***
Предчувствие никого не подвело. Явившийся Вэнь Чао, хоть и выглядел самоуверенно, но даже самый недалёкий человек понял бы, что это едва держащаяся маска. Человек перед ними просто вонял страхом. Он боялся даже собственной тени, а стены Нечистой Юдоли давили на сознание, пробуждая простое как мир, желание сбежать и не возвращаться. Но он обязан быть здесь! Обязан потребовать этого бастарда, сына распутной девы, на казнь в Безночном! В память о почившем брате, чей труп, как и его погибших воинов, положили буквально у подножия трона отца, когда оставшиеся в живых заклинатели вернулись, содрогаясь от страха. На следующее утро они все покончили с собой. Теперь единственной надеждой отца был он, и никто более. Он не мог подвести его. Хэ Сюань тихо посмеивался, наблюдая за тем, как облизываются в предвкушении демоны, ожидая славный пир. Он и сам замер, предвкушая, что же сделает его подопечный. Вэнь Чао говорил громко и четко. Это были единственные достоинства его речи. В остальном же это был пустой треп, наполненный угрозами, проклятиями и руганью. Мэн Яо едва сдерживался, чтобы не задремать прямо тут, Хуайсан откровенно скучал. Пока будущий труп разглагольствовал, адепты Цинхэ Нэ, следуя заветам своего основателя, безжалостно перерезали глотки половине прибывших. Вторая стояла в стороне под заклятием молчания, наблюдая за кровавой расправой. Речь смолкла. За спиной Вэнь Чао раздались нарочито громкие хлопки. Вэй Усянь выскользнул из тени, на ходу обнажая оба кинжала. Он не хотел пачкать Суйбянь этой дрянью. На него уставились испуганно, а затем от стоящего перед ним… человека, потянуло напускной вежливостью и приторным ощущением превосходства, которые скрывали, насколько же сильно он боится. — Думаешь, ты самый умный? Думаешь сможешь получить того, за кем пришел? Зря, очень зря. Ты и пальцем не тронешь А-Яо. Никто из твоих шавок даже дышать на него не посмеет. Твой братец заплатил за сожжение Облачных Глубин и смерть главы ордена. Ты же… о, ты заплатишь за то, что сотворил с Юньпином, Пристанью Лотоса и со всеми юными заклинателями, которых ты едва не убил в пещере Сюань У. Ты и твой орден ответите за всех невинных, что были убиты за несогласие с Верховным заклинателем. И сегодня мы покажем, что ничего не простили и не собираемся, — Миншань со свистом полетел в колено наследника, Хэньшен был приставлен к его горлу. В серых омутах зажегся странный огонь, который не предвещал ничего хорошего для человека, который сейчас умолял сохранить ему жизнь, обещая все, что только пожелает душа его палача. Ответом ему был истерический смех и адская боль, когда лезвие резануло по уху. Крик, вырвавшийся у Вэнь Чао был лишь началом пыток.***
— М-да, показательно. А-Яо, обещаю, что никогда не буду с тобой спорить. — поклялся Нэ Минцзюэ, когда слуги наконец оттерли полы от крови, а они собрались Братским кругом. Вэй Ина с ними еще не было, после демонстрации своих навыков мастера боли и жестокого палача, он был в крови умершего наследника настолько, что пропитались все одеяние, а часть брызнула на лицо, превратив его в жуткую маску. Самым жутким было то, что до своего последнего вздоха Вэнь Чао был в сознании и прекрасно понимал, что с ним творят, но увы, кляп во рту не давал ему возможности закричать. Его жизнь оборвал один четкий удар, который вызвал у всех вздох облегчения. Смотреть на это пришлось всем главам орденов и тем, кого допустили до этого действа. Сказать, что непосвященные были в шоке — ничего не сказать. Глава Цзян на своего ученика смотрел с немым восхищением, его супруга и сын со страхом. Молодого главу Цзинь едва не стошнило; и только Лань Цижэнь взирал на это с каким-то удовольствием. Цзян Чэн мог поклясться, что слышал, как старший мужчина в семье Лань что-то приговаривал. Обладающий более чутким слухом Нэ Хуайсан с удивлением слушал… одобрение его друга и того, что он делал! Тела убитых отдали той части отряда, что все это время стояла под заклятием и теперь они в спешке покидали земли ордена Нэ, не желая провоцировать скандал. — Не бойся меня, дагэ. Ты же моя семья, тебе вреда я никогда не причиню, — успокоил его юноша, наивно хлопая ресницами, чем вызвал у старшего приступ смеха. Они дурачились, чтобы хоть как-то успокоиться. То, что они увидели, все же было чересчур жестоко и им всем была нужна отдушина. Вэй Ина из его комнат они выкурить не смогли, как бы ни старались. После казни он заперся у себя и никого не пускал, что очень пугало Лань Ванцзи. Он не хотел, чтобы его любимый чувствовал себя некомфортно и старался вывести на откровенность. — Вэй Ин, ты точно в порядке? Пожалуйста, не молчи. Я просто хочу убедиться, что ты не чувствуешь себя плохо после… всего этого, — тихо сказал заклинатель, прислонившись к двери. Наконец она немного приоткрылась, и его впустили. Вэй Усянь подпирал ее спиной и выглядел уставшим. Пусть он отмылся от крови, но фантомный липкий след и эфемерный запах железа все еще присутствовал. — Я не знаю, что на меня нашло. Эта казнь… я чувствовал себя диким зверем, разгрызающим добычу. Пауком, который смотрит на агонию бабочки в паутине. Нефрит обнял его за плечи и прижал к себе, успокаивая. Вот оно. — Это был гнев, Вэй Ин. Тот самый, который ты держал в себе все эти годы. Этот человек разрушил твой дом, то место, которое ты таковым считал. И ты позволил своему гневу вырваться наружу. Это нормально. Нам всем иногда нужно быть в гневе. Нельзя быть спокойным всегда. Иногда человеку нужно отпустить себя и злиться. Именно это и делает нас людьми, то, что мы можем злиться, радоваться, смеяться, любить. Ты не зверь. Ты Вэй Усянь, первый ученик ордена Юньмэн Цзян, Неукротимый Лотос и мой спутник жизни. Никогда это не забывай, — Нефрит легонько чмокнул его в кончик носа и улыбнулся, услышав тихий смех.