***
Алая лента с надписью «Поздравляем Рона и Гермиону, новых старост!» оторвалась и упала Гермионе на плечо, но все были так увлечены разговорами и праздничным настроением, которое было действительно редким гостем за этим столом, что никто не заметил, как девушка свернула ткань и аккуратно положила на тумбу. Миссис Уизли вернулась днём с покупками, и Гермиона была рада, что вместе с ней отправилась Джинни, потому что смогла дать подруге свой список, несмотря на то, что она уговаривала отправиться с ними. Грейнджер решила потратить это время на то, чтобы попытаться хотя бы немного поспать. Им было приказано начать собирать чемоданы, потому что завтрашним утром их никто ждать не будет, но сумка Гермионы всё ещё была полупустой. Она чувствовала странное волнение, которое доводило до тошноты. В нём смешалось всё: переживания за Гарри, который весь день был чрезвычайно молчалив, и сейчас, сидя рядом с Сириусом, кажется, поддерживал диалог лишь кивками. Переживания за Рона, Гермиона думала о том, насколько он справится с обязанностями старосты — то, что она никогда бы не озвучила вслух. Но, кажется, его настроение улучшилось после привезённого миссис Уизли подарка — новенькой метлы, о которой заходила речь уже раз семь, и это Гермиона не считала. — Аластор, пока не забыла, ты не мог бы посмотреть Боггарта в гостиной? — Молли положила руку на локоть Грюма, привлекая его внимание. — Не хочется утром этим заниматься, а я, кажется, не совсем в состоянии... — запнулась она, неловко краснея. — О чём речь, Молли, — прохрипел Грюм, пытаясь встать, но миссис Уизли вовремя его остановила. — Брось, после ужина, конечно! Доешь! — она подсунула ему тарелку, и Гермиона отвернулась. Грозный Глаз продолжил о чём-то говорить с Гарри. Гермиона сделала последний глоток морса, а затем встала из-за стола. Она сказала Джинни, что наелась и пойдёт собираться. Это то, чем она хотела заняться — вернуть часть себя прежней, потому что не было ещё ни одного года, когда её чемодан приходил в Хогвартс в ненадлежащем виде, и Гермиона не собиралась делать этот год первым. В нём уже было... достаточно всего. Джинни окинула её пристальным взглядом, но кивнула и повернулась к Тонкс. Гермиона понимала, что это лишь вопрос времени, когда подруга пойдёт за ней. Гриффиндорка выскользнула с кухни и поднялась наверх. Все вещи были выстираны и лежали неровными стопками, которые сложила для них миссис Уизли. Девушка вздохнула и, окинув взглядом все туалетные принадлежности, которые уже были сложены, за исключением пары средств и зубной щетки, что ещё должны были понадобиться утром, села на колени и начала складывать вещи. Она заколола волосы, которые успели отрасти почти до талии. Без пары сантиметров. Бельё, свитеры, футболки... Она складывала их почти не глядя, почти не прикасаясь, потому что практически каждая вещь хранила в себе воспоминания на переплетении тканевых нитей. Ей казалось, что если очень захотеть, можно прижать к себе и почувствовать. Но нет. Конечно же, нет. Потому что она пробовала. Тогда, в июне. Она пробовала так сделать сотни раз в надежде, что это сработает, что ей станет проще засыпать в этом свитере, потому что Малфой забирался под него руками, а значит, ворс хранил в себе доказательство, что он жив. Потому что представлять, что это больше никогда не повторится, ощущалось как глоток метана, размешанного в кислороде. Нежизнеспособно. Но сейчас Гермиона не знала, когда было хуже. Когда она понятия не имела, всё ли с ним в порядке, но знала, что он жив, или теперь, когда узнала, что он жил бок о бок с Волдемортом; увидела тени под его глазами и резкость скул, как будто он находился в перманентном напряжении; и не имела с ним больше никаких связей. Разве что слова Гарри о том, что он вёл себя на заседании... плохо. После взрыва ярости мальчиков она на миг вновь ощутила себя сидящей в Большом зале под гнетом вины, потому что не имела права чувствовать то, что чувствовала. Облегчение. Ведь если Малфой вёл себя «как последний кретин», значит, он в порядке, верно? Она бросила новую партию вещей в импровизированную стопку на дне чемодана. Гермиона бы начала переживать куда сильнее, если бы он вёл себя неестественно. Она не ожидала того, что Драко встанет на сторону Гарри и будет подтверждать его слова. Ожидать такое было глупо, но мальчикам хватило этого, чтобы взорваться. Она ничего не говорила. Это, в конце концов, не то, на что Гермиона могла повлиять. Да и должна ли? Гермиона знала, что Драко — плохой человек. Не стоило так обманываться. Девушка сложила купленные Молли книги и прошлась по списку тех, которые приобрела летом и планировала взять с собой в школу, но не досчиталась парочки. Было просто удивительно, как они успели разбросать все свои вещи по дому за такой короткий срок. Она вздохнула и, открыв дверь, пошла по ступенькам, вспоминая, что в последний раз говорила Джорджу, что он разломает форзац, когда Уизли, как обычно, аппарировал прямо в кресло, усевшись на её том. Гермиона завернула, держась за поручень и припоминая, что в этом месте таилась подлая ступенька, которая могла исчезнуть, и тогда портрет матери Сириуса... Гермиона столкнулась с Гарри и стукнулась с ним плечами. Они оба едва не наделали большего шума, чем могла устроить ступенька. — Прости и... — начал Гарри. — Извини, просто шла... Они поняли, что начали одновременно извиняться, и, замолчав, улыбнулись друг другу. — Там уже все закончили? — кивнула Гермиона в сторону кухни. — Пока нет, — пожал плечами Гарри, — но скоро будут расходиться. Молли их заставит, — хмыкнул друг. Гермиона внутренне согласилась с ним. Когда Гарри уже сделал шаг вперёд, дав понять, что разговор закончен, она остановила его за руку. — Гарри, стой, — довольно тихо произнесла Гермиона, подождав, пока он обернётся, — я хотела сказать... Что она хотела сказать? Что понимала? Это какое-то глупое начало разговора. Потому что были моменты, когда Гермионе казалось, что она действительно понимала. Они переживали это всё вместе. Но иногда создавалось чувство, что Гарри так далеко от них, что они никогда на самом деле не понимали, какое влияние события мая оставили на нём. — Ты ведь знаешь, что имеешь полное право злиться? И быть недовольным происходящим? Я знаю, что для тебя было удивлением то, что старостой выбрали... — Гермиона, — мягко оборвал её Гарри, — я забыл об этом, и меня это шокировало просто потому, что я не концентрировался на том, что в этом году всё несколько иначе. Но я не расстраиваюсь. Правда, — добавил он, потому что, видимо, взгляд подруги не выражал доверие. — Мой отец тоже не был старостой, так что... — пожал плечами Гарри, и эта фраза вылетела из его рта так легко, что Гермиона действительно поверила. — Я просто хочу, чтоб ты знал, что я понимаю. Лето было дерьмовым. И я ненавижу ту часть, когда мы не могли с тобой связаться и Дамблдор настаивал на том, чтобы ничего тебе не говорить, — вздохнула она, рискуя вызвать волну его гнева, но Гарри лишь нахмурился и уставился на стену за её плечом. — Знаю, что тебя бесит эта фраза, но я всё-таки верю, что это не просто так. И это не связано с недоверием к тебе, — быстро добавила Гермиона, вспоминая их предыдущий разговор на эту тему. Если эти крики можно было называть разговором. — В любом случае, не бери в голову, это не то, о чём ты должна думать, Гермиона, — Гарри положил руку ей на плечо, и она усмехнулась. — Теперь ты тоже ведёшь себя со мной, как писаки из Пророка? — прыснула Гермиона. — Я в порядке. В таком же, как и каждый из нас, — уточнила она, — но мы совершенно точно будем в куда меньшем порядке, если завтра утром проснёмся и мама Рона обнаружит, что у нас не упакованы вещи, — сказала девушка, услышав смех Молли с кухни, и Гарри улыбнулся. — Поэтому займусь этим прямо сейчас, — с неохотой ответил он и поднялся по ступенькам, свернув в сторону их с Роном спальни. Ей стало немного легче. Совсем слегка. Конечно, вряд ли Гарри сказал бы что-то другое. Это было не в его стиле. Но почему-то она чувствовала, что это нужно сделать — проговорить с ним. То, что она точно знала — это не нормально. Гермиона открыла дверь в гостиную, в которой всё ещё пахло чистящими средствами. Вероятно, у Дамблдора действительно были причины, чтобы отстранить Гарри, но Мерлин, какие должны быть причины, чтобы после всего пережитого заставлять его... Произошёл тот эффект, когда кровь в жилах действительно остывала, а внутренние органы опускались вниз за секунду, словно кто-то со всей дури саданул мячом в живот. У Гермионы затряслись руки. Голова Драко была повернута прямо к ней — пустой, затянутый поволокой