***
Проблема состояла в том, что Нильсена до сих пор не было в комнате. Не то чтобы это было очень необычно — когда он работает в своей лаборатории, может вернуться в особняк достаточно поздно. Вот только я с каждым часом пьянела все сильнее. Постепенно миссия «выпить для храбрости» превратилась в «выпить все». — Херес… Что за странное название? — да, я разговаривала сама с собой и не видела в этом ничего плохого. — Где-то я его уже слышала… Точно! Это же было в Гарри Поттере! Да я же долбанная Трелони! Это открытие так меня поразило, что я решила за него выпить. Снова. При том что от бутылки крепленого вина осталось уже чуть меньше половины. Но останавливаться я не собиралась. Выпив еще пару глотков, я вдруг подскочила. — Это же я могу заняться предсказаниями! Точно! На чем там они гадали? Кажется на чае… Так, сейчас мы все организуем, — заявила я в пустоту, бесстрашно выходя в коридор пошатывающейся походкой. Меня не смущало то, что я предварительно сняла бороду и даже корсет. И то, что от меня серьезно разит спиртным, тоже перестало иметь значение. Передо мной была цель — раздобыть чай. И я собиралась идти к ней, соблюдая все законы, продиктованные Евой.***
— Да ну тудыть его в качель! Вы что, издеваетесь? Я сидела на полу в ванной и откровенно хлюпала носом. А все потому, что мое гадание никак не хотело работать. В одной руке у меня была кружка, на дне которой снова отображалось что-то совсем непохожее на тот результат, который мог бы меня устраивать. Другой рукой я держала бутылку с хересом. Этого благородного напитка, кстати, осталось меньше трети, но меня это не смущало, и я продолжала заботливо прижимать ее себе. Даже бокал для вина остался в гостиной, так как в какой-то момент я решила, что нам с бутылкой не нужны посредники. Я выпускала ее из рук только на короткий промежуток времени, который был необходим, чтобы насыпать в кружку еще чая из той пачки, что я стащила на кухне. Вот только все оказалось тщетно. Долбанные чаинки показывали один и тот же результат, который не сулил мне ничего хорошего. От обиды хотелось разреветься. Немного подумав, и глотнув еще немного хереса, я так и сделала. Именно в этом состоянии застал меня Александр, вернувшийся в свою комнату после рабочего дня. — Эм… Каттен, позволь узнать, почему ты сидишь на полу, а вода в унитазе выглядит так, как будто оттуда сейчас вылезет Веном? Замечание было вполне справедливым. Все свои неудачные эксперименты с предсказаниями я сливала в унитаз, вот только каждый раз смывать мне было лень, ведь для этого пришлось привстать, поэтому нильсеновская сантехника сейчас была похожа на работы лучших сюрреалистов мира. — Потому что у меня не получается-я-я-я-я, — заныла я, поднимая на него взгляд. Увидев мое заплаканное лицо, Алекс нахмурился и моментально опустился на колени передо мной. — Что случилось? Тебя кто-то обидел? — от искренней заботы в его голосе еще сильнее захотелось плакать. — Обидел! Боженька! Мозгами обделил… А еще я даже погадать нормально не могу-у-у-у-у-у-у, — на последнем слоге послышался вой раненой волчицы, а слезы потекли еще активнее. — Гадать… Что? — Нильсен все еще хмурился, но сочувствия в его взгляде явно поубавилось. — Почему ты вдруг решила… хм… гадать… — Я же Трелони! — гордо заявила я, шмыгнув носом. — Это кто еще такая? Алекс явно мало что понимал, но было похоже, что решил все же разобраться в ситуации, поскольку он присел рядом со мной. А еще бутылку отобрал, сволочь! Я обиделась, но виду не подала. Нужно ведь проявить гордость! — Это преподавательница гаданий в Хогвартсе, — вежливо пояснила я. — Она всегда предсказывала парню со шрамом Грима. — А Грим, это… — он сделал паузу, ожидая, что я за него продолжу. — Как можно этого не знать? — взмахнула я руками, выплескивая остатки чая на стену. — Я не смотрел и не читал Гарри Поттера, — пояснил Нильсен. — Что? — второй раз за день мое лицо вытянулось настолько, что, наверное, походило на знаменитую картину Эдварда Мунка. — Да как-то времени не было, — пожал плечами Александр. — Но там же… там же… — смогла выдавить я из себя вперемешку со всхлипами. Так жалко его стало. Он же постоянно работает, совсем не развлекается, даже Гарри Поттера не читал. Ну что это за жизнь такая? Слезы подступили