Хитрый и Дикий «Крик»

«Вы, заднеприводные, обязаны отыскать локоны и слюну эльфа Ларниона, чтобы я, могучий и великий король-волшебник, смог сварить зелье и использовать его против врага! Без ингредиентов не возвращайтесь, кретины! Начните с вечнозелёного леса: Твик с Запада, а Крэйг – востока. Встретимся через полчаса, а я пока поем острых крылышек. Ма-ам!».

Дремучий еловый лес, обложенный слоями белых сугробов и наросшими ледниками на кривых выступающих из-под холодной низменности громадных камнях. Тишина разбивалась о стыки верхушек деревьев и с глухим грохотом возвращалась скрипом ломающихся снежинок под подошвой сапог из искусственной кожи и свисающими шнурками меховыми помпонами. Твик бегал обеспокоенными глазами по окрестности, но кроме мутных силуэтов лапищ с иголками ничего не видел, поэтому жутко колебался всем телом и дёргал глазницей сильнее обыкновенного, издавая пронзительный визжащий выкрик от упавшей с ветви кучки снега. —Агрх! Какой стресс, какой стресс! Хочу домой, хочу кофе! Кофе, — тоскливо вопил светловолос, развеивая покрасневшей от прохлады леса ладонью туман. — Ничего не вижу! О боже, страшно! И-ик! — встрепенулся вандал, заметив в молочном море тёмную фигуру, подобающую очертаниям Крейга, и замуровав руками влажные от вечного облизывания губы. Подросток спрятался за толстый ствол ели, когда незнакомец шевельнулся и обратил внимание на доносящиеся стоны мальчишки. Он вжался в область сердца, которое лепетало от страха, быстро перебирающееся дыхание теряло ритм и вандал, казалось, задыхался — паническая атака прижала горло голубоглаза. Звенящая тишина касалась ушных раковин: ни шороха, ни слышимого шага, один туман, заливающий очи вуалью. Твик осторожно выглянул в надежде застать силуэт на месте, однако от него и след простыл, что не на шутку встревожило сознание подростка, который вернулся на исходную позицию, другими словами, сковался и заплакал крупными гроздьями слёз, однако, насилу тяжело отдышавшись, посмотрел ещё раз. Вандал аккуратно выступил из убежища, придерживаясь рукояти пластмассового кинжала. Он намертво замер, когда некто тронул его оголенное плечо, раздражая участки кожи крепким и больным прикосновением. Невротик, ужасно содрогаясь, неуверенно повернул голову к человеку, который внезапно и без сожаления огрел костяшками кулака подростка, свалившегося в снежное покрывало и зажмурившегося от потока крови из ноздри. —Вот и мой дорогой сбежавший вандал, — прозвучал гнусавый голос, и Твик, растопыривая влажные озёра, взирал на разъярённого Крейга, который скалился в бешенной улыбке. — Ты зачем убежал, милый? — широко ступая к отползающему мальчишке, бархатно вопрошал вор. — Хочешь, чтобы тебя прикончили Тёмные эльфы?! — перепрыгивая на яростное повествование, молвил он, всадив ладонь в солнечную рощу волос Твика и сжав корни, притянув вандала к своему лицу. — Жить надоело? Коли хочешь так желанно сдохнуть, меня бы попросил! —Отпусти, Крэйг! Пожалуйста, пожалуйста! Извини меня, извини! — через рыдания молил перепуганный психопат, елозя и передавливая тонкими конечностями кисти рук вора. —А ты, оказывается, говорить всё-таки умеешь, — приятно удивился Такер, отпуская пшеничную копну прядей и позволяя дикарю сорваться с места и бежать, куда мокрющие глаза позволяют и направляют тело. — У тебя есть шанс укрыться от меня, но если я найду тебя, то ты умрёшь, а если нет, то ты всё равно умрёшь от стрел Тёмных эльфов. Эти леса кишат их лагерями. Убегай же, вандал, пока я тебя не прикончил! — дерзко произнёс Крэйг, подхватывая за плечо Твика и подавая мальчишку вперёд. Психопат, еле-еле