***
Через какое-то время Агата уже почти не замечала языкового барьера. Он отсутствовал как вид. Общение проходило весело и интересно. Местные девушки общались на свои темы, а Харрис рассказывала им о своей нелегкой жизни, которая вот-вот оборвется где-то в лесах Танзании. Причем на этот раз даже Еву с Рэйчел обвинить во всем не получится. Короче, нет в жизни справедливости! Конечно, этот невероятно драматичный рассказ пропадал зря. Ее никто не понимал, но Агата рассудила, что так даже лучше. Где еще найдешь настолько благодарных собеседников? Внезапно девушка встрепенулась, как будто опомнившись, и отставила чашку с пряной и удивительно вкусной алкогольной настойкой, поняв, что не видела своего парня уже больше часа. — Нильсен, — заорала Агата во все горло, решив, что один раз крикнуть проще, чем обходить всю деревню в поисках своего потерявшегося и немного шизанутого парня. — Что? — послышался такой же истошный крик откуда-то из-за домов. — Тебя там еще не сожрали? — Пока нет. А тебя? — Держат себя в руках, — признала Агата, оглядывая собравшуюся вокруг нее компанию. — Но, кажется, они уже начали меня мариновать, — вынесла вердикт девушка, заглядывая в почти пустую чашку. — А ты сопротивляйся, — весело хмыкнул Алекс, так и не показавшись на глаза. — Да ну нафиг! Самогон у них неплохой, а пьяной в любом случае веселее на вертел идти, чем в трезвом уме, — нашлась она. — И почему я не удивлен, — уже ближе послышалось фырканье, а через минуту показался и сам Александр. — У меня есть две новости, каттен. По традиции, хорошая и плохая. С какой начинать? — А давай с хорошей, — решилась она. — У тебя есть прекрасная возможность изучить культуру отдаленных африканских племен на практике, как ты когда-то и хотела, — улыбнулся он. — А изучение местной кухни изнутри, причем в прямом смысле этого слова, входит в тур? — Ну а как же! У нас все включено, — серьезно кивнул Нильсен. — Ладно, если это хорошая, то какая такая плохая? — Машины у них нет и бензина тоже, так что уехать мы не сможем. Впрочем, это в любом случае было бы плохой идеей. Уже вечереет, а колесить по саванне в темноте… Есть более простые и безболезненные способы самоубийства. — Ну да, например, стать чьим-то ужином, — с энтузиазмом подсказала один из способов Агата. Еще и улыбнулась, мол, смотри, как я тебе помогаю. — Эти люди были так милы, что предложили остаться у них на ночь, — продолжил Алекс. — Кто бы сомневался, — фыркнула девушка, одним махом допивая содержимое чашки. — У них как раз есть свободный домик. — И что, вот так просто, взяли и предложили? — выгнула бровь Агата. — Исключительно на альтруистических началах? — Ответь мне, — присел Нильсен рядом с девушкой. — Как ты умудряешься выговаривать такие заковыристые слова даже после хорошей порции африканского самогона? — Опыт не пропьешь, — икнула Агата. — Но я пытаюсь, — добавила она и потянулась за новой чашкой. — Так что там с альтруизмом? — Успокойся, его нет. Твоя вера в человечество не пошатнется. Я им заплатил... И часы тоже отдал, — признал он. — Не хочу тебя расстраивать Нильсен, но с тебя бы их и так сняли. Зачем им какие-то железки в собственном ужине, — справедливо заметила она. Пока они разговаривали, к местным девушкам подошла пожилая дама и начала что-то быстро говорить на своем непонятном языке, который напоминал клацанье, которое издают некоторые насекомые… Ну или «Хищник» из знаменитого фильма. Вся эта свора загалдела, резво поднялась, а затем утянула Агату за собой в один из домиков. — Если меня все же сожрут, я больше не буду с тобой разговаривать, — выкрикнула она напоследок страшную угрозу. Тихо посмеиваясь себе под нос, Алекс двинулся обратно. Ему еще предстояло договориться о некоторых деталях с местным вождем… старостой… шаманом… С местным начальством, одним словом.***