с новой силой, потому что Алекс явно заслужил всего этого. Определенно, нужно будет устроить ему вечер за просмотром этого фильма… Если у меня останется такая возможность, конечно. — Короче, — взять себя в руки было сложно, но ради Александра и его непросвещенного относительно особенностей поттерианы мозга, я была обязана это сделать. — Трелони всегда предсказывала Гарри Грима. Это вроде как черный пес, предвестник скорой смерти. А у меня не получается-я-я-я-я-я… — Не получается увидеть в этом чае Грима? — выгнул бровь Александр. — Да-а-а-а-а, — жалобно протянула я. — Хм… Скажи, а зачем тебе предвестник скорой смерти? — Потому что она быстрая и безболезненная! Но вместо черной псины у меня получается только песец. Вот посмотри, — я сунула кружку ему под нос, чтобы он сам убедился в том, как несправедлива ко мне судьба. — Песец? — хмыкнул Александр. — Это тот, который подкрадывается незаметно? — Он самый! — Знаешь, — Нильсен повертел в руках кружку. — Я определенно не вижу здесь песца… — Это потому что ты магл! — заплетающимся языком заявила я. — Я даже не буду пробовать сейчас выяснить, кто это, — вздохнул Александр. — Каттен, я боюсь, что твое гадание нельзя засчитать. Видишь ли, чтобы результат получился правдоподобным, чай нужно заваривать горячей водой. Вот где ты взялся со своей логикой? Все ж так хорошо было! Воду из-под крана набираешь, сливаешь в унитаз, смотришь на результат. А тут еще оказывается какие-то переменные в уравнении… — Вот черт! Я же знала, что забыла о чем-то, — от избытка чувств, я закрыла лицо ладонями, собираясь запустить новый цикл рыданий. — Ну раз с этим разобрались, я предлагаю тебе отправиться спать, — заявил он. — Не-е-е-е-е-ет, — начала я канючить. — А вообще, мне рано спать! Я еще не выполнила свою главную цель! — Боюсь, целей на сегодня не осталось, — вздохнул Нильсен, поднимаясь и сразу же подхватывая меня на руки. Сопротивляться я не стала. Наоборот, сильнее прижалась к его плечу, вдыхая знакомый аромат. Ну как я смогу без этого всего? Он же меня выгонит, даже не дослушав. А я еще столько всего не сделала. И в шкафчике слишком много неиспользованных девайсов осталось. Ну вот за что мне все это? Нести мое бренное тело в комнату, которая располагалась за книжными полками, Нильсен не стал, опустив на свою кровать. Как только моя голова коснулась подушки, снова встать почему-то оказалось непосильной задачей. Перед глазами все кружилось, но я все еще пыталась рассказать ему правду. — Алекс… — начала я, запнувшись. Мне удалось приподняться на локтях и сейчас перед моим взором предстало слегка размытое лицо Нильсена. — Я хотела сказать тебе… — Что? — Я хотела… Я… — почему долбаный алкоголь не действует? А может на меня так влияет его взгляд? Откуда ты взялся со своими идеальными голубыми глазюками? — Ты такой красивый! — выпалила я первое, что пришло в голову, когда поняла, что не смогу произнести свою не очень тщательно подготовленную речь. Нильсен рассмеялся своим мягким, бархатистым смехом, от которого по коже пробежали мурашки. — Наконец-то ты это признала, — хмыкнул он. — Да я и не отрицала, — снова опустившись на подушки, я тяжело вздохнула. — Вот почему ты такой красивый? Оно тебе надо? А еще умный, сволочь! И добрый… — А вот здесь ты явно загнула, — Нильсен даже присвистнул от неожиданной характеристики. — Сколько же ты выпила? — Много! — похвасталась я своими достижениями. — Спи, каттен. Нежно погладив меня по голове, он выключил прикроватную лампу, погружая мир во тьму. Через пару секунд хлопнула дверь в ванной комнате и послышался звук льющейся воды. Я собиралась дождаться его. Рано или поздно я соберусь с духом и все ему расскажу. Мне просто нужно чуть больше времени. С этой мыслью я погрузилась в крепкий сон, который бывает только у человека, который выпил слишком много кулинарного хереса.***