удерживая равновесие и приводя вестибулярный аппарат в чувства, вдыхает ледяной аромат смолы и мчится в океан сизого океана. Минуя однотипные ели, он выдыхается у скалы и устало присаживается к камням, отрывисто дыша и набирая кислород ноздрями. Твик тщательно старался утихомирить поток роз, но красная жижа текла безостановочно. Мальчишка резво вскочил на ноги, когда уловил шёпот, тянущийся из рощи, откуда он вырывался, царапая ветками впалые щеки, стройный торс и дохлые конечности. Вандал окутал взглядом территорию, притронувшись к ремню, на котором ошивался кинжал, однако подросток прикусил губу, когда не обнаружил элемент костюма. —Ты, наверное, это ищешь? — испугал своим вопросом Твика вор, который, опираясь о сосну крепкой спиной, вертел на указательном пальце кожаный ремешок, а ладонью придерживал игрушку. — Что-то для оружия твой кинжал слишком лёгок, да и ремень наощупь вовсе не из кожи, — размышлял Такер, пока вандал нервно прыгал нижним веком и неистово шевелился. — Прекрати это делать! Что ещё за проклятье на тебя нашло?! —Делать что? — встревоженно переспросил он, бесконтрольно дёргаясь, тем самым зля Крэйга . —Это! — указывая на странные движения вандала, требовал вор, но Твик никакими мольбами не смог бы усмирить нервозы, поэтому только промолчал, пожимая хрупкими плечами. — Ты нарочно? Что ж, ты меня разозлил — я в ярости, — спокойно донёс Такер и принялся избивать мальчишку.       Он наносил мощный удар за ударом, оставляя покраснения на стане, валял подростка в земле, собирая им ломающиеся ветки кустов, иголки от хвойных изумрудных дам, мелкие полопавшиеся шишки, и, приложив Твика об острую грань хмурого булыжника, тем самым нанося огромный урон, который вытек хлестнувшей струёй красной воды из пробитого участка, закинул полумёртвого на плечо и поспешил скрыться в объятьях деревьев.       Твик через тягу растопырил слипшиеся запеченные засохшей кровью глаза, он схватился за жердь из упругой лианы клетки и, скрипя зубами, огляделся: обширная территория, обставленная каменными высочайшими стенами, смотровая башня с острой черепичной крышей и развивающимся флагом первыми бросились в восприятие, затем до ушей долетели басовые возгласы, ржание жеребцов и звон столкновения мечей. Мальчишка, шатаясь, сел на колени и увидел, как новичок в доспехах, скача на брызгающим пеной коне, всаживает острие холодного оружия в чучело из набитого песком мешка и металлическим ведром. —Отлично, отлично, *сэр Моблит! Эти магические доспехи из алмаза, куда ярче подчёркивают ваш горный и непробиваемый торс, а меч из волшебного сплава обезглавит любого эльфа! — ликовал, хлопая в ладони, полный волшебник в красной мантии. —Эрик? Агрх, — слабо выдавил Твик, обращая внимание на светловолосого паладина, который что-то рассказывал красиво одетому в королевские угодья человеку с блестящей короной на пышных локонах. — Баттерс? Кенни? Почему я в клетке? Пока Картман объяснял новичку ход действий военного хода на крепость эльфов Ларниона, используя настоящую магию, исходящую из дубового посоха и составляющую картинки из крупинок волшебной пыли, принц Кенну любезно, прикрывая ладонью уста, культурно хихикал над белым рыцарем, который показывал его Величеству фокусы: то он вытащит из-за спины букет полевых цветов и вручит его принцу, то раздует конфетти из воздушных лёгких крашенных натуральным сырьем тканей, то выпустил из сомкнутых ладошек стаю молочных бабочек, забродивших на причёску МакКормика, лучезарно смеявшегося. —Баттерс, вы такой смешной и милый, — пролепетал принц и прикоснулся к щеке полыхнувшего языками пламени