Выйти из домика, который был построен то ли из глины, то ли из птичьего помета, удалось, только когда на улице окончательно стемнело. Подняв голову, Агата на секунду замерла, забыв даже о том, что несколько минут назад почти смиренно готовилась к обряду каннибалов, в котором она будет выступать в качестве основной закуски. Небо было почти белым от звезд и притягивало взгляд, как магнит. Они с Алексом уже успели побывать в Гранд-Каньоне, и даже остались в национальном парке на ночь с палаткой, чтобы понаблюдать за ночным небом. Но все же для девочки, которая выросла в городе, такое количество звезд каждый раз было что-то волшебным, завораживающим, необыкновенным. — Решила напоследок воззвать к мирозданию? — раздался рядом насмешливый голос, выводя девушку из некого транса. — А что еще делать? — флегматично пожала она плечами. — Раз уж твоими стараниями мы окончим свои дни здесь, остается только уповать на то, что в следующей жизни я буду каким-нибудь деревом, которое стоит себе спокойно в лесу, и которое не достают сумасшедшие подруги или свихнувшиеся парни, мечтающие стать ужином для кого-то. — Не хочу тебя расстраивать, но жизнь у дерева не самая спокойная. То птицы решат гнездо свить, то коты пометят, то какой-нибудь дятел дупло пробьет, а потом вообще решат спилить на туалетную бумагу и ни один гринписовец не пикнет. — Ладно, уговорил, в жопу деревья! Нужно настраиваться на то, чтобы стать камнем! — заявила Агата, а затем наконец повернула голову, взглянув на Нильсена. — А тебе даже идет, — прищелкнула она языком, оценивая кожаную накидку, которая красовалась на нем. — Тебе тоже, — улыбнулся Алекс. Агата удивилась бы, если бы он сказал иначе. Сейчас она была одета по моде местного населения, даже чуть ярче. Юбки из нитей она уже видела на местных, а теперь примерила и на себе. Сверху был топ такого же кроя — то есть из разноцветных ниток, причем он особо ничего не скрывал. Покрывалось все это великолепие несколькими рядами бус, некоторые из которых еще и завязывались особым образом на спине, очерчивая грудь. Если говорить проще, у многих стриптизерш наряд был более целомудренным. — Ты знаешь, мне даже нравится, — согласилась девушка. — Если выживем, закажу себе такие же шмотки. Лицо Алекса оставалось абсолютно непроницаемым, но Агата все равно увидела, как в глазах блеснул хищный огонек, а кадык нервно дернулся, выдавая, насколько ему понравилась эта идея. — Когда-нибудь я тебе обязательно об этом напомню, — кивнул он. — А сейчас идем, у них сегодня вроде праздник какой-то. — Конечно, праздник! Причем в нашу честь, — буркнула Агата. — Такой шикарный ужин сам приехал, грех не отпраздновать. — Ну ты, я смотрю, уже праздновать начала, причем давно, — заметил он, уловив терпкие алкогольные нотки. — Что я, по-твоему, дура, трезвой в чей-то котел отправляться? Пусть они потом мучаются похмельем, когда меня сожрут! — гордо заявила она и уже бодро, хоть и слегка криво, зашагала к месту проведения праздника, где уже разгорались костры. — Как всегда гениальные тактические решения, — хмыкнул Алекс. Стоило признать, развлекаться эти полуголые ребята умели, как и устраивать настоящее шоу. Конечно, немного не хватало «повелителя пламени», который жонглирует горящими факелами, но все же колорит это полностью компенсировал. Странная и поначалу пугающая музыка быстро стала на удивление ритмичной, а уж когда местные начали танцевать, даже Агата забыла о том, что собиралась из всех сил транслировать мысли во вселенную, загадывая себе спокойную судьбу в следующей жизни. Примерно час парочка наслаждалась зрелищем, а Агата еще и местной настойкой, которую ей подливали с завидной регулярностью. Алексу, кстати, тоже, вот только он лишь делал вид, что пьет, незаметно сливая содержимое чашек на землю. — Вот ответь мне, Нильсен, — заплетающимся языком спросила девушка. — Почему ты никогда не пьешь? — Не хочу, — просто ответил он. — Ммм… Вообще-то правильно! — согласилась она, делая очередной глоток. — В паре должен пить кто-то одна! Именно на этой философской мысли ее прервали аборигены, подлетая к ней и утягивая в центр круга, вовлекая в танец. Конечно, местных па она не знала, но этого и не требовалось. На самом деле движения были