***
Очнулась Наташа в своей старой комнате лежа на постели. Во рту был неприятный привкус, будто туда кто-то нагадил. Голова была тяжелая, словно ее кто-то ударил по голове. — Очнулась-таки? — спросил незнакомый голос. Наташа стала искать глазами обладателя этого незнакомого голоса. Им оказался мужчина, которому внешне можно было дать сорок лет. Похоже это ее охранник. Раньше она такого человека не видела. — Сразу тебя предупрежу. Я здесь, чтобы всеми силами помешать тебе сбежать из дома. Я шпион высшего класса, и меня не проведешь никакими глупостями. Будешь выходить в туалет со мной, как и в душ. Из твоей комнаты выйти ты не сможешь. Твой отец все предусмотрел: ванная, и туалет у тебя есть здесь, мобильная связь глушится, на все окна поставлены решетки, дверь для выхода из комнаты на специальном замке. Выйти сможешь только с моей помощью, если я приложу свой палец к сканеру. Твой отпечаток не работает. Наташа сжалась вся. Этот мужчина ей не нравился совсем. — И что, отец даже не придет проведать меня? — А ему нет в этом нужды, в комнате есть камеры видеонаблюдения, ты их так просто не найдешь. Он наблюдает за тобой 24/7 в реальном времени. И здесь все записывается. Так что думай, что будешь говорить. Любое твое слово, означающее сопротивление его или моим приказам будет наказываться. Мужчина говорил очень четко и вкрадчиво. В каждом его слове слышалась угроза. — Каким образом? — спросила она. — Ну, я буду пичкать тебя успокоительным, и ты будешь просто спать, и так до самого бракосочетания. — То есть он готов выдать замуж за Рамлоу просто тушку, а не человека? Мужчина молча подходит к ней, хватает за руку, и тащит ее к столику, на котором лежали шприцы и бутылочка успокоительного. Девушка пытается вырваться, но у нее ничего не получается — мужчина очень сильный. Он хватает шприц, набирает необходимое количество жидкости и вкалывает его дочери своего начальника. Наташу начинает рубить практически сразу после укола. Она встала и на нетвердых ногах попыталась уйти в туалет, но рухнула, потеряв сознание.***
Очнулась она в комнате вечером. В комнате кроме нее никого не было. Голова после сна работала плохо, она с трудом смогла сесть, пытаясь прийти в себя. Пока Наташа пыталась хоть кое-как прояснить сознание, вспоминая, как она здесь оказалась. Не сразу, но она вспомнила, как какой-то охранник ей угрожал и вколол какое-то средство. Вдруг она услышала пищание, и в комнату входит ее отец. Ее новый охранник маячит сзади, но ее отец дал ему отмашку не заходить в комнату, чтобы он смог переговорить с дочерью наедине. — Здравствуй, Наташа! — поприветствовал ее отец, устраиваясь в кресле, рядом с ее кроватью. Наташа промолчала. Она обижена на отца и не хочет с ним разговаривать. — Я рад, что ты дома. Опять ноль реакции. Тяжело вздохнув, Романофф снова попытался заговорить с дочерью. — Я надеялся, что ты уважишь мое решение, ведь все, что я делаю, это лишь для твоего блага. Наташа опять ничего не сказала. — Ведешь себя как ребенок, — заметил Романофф, начиная на неё злиться. — Я пытаюсь с тобой нормально поговорить. Наташа снова промолчала и продолжала смотреть на отца безучастно, так же как она смотрела бы на скучную картину. — Если ты обиделась из-за Фрэнка, то он просто выполнял мои требования. Потом ты поймешь, что он хороший человек. Я хочу, чтобы он за тобой приглядывал даже после замужества с Броком. Он будет тебя везде сопровождать, когда Брока не будет рядом. Так ты не познакомишься с какими-либо шавками, вроде твоего Бартона. И я буду спокоен, зная, что ты не натворишь глупостей. Наташа снова