паладина. —Ой, что Вы говорите, Ваше сиятельство, — смущённо ответил Стотч и натянул уголки улыбки. — Я всего лишь Ваш верный раб и слуга, готовый отдать всё ради вашего хорошего настроения! — признался он, а когда явившийся в плохом настроении Такер нагло и борзо, проходя мимо воркующих, пихнул в сторону королевскую знать со словами «уйди прочь, королевский выродок», то рыцарь света поймал валившегося Кенни в объятья и предъявил замечание вору: — что ты себе позволяешь, Крэйг?! Кенни МакКормик не „выродок“, а принц земли Зарона! Прояви уважение и быстро извинись! Вы в порядке? — заботливо поинтересовался Стотч у королевской знати, а когда Кенни невинно и ловко, как взмах крыльев бабочки, чмокнул паладина в верхнюю губу, то Баттерс на мгновение сломался и вышел за стены королевства под ребяческий гам принца. —Плевать я хотел, — съязвил Такер и направился к вздрогнувшему запертому Твику, который моментально забился в угол, как испуганный зверь. — Пришёл в себя? Отли-ично, — многообещающе протянул он, хватаясь за жерди клетки. Вор подозвал мага Эрика и воина-новичка. — Эрик, Остолбень, тащите свои задницы сюда. Вандал отошёл от мира грёз. —Не прошло и пять светил по ясному небу, и пять лун по тьме! Слава палке Истине! Ставлю десять золотых монет, что сэр Моблит прикончит его в бою, — предъявлял ставку Картман и звенел мешочком, набитым золотом, что явно нравилось Крэйгу. — Да, сэр Моблит? —Этого вандала не так просто прибыть, он вам не какая-нибудь вошь, — заинтриговано парировал вор, предчувствуя азарт. — Если мой безоружный приспешник устоит на ногах, пока молотая мука в песочных часах быстротечно бежит и, в конце концов, кончится, то ты, волшебник, отдашь мне не десять золотых, а весь свой мешок, идёт? — вытягивая ладонь для заключения договора, ставил условия вор. —Идёт! Воровская душа, — зацепил крепкой хваткой кисть руки Крэйга Эрик и оскалил зубы в ухмылке. — Поединок начнётся в зенит светила, да победит сильнейший. Такер отворил дверь коробки с перекладинами и вытащил за руку Твика, которого поволок в смотровую башню, где небрежно подлатал: тряпьём, обмоченным и впитавшим спирт, очистил раны под шипение и слёзы вандала, перевязал выполосканной в реке марлей головную часть и уложил невротика на покрытую наполненным гусиными перьями одеялом скамью, куда присел рядом и зарылся в грифельные кроткие волосы сухими пальцами. —Тебе его не победить, — тоскливо отозвался он, набирая беспокойство и тревогу на физиономии. — Не понимаю, где твоя природная дикость, где жажда убивать? Я перебил всю твою родословную, обесчестил многих женщин, и ты пришёл мстить, — рассказывал Такер, скидывая плащ из грубого покрова, оголяя телосложение, которое искрило заштопанными временем шрамами, — все эти шрамы – твои укусы, а здесь, — вор указал на некрасивую неровную полосу, — след от твоего кинжала. Я жаждал заполучить тебя, только тебя, однако я сам себя погубил, ставя тебя против Моблита. Вандал, прошу тебя, не умирай. Твик определенно не соображал, что к чему нужно прикладывать и припаять, чтобы получилось идеальное полотно, но он чувствовал, как сильно обязан победить в поединке, ибо на кону его собственная шкура. «Этот мир настоящий – всё в нём истинное: магия, принц, оружия и этот безжалостный Крэйг, которого я всё ещё люблю. Он не хочет, чтобы я погиб, поэтому переживает, хотя он и продал меня за мешок золота, но уверен, что на то была причина». —Если вы будете рядом, вор Крэйг, — полушепотом произнёс Твик, осторожно касаясь линиями розовых дуг засохших, как бутоны роз в хрустальной вазе, ладоней Такера, — то я буду в порядке.