Дыши моей тьмой

— Ваш секретарь слишком много себе позволяет, глава Нэ. Вздумал угрожать мне, да еще и поучает, как разговаривать с адептом моего ордена! — возмущалась Юй Цзыюань, когда старшие заклинатели собрались на совете. Нэ Минцзюэ выгнул бровь и посмотрел на Цзян Фэнмяня. Зрачки мужчины опасно сузились, а ладонь легко легла на навершие сабли, он всем видом демонстрировал готовность напасть. Она не понимает. Никогда не поймет, куда ей? Откуда ей знать, что Мэн Яо не просто секретарь — почти названный брат, жених Сиченя? Откуда она могла знать, что только этот юноша, который ему едва ли не в живот дышит, может усмирить его гнев, работать с ним на одной волне и, самое главное, понимать, когда нужно остановиться? Откуда Юй Цзыюань знать, что именно с гнева этого юноши начался новый виток войны? Все ордена знали — наследника ордена во дворец принесли окоченевшим трупом, чей язык и нефритовый жезл* стали его посмертным кляпом. — Мой секретарь свое место знает, госпожа Цзян. А вот вы, видимо, нет. Пока вы на территории моего дворца и ордена, вы не посмеете сказать о Мэн Яо дурного слова. Иначе я припомню и ваши ошибки, — женщина вспыхнула, но спорить не стала. Совет продолжился и окончился ближе к вечеру. Нэ Минцзюэ устало потянулся всем телом и медленно побрел в сторону отдельных покоев, в которых расположились выздоравливающие заклинатели. Там его ждали. Удивительно, как за столь малое время они все сроднились. Братья Лань, Неукротимые Лотосы**, и он с Хуайсаном. Как так вышло, что они практически вросли друг в друга? Когда они стали понимать, что связь между ними крепче стали? — Цзюэ-дагэ, чего голову повесил? Садись, мы как раз собирались пить чай! Давай, дагэ, поделись горем, вместе все решим! — оптимизм Вэй Усяня чертовски заразителен. И старший рассказывает обо всем. О проблемах, о стратегии, о местности — все то, что помогло бы им выиграть. Но людей все равно не хватает, даже учитывая, что это силы трех орденов и кучи мелких. Они погружаются в размышления, как справиться с врагом и не пролить слишком много крови, как вывести из-под удара лекарскую ветвь, куда определить ее, как восстанавливать разрушенные Глубины и Пристань. Слугу, который влетает в покои, задыхаясь от быстрого бега, они и вовсе не ждали, но что-то подсказывает, вести пришли очень важные. — Прибыл наследник ордена Цзинь — Цзинь Цзысюань, с ним очень много заклинателей, — произносит юноша на выдохе, пока все сидящие не вскакивают и не направляются во двор, где от обилия белого, пурпурного, серого, а теперь еще и золотого начинают болеть глаза, а от какофонии голосов колет в висках. Вэй Усянь невольно сравнивает того юношу, что учился с ним в Гусу и того, кого он видит перед собой. Перед ним ним не мальчик, но еще не мужчина. В глазах кипит гнев, клокочет, как лава в вулкане, выплескивается каждую секунду искрами в радужке. Больше нет надменного наследника, перед ним глава ордена, молодой, сильный, гордый и невероятно решительный. — Глава ордена Цинхэ Нэ, как новый глава ордена Ланьлин Цзинь, я готов присоединиться к альянсу, — тихо, но твердо говорит он, смотря прямо в глаза. Гуань*** в его волосах блестит так, что хочется ослепнуть. — Новый? А старый где? Жена что ли прибила? — одними губами спрашивает Мэн Яо, заставляя Хуайсана закусить губу до крови. Хорошо хоть лицо закрыто веером и никто не видит, как ему смешно. — Тело моего отца, растерзанное и обезображенное, бросили на ступени Башни Кои. Он отправился в Цишань, стараясь договориться с Вэнь Жоханем о лояльности Ланьлинь Цзинь, но его попытка не увенчалась успехом, и он был казнен. Я не повторю его ошибок и не собираюсь договариваться с тираном. Я и мои люди готовы бороться и предоставить все, что только возможно для победы, — теперь голос Цзысюаня звучал громко и уверенно, а от показных спеси, надменности и чванливости не осталось и следа.

***

— И все же жаль, что Цзинь Гуаньшаня не казнила собственная жена. Учитывая, каким гадом он был и сколько горя принес не только ей, но и многим другим женщинам, — тихо фыркнул Мэн Яо, когда они всей компанией оказались наедине. Лань Сичень обнял его за плечи, успокаивая. — Он получил то, что заслужил, брат. Теперь на все воля демонов, к которым он несомненно попадет. Такие люди не заслуживают уйти на перерождение быстро, пусть пострадает, — Вэй Ин сжал ладонь брата в своей руке. — Надеюсь, из Цзинь Цзысюаня получится лучший глава ордена, нежели его отец, — заметил Нэ Хуайсан, стараясь поддержать своих товарищей. — Дай Боги, Нэ-сюн, дай Боги, — мрачно ответил Вэй Усянь, методично затачивая кинжал. Он знал, что скоро клинок отведает крови Вэней. Совсем скоро. Весь мир замер в предвкушении. В кровь и пепел я брошу сердце, В гневе и боли искупаю душу, И лишь твои руки мне будут спасением, Ты — единственный, кто мне так нужен.