взгляд, измазанная в грязи рубашка, порванная куртка чемпиона, которая с каждым её вздохом менялась на чёрную мантию с капюшоном. На его теле не было порезов. Как во сне. Как будто его убили волшебным способом, начертив молнию в воздухе, забрали жизнь. Она даже не поняла как закричала, попятилась к стене и нащупала её ладонью. Старый гобелен Блэков с вышитым генеалогическим древом семьи. Здесь пахло так же. Или она просто поехала рассудком, но... Кто-то толкнул дверь, и понимание навалилось на Гермиону так же быстро, как и ужас, сожравший её полностью секундой ранее. И он бы совершенно точно довёл Гермиону до ручки, если бы у зашедшего не было таких длинных ярко-рыжих волос. — Герм... Мерлин, — выдохнула Джинни, посмотрев на развернувшуюся картину. Гермиона пыталась сделать хотя бы один выдох. Хотя бы один. Потому что всё это время ей казалось, что она только вдыхала, и оттого её лёгкие распирало. Джинни хлопнула дверью, услышав шумиху с кухни, и ступила вперёд. Боггарт зарябил и вовремя превратился в большого таракана, клацающего клешнями, так как Грюм едва не вынес двери, размахивая палочкой во все стороны. — Что здесь?.. Ридикулус! — он понял, что произошло, за считанные секунды, и таракан растворился в воздухе. Молли вбежала в комнату, и от её прежней весёлости не осталось и следа. — Мерлин, вы до смерти меня напугали! — воскликнула она, по очереди прикасаясь к обеим девочкам, как будто проверяла, не отвалятся ли у них руки или ещё что-то столь же очевидное. — Простите, миссис Уизли, это я... Я искала книгу и... — пыталась что-то сказать Гермиона, но всё, чего ей действительно хотелось, — это склониться над унитазом. Это было не как во сне. Теперь эта картинка стояла перед глазами вполне натурально, имея вес, и из её голоса выпили всю жизнь. Молли подняла побледневший подбородок Джинни, пытаясь удостовериться, что с ней всё хорошо. — Мам, всё в порядке, не так уж и сильно я их боюсь, — показательно закатила глаза Джинни, складывая руки на груди и поглядывая на Гермиону так часто, что та хотела мысленно передать ей, чтобы она перестала так делать. — Я же вам сказала перед ужином не заходить сюда, — уже скорее сочувственно покачала головой Молли. — Спасибо, Аластор, с этим Боггартом какая-то напасть... — Ну, мы пойдём, наверное. Надеемся, больше не наткнёмся ни на какое жуткое существо, — с иронией заметила Джинни. Она крепко схватила Гермиону за руку и вытолкала её за дверь, не дождавшись логического ответа кого-нибудь из присутствующих. Они преодолели лестницу в полнейшей тишине, и лишь когда за ними закрылась дверь их комнаты и приглушённый голос миссис Уизли, которая пересказывала всем остальным, столпившимся в коридоре, что произошло, стал совсем глухим, Гермиона ухватилась рукой за изголовье кровати. Она понимала, что едва ли могла стоять на ногах. Из-за адреналина, который в критический момент расходовал все запасы резервных сил в организме, чтобы потом ты упал замертво, оставшись совсем без стержня. Мерлин. Она чуть не попалась. Джинни прислонилась спиной к двери, прижала руку к груди и смотрела на подругу, выпучив глаза. Вид у неё был такой, как будто они выжили после крупной катастрофы. Наверное, случилось что-то похожее. — Гермиона... — начала Джинни, и её голос не сулил ничего хорошего. — Джинни, пожалуйста, это был просто сон, и, видимо, он так хорошо отпечатался на подсознании... — Гермиона сделала жест рукой, пытаясь унять свою нервозность и сердце, которое билось где-то в горле. — Сон?! — воскликнула девушка и потом посмотрела на дверь, опасаясь, что уже вторая такая выходка в доме, где все были на нервах, не пройдёт для них просто так. — Я знала, что это не могли быть просто образы! — Джинни ткнула пальцем в Гермиону, обвиняя её во лжи. И в целом имела на это право. — Годрик, Гермиона, тебе снится мёртвый Малфой?.. — Не всегда, — тут же постаралась оправдаться она, — иногда это Гарри или Рон... — как будто это могло сгладить ситуацию; но когда Гермиона озвучила то, что хотела, это лишь всё усугубило. — Просто... Я не знаю, что с Малфоем, поэтому с ним это куда острее. Джинни умолкла на пару секунд, а Гермиона не могла набраться смелости поднять взгляд. — Я знала, что он тебе снится, но чтоб в таких снах, — наконец едва слышно произнесла подруга, заставив Гермиону посмотреть на неё. — Откуда ты знала? — даже голос и тот похолодел. — Ты звала его иногда, — пожала плечом Джинни так, будто это ничего не значило, но у Гермионы внутри образовался комок. Что? — Но я думала, что ты просто скучаешь по нему. Это вроде как нормально в твоей ситуации. В твоей ситуации. Это звучало так, как будто Гермиона была чем-то больна. В каком-то роде, так оно и было. Сейчас она проще отвлекалась. Информация об Ордене давила, но всё же заставляла анализировать, думать. Пока Гермиона была у родителей, ей казалось, она могла сидеть в ванне часами, думая о том, где он. — Знаешь, ты могла бы написать ему, — предложила Уизли после того, как Гермиона не нашла, что сказать. Оставалось только поблагодарить Молли за то, что она переживала за их благочестие и разделяла комнаты по половым различиям. — Что? — округлила глаза Гермиона. — Ты шутишь? — Ну, не указывая от кого, — тут же спохватилась Джинни. — Я уверена, Букля смогла бы доставить письмо. Ну, и нужно составить его так, как Гарри составлял письма Сириу... — Ты смеёшься, что ли? — фыркнула Гермиона, поднимаясь с кровати и идя за бутылкой воды, которая стояла на столе между двух кроватей. — Не в этом дело. Точнее, не только в этом, — она сжала пластик в руке и повернулась. — Ты серьёзно представляешь себе нас с Малфоем, обменивающимися письмами? — Почему нет? — подняла брови Уизли не без сомнения. — Между вами очевидно что-то происходит. — Ничего не происходит. — Мерлин, Гермиона, он спас тебя, — цокнула языком подруга. — Несколько раз. Вот уж не думаю, что после этого он не ответит тебе на письмо. — Ему написать мне было бы гораздо легче, но он этого не сделал, — Гермиона отвернулась от Джинни и посмотрела в окно. В этой фразе не должна была сквозить обида. Её и не было. Но было какое-то горькое понимание, до которого она не хотела добираться. Потому что не была уверена, что на самом деле вынесет. — Он знал, что я... места себе не нахожу, — её ногти, которые вчера накрасила Джинни, впились в синюю крышку бутылки. — Так что... Ты же должна понимать, что мы говорим о Малфое, — грустно вздохнула Гермиона, вынужденно улыбнулась и бросила короткий взгляд на Джинни, — не факт, что он помнит. — Это ты мне говорила, что он не такой, каким мы его видим, — напомнила ей Уизли. — Да, но... — Гермиона замялась, не зная, как вплести в слова то, как это было на самом деле. Малфой мог быть самым потрясающим, кого ей доводилось видеть. То, как он шутил, флиртовал, защищал, прикасался... Это могло быть невозможным. Но только когда он хотел. А делать ей больно он хотел чаще. — Не совсем. С ним всё непросто, понимаешь? — Гермиона хмыкнула от того, насколько же это был клишированный ответ, но она не нашла ничего лучше. Джинни молчала, да тут и нечего было сказать. Гермиона чувствовала эту ауру сомнения. Ей казалось, что Джинни изо всех сил старалась думать о Драко не так, как прежде, но было видно, что у неё паршиво получалось. Но по крайней мере она не вела себя как мальчики, которые проходились по его личности, учитывая только свой плоский эмоциональный диапазон. Но так было лучше, чем если бы они вдруг начали приберегать это всё только для личных разговоров. — Ты нервничаешь? — вдруг спросила Джинни, когда Гермиона села на пол, возобновив сборы. Чёрт с этой книгой. И здесь не нужны были объяснения. Нервничала ли она? Это было чувство, похожее на прыжок с верёвкой, обвязанной вокруг твоего тела, прямо в пропасть. Восторг. Предвкушение. И кромешный ужас. Она убеждала себя, что ничего не произойдёт. В худшем случае они просто вернутся к тому, с чего начинали — игнорирование. Или в лучшем. Порой Гермиона думала, что это было бы правильно. Судьба предоставила им шанс избавиться от этой лихорадки, и они были бы идиотами, если бы не воспользовались им. — Я просто не знаю, что будет хуже: если он заговорит со мной или пройдёт мимо, — грустно улыбнулась Гермиона, складывая голубой кардиган и заправляя края, чтобы те не занимали много места. Джинни заслуживала правду. — Помню, я думала... Я надеялась, что это пройдёт. Как, знаешь, помешательство на ком-то, кто тебе не по плечу. Джинни понимающе сжала губы, посмотрев на неё в упор. — Не прошло, — это не было вопросом. — Не прошло, — грустная констатация факта. Но у неё ещё был шанс. Если она сможет взять себя в руки, возможно, когда увидит, что с ним всё в порядке, её отпустит. Перестанет душить ужас, потому что это нелогично — видеть смерть того, кто завтракает перед тобой каждое утро. И тогда, возможно, она сможет отпустить. Верно. Верно?***
