Сила для двоих

«Слёзы священны. Они не признак слабости, а силы. Они посланцы огромного горя и невыразимой любви». Падме спешила к больничной койке Асоки. Она так хотела её увидеть, убедиться, что с ней всё в порядке. Но на пороге её встретил магистр Кеноби, очень расстроенный чем-то. — Оби-Ван, я пришла как только смогла, — начала сенатор. — Асока уже очнулась? Что она сказала? Насколько серьёзна её рана? Она увидела грустный взгляд магистра и сразу поняла, что произошло плохое. — Я… рассказал ей про Энакина, и она очень сильно на это отреагировала. Мне сказали, что она… впала в кому, — виновато произнёс джедай. — Ч-Что? — набуанка не могла поверить словам Кеноби. — Но ведь из-за эмоций нельзя впасть в такое состояние. — Но у Асоки была тяжёлая операция в области грудной клетки. Так что она ещё полностью не восстановилась, и поэтому её эмоции повлияли на её организм, — ответил Оби-Ван. — Я не хотел этого для Асоки, но и врать тоже не мог, поэтому и рассказал. — Вот как… — с грустью произнесла Падме. — Сенатор Органа и магистр Йода требуют нашего присутствия, чтобы решить, что делать с юнлингами и падаванами. Куда их спрятать. — Да, разумеется, — ответил он. — Будет трудно перевозить ещё и Асоку вместе с детьми, всё-таки её организм надо поддерживать, пока она не очнётся. — У меня есть одна идея, — начала набуанка. — Я понимаю, вы об Асоке очень печётесь, как и я, поэтому я хочу вам предложить эту мысль. Я могу забрать Асоку на Набу, чтобы она там восстановилась, а вы с магистром Йодой разберётесь, куда спрятать детей. Ведь вам будет трудно разрываться между больной Асокой, юнлингами и другими джедаями, которые спаслись от Приказа 66. После смерти Энакина Падме как-никак ощущала ответственность за тогруту, ведь они не смогли быть вместе, и это отчасти была её вина. Она видела взгляды Асоки, когда общалась со Скайуокером, и ей следовало сказать Энакину сразу об этом. Возможно, всё сложилось бы по-другому, Асока бы была с Энакином, тот бы не пал на Тьму и не… Как же ей было больно это узнать, а Асоке тем более. Если и тогрута умрёт, то набуанку накроет огромное горе. Она не позволит этому случиться. — Падме, ты же понимаешь, что стоит на кону? — серьёзно сказал Кеноби. — Ведь Империя будет искать беглых джедаев, а если они найдут Асоку… Пострадают не только она и ты, но и твои близкие. И мы не сможем быть рядом, чтобы спасти вас. — Я понимаю, магистр, но уверяю вас. Мы, сенаторы, научились прятать всё то, что не нужно видеть чужому глазу, — ответила Амидала. — Давай решим то все вместе, всё-таки это очень важное решение, — сказал Оби-Ван, и они вместе отправились на совещание. *** Это было непростое решение, ведь риск был очень высок. Сенатор Амидала рискует очень многим, но она была права, что за уходом Асоки требуется много внимания, которые не смогут выделить Кеноби и магистр Йода. Поэтому, пока Империя не распространиться на Набу, можно держать Асоку на этой планете. Тем более и сама погода может помочь Асоке восстановиться. Вот так сквозь ночь на Набу корабль сенатора приземлился около дома Падме, куда в одну из комнат поместили Асоку с аппаратом жизнеобеспечения. В свободное время набуанка занималась подругой и планировкой своей помолвки. Да, Падме и Кловис хотели пожениться в это сложное для всей галактики время. Они хотели устроить большой праздник, но из-за Империи придется устроить тихую церемонию. Но сенатор Амидала не хотела его устраивать, пока не очнётся тогрута, пусть сначала с ней будет всё в порядке, а затем можно устроить и небольшое торжество. Время шло, и потихоньку жизненные показатели Асоки начали улучшаться, но также стали заявляться имперские войска. Тогруте надо было скорее приходить себя, пока Империя не нашла её. Да, Падме хорошо прятала её, но когда начали распространяться слухи о новом ученике императора, это приводило набуанку в ужас. Этот ученик был ситх, и если он учует Асоку, то без сожаления расправится с ней. И вот в один из дней, когда Падме занималась своими обязанностями рядом с комнатой Асоки, она снова решила проверить её. В последнее время набуанка часто разговаривала с тогрутой, зная, что Асока слышит её, просто пока не может ответить. — Ох, Асока, — устало начала сенатор. — Ты сейчас не представляешь, что творится в галактике. Эти новые режимы, новый ученик императора. У меня опускаются руки, когда я слышу, как этот ученик расправляется с теми, кто просто хочет жить свободно. Но один наш общий друг научил меня, что надежда всегда есть. Мы боремся за Новую Республику, за то, чтобы жить не в страхе и ужасе, а в мире и в спокойствии. Мне бы очень хотелось… Амидала прервала свой монолог, когда услышала мычание. Мычание Асоки, которая пытается открыть глаза, но из-за света у той не сразу получается. Она очнулась! Какое это счастье для сенатора! — П-Падме? — первое, что сказала тогрута, и сразу после этого её заключили в объятья. — Я… тоже рада тебя видеть. — А я то как рада, Асока! — радостно сказала набуанка. — Ты снова с нами! И теперь я прослежу, чтобы ты больше никуда не пропадала. — Ну, с моим образом жизни это будет сложно, — пошутила тогрута и дотронулась до своей груди. — Не болит, как в прошлый раз. — Пока ты была… без сознания, мед-дроиды всё сделали. Так что теперь будет всё хорошо, — радостно сказала Падме. Тогрута ей улыбнулась, но потом её лицо помрачнело, когда она вспомнила, что ей сказали, когда в прошлый раз она была в сознании. По лицу девушки набуанка сразу поняла, о чём сейчас они будут говорить. — Энакин правда…? — начала тогрута но на её вопрос тут же ответили. — Да… Мне очень жаль, Асока. Я понимаю, что ты чувствуешь, — печально ответила сенатор. — И магистр Пло тоже? — Да, моя дорогая, — сказала Падме и заметила слёзы у подруги. Она снова обняла её, утешая. Это было нелегко принять, у набуанки самой появились слёзы. — Слёзы не признак слабости, Асока. Выплесни всё, что у тебя на душе. После этих слов тогрута не пыталась сдерживаться. Как больно, очень больно. Она так любила его, она так хотела сказать ему об этом. Но теперь их разделило похуже, чем расстояние, их разделила сама смерть. Честно говоря, тогрута, когда разговаривала с Оби-Ваном, хотела убить себя, чтобы не страдать. Но самоубийство не выход, ей надо принять это, не сразу, но принять.