Пробуждение было ожидаемо паршивым. Почему я вчера не предсказала это, когда пыталась гадать на чае? А нет, все же предсказала… чаинки ведь из раза в раз показывали мне песца! Дело было не только в раскалывающейся голове, мерзком ощущении во рту и слабости во всем теле. Меня разбудил противный непрекращающийся звук, который, как оказалось, был звонком мобильного Александра. — Да, — рявкнул он в смартфон. Я застонала и уже хотела перевернуться, чтобы высказать все о тех нехороших личностях, которые звонят рано утром, или, по крайней мере, очень красноречиво застонать, но услышала голос «на другой стороне провода». — Мистер Нильсен? Это Гудман, — не дождавшись ответа, звонивший решил пояснить. — Частный детектив, которого вы нанимали. Переворачиваться, да и вообще подавать признаки жизни резко перехотелось. Я затихла, осматривая комнату из-под опущенных ресниц. — Я помню, — буркнул Александр, поднимаясь с кровати. — В чем дело? — Мы подготовили отчет по вашему вопросу. Сейчас… Остальное я уже не слышала, потому что Нильсен отошел слишком далеко, а затем и вовсе вышел из спальни, прикрывая за собой дверь. Игнорируя боль в раскалывающейся голове, я подскочила, подлетев к выходу в гостиную, и аккуратно нажала на дверную ручку, надеясь, что она не скрипнет. Оставив маленькую щель, я прижалась к ней ухом. — Да, я помню… Послушайте, я благодарен за работу, но мне не нужны эти материалы… Успокойтесь, я заплачу вам полную сумму! Отправьте мне информацию только о Робе Элмерзе. Отчет о Харли Агрест можете удалить. Меня бросило в холодный пот, причем на этот раз не из-за похмелья. Именно Роба я обвинила в сталкерстве, когда отчаянно пыталась объяснить, зачем мне нужно переодевание в мужчину. Нильсен нанял частного детектива, чтобы узнать все о нем. Нет, не так. Он нанял детектива, чтобы узнать все обо мне. О несуществующей Харли Агрест. И обманывать себя не стоит — моя липовая история не выдержит проверки профессионалами своего дела. Я до сих пор здесь нахожусь только потому, что у Макото есть более важные дела, чем копать под мою несчастную задницу. Остается только вопрос о том, почему Нильсен приказал уничтожить все материалы обо мне… Услышав, что Алекс уже не говорит по телефону, я на спринтерской скорости метнулась обратно к кровати, укрываясь одеялом. Вовремя. Не успело мое дыхание прийти в норму, как в спальню зашел Нильсен. — Можешь открыть глаза, я знаю, что ты не спишь. Разлепив веки, я увидела Александра, который стоял, сложив руки на груди и опираясь плечом на дверной косяк. Еще и ухмылялся при этом. Никакого сочувствия к ближнему! Глаза я, конечно, открыла, а вот начать говорить оказалось непосильной задачей, поэтому я промычала что-то нечленораздельное. — А вчера ты была разговорчивее, — протянул он, заставив мое сердце снова пуститься в бешеный пляс. Я ведь не могла вчера рассказать ему? Или могла? Вроде бы я помню все, что творила. А лучше бы страдала провалами в памяти как все нормальные алкоголики. Но нет, моему мозгу ведь нужно в точности запомнить все моменты моего позора! — Что я говорила? — осторожно спросила я, хриплым голосом. — В основном просвещала меня об особенностях Гарри Поттера и отвешивала комплименты, — хмыкнул Алекс. — Меня интересует другое. Тебя кто-нибудь видел в таком состоянии? Поток нецензурных ругательств, звучащий у меня в голове, мог спровоцировать панику и массовые беспорядки в отдельно взятом городе, если был бы озвучен. — Н-нет, — пропищала я, пытаясь накрыться одеялом с головой. — Вроде бы… — Вроде бы? Ты не помнишь? — Помню. Меня никто не видел, — сказала я уже увереннее. Не видел. Но явно слышал. Воспоминания о том, как я кралась по еще не спящему особняку с несколькими пачками чая, разговаривая сама с собой и рассказывая, какой замечательной преподавательницей прорицаний я могла бы стать, заставили окончательно уйти под одеяло, чтобы скрыть горящие щеки. — Уже легче. Ладно, приводи себя в порядок. День сегодня тяжелый, но счастливый. Сегодня вечером моя мать должна уехать, — произнес Нильсен почти счастливым голосом.***