Гермиона запрыгнула в вагон и подтянула чемодан, который подавал ей Рон. Уизли вскочил в поезд буквально в последнюю минуту. — Едва успели, — выдохнул он, когда Фред с Джорджем отступили, увидев, как дверь хлопнула, и уже через пару секунд поезд начал набирать ход. — А вы бы ещё дольше собирались, — цокнула языком Гермиона, проходя вперёд, чтобы не толпиться. Это утро походило на сумасшествие. Она сделала всё, чтобы её вещи были сложены и рассортированы точно по списку, чтобы ничего не забыть, неважно, что это стоило ей полночи и сейчас её веки закрывались. Но это было лучше, чем слушать постоянный крик Молли, которая умоляла всех на протяжении недели начать спокойно собираться, однако Гарри с Роном всё равно умудрились оставить всё на утро, в которое все проспали. Им пришлось ждать человека из Ордена, задерживающегося на работе в Министерстве, который должен был их сопровождать, что сожрало ещё добрых полчаса, так что Гермиона почти не увидела перрон, потому что они бежали, опасаясь не успеть на поезд. Фред всё подтрунивал, что летающих машин в загашнике у их семьи больше не осталось. Поезд набирал ход, и Гермиона видела, как Сириус бежал по платформе, пока рельсы не свернули за угол, и он пропал из виду. Фред с Джорджем быстро попрощались, сказав о том, что у них дело к Ли. Гермиона держала одной рукой Живоглота, стараясь сделать так, чтобы он не впивался ей в плечо когтями, потому что ненавидел переноски. — Ну, пора искать места, — сказал Гарри, чтобы предупредить стычку между друзьями, так как Рон уже успел бросить недовольный взгляд на Гермиону. — Мы... Мы должны сначала сходить в вагон для старост, — замялась она, перехватывая кота. — Ладно. Ничего страшного, — ответил Гарри, который явно не подумал об этом, судя по его удивлённому выражению лица. — В письмах сказано, что нам нужно лишь получить распоряжения от старост школы и потом через определённое время патрулировать коридор, — заверила его Гермиона, как будто это зависело от неё. Но ей не хотелось, чтобы Гарри думал, что им приятно его бросать. Мерлин, они просто какое-то время поедут в другом купе. Рон что-то лепетал об их различиях с Перси, когда Гермиона наконец засунула кота в переноску, несмотря на недовольное шипение. Они уже переоделись в форму, зная о своих обязанностях, так что её тонкая блузка ну уж совсем никак не была готова к сосуществованию бок о бок с персидским котом. С помощью Тергео Гермиона сняла с себя остатки шерсти и кивнула Рону. — Кто старосты школы? — буркнул Рон, таща за собой чемодан и создавая много шума из-за беснующегося Сычика. — Джемма и тот парень из Когтеврана... Не помню, как его... — ответила Гермиона слегка заторможенно, осматривая нумерацию вагонов. — Вот здесь, — она надавила на ручку и зашла в открывшуюся дверь. Нёбо будто зацепил крючок, и его тяговым рычагом опустило вниз, сдирая по внутренней стенке всё — от горла до пищевода. Она даже чувствовала, как жжёт, когда слюна касалась раскуроченных частей. Это было... очевидно. Но почему-то только сейчас. Годрик. Ну конечно. Значок старосты. Его получили все факультеты в этом году, каждый из префектов. И какой шанс того, что его не получил он? Гермиона почему-то представляла себе, что они увидятся на главном пире в Большом Зале. Когда их будут разделять ещё несколько столов, несколько сотен людей, гомон толпы, цокот вилок о серебро. Разжижая воздух, чтобы можно было вдохнуть. Но не в тесном купе, где уже собрались все. Присутствовавшие в одночасье повернули головы и посмотрели на неё. Все, кроме него. — Гермиона? — неловко спросил Рон, и она покраснела, заправила волосы за ухо и прошла дальше. — Здравствуйте, извините, — пролепетала Гермиона, затащив свой чемодан и поставив его рядом с остальными. Это купе было магически расширено, поэтому здесь могли поместиться десять человек, но Джемма и парень рядом с ней стояли по центру, держа в руках бумаги и опираясь о небольшой столик. Все остальные толкались с одной стороны, предоставив правую сторону купе Малфою и Паркинсон. Естественно. — Наконец-то. Хорошо, что вы пришли, но было бы отлично, если бы мы могли с этим закончить как можно скорее, — с холодным укором произнесла Джемма, посмотрев в свои записи. Джемма Фарли была слизеринкой, к которой Гермиона относилась нормально. Джемма всегда выглядела достаточно строго и отстранённо, и Грейнджер никогда не замечала, чтобы Фарли издевалась над другими факультетами, чего нельзя было сказать о сидевшей по левую руку от неё другой слизеринке. — Грейнджер и Уизли? Серьёзно? — скривилась Паркинсон, когда они сели у входа и Гермиона взмахом палочки наколдовала блокнот и перо. — Неужели в Гриффиндоре всё настолько плохо, что на руководящий пост принимают сумасшедших? Вслед за ней несколько учеников усмехнулись, но Гермиона не собиралась поворачиваться, унизив себя этим ещё больше, чтобы посмотреть, кто именно это был. Она не собиралась смотреть на него. Но комнатка была чересчур маленькой, и её зрачки находили его, словно ищейки — дикие гончие, которые чувствовали запах тоски Гермионы. Малфой сидел расслабленно, откинувшись на спинку сидения, с высоко поднятым подбородком. Он так же, как и все, уже был одет в форму, но его рубашка не выглядела как у всех парней здесь — даже Рон позаботился о том, чтобы на шее был галстук. Плечи Малфоя стали шире. Под глазами больше не было синяков, а на лице блуждало скучающее выражение, как будто его достало это всё до ручки, хотя они не могли пробыть здесь больше пяти минут в ожидании Гермионы и Рона. — Может, уже начнём? — раздражённо протянул Малфой, посмотрев на старосту школы, и парень мигом схватился за записи, явно нервничая. — Да-да, естественно... Мы здесь собрались для уточнения деталей, так что... Да, этим и займёмся, — кивнул он. — Меня зовут Колин Битер, и мы с Джеммой объясним вам ваши обязанности на предстоящий год, — затараторил он. — Вы должны помнить, что это большая честь — быть членами самоуправления школы, вам был дан шанс... — К делу, — цокнул языком Драко. Колин быстро заморгал от солнечного блика. Его глаза опустились на галлеон в руке у Малфоя. Он вертел монету в пальцах, и Колин, замявшись на миг, замолчал, хотя Гермиона почему-то была уверена на девяносто девять процентов, что это не случайность. Драко сделал это специально. Всех людей, которые сейчас красовались со значками на груди, можно было ожидать увидеть здесь. Возможно, так казалось из-за того, что теперь Гермиона точно знала, кого выбрали, но всё же. Эрни Макмиллан и Ханна Аббот тихо вертели перья в руке, кажется, желая побыстрее уйти отсюда. Энтони Голдстейн и Падма Патил были более вовлечены. Гермиона не имела никаких сомнений: слухи о том, что будет происходить в этом купе, разбредутся по школе, как влага во время грозы. — Ваша главная задача — это контроль за дисциплиной, — произнесла Джемма. — Во время перемен пресекать использование волшебства в коридорах, а также следить, чтобы в ночное время ученики не разгуливали по замку. Для этого будет составлен график дежурств. Послышался скрежет перьев о пергамент, и Гермиона склонилась над своим блокнотом, вычертив аккуратное слово «дежурства» скорее просто для того, чтобы иметь предлог уткнуться лицом вниз. И выводила она его чересчур тщательно. — Дежурить будете по два факультета, — продолжала девушка. — Согласно расписанию, которое сделает профессор Макгонагалл. — А мы можем распределиться сами? — голос Паркинсон был таким раздражающе высоким, что почти выводил из себя, как её ладонь, которая лежала на кушетке в сантиметре от его руки. Гермиона могла поклясться, она отмеряла это расстояние. — Не хочу патрулировать со всякой грязью, — процедила Паркинсон, бросив однозначный взгляд на Гермиону. Этого было достаточно. На самом деле, скорее всего, Гермионе было достаточно даже несколькими секундами ранее. — О, Пэнси, я вижу, ты поправилась? — улыбнулась Грейнджер, медленно убрав кудряшку с лица. — Не переживай, тебе и вовсе не нужно патрулировать, судя по всему. Достаточно просто встать в проходе, чтоб никто не просочился в коридор, — продолжила она, сохраняя милую улыбку на лице. Это получилось так просто. Конечно, это неправда. Блузка Пэнси слегка просвечивалась, выделяя полную грудь, и в общем-то формы Паркинсон всегда были объёмными, но она была хороша. Однако Гермиона знала, что это больная тема Пэнси, поэтому это было так элементарно: