо всех сил пытался убедить её в своих словах. - Странный ты, — на удивление, уговоры сработали, покрасневшие карие глаза пытливо смотрели на Моро. - Может, поэтому я и заслужил такое обращение к себе? - Сальваторе беззаботно ухмыльнулся, кинув странноватую фразу, насквозь пропитанную злой насмешкой над собой. Донне стало немного не по себе. С одной стороны - сестрица наконец-то излила душу, сняв с себя тяжелое бремя вины, а с другой - что же измениться в жизни сына доктора Моро? Правильно - абсолютный ничего. Побои так и продолжаться, а извинения Бернадетт... Какой в них смысл, если парень и так уже давно простил её? Правильно ли вообще так просто прощать всех и каждого? Сестра всегда убеждала Донну в обратном. "Око за око, глаз за глаз." Хотелось просто оставить всё, как есть, не вмешиваться в чужие проблемы. Снова бежать домой по тропе, не оглядываясь назад, как в тот далёкий летний день. И всё же что-то останавливало девушку. Должно быть, причиной стала эта странная фраза, что была сказана вскользь и в шутку, но в каждой шутке есть доля правды, так ведь? Как вообще можно заслужить подобное обращение к себе одним лишь необычным для окружающих поведением. У Донны тоже есть чудаковатое хобби, учись она в школе, над ней бы тоже начали издеваться? В голове всплыла идея. Глуповатая и наивная, но что, если сработает? Девушка не совсем понимала, для чего она это делает, может, просто в монотонной жизни не хватает капельки разнообразия? А если что-то пойдёт не так, то она просто убежит, запрется в особняке и забудет все как страшный сон. Решено. В это время Бернадетт пристально пыталась разглядеть циферблат, забавно прищуриваясь. Внезапно она громко ахнула и со шлепком ударила себя ладонями по щекам. - Совершенно запамятовала! Мне ведь с минуты на минуту надо быть на месте, а я в таком ужасном виде! Могу ли я воспользоваться раковиной? - она умоляюще взглянула на парня. - Конечно, уборная за поворотом слева, — коротко разъяснил он. Девушка опрометью вылетела из комнаты, вдалеке послышался бурлящий звук открывшегося крана и переливистое журчание воды. Донна бережно выровняла отогнутый краешек пледа и подошла чуть ближе к Сальваторе, при этом все ещё сохраняя приличную дистанцию. - Спасибо за вчерашнюю помощь, болезнь как рукой сняло, — девушка вспомнила, что совершенно забыла поблагодарить молодого доктора по причине развернувшейся в последние дни суматохи. - Будь я на месте своего отца - не хило отчитал бы вас. В рекомендациях на несколько дней был прописан постельный режим, — парень слегка нахмурился, но при этом выглядел всё так же безобидно. - И почему же вы не сделаете этого вместо отца? - поинтересовалась Беневиенто. - Я всё понимаю. Вы же хотели поддержать сестру, я прав? Да и повышать голос на других я совершенно не умею, — юноша тепло улыбнулся, умиротворенно прикрыв веки. Для Донны это был первый в жизни диалог с чужим человеком, не оставивший после себя неприятный осадок. Он был даже чуточку приятным, таким простым и лёгким. В нем не было обсуждения вездесущих проблем, язвительных сплетен и бессмысленных конфликтов, что были так присуще обыденной болтовне взрослых. Лишь тонкие нотки детства, бесхитростные, но такие драгоценные. Словно коробочка с разноцветными стеклышками, что потеряли остроту своих углов, сотню раз заботливо омываясь волнами. - Побежали, я ещё успеваю домой заскочить, — немного мокрые пальцы Бернадетт прочно сжали ладонь сестры. - До свидания, был рад вашему нежданному визиту, — Сальваторе не врал, после посещения сестер его весьма поникшее настроение сменилось на более приподнятое. - Бывай, чудак, — старшая сестрица засияла в своей фирменной слегка ехидной улыбке. - До встречи, — незамысловато намекнула Донна, вспоминая свой нелепый план и уже начиная жалеть о своей излишней решительности. Пообедав, младшая дочь Беневиенто продолжила свою работу. Следующим этапом были волосы. Вот только ещё раз внимательно разглядев раскрашенные части, девушка отложила незавершенную куклу на полочку, взяв новый макет. Ей не очень понравился получившийся результат, но она была уверенна, что вернётся к старой работе, как только появится вдохновение. Дизайн следующей игрушки был запланирован менее размыто - красавица эпохи рококо. Поэтому Донна, не откладывая на завтра, воодушевлённо села за работу. В комнату, вернувшись с прогулки, зашла Бернадетт и начала искать что-то в шкафу с одеждой. Она частенько забывала свои вещи у сестры, а также мама иногда путала свежевыстиранную одежду девочек, когда раскладывала её по полкам. - И куда же ты так спешила? - не отрываясь от дела, спросила Донна. - Да так, пустяки, — девушка задумчиво накручивала русые пряди на палец, зорко высматривая каждый уголок шкафчика. Неожиданно на весь дом раздалась настойчивая мелодия - в особняк Беневиенто решили явиться гости. Донна встала из-за стола, но, прислушавшись к далекому голосу мамы, замерла на месте. - Мы всегда рады видеть вас на пороге нашего дома, Госпожа Миранда...