очень просты и понятны, но в компоновке с музыкой выглядели завораживающе. Следом на импровизированный танцпол вытянули и Алекса. Было действительно весело, причем настолько, что даже Харрис расслабилась, выходя из роли жертвы, которую вот-вот сварят в котле. Постепенно круг разошелся, и в его центре оказались Агата с Александром. Но заметили они это только тогда, когда остальные застыли, а какой-то мужчина подошел к ним с чашей и какой-то устрашающей кистью, похожей на хвост жирафа. Нильсен придержал девушку, заставляя замереть, а потом она с ужасом наблюдала, как местный «шеф-повар» выводит какие-то узоры сначала на лице Алекса, поле чего тянется и к ней. — Это что, кетчуп? — отшатнувшись, почти закричала Агата, заставив Алекса рассмеяться. — Сок местных фруктов, — пояснил он. — Гурманы чертовы, — пробурчала девушка, но вырваться из хватки Нильсена не смогла. Пришлось терпеть издевательства над собственными лицом, чувствуя, как что-то липкое стягивает кожу. Процедура закончилась достаточно быстро, но снова в пляс пускаться никто не спешил. Следом к ним подошла та самая женщина, которая ранее разогнала стайку девушек по домам. Причем в руках у нее красовались пестрые головные уборы странной формы. — Что это? — уже почти без испуга спросила Агата. — Кажется, нас решили принять в это племя, — заметил Алекс. — А, то есть они только своих едят? Как интересно у них жизнь устроена, однако, — покачала головой она. Шляпа давила на голову и слегка оттягивала ее назад, но Агата терпела. И как оказалось, терпела не зря, потому что вскоре к ним подошел знакомый мужчина, который, видимо, отвечал здесь за аквагрим, с двумя чашками уже знакомой настойки, протянув парочке. — Ну хоть фронтовые наливают, — уважительно кивнула девушка, принимая напиток. — Все же ничто человеческое им не чуждо. Может они не так плохи… Ну да, каннибалы, но у каждого свои недостатки… Алекс лишь слегка пригубил, сразу же отдавая чашку назад, а вот Агата выпила содержимое залпом, только потом понимая, что настойка все же другая. Она обожгла горло и пищевод, словно огонь, заставляя закашляться и моментально ударив в голову. Из толпы послышались звуки одобрения, но девушку это больше не волновало. Собственно, она запомнила только минут пять после того, как выпила этот адский напиток. Дальше начинались серьезные провалы в памяти. Посмотрев на то, как покачивается девушка, осматривая пространство осоловевшим взглядом, Нильсен вздохнул, а затем подхватил ее на руки и, напоследок кивнув местному шаману, понес ее в домик, который им выделили.***
Казалось, это приключение прошло без последствий, ну, кроме похмелья у Агаты, конечно. Но примерно через неделю в пятизвездочном отеле Дели, девушка вдруг застыла перед экраном ноутбука, а затем начала отчаянно материться, изобретая новые лингвистические приемы, которые достойны войти во все мировые словари. — Алекс! — разбудил мужчину дикий крик, который раздался, кажется, прямо над ухом. Нильсен подскочил, оглядывая пространство сонным взглядом и, кажется, даже приготовился с кем-то сражаться. По крайней мере, вскинул руки с уже сжатыми кулаками. Но быстро понял, что кроме него и Агаты здесь никого нет, и опустился обратно на подушки. — Что на этот раз? — устало спросил он. — Я нашла! — продолжила визжать девушка. — Я наконец нашла это чертово племя, которое нас чуть не сожрало! — То есть теперь ты признаешь, что они не были каннибалами? — без особой надежды поинтересовался он. — Да нет, я не об этом, — замахала она руками. — Я нашла этот ритуал, который они проводили и нам срочно нужно назад! — Куда назад? — сонно пробормотал он. — В Танзанию, куда же еще! Я буду их убивать! — А по какому поводу геноцид планируется? — Они… Эти… Эти гады… — задыхаясь от гнева Агата не могла справиться с голосом и выговорить несчастное предложение. — Эти варвары, каннибалы недоделанные… Они нас поженили! — выкрикнула она. Девушка ждала, что после таких новостей Нильсен наконец соизволит открыть глаза и начнет негодовать вместе с