заставить её задыхаться, прямо как сейчас. Грейнджер не знала, откуда в ней эта жалящая жестокость, но даже ей самой было сложно поверить, что она не чувствовала сейчас ничего, кроме удовлетворения, наблюдая за реакцией слизеринки. — Вы здесь затем, чтобы показывать пример, Грейнджер, так... — свёл брови на переносице Колин. — Эй, почему ты делаешь замечание только ей? — с возмущением повысил голос Рон, указывая ладонью на Паркинсон, чтобы староста обратил внимание на реального провокатора. — Потому что хочет дать тебе одну возможность порыцарствовать. Гермиона перевела взгляд на Малфоя, который теперь смотрел прямо на Рона, усмехаясь одной из тех улыбок, что никогда не трогала его глаза. На самом деле, она практически не помнила, как выглядел взгляд Драко, когда он искренне улыбался. Гораздо чаще это было вот так. Как шинковать сырое мясо. — Скажи честно, Уизел, как долго ты дрочил на то, что значок достался тебе, а не твоему Избранному дружку? — хмыкнул Малфой. Рон тут же покрылся красными пятнами. Гермиона молилась, чтобы это только она видела, что это пятна смущения, а не злости. Потому что у Малфоя была эта отвратительная черта. Всегда видеть насквозь. И никогда не пренебрегать возможностью ужалить. — А ты завидуешь, потому что среди твоих дружков одни уёбки? — выплюнул Рон. Это было похоже на сумасшествие. — Хватит, Рон, — спокойно произнесла Гермиона, мягко положив руку на его запястье. Ей не нужна была защита такой ценой. Не так, чтобы бросить Рона под асфальтоукладчик. — Да, хватит, Рон, — передразнил её Драко, смещаясь и упирая локти в колени. Подвигаясь ближе. — Слушайся мамочку. Малфой говорил с издевкой, это было так очевидно, что не оставалось никаких сомнений — он хотел устроить фарс. — Салазар, достаточно! — взвизгнула Джемма, испепеляя каждого из них по очереди. — Клянусь, это будет самый тяжёлый год для профессорского состава, — заметила она, вновь встряхнув пергаментами с такой силой, что было удивительно, как те не разорвались. Боже. — Также в ваши обязанности будет входить помощь с перво... Раздался звонкий щелчок. Потом ещё один. Гермиона, как и Джемма, перевели взгляд на место, откуда раздавался звук, и увидели, что Малфой щёлкал своим портсигаром. Парень с поддельной невинностью поднял брови, и Джемма сомкнула губы. Гермиона закрыла глаза и выдохнула. Плевать. Это Малфой. Обычный Малфой, который вёл себя как обычно. Как кретин. Здесь нечему удивляться. — Помощь с первокурсниками, — решила продолжить староста Слизерина как ни в чём не бывало. Видимо, Джемма делала ставку на то, что чем раньше они закончат, тем раньше это прекратится. Бедняга Колин явно чувствовал себя не в своей тарелке, слыша хихиканье Падмы. — Вы должны будете проследить, чтоб все они нашли профессора Граббли-Дёрг и отправились в традиционное... — Граббли-Дёрг? — перебила её Гермиона, за что получила взгляд, сравнимый с ударом нагая. — А почему не Хагрид? — Личная пояснительная от Дамблдора, видно, затерялась, но я при ближайшей возможности с него спрошу, — огрызнулась Джемма и вновь посмотрела в лист. Стук колёс вторил стуку сердцебиения Гермионы. Малфой вытянул ноги, как будто всего того места, что он занял, и так было недостаточно. Он вытащил сигарету из портсигара и начал крутить её в пальцах. — Малфой, почему ты не записываешь? — спросил Колин, изо всех сил изображая строгость, но у него это слабо получалось. И Гермиона его не винила. Ей было трудно представить, сколько нужно прочесть книг по психологии, чтобы нормально выносить взаимодействие с кем-то подобным. Это то, что Драко делал: расшатывал нервную систему всех присутствующих. Ей казалось, он получал от этого чистый кайф, как будто слышал, что их сердца начинали биться быстрее из-за раздражения, и выпивал эту энергию. Ноги парня находились в полушаге от её лодыжек. Гермионе достаточно было бы случайно повернуться, чтобы прикоснуться к его брюкам. Было бы. — Я запоминаю, — протянул Драко, усмехаясь. Паркинсон захихикала и перегнулась через колени Малфоя, не касаясь его. — Малыш, — прохихикала она писклявым голосом, — здесь нельзя курить, ты знаешь, у Джемс будут проблемы, — Пэнси кокетливо шептала, но достаточно громко, чтобы это при случае могли уловить даже люди в коридоре. Он позволил Паркинсон забрать сигарету у него из пальцев, как будто и не планировал курить. Она была идиоткой. Видно было, что он не хотел. Все, что Малфой планировал, — это вывести всех из себя. — Также помощь во всех внеклассных мероприятиях и подготовительные беседы с курсами относительно... — пытался перебить этот балаган Колин. Вдруг раздался неприятный стук скребущей пластмассы, и на пол прыгнул Живоглот, подняв вверх хвост. Очевидно он был крайне доволен собой, так как ему удалось выбраться из переноски. — Какой милый! — воскликнула Ханна, улыбнувшись. Гермиона оторвала взгляд от записей и попыталась прикинуть, с какой частотой будут проходить дежурства и разные внеклассные мероприятия, чтобы подгадать идеальный график для того, чтобы всё успеть. Живоглот сделал пару шагов и, кажется, решил совершить самоубийство. Потому что со стороны это выглядело именно так. Кот потёрся о ногу Малфоя боком, вальяжно держа путь в противоположную от переноски сторону, и мурлыкнул. — Фу, какая гадость, — воскликнула Пэнси, поднимая ноги так, будто по полу расхаживал не меньше чем один из любимцев Хагрида. — У меня аллергия на шерсть! — Глотик! — Гермиона быстро сунула Рону в руки свои записи. Драко удивлённо и даже слегка ошарашенно смотрел на кота, который прошёлся рядом с ним с таким видом, будто для Малфоя этот тактильный контакт был по меньшей мере величайшим подарком. Драко словно смотрел на себя со стороны. Гермиона посмеялась бы из-за столкновения двух титанов высокомерия, если бы не паниковала из-за всеобщего внимания. — Грейнджер, убери отсюда своего кошака, — Малфой вдруг пришёл в себя и поднял на неё взгляд. Она приоткрыла рот, затем быстро сжала зубы. Кристально серые глаза, такие, как она запомнила. Холодные. Тоже. Как она помнила. Но было ещё что-то. Его взгляд оставался нечитаемым. Но в нём отсутствовали ингредиенты, как будто в главное обжигающее зелье, которое снимало кожу, забыли добавить основной компонент — яд акромантула. И оно кипело, пенилось, но не жалило так сильно. Или это просто было её воображение. Она отвела взгляд, подхватила Живоглота, который издал недовольный звук, и усадила его на руки. — По поводу всех подготовительных бесед и графика дежурств, — вздохнул Колин, понимая, что эту ситуацию уже невозможно привести в более-менее связное русло, поэтому перенял тактику Фарли — закончить побыстрее, — вы все это узнаете в первую неделю учебы. А пока можете идти, и не забудьте проконтролировать первогодок. Гермиона вскочила так резко, услышав завершающие нотки в голосе старосты, что Живоглот раздражённо мяукнул, из-за того что она слишком сильно сдавила его грудную клетку. Грейнджер выскочила из купе, ожидая, что Рон захватит с собой её записи. И он оправдал ожидания подруги, но судя по тому, как в злости сжимались его руки, этому блокноту не поможет ни одно разравнивающее заклинание. — Вот ублюдок! — прошипел сквозь зубы Рон, едва не трясясь. — Ты видела, что он устроил? Просто... — Он пытается вывести всех из себя. Ничего нового, — отрезала Гермиона, успокаивая собственную злость. Но у неё она была другая. Не заставляющая кряхтеть и содрогаться в мстительных посылах, как у Рона. Это было что-то гораздо глубже. Как ледяной азот, который почти не обжигал, но был способен умертвить за миг. — Я думал, что он будет вести себя с тобой нормальнее, учитывая... — Рон запнулся, когда подруга повернулась и бросила на него умертвляющий взгляд. — Мы не друзья с ним, Рональд, — оборвала его она. Гермиона подошла к купе после того, как наложила на проход обнаружительное заклинание. Номерок засветился, говоря о том, что Гарри именно за этими дверьми. — Да, но... — помешкав, почесал затылок Рон. — Что «но»? — Ничего, — буркнул парень. Гермиона со злостью открыла дверь и обнаружила там кроме Гарри и Джинни ещё и Невилла с Луной. — Просто догадайтесь, кто староста Слизерина! — воскликнул Рон, со злостью швыряя на сиденье записи Гермионы и смотря на Гарри, явно ожидая более участливой поддержки в его горе. — Малфой, — обречённо протянул Гарри без единого сомнения, пока Гермиона садилась и определяла питомца на своё место. Взгляд Джинни чувствовался на щеке, но девушка делала вид, что заталкивать недовольного кота в переноску — гораздо важнее этого разговора. — И как только ты так быстро смекнул, а? — с сарказмом спросил Рон. — Немыслимо. В прошлом