Работать, имея все признаки похмельного синдрома, нелегко. Делать это с мыслями о том, что мне по-прежнему нужно поговорить с Александром и увидеть разочарование в его глазах — невыносимо. Дорогой дневник, мне не передать всю боль, которую пришлось пережить, притворяясь, что я не собираюсь сдохнуть в ближайшие пять минут. С одной стороны умирать молодой и красивой было обидно, с другой — явно в стиле рок-н-рола. Эх, жаль только, что я в «клуб 27» не попадаю — мне до него еще пару лет. Впрочем, как бы мне не хотелось обратного, я пережила этот рабочий день. Перспективы войти в «клуб 27» снова замаячили на горизонте. Пытаясь всеми силами избегать встречи с Бульдозером, я засела в комнате Александра сразу же, как только освободилась. Лучше пропустить ужин, чем попасть на получасовую лекцию о репродуктивном здоровье. А я была уверена, что такая лекция будет, учитывая, что Оливия должна уехать уже через несколько часов. Впрочем, переждать в тишине и спокойствии не получилось. Уже через пятнадцать минут в комнату влетел Александр и, что очень нетипично, запер за собой дверь. — Я думала, ты будешь провожать Оливию, — удивилась я. — Что ты здесь делаешь? — Прощаться с моей матерью лучше по телефону. Так что я прячусь, — выдал Нильсен. — А ты? — Тоже, — признала я. Повисло тяжелое молчание. Точнее, тяжелым оно было только для меня. Александру, кажется, было вполне уютно, а вот я пыталась собраться с духом. Давай, Агата, подходящего времени никогда не будет. Это все равно придется сделать, так что лучше не оттягивать. Чем дольше ты молчишь, тем хуже будут последствия. Хотя куда уж хуже… — Алекс… — робко начала я. — Прости, что тебе пришлось вчера наблюдать это, — я неопределенно махнула рукой в сторону ванной комнаты. — Ты о своем неожиданно проснувшемся таланте прорицателя? — рассмеялся он. — Не переживай. Если бы ты видела, что творит Макото, когда напивается… — Даже представлять не хочу, — передернула я плечами. — Послушай, я ведь не просто так решила уничтожить твои запасы вина… Дело в том, что я… я… Мои тщетные попытки выдавить из себя предложения были прерваны неожиданным стуком в дверь. Мы с Алексом подскочили, испуганно уставившись в сторону выхода из комнаты. Черт, нужно было не просто дверь запереть, а установить баррикады! — Александр, — раздался за дверью голос Бульдозера. — Мне кажется, что-то в нашем плане изначально было не так, — прошептала я. — Я не уверена на сто процентов, но когда-то слышала, что прятаться нужно в тех местах, где тебя не будут искать. Мне ничего не ответили, только наградили скептическим и очень раздраженным взглядом. — Я знаю, что ты там, можешь не притворяться, — продолжала ломиться в комнату Оливия. — Ладно, меня уже не спасти, а ты прячься, — вздохнул он. — Уверен? — Угу, придется защищать тебя ценой своей жизни, — поморщился Нильсен. — Какое благородство, — закатила я глаза, удаляясь в спальню. Но далеко отходить не стала, предпочитая слышать, как происходит моральное изнасилование Александра. — Мама, — послышался слегка недовольный голос Нильсена. — Что ты здесь делаешь? Ты не опоздаешь на самолет? — Не опоздаю, — отрезала она. — И, между прочим, единственный сын мог и проводить мать, а не прятаться как обычно, прикрываясь очень срочными делами. — Раз ты об этом заговорила, я действительно занят… — Ты всегда занят, — фыркнула она. — Но провожать меня в любом случае не нужно, потому что я никуда не улетаю. — Что? — практически выкрикнул Александр. — Ну да, я решила задержаться, посмотреть, как ты живешь… — Нормально я живу, мама, — эта реплика была произнесена с шипением, как будто сквозь сжатые зубы. — В любом случае тебе не помешает женская рука. Я прогулялась по дому, и знаешь, в некоторых комнатах пора обновить интерьер. А еще твой повар явно недостаточно квалифицирован, я попробую подобрать новую кандидатуру, — тараторила Оливия. — Меня вполне устраивает и интерьер, и повар, — скрежет зубов был настолько громким, что его услышала даже я. Немного приоткрыв дверь, я окинула взглядом гостиную. Почему-то было очень важно не только слышать диалог, но и видеть происходящее. Может быть сыграло природное любопытство, а может быть я опасалась, что Бульдозер сейчас начнет методично уничтожать еще оставшиеся контрацептивы в этом доме… — Конечно, тебя устраивает. Ты же привык жить один! Но сейчас здесь находится девушка. Уверена, она просто в ужасе от происходящего, но стесняется тебе об этом сказать. И вообще, почему ты так реагируешь? — разглагольствовала Оливия, удобно восседая в кресле. — Неужели хочешь выгнать родную мать? Лицо Александра скривилось и покраснело. Он же сейчас либо грубо пошлет ее самым нецензурным образом, либо помрет от инсульта. Нильсена нужно срочно спасать, пока его не раздавило самой совершенной и непобедимой строительной техникой в мире! И кажется, я знаю, как это сделать…