ней. Но разве в этом мире от кого-нибудь дождешься сочувствия? Этот гад продолжил дальше нежиться в постели, не обращая внимания на глубокую психологическую травму, которую какие-то нехорошие люди нанесли его девушке. — Ах, ты об этом… — протянул он. — Ладно, разбуди, как закончишь истреблять все население Танзании под корень, — сказал Алекс, а потом еще и на другой бок перевернулся, накрываясь одеялом. — Что? — опешила Агата, подходя поближе. — Подожди, ты что, знал об этом? — Угу, — пробормотал он. — Я тебя убью! — взревела девушка, забираясь на кровать в намерении как минимум поколотить засранца. Засранец почему-то отказался смиренно терпеть побои и перевернулся, подгребая под себя Агату так, чтобы она почти не могла двигаться. Нависнув над ней на вытянутых руках, он оглядел покрасневшие щеки и слегка надутые губки, довольно хмыкнув. — А я думал, ты решила устроить геноцид только среди жителей Танзании. — И до них очередь дойдет, — буркнула девушка, пытаясь выбраться. — Но начну я с тебя! Какого хрена вообще? Ты давно знаешь, что нас поженили? — Да я с самого начала знал, — улыбнулся Алекс. — Видишь ли, у них, как оказалось, очень строгие порядки и под одной крышей могут спать только женатые люди. Мне предложили выбор — либо кто-то из нас остается на улице, либо местный шаман по-быстрому проводит обряд. — Как ты вообще понял все это? Я чего-то о тебе не знаю, и ты вдруг начал разговаривать на их языке? — Их вождь довольно неплохо говорит по-английски, особенно если несколько стодолларовых купюр перекочевали к нему в карман. Агата, я же тебе говорил, что это мирное племя и туристы к ним тоже заходят. — Ну а ты не мог сказать, что мы уже женаты? Зачем было разводить эти танцы с бубнами? Причем в прямом смысле! — Не люблю врать, — прищелкнул он языком. — Врать он не любит, — насупилась Агата. — А кататься туда-сюда любишь? Слезай уже с меня, нам нужно собираться! — заявила она и для убедительности дрыгнула ножкой. — Я лично никуда не собираюсь. Увы, геноцид пройдет без моего непосредственного присутствия. — Ну какой геноцид, Алекс, — закатила глаза девушка. — Не буду я никого убивать… Наверное. Но твое присутствие обязательно! Мы едем разводиться! На секунду глаза мужчины прищурились, а губы искривились в холодной усмешке. — Так, понятно, — кивнул он своим мыслям и перекатился на кровати, освобождая Агату. Но еще до того, как она успела вкусить свободу, еще даже не успев подняться с постели — только поставив ноги на пол — Алекс вернулся, только теперь в его руках красовалась тонкая веревка. — А это еще зачем? — почти испуганно прошептала девушка, нервно сглатывая. — А это, каттен, я останавливаю будущего Гитлера, — улыбнулся Александр, уверенным движением набрасывая веревку ей на плечи и заводя назад. Наверное, исходя из обстоятельств, Агата должна была попытаться вырваться, но она наоборот, застыла и даже как будто слегка завела руки за спину, прикусив губу. У Нильсена была отвратительная привычка — он отказывался спать в пижаме, и девушке каждую ночь приходилось терпеть неимоверные психологические пытки, наблюдая идеальный мужской пресс. Даже мысль о том, что это ее парень, помогала слабо. Слюна все равно выделялась в неимоверных количествах, делая Агату похожей на восьмидесятилетнего деда в вегетативном состоянии. «Наверное, у Нильсена не только ширинка со сверхспособностями, но и пресс волшебный. Долбанный Гарри Поттер со своими фокусами! Вот так всегда, включит свою магию, а мне страдай!». Буквально пару минут назад, этот самый пресс очень недвусмысленно прижимался к ее груди, пусть даже и обтянутой тонким халатиком. Пожалуй, только мысль о том, что ей нужно быстро и качественно истребить местное население в Танзании, позволяла ей держаться. Но когда в ход пошла веревка, выдержка закончилась. Смотреть на то, как длинные мужские пальцы слегка натягивают ее, готовясь вязать узлы, как расцветает пошлая улыбка на этом лице, было невыносимо. «Ладно, фиг с ними, с аборигенами. Геноцид я и позже устроить смогу…», — решила Агата, окончательно расслабившись. — Ммм… Продолжай, — мурлыкнула она, когда руки уже были стянуты за спиной, но пока только парой узлов. — Какая развратная девочка, — ухмыльнулся Алекс, а затем наклонился к ней, дотрагиваясь губами до мочки уха. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет, каттен. Кожа внезапно стала в несколько раз чувствительней и покрылась мурашками. Вот как у него получается одной фразой, одним жестом, а иногда и одним движением брови заставить кровь гореть так, что Агате хотелось с силой свести ноги и выгнуться от нахлынувших ощущений? Впрочем, только разговорами дело не ограничивалось. Пропуская веревку через руку или под грудью, Алекс как будто невзначай касался самых чувствительных мест, которые уже давно успел выучить. Пока девушка держалась, но уже чувствовала, что из горла может в любой момент вырваться протяжный стон. — Ты знаешь, в чем суть обездвиживания? — вдруг спросил Нильсен низким, хриплым голосом. «У нас тут что, экзамен по теории? Вот же больной ублюдок! Я на такое не подписывалась!» — Ммм… Элемент контроля и подчинения усиливает ощущения, — выдала Агата, покопавшись в мозгах, которые с каждой секундой все больше превращались в сладкую вату. Правда сделана эта вата была отнюдь не из сахара, а из лучших сюжетов небезызвестного ресурса с черно-оранжевым логотипом, но это мелочи. Пока девушка собиралась с мыслями и придумывала ответ, Алекс уже полностью связал руки, закрепив их за спиной, а затем перевернул ее на живот и теперь обхватывал веревкой бедра. — Не только, — покачал головой Алекс, на секунду отпуская веревки и мучительно медленно проходясь ладонями по фигуре, очерчивая изгибы. — Если правильно завязать веревку, кровоток немного перераспределяется, — шепнул он. — Из-за того, что мышцы и суставы находятся в постоянном напряжении, любые тактильные ощущения обостряются. Тело становится похожим на музыкальный инструмент. Хочешь, продемонстрирую? — спросил он. И продемонстрировал. Сделав несколько узлов на бедрах, он обвязал лодыжки девушки, а затем закрепил концы веревки на спинке кровати. Только после этого он нежно погладил кожу на щиколотке и двинулся вверх, касаясь самими кончиками пальцев. Уткнувшись лицом в подушку, Агата думала о том, что нужно что-нибудь прикусить, иначе стон, который она издаст, вполне может стать причиной для их выселения из отеля. Но не успела. Алекс успел добраться до внутренней стороны бедра, вызывая дрожь во всем теле и сладкие судороги в паху. Внизу живота давно скрутился узел, только теперь, из-за ее положения, Агата не могла даже свести ноги, хоть немного снимая напряжение. Когда пальцы почти коснулись трусиков, девушка не выдержала, протяжно застонав. — Да, с чувствительностью все в порядке, — довольно хмыкнул Нильсен. — А знаешь, в чем прелесть таких веревок, Агата? — В... чем? — прерывисто спросила она, так как знала, что молчание не поможет. Если не отвечать на его вопросы, станет только хуже, потому что этот ненормальный может и остановиться в самый неподходящий момент! — В отличие от стандартных шелковых лент из секс-шопа, из этих очень непросто освободиться, — пояснил он, а затем пробрался пальцами под халатик, огладил нежную кожу и, коротко замахнувшись, отвесил звонкий шлепок. — Боже! — вскрикнула Агата, сжимая руки в кулаки, тем самым только сильнее натягивая веревки, которые давили на грудь, посылая по телу новый импульс удовольствия. — Как всегда нетерпелива, — мурлыкнул Алекс, склоняясь над девушкой. — А ведь я только начал, — прошептал он, заставляя Агату тихо скулить. Нильсен снова приступил к исследованию знакомого тела, прикасаясь, а иногда и надавливая в самых нужных местах. Только теперь он подключил еще и губы, скользя по гладкой коже, прикусывая, всасывая, и тут же зализывая свои метки, которые оставлял на ней. — Алекс, пожалуйста, — захныкала девушка, пытаясь извиваться на кровати, но могла только мотать головой, спутывая собственные волосы. Нильсен не был против. Именно такой вид — взъерошенный, неаккуратный, почти дикий, ему нравился больше всего. Нравились ее горящие от возбуждения щеки, нравились губы, которые наливались и становились почти красными, нравилось, как она сжимает пальцы в кулаки, нравилось, как она стонет его имя. Он мог бы смотреть на это вечно, даже если приходилось терпеть нереальное напряжение в паху. — Какая ты мокрая, каттен, — прищелкнул он языком, проведя пальцами по трусикам, взывая новый, пожалуй, самый громкий стон за сегодня. — Трахни меня уже! — вспомнила девушка заклинание, которое всегда ее выручало. — Мне всегда нравилось, когда из твоего прекрасного ротика вырываются такие грязные слова, — хрипло прошептал он, а затем взял край трусиков двумя руками, разорвав их. В другое время Агата бы возмутилась, потому что этот варвар уничтожал ее белье с завидной регулярностью. Да, он его потом и покупал, но все равно было обидно! Но сейчас она была даже благодарна за то, что не пришлось мучиться на несколько секунд дольше. Да и не получилось бы его полностью снять из-за веревок… Пожалуй, иногда такой способ действительно полезен. Алекс отшвырнул разорванное белье, снова огладил ягодицы, медленно спускаясь вниз, к пульсирующему комочку нервов. Этого было мало. Ужасно, невыносимо мало! Настолько, что хотелось кричать. Но даже прикосновения пальцев, которые легонько прошлись по влажным складкам, размазывая смазку и как бы невзначай задевая клитор, вызвали электрический импульс, который заставил девушку выгнуться, наплевав на веревки и собственное неудобное положение. Он издевался! Просто играл на ее нервах и выдержке, то подводя к пику наслаждения, то прерываясь в самый неподходящий момент. Агата старалась приподняться, ерзала, пытаясь насадиться на его пальцы, металась по подушкам, закусывая ткань, а из горла вырывались стоны вперемешку с ругательствами в адрес Нильсена. И когда ей уже начало казаться, что она больше не выдержит этой пытки, ощущение чужих рук на собственном теле внезапно исчезло, оставляя пустоту и какой-то холод. — Ч-что? — охрипшим от стонов голосом спросила она. — В чем дело, каттен? — раздался насмешливый и почти спокойный голос, причем звучал он уже не над ухом, а достаточно далеко, подсказывая девушке, что этот садист вообще свалил подальше! — Вернись сейчас же или я тебя убью! — И снова угрозы насилия, — покачал головой Александр. — Это никуда не годится. — Да чтоб тебя, Нильсен! — зарычала она, почти плача. — Ладно, тогда развяжи меня! Если этот ненормальный так хочет, она может ему показать, что способна справиться и без него. Где-то в недрах чемодана хранился искусственный «Нильсен», который она взяла исключительно для того, чтобы переодически бесить Александра. Заодно будет возможность проверить его выдержку! — И не подумаю, — хмыкнул он. — Я связал тебя для того, чтобы ты не истребляла население Танзании, а ты все еще жаждешь крови. Мой гражданский долг уберечь несчастных аборигенов от такой угрозы, как ты. — Да не хочу я крови, — простонала девушка, инстинктивно виляя бедрами. — Ну разве что твоей, если ты сейчас же что-нибудь не сделаешь! — снова разошлась она, но быстро сдалась и захныкала. — Алекс, пожалуйста… Кровать снова прогнулась, а затем сильные руки подхватили ее, заставляя выпрямиться, становясь на колени. Пальцы пробежались по изгибам, задевая напряженные соски, нарисовали замысловатый узор внизу живота. — И ты не поедешь в Танзанию убивать местных? — горячее дыхание щекотнуло кожу над ухом. — Не-е-е-е-ет, — протянула Агата, снова тая в его руках. — И не начнешь терроризировать аборигенов, пытаясь со мной развестись? — Не-е-е-е-е-ет. — Умничка, — ухмыльнулся он, спуская руку на внутреннюю часть бедра. — И не будешь разводиться со мной в принципе? — Не-е-е… Что? — Ответь на вопрос, каттен. Продолжая свой допрос, этот изверг рисовал пальцами узоры на бедрах, дотрагивался до клитора, делая уверенные круговые движения. — Не буду. Боже! Алекс, пожалуйста-а-а-а-а-а… — Хорошая девочка, — прошептал он. Придвинувшись вплотную между ее расставленных