году Турнир, в этом году это... Какое-то проклятие, не удивлюсь, если его папочка и тут подмазался, это было бы... — Рон, Министерство не имеет влияния на распределение старост, — мягко заметила Джинни, скосив на брата взгляд такого характера, если бы говорила с кем-то безобидным, но глупым, как валенок. Впрочем, на всех своих братьев она смотрела именно так. — И что? — ощетинился он. — В какой из реальностей Малфой может быть нормальным старостой? — парень оторвал упаковку от шоколадной жабы и вгрызся в неё зубами. — Уже жду не дождусь измучить Слизерин снятыми баллами. — Ты не можешь злоупотреблять своими привилегиями! — возмутилась Гермиона, садясь и закидывая ногу на ногу. Луна перевела на неё заинтересованный взгляд, выныривая из «Придиры», которая была перевёрнута вверх ногами. Честное слово, Гермиона не хотела иметь с этим ничего общего. — Ага, ведь Малфою это в голову ни за что не придёт, — закатил глаза Гарри, и Рон активно закивал, получая ту поддержку, которую ждал. — Одно порадовало: кот Гермионы выскочил и потёрся об этого придурка. Надеюсь, передал ему хоть немного блох. — У Живоглота нет блох! — воскликнула Гермиона, пока Джинни хохотала, обмахивая лицо рукой. — Мерлин, Рон, блохи не живут на человеке, — задыхаясь, проговорила Джинни. — А он на человека-то не сильно похож, — недовольно и неразборчиво пробурчал Уизли, доедая шоколадную жабу. Гермиона смотрела в окно на постепенно сереющий пейзаж, который с каждой минутой приближения к школе затягивался тучами. Будет дождь. Луна несла чушь, пытаясь убедить всех в правдивости показаний какой-то дамы, которая считала, что Сириус Блэк — это солист давно забытой рок-группы. Джинни изо всех сил старалась реагировать тактично, но раз за разом проваливала эту миссию и хихикала. Это было странно. Гермиона не знала, как представляла это себе. Нет. Точнее... Ей казалось, что они должны были пересечься в Большом зале, об этом она думала. Это всегда был Большой зал и куча людей, которые бы стали щитом, незримым буфером, которые должны были защитить её глупое сердце. Она думала о том, что, возможно, увидит его, и станет легче. Из-за того, что перестанут сниться кошмары о том, как она находила его тело среди вечно зелёных зарослей, о том, как он оказывался к ней близко, смотрел, ухмылялся, язвил. Чтоб потом сознание попросило щедрую плату за эти пару секунд сублимированных воспоминаний, потому что после этого она никогда не могла сдержать крик ужаса, когда подскакивала на кровати. Должно было стать легче, потому что какая-то часть неё всё ещё была достаточно наивной, чтобы предположить, что это иллюзия. Всё развеется. Просто игра мозга, который хватался за что-то яркое, цепляющее взгляд, и превращал это в опиоидный кошмар, сон, увиденный в бреду, пока тебя лихорадит. Одна из тех влюбленностей, которая проходила, если присмотреться к объекту своей симпатии. Но... вряд ли с ним можно было бы провернуть этот трюк. Потому что когда он был ближе, всё происходило ровным счётом наоборот. Каким-то образом стальные искорки в сетчатке его глаз становились горячими, кажется, оставляли на ней каинову печать, стирая всё отвратительное, что она могла видеть в нём на расстоянии. Эта теория не работала. Гермиона понятия не имела, на что рассчитывала, да и это был главный закон вселенной — планы всегда срывались, особенно, если чувствовали твой страх. — Рон, нам нужно проконтролировать первогодок, — Гермиона вынырнула из своего транса, увидев очертания замка и ощутив, что поезд замедлился, поэтому поднялась. — Не помню, чтоб нас кто-то так контролировал, — пробурчал парень; его настроение ничуть не улучшилось от россказней Луны о мозгошмыгах и всякой подобной бредятине. — Еще и ливанёт, скорее всего... — Мы найдём вас позже, — бросила девушка. Она вышла в коридор и набрала ход, потому что поезд уже остановился и остались считанные секунды до того, как нетерпеливые студенты ринутся в проход, создавая пробку. Гермиона спустилась вниз, не дождавшись Рона. Она наткнулась на Джемму с недовольным видом. Она слегка натянула пиджак на укладку, но судя по дождю, которого в таком объёме не было видно из-за серости и тумана, её прическа в любом случае будет испорчена. — Разделитесь и убедитесь, что все пошли по правильной дороге и что все ушли из вагонов, — щурясь от капель, сказала Джемма и тут же ушла в другую сторону, так как со стороны второкурсников послышался какой-то шум. — Чёрт, — ругнулась Гермиона, наступив в лужу, от которой не спасли даже каблуки. Предвидя пасмурную погоду, она надела тонкие капроновые колготки, которые тут же промокли и стали ощущаться на ногах неприятнее, чем если бы она и вовсе осталась с голой кожей. Мерлин. Капли стекали по её лицу, делая кудри более волнистыми и заставляя моргать чаще. Гермиона порадовалась, что не успела нанести тушь на глаза из-за суетливых сборов, потому что сейчас это бы ей аукнулось. Она прошла под ливнем, смотря на череду подростков, которые набрасывали мантии и бежали, расплёскивая воду вокруг. Гермиона вспомнила, что первокурсников будет сопровождать Граббли-Дёрг, и отругала себя за то, что они не успели обсудить это в купе, потому что она слишком сосредоточилась на своих мыслях. — Пожалуйста, держитесь правой стороны! Не мешайте друг другу! Спокойнее! — кричала она, сжимая в руке палочку и пытаясь перекричать шум воды, разбивающейся о брусчатку. Но дети продолжали толпиться, так что Гермиона плюнула и просто понадеялась, что таким образом они хотя бы вовремя доберутся до лодок. Честно говоря, она не завидовала им. Хотя едва ли могла похвастаться лучшей участью: её блузка была насквозь мокрой. Она шла вдоль вагонов, проверяя скопления детей, сбивающихся в группки и шедших в сторону лесопосадки, за которой их ждало озеро. — Это тупо! — вдруг послышался возмущённый мальчишеский голос. — Мой брат уже учится в Хогвартсе, и он говорил, что в этом нет ничего впечатляющего, поэтому... Фигура в чёрной непромокаемой (чертовски кстати, не так ли?) куртке склонилась над мальчишкой и притянула его к себе за ворот рубахи. Они стояли в десяти шагах от поезда, недалеко от дороги, по которой следовало идти старшекурсникам, чтобы добраться до карет. — Ничего в этом мире не сделано, чтоб тебя впечатлить, маленький уродец, — произнёс Малфой безапелляционно. — Это традиции. Так что закрой рот и быстрым шагом вали их чтить, пока я не снял несколько баллов с твоего факультета. — У меня ещё даже нет факультета! — взвизгнул парень. — Отвага и отсутствие мозгов, — издевательски протянул Малфой. — Могу поспорить, это Гриффиндор. Гермиона едва улавливала суть их разговора, но хорошо уловила манеру и то, что шиворот парня всё ещё оставался в руке у Драко. Мальчик бросал на Малфоя ненавистные взгляды, которые, конечно же, были бы куда более устрашающими, если бы не его возраст, красные полные щёки и стекающая по ним вода. — Малфой! — воскликнула Гермиона, потеряв дар речи от увиденного. — Мерлин, отпусти его! Какого чёрта! Драко разжал руку и повернулся к ней, но очевидно, что сделано это было не из-за её приказа. Буквально весь язык его тела говорил о том, что прикажи она ему дышать, он нашёл бы грёбаный способ получать кислород в организм без помощи лёгких. — Ты должен поторопиться, профессор Граббли-Дёрг уже наверняка заждалась. Что ты здесь?.. — засуетилась Гермиона, переводя взгляд на мальчишку. — Если бы ты не была глухой, то поняла бы, что я как раз решал этот вопрос, — сказал сквозь зубы Малфой. — Хамство и рукоприкладство нельзя назвать решением вопроса, — она бросила на него холодный, как дождь, стекающий у неё по плечам, взгляд и успела заметить, как он закатил глаза. Гермиона посмотрела на первокурсника: — в чём дело? Ты плохо себя чувствуешь? Паренёк растерянно замялся, кажется, только сейчас смекая, что это было бы идеальное оправдание, если бы он так не облажался три минуты назад. — Эээ... нет, — пролепетал мальчик, но потом довольно быстро вновь выгнул грудь вперёд, собирая остатки решимости, которые не смог уничтожить Драко Малфой, схватив его за шкирку. — Я не собираюсь в ливень тащиться через озеро на лодке. Мне это неинтересно. Гермиона моргнула два раза, приходя в себя. Господи, пожалуйста. — Видишь, Грейнджер, первогодки всё тупее и тупее с каждым годом, — удовлетворëнный её реакцией, хмыкнул Малфой, — хотя, клянусь, я был уверен, что поток гриффиндорцев на Уизли достиг дна в тот год. Она бросила на него лучший из своих уничтожающих взглядов, который чёрта с два его даже задел. Но ей не было до этого дела, пока ребёнок по-прежнему стоял и мёрз, а профессор совершенно точно места себе не находила