не ответила. Она поняла, что отец теперь намерен её во всем принижать и не давать права собственного выбора. — Ты сама не оставила мне выбора, Наташа. Если бы ты просто вышла замуж за Брока, не сбегая с Бартоном, я не стал бы приглашать Фрэнка на работу. Ты сама усложнила себе жизнь. Наташа продолжает молчать. Мистер Романофф поднялся на ноги и приказал: — Отвечай на мой вопрос, иначе я попрошу Фрэнка заставить тебя говорить со мной! Наташа отреагировала, но чуточку позже. — А что ты хочешь услышать? Что я тебе благодарна? — спросила Наташа, глядя на отца в упор. — Ты хочешь меня сделать игрушкой Брока, и ждешь, что я буду радостно ждать этого дня словно это моя единственная мечта в жизни? — Опять ты за свое, Наташа. Я ведь пытался с тобой помягче!.. — По-твоему, ввалиться в дом моего друга, выломав дверь в щепки — это помягче? По-твоему, прислать трех бугаев привезти меня к тебе в рабство — это помягче? По-твоему, колоть меня всякими седативными средствами, чтобы я, не дай Бог, ничего не сказала лишнего — это помягче? Да тебе плевать на меня и на мое мнение с высокой колокольни, лишь бы породниться с твоим другом! Выказав свое недовольство, Наташа замолчала, и стала ждать, пока отец ее ударит, или опять вколет седативное. Но ее отец этого не сделал, он просто вышел из комнаты, запретив там появляться Фрэнку ближайшие полчаса. А Наташа, услышав, что её все оставили в покое, просто обратно улеглась в кровать, и позволила слезам, накопившимся от обиды на отца, стечь по лицу. Она проплакала молча около получаса, а затем уснула сама, так и не дождавшись ужина, или хотя бы перекуса.***
Клинт пришел в себя и первым делом пошел на кухню. Наташи и след простыл. Вернувшись в прихожую. Клинт убедился, что входная дверь выломана. Он, схватив ключи от домофона, побежал спускаться на улицу, и вылетев из подъезда, стал озираться по сторонам. Никаких неизвестных машин здесь не было. Так что он, вернувшись в квартиру, позвонил в полицию и заявил о взломе двери, и краже девушки против ее воли. Полиция приехала и зафиксировала поломку и доказательства, что девушку увели силой. Соседи видели, как Наташу увозили из дома, но ничего толком сказать не могли, потому что просто боялись, что и им что-нибудь сломают. Они просто подтвердили, что дверь Клинта сломали, и увели девушку. На его заявление отреагировали быстро. Отец Наташи прислал своего человека и потребовал, чтобы Клинт забрал свое заявление. Разговор был через телефон, который принес очередной бугай, работающий на мистера Романофф. — Слушай, ты, Бартон! Забирай свое заявление, и тогда ты не пострадаешь! Клинт закатил глаза, но ответил: — Нет, ваши бугаи сломали мне дверь! И они увели Наташу, хотя она этого совершенно не хотела! — То, что я делаю со своей дочерью, тебя не касается! И будь уверен, после замужества с Броком, ты не сможешь с ней не то, что видеться, и даже говорить по телефону! Клинт возмущенно запыхтел. — Это мы еще посмотрим! — Забери свое заявление! — Не буду! — Ты все равно с этого ничего не получишь! — Я хотя бы попытаюсь добиться справедливости! — Значит то, что произойдет дальше — твоя вина! Дальше бугай, убрав мобильник в карман пиджака, схватил Клинта за шкирку и выволок из его квартиры. Дальше его просто избили на глазах других людей и бросили истекать кровью на земле. Соседка Клинта вызвала ему скорую, и парню оказали первую помощь, предложив ему отвезти в больницу. Клинт догадывался, что стоит ему оказаться в больнице, то его оттуда больше не выпустят, поэтому он отказался. Подписав все необходимые бумаги, он остался лежать в