ног, он поудобнее перехватил девушку одной рукой под грудью, провел головкой по влажным складкам, вызывая очередной низкий стон, а затем одним плавным движением вошел, на секунду застывая от острого приступа удовольствия. — Да-а-а-а-а-а-а-а, — вырвалось из горла Агаты, а все мысли окончательно растворились. Теперь она могла только выкрикивать его имя, шептать что-то нечленораздельное, пытаться подмахивать бедрами и закусывать губу, когда Нильсен дотрагивался губами до впадинки на шее. Комнату наполнили влажные, пошлые шлепки, хриплое дыхание, восхищенные вздохи и протяжные стоны, которые сливались в унисон, звуча как лучший симфонический оркестр. Легкая боль в напряженных мышцах только усиливала ощущения, делая происходящее чем-то нереальным. Агате казалось, что еще немного, и тело просто рассыплется на миллиард осколков. Размеренный и ритмичный темп, который задал Александр изначально, очень быстро превратился во рваные толчки. Постепенно даже ощущение веревок на коже прошло, уступая место какому-то непонятному расслаблению, и сейчас Агата чувствовала только пульсирующее удовольствие, которое волнами расходилось по телу. Они оба потеряли счет времени. И только почувствовав, как тугие стенки начинают сжиматься вокруг члена, Алекс зарычал, а затем опустил руку, надавливая на клитор. — Давай, каттен, сейчас, — приказал он. И Агата подчинилась, вздрогнув всем телом, выгнулась, приоткрыв рот в немом крике. Крепче обхватив девушку, Алекс сделал еще несколько финальных движений и замер, изливаясь в нее. Обессиленно опустившись на подушки, Агата все еще пребывала в неком подобии транса, расплываясь в глупой улыбке. Через минуту она почувствовала, как мужские пальцы распутывают узлы и только теперь осознала, насколько затекли руки. Застонав от легкой боли, девушка поморщилась и попыталась пошевелить онемевшими конечностями. — Тише, девочка, потерпи немного, — ласково шепнул Алекс, растирая кожу и разминая мышцы. Такой массаж тоже приносил удовольствие, наполняя тело легкостью и даже продлевая ощущения от пережитого оргазма. — Скажи, что это было? — спросила она, когда Нильсен закончил разминать ей руки и лодыжки, а затем улегся рядом, притягивая голову девушки себе на плечо. — Это был секс, Агата, — серьезно ответил он. — Ну, знаешь, когда двое людей любят друг друга… А вообще, что это я рассказываю? Мы же в Индии! Тут очень много литературы по этой теме. Завтра отведу тебя в библиотеку. — Шутник, блин, — закатила она глаза. — Почему ты так настаивал на том, чтобы не ехать в Танзанию? Тебя не напрягает этот нелепый ритуал? Почему ты так не хочешь хотя бы попробовать его аннулировать? — Ну… — на секунду задумался Алекс. — Во-первых, хоть это может прозвучать безумно, я не хочу с тобой разводиться. Во-вторых, это просто глупо. Поверь, браки, заключенные по традициям африканских племен недействительны на территории Британии. Я узнавал, — хмыкнул он. — Но ведь… — Агата, — тяжело вздохнул Нильсен. — Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. С тех пор, как над нами помахали бубном, в наших отношениях что-то изменилось? — Ну… нет, — признала она. — Тогда почему ты так уперлась? Что тебя пугает? Девушка ненадолго задумалась, но так и не нашла адекватных причин для собственной истерики. Это ведь действительно ненастоящий брак. И Алекс прав, ничего не поменялось… — Ладно, черт с ними, с этими аборигенами, пусть живут, — решила Агата, потягиваясь на кровати. — Пойдем лучше по городу прогуляемся, — предложила она, вскакивая с постели и направляясь в ванную. — И знаешь, в библиотеку все же зайдем. Привезем Сэму «Камасутру» в качестве сувенира. Пусть просвещается, — улыбнулась она, прежде чем скрыться за дверью. — Моя девочка, — тихо, но очень довольно протянул Александр, расплываясь в улыбке. Он был счастлив не только потому, что теперь есть человек, который может поддержать его шутки над Макото. Первая часть его плана прошла почти идеально. А впереди их ждали еще очень много стран, и очень много разных возможностей…