из-за отсутствия человека из списка. — Ты должен понимать, что это древняя традиция, — мягко произнесла Гермиона. — Она придумана для того, чтобы сплотить всех учащихся. Таким образом, в стенах замка мы становимся настоящей семьёй, — Грейнджер могла дать себе палец на отсечение, что услышала сквозь шум дождя «не приведи Господь». — Если тебе холодно, я бы посоветовала... — Я бы не спешил принимать советы от человека, который не в состоянии наложить на себя приличное противодождевое заклинание, — издевательски произнёс Драко, устав от её речи. — В такую бурю никакие подобные заклинания не продержатся. Твоя куртка зачарована, не думай, что сделаешь из меня идиотку, — со злостью ответила Гермиона, а затем, не дождавшись его реплики, присела рядом с новоприбывшим. — Я бы посоветовала тебе наложить пару согревающих заклинаний. Вот так, — она взмахнула палочкой, воспроизведя магию. Гермиона отчётливо понимала, что чары не продержатся долго, но точно знала, что по прибытии первокурсников ждут горячий чай и пледы, так что это должно было помочь. — Но я всё ещё... — уже не так уверенно протянул мальчишка, но ему не дали договорить. — Если я не увижу тебя через пять минут сидящим в ебаной лодке, ты будешь прозябать в подземельях Филча целый год, подвешенный за обе ноги вниз головой. Если до этого голос Драко казался ей злым, то сейчас это был концентрат гнева. Кажется, это услышала не только Гермиона, потому что первокурсник даже сгорбился под взглядом слизеринца, прежде чем послушно набрал темп и поплёлся в сторону лодок. Слава Годрику. — Это противоречит всем законам этики, Малфой, — холодно заявила Гермиона, когда убедилась, что мальчишка отдалился на достаточное расстояние. То, что он успел увидеть разногласия между старостами, уже было недопустимо. — Рон прав, то, что тебя назначили старостой, — это самое... — Неудобное, что с тобой случалось, да? — жестоко усмехнулся Малфой и наконец повернулся к ней. Его волосы были влажными, но как и полагалось в этом несправедливом мире, чары были нанесены ореолом, так что причёска Малфоя лишь слегка увлажнилась, но не испортилась. Уже точно не было ничего подобного, что было со всеми остальными людьми. Такая магия являлась тяжёлой, ей обладали только волшебники высшего уровня и эльфы, так что можно было сделать предположение, что это — предусмотрительность одной из его нянек. Чтобы он не дай Бог не растворился в дожде. — Я видел, как ты растерялась, когда зашла в купе. Это ударило её прямо в шею, заставив вновь растеряться. Чёрт. Она отвыкла от этого. От таких колких нападок, отвыкла от того, чтобы держать оборону. Лето было непростым, но её не окружали люди, которые готовы вгрызться в шею, разорвав мясные ткани в тот же миг, если потеряешь бдительность. Добро пожаловать домой, Гермиона. Она сузила глаза, подстегнув свою злость. — Просто то, кого я там увидела, заставляет и меня сомневаться в компетентности директора. Это было сильно. Она увидела проблеск удивления в его глазах, и это стоило того. Да. Наверняка стоило. Даже если ей потребовалось несколько секунд собранности, чтобы произнести это ради мгновения удивления в его зрачках. — Я пожалуюсь Макгонагалл на тебя, Малфой, — отчеканила Гермиона, строго глядя на парня. — У тебя сил не хватит, — произнёс он, слегка наклонившись. Гермиона испугалась, что он приблизится, и отступила. Боже. Как затравленно это выглядело. Наверняка. Точно. Потому что в следующий миг он презрительно усмехнулся. — Как и всегда, впрочем. Она инстинктивно повернула голову, услышав хлюпанье воды, когда кто-то соскочил с последней ступеньки вагона. Ливень усиливался, и только через пару секунд Гермиона смогла идентифицировать смуглую фигуру, когда она приблизилась и стало видно нахмуренные черты лица. — Чем-то занят? — Блейз положил ему руку на плечо, бросая взгляд на Грейнджер. — Ничем, — ответил Драко, и они синхронно развернулись в сторону карет, и ушли, не обернувшись. Гермиона сжала зубы и почувствовала, как под каблуком хрустнул гравий.***
— Где ты была? — спросил Рон. Гермиона на быструю руку наложила на себя высушивающее заклинание, при этом её кудри стали абсолютно неоформленными. Плевать. Этот вечер больше ничто не могло испортить. — Какой-то первокурсник не хотел идти к лодкам, — огрызнулась Гермиона и села на лавочку так, что почувствовала боль в копчике. Она ехала в повозке вместе с какой-то пуффендуйкой, которая за всё время моргнула ровно три раза. Годрик, неужели просто нельзя... — Это та самая Амбридж! — вдруг воскликнул Гарри. Гермиона магией собирала волосы в растрёпанный пучок, чтобы они не лезли в лицо, и перевела взгляд на учительский стол, куда смотрел друг. — Кто? Её взгляд ухватился за единственное незнакомое доселе лицо — коренастая женщина с короткими вьющимися волосами, в которых торчал странный бант. Не то чтобы Гермиона очень много понимала в моде, но этот аксессуар выглядел как будто он был снят с какой-то крайне не качественной куклы прошлого века. Эта дама отклонилась, чтобы сделать глоток из бокала, и Гермиона поняла, кто это, по описанию Гарри. — Которая была на моём слушании! Она заодно с Фаджем, — ответил Гарри. Рон прокомментировал её жакет, который действительно был... Боже, это что, меховая окантовка? Но мысли о жакете, каким бы нелепым он ни был, особенно в розовом цвете, быстро испарились из головы Гермионы, когда она сложила дважды два. Человек из Министерства. За учительским столом. После всего того, о чём всё лето писали в Пророке. Только не это. Но поразмышлять об этом не было времени, так как дрожащие первокурсники уже успели выстроиться в ряд. Профессор Граббли-Дёрг стягивала с них пледы, чтобы они выглядели подобающим образом. — Где Хагрид? — свёл брови на переносице Гарри. — Я думал, он мог приболеть, поэтому и не пошёл в такую погоду, но за учительским столом его тоже нет... — Джемма Фарли уже в поезде знала, что его не будет, — покачала головой Гермиона. — Вряд ли он заболел. Скорее всего, его нет в школе. — А ты мастер успокоить, — язвительно произнёс Рон, перегибаясь через Гарри. — Я не говорила, что с ним что-то случилось. Сказала лишь, что, скорее всего, Дамблдор всё знает, если об этом было сказано в письмах главным старостам, — огрызнулась Гермиона. Она не отводила взгляда от вереницы первокурсников, которые шли к возвышению, дабы примерить шляпу, и оживилась, когда тот самый мальчик — Ян Аберкромби — пошёл вперёд, убирая мокрые пряди с лица. — Гриффиндор, — крикнула шляпа практически сразу. Гермиона улыбнулась. Он был прав. Её глаза на автомате метнулись к слизеринскому столу, и она уже была готова силой повернуть голову обратно, если бы не поняла, что Паркинсон сидела одна, слушая лепет Астории, которая рвала салфетку. Перед ними возникли тарелки, и девушки, погружённые в свой разговор, вздрогнули от неожиданности. Гермиона краем уха услышала вздох облегчения от мальчиков. Её фантазия уже успела разыграться. Гермиона представляла, как Филч назначил Малфою взыскание за опоздание на пир, но затем пресекла эти мысли и повернулась к еде. Всё лето у неё не было должного аппетита, поэтому сейчас она планировала возместить это сполна. Через какое-то время, когда зал вновь начал наполняться разговорами, благодаря чему стало совершенно понятно, что рты у студентов снова были свободны, Дамблдор поднялся со своего места, заглушив любой шум только лишь этим действием. В этом тоже была своеобразная магия. — Первокурсникам спешу сообщить, что в Лес за пределами школы ходить запрещено, это же следовало бы знать и некоторым нашим старшекурсникам. Гермиона повернулась к мальчикам и увидела на их лицах идентичную своей заговорщическую улыбку. — У нас два изменения в учительском составе. Хочу представить вам профессора Граббли-Дёрг, которая будет вести уроки по Уходу за Магическими Существами, и профессора Амбридж, нашего нового учителя по Защите от Тёмных Сил. Гермиона несколько раз прислонила руку к руке и попыталась скрыть угрюмое выражение лица. Как будто до объявления Дамблдора ещё существовала надежда, что эта тётка прибыла из Министерства, чтобы стать личной помощницей Филча. Желательно по поиску навозных бомб. — Тренировки команд по квиддичу будут проходить в... — продолжил Дамблдор, но вдруг был прерван тонким «кхе-кхе», и если бы не идеальная тишина в зале, которая всегда сопровождала речи директора, вряд ли кто-то бы услышал. Но услышали все. У Гермионы отвисла челюсть от такой наглости. Дамблдор вежливо присел на своё место, внимательно смотря на Амбридж, а девушки за гриффиндорским столом начали хихикать, полагая, что эта женщина не понимала, как глупо