квартире своей соседки, с которой у него были довольно дружеские отношения. Она, по его просьбе, забрала из квартиры, необходимые Клинту вещи. Хозяева квартиры приехали спустя пару часов после нападения на Бартона. Увидев выломанную дверь и прочитав письмо от мистера Романофф, они просто расторгли договор с Клинтом — он больше не являлся квартиросъемщиком, и, запретив ему там появляться, уехали. А потом спустя час, приехали работники, они поставили новую дверь, заменили замок, и уехали, словно их и не было. Клинт попытался с помощью той же соседки снова обратиться в полицию по поводу насилия со стороны людей мистера Романофф, запечатлев все свои ранения: сотрясение мозга, перелом ребра, сильный ушиб руки — она вся распухла. Только его заявление отказались принять. Хотя, были зафиксированы все травмы, Клинт рассказал все, как было. Он уже начал ставить подпись в своем заявлении, как пришел инспектор и потребовал Клинта покинуть полицию, а его заявление с доказательствами и фотоотчетом были порваны у Бартона на глазах. Так что он вместе с соседкой вернулся к ней домой. Он буквально остался без средств к существованию. Из его вещей осталась только подаренная Наташей камера, ноутбук, фотоальбом, хранивший на его страницах его память о детстве, юношестве и начале взрослой жизни, документы и кошелек с несколькими зелеными купюрами. Ему осталось только пожалеть Наташу, как там с ней обращаются? *** Свадьба была назначена на пятый день после похищения Наташи из квартиры Бартона. Приглашения были разосланы очень быстро всем важным лицам и шишкам, которым мистер Романофф доверял. Сама девушка безвылазно сидела в своей комнате. Она не пыталась разговаривать со своей «сиделкой», просто молча выполняла требования, когда ее заставляли посещать туалет, душ, или кормили. Наташа сидела на кровати, и думала, как она докатилась до такой жизни. Раньше отец хоть как-то ее слушал. Да, часто был с ней не согласен, но верил её словам, позволяя ей жить так, как она хочет. А потом словно с цепи сорвался: и своих бугаев прислал, и сиделку приставил, словно она и не человек, а какая-то вещь. Она с ужасом представляла, во что превратится ее жизнь, когда она выйдет за Брока замуж. Сомнений, что отец выполнит свою угрозу у неё больше не оставалось. Она даже думала, что ее отца кто-то подменил. Раньше, пока она была ребенком, отец вообще не обращал на нее внимания, доверяя ее гувернерам, няням, да кому угодно, лишь бы самому с ней не возиться. Когда она достигла совершеннолетия, он подарил ей квартиру и позволял вести тот образ жизни, который ей хотелось. И так прошло пять лет, в течение которых она познакомилась с Клинтом, и он стал ее лучшим другом. А потом отцу втемяшилась идея выдать ее замуж за Брока. За день до ее свадьбы отец пришел с «радостными» вестями: — Спешу сообщить тебе, что проблема под названием Клинт Бартон решена. Он больше тебя не побеспокоит. — Что ты с ним сделал? — Я? Ничего. За меня сделали мои люди. Так что, твой бомж друг теперь не скоро сможет куда-либо выйти. И я говорю вовсе не про работу. Наташа сглотнула. — Твоя "охрана" избила его, и он теперь беспомощный и безработный вынужден лежать в больнице? — Нет, что ты. Он не просто безработный, он бездомный. В больницу он отказался ехать, что ж, таким образом, он спас себя от участи остаться там навсегда. Что ж, он умный парень, ничего не скажешь. Глаза Наташи наполнились слезами. Клинт. Ее лучший друг. Пострадал от рук ее отца. — И после этого ты смеешь называть себя моим отцом?! — вопросила Наташа. — Ты мне больше никто! Не нужны мне твои деньги, твоя квартира, твои безделушки и тому подобное! Я тебя видеть не хочу! Убирайся! Отец, не ожидавший, что Наташа так психанет, ударил её по лицу: — Dura! Idiotka! Nenormal’naya! Наташа усмехнулась, ее губа лопнула из-за удара, и по ее лицу медленно потекла теплая кровь. Её отец, рявкнув о том, чтобы принесли аптечку, ушел из комнаты. А Наташа истерически смеялась. Ее смех еще долго отдавался в ушах людей, находящихся в этом доме.***
