Дыши моей тьмой

— Лань Чжань, скоро обучение закончится и я уеду до… в Пристань Лотоса. Так уезжать не хочется, ты бы знал. А еще… я с семьей Цзян расстался не очень хорошо и не знаю, что делать. С одной стороны, все к этому и шло, рано или поздно я бы сорвался. Но с другой… они меня вырастили, обучили, считали почти сыном, а я… — Вэй Ин тяжело вздохнул, и прижался к такому нужному и крепкому плечу. Лань Ванцзи обнял его, легко поцеловал в макушку и ненадолго задумался. — То, что они были твоими воспитателями, не обязывает тебя любить их. Ты благодарен, это правильно. Но ты не обязан всю жизнь нести эту повинность. Твоего отца глава Цзян официально отпустил, и сын слуги ты лишь номинально, по факту ты сын двух свободных заклинателей. И ты волен в своем выборе, — напоминал Нефрит, успокаивая свою родственную душу. — Вот выйдет шицзе замуж, тогда и покину орден. Буду странствовать по миру, истреблять монстров, помогать людям. И жить без сожалений. Жить в вечном странствии мне не привыкать, я так жил, пока маленьким был, да и потом… я же два года скитался, пока меня дя… глава Цзян не нашел. Да и после… я часто сбегал, мог по две-три ночи не ночевать в своей комнате. Ну, как своей, у нас с Цзян Чэном одна на двоих. Так что жить, как неприкаянный призрак, я почти привык, — улыбка Вэй Усяня была скорее мечтательной, чем грустной. — Ты можешь остаться здесь, со мной, если захочешь. Из тебя выйдет хороший адепт Гусу Лань. Дядя тебя не станет оскорблять, не в его правилах, брат тебя уважает. Или мы могли бы путешествовать вместе, — предложил Нефрит, утыкаясь лбом в лоб и внутренне восторгаясь искрами, что вспыхнули в глазах заклинателя. — Вместе? Ты… хотел бы? Со мной? Правда? — Вэй Ин неверяще уставился на своего возлюбленного и схватил его за руки, не в силах поверить в это. Он не мог поверить, что Лань Ванцзи был готов уйти с ним, пожелай он этого. Непривычное чувство крепкого плеча, которое будет опорой в любых решениях, ошеломило юношу. — Правда. Я пойду с тобой, если ты захочешь отправиться в странствие, — пообещал этот невероятный человек. Вэй Усянь не сдержал счастливого визга и кинулся ему на шею, крепко обнимая. От такого напора Нефрит не удержал равновесия и упал на пол, обнимая своего любимого за талию. Если бы кто-то увидел их сейчас, то поразился бы той улыбке, которая расцвела на губах второго господина Лань, и любви, что была в его взгляде, направленном на его спутника жизни.

***

Лань Цижэнь за свою не самую долгую, но насыщенную жизнь успел повидать достаточно. И кто бы что не говорил про орден Гусу Лань, своих темных секретов у них было столько, что повеситься оказалось бы проще. Это с виду они считались самым тихим и неконфликтным семейством. Что было за глухими стенами… посторонним лучше не знать. Взять хотя бы историю с матерью его племянников. Старший Лань поклялся себе, что дети никогда не узнают всей подноготной этой истории. Не узнают о той грязи, мерзости, лицемерии и лжи, которые прятались за благостными и умудренными опытом лицами Старейшин. Он старался воспитать их, научить всему, что только знал и умел. В памяти всплыли самые первые уроки игры на Лебин Сиченя, как он направлял Ванцзи, обучая его игре на гуцине, как оба его мальчика росли и становились двумя Нефритами, которыми он гордился. И теперь они сами выбирали свою судьбу, тех, за кого они были готовы сражаться до последнего вздоха. Ванцзи, который замкнулся в себе после смерти матери неожиданно… оттаял. Вэй Усянь ласковым летним ветерком распахнувшим окно, ворвался в жизнь Облачных Глубин. И А-Чжань, который всегда относился к людям с долей холода и скепсиса… впустил его в свое сердце. И не просто впустил, а открыл все двери нараспашку для первого ученика из Юньмэн Цзян и с огнем в глазах и непоколебимой волей стал для него опорой. Вэй Ин, с его искрами во взгляде и пламенем в сердце и с этим же сердцем в рукаве… был сломлен. Цижэнь подозревал многое, но когда узнал подноготную, то был в гневе. Он мог понять Юй Цзыюань и ее ревность, наследника Цзян и его злобу, но не Цзян Фэнмяня и его молчание. Молчание он считал преступлением ничуть не хуже предательства.

***

Он не должен был видеть этого, но не смог оторвать взгляда от племянника и его… друга? Или уже кого-то большего? Они сидели на поляне и гладили невесть откуда взявшихся кроликов и улыбались. И было в их взглядах что-то такое, отчего сердце предательски екнуло. Они смотрели друг на друга так, как смотрят молодые супруги, только осознавшие свои чувства и наслаждающиеся счастьем, которое заставляло кровь в жилах кипеть, как воды в источнике. А потом… они целовались. Робко, совсем невинно. Но даже это было так нежно, что у любого, кто увидел эту картину, захватило бы дух. Они обменялись… нет, не лентами. Для лент еще слишком рано. Подвесками на мечах. И теперь белоснежную красоту Бичэня оттеняла ярко-алая кисточка, а Суйбянь, такой же энергичный и быстрый, под стать хозяину, умиротворяла белоснежная подвеска. И для них этот жест был куда ценнее, чем лобная лента.