выглядела. И наверное, это был бы повод посмеяться, если бы в животе у Гермионы с бешеной скоростью не завязывался узел. Не прошло ещё и часа с момента, когда она увидела их нового учителя, но с каждой минутой вводные становились всё более неутешительными. Женщина начала свою речь, взяв исток со слов о том, что она надеялась подружиться. Гермиона даже наклонилась ближе, чтобы слышать её речь отчётливей, так как ей мешали шуточки Лаванды и Парвати о том, что они готовы дружить с Амбридж до тех пор, пока не придётся обменяться кофточками. Гермиона видела, как Гарри начал колупать вилкой недоеденный пирог, а Рон болтать с кем-то справа, но для неё каждая секунда становилась всё более понятной и тошнотворной. Это складывалось в отвратительный пазл, и теперь стало очевидным, как всегда бывало, когда тебе наконец предлагали взглянуть на разгадку. Девушка расфокусировала взгляд и, посмотрев слегка левее, увидела, что Малфой вместе с Забини уже сидел на своём месте. Видимо, просочился в зал во время ужина. Тарелка Драко была пустой, а на лице застыло скучающее выражение. Но не такое, когда ты устал следить за повествованием, а такое, словно ты ни капельки не удивлён. Это было чёртово дежавю. Он знал. Опять. Она сжала зубы и отвернулась как раз вовремя, так как Пэнси протянула руку и убрала у Драко со лба влажную прядь. — Просто потрясающе, — процедила Гермиона, когда речь Амбридж закончилась. — Это был самый занудный монолог в моей жизни, — простонал Рон. — Так или иначе, но он означает, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса, — сделала своё заключение Гермиона. Она встала и нашла глазами первокурсников, которые вновь сбились в стайки. Она лишь надеялась, что в свой первый год выглядела храбрее.***
Гермиона закрыла дверь, всё ещё чувствуя на коже лёгкую стянутость от средства для умывания, но у неё совершенно не осталось сил, чтобы нанести что-то на лицо, потому что ради этого нужно было разобрать часть чемодана. К чёрту. Она заметила, что, когда вышла из ванной, часть голосов стихла, но ей было всё равно на это. Её мозг просто отключался. Слишком много всего для дня, который не смел быть таким тяжёлым. — Гермиона, как ты себя чувствуешь? — праздно поинтересовалась Лаванда, растирая в руках крем. Она сидела на кровати, упираясь спиной в подушку. — Я промёрзла до костей. Отвратительно, — буркнула Гермиона, открывая тумбу и бросая туда заколки. Завтра нужно наведаться к Помфри за зельями. — Ещё и эти новости о министерских ищейках в Хогвартсе, я должна была догадаться раньше. Было такое ощущение, что она отвечала не на поставленный вопрос, а просто проговаривала собственные мысли вслух, чтобы хоть минимально рассредоточить их по полкам внутри головы. — Не думаю, что тебе следует переживать, — хмыкнула Лаванда. — Тебя ведь назначили старостой. Несмотря ни на что. Гермиона остановила свою руку, перекладывающую записи из одного комода в другой, чтобы завтрашним утром хоть что-то было готово. Эта фраза была чересчур говорящей. — Несмотря на что, Лаванда? — повернулась к ней Гермиона и посмотрела в упор. Джинни медленно откинула журнал, и он со звонким шлепком упал на тумбу рядом. — Ну, несмотря на твой... — замешкалась Браун, подыскивая слова. — Акт жертвенности, — подсказала Парвати, подавляя смешок, и стало ясно, что это было словосочетание, которое, видимо, стало у них локальной шуткой. — Ага, точно, — резво кивнула Лаванда, делая вид, что всё в порядке. Гермиона молча подняла бровь, продолжая смотреть, и Браун цокнула языком. — Перестань, Гермиона, мы понимаем, вы с Гарри друзья и всё такое, наверняка ты должна была. Типа поддержать его, — её слова звучали сочувствующе, но в голосе не было ни капли сопереживания. — Если бы Парвати свихнулась и начала бы рассказывать всякую чушь, я бы тоже, наверное, прикрывала её зад. — Эй, ни за что! — прыснула Патил. — Ты была влюблена в Эрни, и я поддерживала тебя, что может быть большим доказательством? — деланно закатила глаза Лаванда, перед тем как Патил дотянулась до неё рукой и оставила шлепок, выкрикнув: «Молчи!». Гермиона хлопнула дверцей шкафчика и отошла. — Поддержать Гарри? — переспросила она, прищурившись. — Я поддерживаю Гарри не потому что мы друзья, а потому что всё так и было. — Знаешь, Грейнджер, я за лето прочитала пару книг о таких парнях, — Лаванда со знанием дела расправила одеяло и вновь подняла на неё взгляд. — Вполне возможно, он манипулирует тобой. А тебе, к сожалению, не так много известно о мужчинах, поэтому, несмотря на блестящий ум, ты вполне можешь просчитаться... — Не то чтобы твоя осведомлённость в мужчинах была плюсом, Лав, без обид, — Джинни не выдержала и произнесла это с милейшей улыбкой на лице. — Ты только что назвала Гарри манипулятором? — прыснула Гермиона, чувствуя, как ярость от всего сегодняшнего дня формировалась у неё в горле. Прямо на кончике языка. — Видно, та пара книжек заняла абсолютно всё свободное пространство в твоей голове, и ты теперь не в состоянии анализировать здраво, — у Гермионы правда это сидело поперёк горла. — Волдеморт вернулся, и у Гарри нет ни единой причины врать об этом. Лаванда уже открыла рот, но Гермиона подняла руку и ткнула в неё пальцем. — Не смей говорить мне о том, что он ищет внимания, просто не смей! Ты знаешь Гарри столько же, сколько и я, он никогда не страдал этим! — Ну да, конечно, — послышалось откуда-то сбоку, но больше никто не был так глуп, чтобы вставить свои пять кнатов. Все остальные просто наблюдали, держа рот на замке и наматывая на ус каждое слово, чтобы потом в точности перековеркать за завтраком. — Вы с ним друзья и утверждаете одно и то же, а Драко Малфой говорил совершенно противоположное — я читала его комментарий в Пророке, — вскочила Браун на ноги с таким видом, будто вытащила козырь. — Тебе не кажется это подозрительным? — издевательски продолжила она, оборачиваясь, словно ища поддержки. — Когда это Драко Малфой стал для тебя авторитетом? Ах, погоди, дай подумаю... Когда набрал достаточное количество баллов в вашем рейтинге? — вспомнила Гермиона их посиделки у квиддичного поля в прошлом году и комментарии. Мерзость. — Просто поразительно, как уровень критического мышления к чьим-то словам у тебя сокращается прямо пропорционально росту желания раздвинуть перед кем-то ноги, — жестоко усмехнулась Гермиона, складывая руки на груди. — Что ты сказала? — задохнулась Лаванда, и Гермиона услышала, что Джинни тоже вскочила. — Ого, стоп! — произнесла она, становясь между ними, так как, судя по накалу, наличия одной кровати было чрезвычайно мало. — То, что слышала. Малфой врёт, и его мотивация очевидна, как день, и если бы ты... — Давайте успокоимся! — попыталась перекричать их Уизли. — Может быть, это ты подлизываешься к Поттеру, чтоб он наконец-то обратил на тебя внимание?! — Лаванда даже сдвинулась, чтобы взглянуть Гермионе в глаза, так как Джинни закрыла ей обзор своей фигурой. — Закрой свой жирный рот, Лаванда, и не смей больше обвинять Гарри во лжи, иначе ты до конца года будешь отрабатывать взыскания у Филча в подвалах! Это было неожиданно, возможно, даже лицемерно. Никакой этичности. Но, чёрт. Действенно. Потому что Гермиона успела заметить, как Лаванда ошалела и покраснела от невысказанной злобы. — Ты что, ей угрож... — подала голос Парвати, пока Браун отходила от шока, но её перебили. — Достаточно! — уже откровенно закричала Джинни. Гермиона подумала, могло ли быть такое, что Полная Дама позовёт учителей, услышав шум из спален девочек? Это был бы просто фееричный конец дня. — Если у вас двоих не хватает ума прислушаться, вы всё поймёте, но будет уже поздно, — спокойно, но натянуто произнесла Джинни, а затем взглянула на зрителей, собравшихся сзади. — Ну что, кто-то ещё хочет выдвинуть свои претензии по поводу Гарри? Девушки отступили. Кто-то потупил глаза в пол, как будто только оклемался и понял, что вглядывался в конфликт во все глаза; кто-то разочарованно поплёлся к постели. — Чудесно, — выплюнула Гермиона. Она закрыла полог своей кровати так резко, что какую-то секунду была уверена, что он сейчас свалится на неё. Точно так же, как рухнул её первый день в школе в этом году.***