Сам Брок не был доволен перспективой. Он узнал через письмо, что его свадьба состоится через пять дней. А ведь Наташа сбежала пару дней назад. Позвонил ему отец, а не мистер Романофф, и сообщил, что он, Брок, должен приехать на свадьбу. «Никаких отговорок и прочих шуток, сын. Алексей намерен поженить вас поскорее!» — проговорил Рамлоу-старший. — А точно нельзя переиграть, отец? — спросил Рамлоу недовольным тоном. — Ты же хотел получить должность редактора! — К чему такая спешка? — стал возмущаться Брок. — Она меня бесит, мне уже не нужна эта должность. Мои нервы себе дороже. Эта стерва изводила меня изо дня в день. И да, я ей изменял, и продолжаю изменять. — Уже поздно что-либо менять. Алексей болтал с Обадаей, и тот советовал выдать Наташу как можно скорее. — Почему? — удивился Брок. — Я откуда знаю? — тяжело вздохнул Рамлоу-старший. — Алексей предпочитает больше времени проводить с Обадайей, а не со мной. Да, я когда-то был не против, чтобы ты женился на Наташе, но я думал, что вы будете хотя бы терпимо друг к другу относиться. А сейчас я вижу только взаимную ненависть. Так что я уже не хочу общаться ни с Обадайей, ни с Алексеем. — Я тоже, отец, — заметил Брок. — А ты когда-то знавал Говарда Старка? — Говарда Старка? — настала очередь удивляться Рамлоу-старшего. — Да. — Почему ты спрашиваешь о нем? — Да я видел его сынка не так давно. Представляешь, когда я отказался забирать Романофф с больницы… — Рамлоу-старший возмущенно спросил: «Что ты сделал?», а Брок отмахнулся: — отец, какая теперь разница? В общем, этот Старк приехал и ее забрал, и вроде как Романофф в него влюбилась. — Ты в этом уверен? — уточнил Рамлоу-старший. — Абсолютно! — подтвердил Брок. — Он мне угрожал, что заберет Романофф и женится на ней. — Не думаю, что Алексей позволит, — с сомнением в голосе ответил Рамлоу-старший. — Еще бы, он позволил, — хмыкнул Брок. — А откуда ты узнал о Говарде Старке? — поинтересовался Рамлоу-старший. — Я с ним близко не был знаком, но о нем был наслышан. Ты откуда узнал? — Да я слышал, как Обадайя хвастался своими выигрышами перед тобой и его шавками… — Ясно, — хмыкнул Рамлоу-старший. — И кто тебя просил подслушивать? — Но, отец. Ты же был владельцем журнала, и ты создавал для Обадайи офигенные сюжеты, в том числе о нечистоте замыслов Говарда Старка. — Я всего лишь выполнял свою работу, сын! — Я знаю, но ты врал так искусно, что я просто восхищался твоим умом и смекалкой самого Обадайи. Он ведь провернул такое дело, что никто не может опровергнуть его версию событий по сей день. — Да, — согласился Рамлоу-старший. По его тону нельзя было понять, то ли он действительно согласен с мнением сына об Обадайе, то ли он просто не хочет лишних проблем. Для самого Брока это было загадкой. Ведь он сам не гнушался идти по головам. Да и за отцом не замечал стремления к справедливости. Ведь если бы отец ратовал за правду, то вряд ли он поднялся так высоко вплоть до должности генерального директора. — Он действительно знаток своего дела, сын. Так что постарайся не пытаться как-то подпортить его планы. А то, кончишь как Говард Старк. — Понял, до связи, отец! — Увидимся на свадьбе.