Этот день тянулся, как успевший остыть кисель. Причём у Гермионы складывалось чувство, что остыл он не меньше как у неё поперек горла, и теперь она постоянно пыталась сделать вдох. Девушка с утра спустилась вниз, твердо решив: нет. Так не будет. Она сосредоточенно наложила в тарелку кашу, не отрывая взгляд от Пророка, просматривая его от корки до корки. Грейнджер приняла решение, что, если будет нужно, перейдёт к разделу с шутками, лишь бы оставаться сосредоточенной на буквах. В ту минуту, когда им принесли расписания, она была счастлива отвлечься на что-то более полезное. — Гермиона, мне кажется, или девочки ведут себя странно? — неуверенно протянул Гарри возле её уха, когда часть конверта разорвалась и упала ей на колени после того, как она разорвала кончик ножом. О, Гермиона могла представить, учитывая то, что рядом с ней сидела только Джинни, а остальные девушки, все как одна, заняли лавочку с другой стороны. Это заметил Гарри, который в последнее время замечал лишь то, что кто-то жался друг к другу при виде него и обменивался репликами. — Правда? — подняв брови, фальшиво невинно поинтересовалась Гермиона, и буквально физически почувствовала, как Рон с Гарри переглянулись друг с другом. — Вчера Гермиона угрожала Лаванде подвалами Филча за то, что она ляпнула, что ты врёшь по поводу Волдеморта, Гарри, — вдруг захохотала Джинни, а затем, отсмеявшись, сделала глоток из чашки. — Воистину страшная женщина. Боковым зрением Гермиона заметила ошарашенное выражение лица Гарри, но не стала поднимать глаз. История магии без сдвоенных пар, отлично... — Что? Правда? — открыл рот Гарри, переведя взгляд на подругу. Рон засмеялся, пытаясь совместить жевание булки и увеселение. — Ты знаешь, что подвалы Филча не используются для наказаний ещё с?.. — А ты, кажется, решил наверстать знания насчёт истории Хогвартса? — наконец подняла она взгляд и строго посмотрела на Уизли. — Похвально, Рональд. Парень тут же стушевался. Ей хотелось бы, чтобы это действовало на всех. — О, видели бы вы её! — продолжила приукрашивать Джинни, закинув ногу на ногу и растянув губы в улыбке так, будто эта история вполне имела шанс обрасти со временем той эпичностью, которой удосужилась обрасти сказка о помощи Рона в спасении сестры Флёр. — Одна второкурсница даже описалась в кровать. Я видела огромное пятно у неё на матрасе, — заговорщически прошептала Джинни, перегнувшись через стол, и парни захохотали. — То был кофе, Джинни, — скосила на неё взгляд Гермиона. — Я видела, как она тащила его в постель. — Ой, кто ей теперь поверит! — махнула девушка рукой, так сказать, не словом, а делом подтверждая самое прямое родство с братьями Уизли. На этой неделе Зелья, ЗОТИ... Не так уж и страшно, правда? Гораздо меньше сдвоенных уроков, чем в прошлом году. Гермиона убеждала себя, что это была не главная причина, почему она ждала расписание на полугодие. Пока её глаза за весь завтрак ни разу не метнулись к змеиному столу, Гермиона приняла бы любое оправдание. Выходя из кабинета Истории, девушка едва ли чувствовала руку. Она пыталась сделать побольше круговых движений кистью, чтобы иметь хотя бы какую-то возможность колдовать. Травология у Спраут прошла куда более приятно, чем любое из прошлогодних занятий, учитывая, что в этом году пара была сдвоена с Когтевраном. Все учителя, как заведенные, повторяли о важности СОВ в этом году, поэтому Гермиона выслушивала нарекания на этот счёт от парней на протяжении всего обеда. Она не отрывалась от «Теории защитной магии» — единственного фолианта, который девушка не успела просмотреть после покупок Молли. — Это очень странно, — произнесла она растерянно, на секунду даже переставая концентрироваться на том, чтобы ни при каких обстоятельствах не поднимать шею выше. Этот день был слишком хорош своей упорядоченностью, чтобы так глупо испортить его. — Вся эта писанина от Слинкхарда больше похожа на издевательство. — В смысле? — переспросил Гарри, когда они уже поднимались. Он был явно удивлён нареканием подруги на книги. — В прямом. Здесь объясняются очевидные вещи, так, словно читающим от силы лет восемь, — Гермиона свела брови на переносице. — Я не знаю, это больше похоже на хрестоматию какого-то учебника, чем на сам учебник. Ни слова о практической магии или чём-то таком. Книги, которые я обычно брала почитать для досуга, были в сотни раз информативней, — ответила она, пристально вглядываясь в корешок учебника, будто имя автора, запечатанное на бумаге буквами, могло ей что-то объяснить. Гермиона села за вторую парту ближайшего к двери ряда и отбросила волосы назад, думая о том, что ни за что. Этим вечером она сделает график домашних заданий, возможно, проявит некоторую благотворительность и даже начертит его мальчикам с учётом их предметов, потом сделает ту часть, которую успеет, и пойдёт спать, прочитав пару глав продвинутой литературы, которая могла помочь в сдаче СОВ. На этой неделе это будут Зелья, согласно её плану. И она не собиралась отклоняться от него, несмотря на недовольное цоканье языков парней, которые бурчали что-то о долгожданной встрече со змеиным кодло, и не двузначные вздохи слизеринцев, звучащих так, будто их принудили прийти на этот урок. Блейз бросил на парту учебник, который приземлился на поверхность с громким стуком. Все обратили внимание на звук, но Забини уселся за парту, сбросив сумку с плеча так, будто дополнительное внимание ничуть не отягощало его пребывание на этом уроке. Малфой вытянул ноги, переводя взгляд вперёд, где Амбридж уже встала со своего места, улыбаясь своей блаженной улыбкой, которая была бы даже жуткой в комплекте с бантом на её башке, если бы это всё вкупе не выглядело так нелепо. — Добрый день! — пропела она. Пара человек пробурчала ей приветствие в ответ. Забини в это время рылся в сумке в поиске пера. — Нет, так не пойдёт! — Амбридж ткнула пухлым пальцем вверх, увеличив тональность своего голоса. — Мне бы хотелось услышать от вас в ответ «добрый день, профессор Амбридж!» Ещё раз, пожалуйста! Добрый день, класс! — Добрый день, профессор Амбридж, — произнёс хор из голосов ей в ответ, и Драко переглянулся с Блейзом, брови которого поднялись вверх. — Это что, какая-то программа обучения для альтернативно одарённых, разработанная специально для гриффиндорцев, или что? — спросил Забини, бросив коричневое перо на парту. Малфой даже не собирался в этом разбираться. Ебаный день. Ему казалось, он проснулся с нулевым настроением, и с каждой парой оно опускалось вниз ещё на добрый десяток делений. Он взъерошил волосы, открыл книгу на рандомной странице, думая о том, что не ошибся. Тактика отрицания Министерства достигла пиковых значений, ему на самом деле казалось, что, была бы их воля, они бы полностью исключили предмет Защиты от Тёмных Искусств по причине того, что тьмы не существовало. Немыслимо. После Заклинаний, кажется, никто особо не сопротивлялся тому, чтобы пялиться отсутствующим взглядом в книгу и летать в облаках, или, как было видно отсюда, открыть журнал, уменьшенный магией ровно до размеров форзаца книги, и листать последние новости моды. Так делала Пэнси. Драко изо всех сил пытался концентрироваться на тексте, вспоминая о том, что чтение способно разрядить голову, но секунде на сороковой ему всерьёз показалось, что автор взял за цель свести читателей в сонную кому, потому что читать это было невозможно. Он поднял взгляд и увидел Амбридж, сидящую на своём месте и делающую записи в пергамент с точно таким же выражением лица, как и раньше. Ещё немного, и Драко показалось бы, что это какие-то чары лепили ей на морду эту улыбочку, которая никогда не спадала. И он не планировал, на самом деле. Просто было скучно. Слишком скучно, чтобы его зрачки не нашли себе объект развлечения, словно шли на запах крови. Абсолютно грязной. Грейнджер сидела справа, впереди — кажется, это было её любимое место, потому что его глаза настолько привыкли к этому углу обзора на неё, словно встали в идеальный пазл, когда парень бросил на девушку взгляд. Она сидела ровнее всех остальных, слишком быстро листала учебник как для человека, который действительно занимался чтением, и с каждой страницей её чёткие, остренькие брови хмурились всё больше. Малфой подавил в себе улыбку. Это было так привычно. Недовольная Грейнджер. Возмущающаяся внутренне, пытающаяся разыграть карту добродетели, оставаться приличной, этичной, вежливой и набор всей остальной херни, которая шла её воротничкам и белым блузкам, но ещё больше ей шёл треск, с которым это дерьмо в ней переламывалось и сбрасывалось трухой под ноги. Думать о ней было непривычно. Непривычно не останавливать кровь, бегущую из носа по нескольку раз в день от перенапряжения, потому что больше не было никакой надобности в таком количестве стен. Ни один придурок, сидящий в классе, не способен был пробить даже на скорую руку состряпанный шалаш его окклюменции, не говоря уже о чём-то серьёзном. И он знал лишь одного легилимента, который оставался в Хогвартсе, способного на что-то подобное, но сегодня не было Зелий. Драко скучал по этому. По острым, чётко вычерченным и умело брошенным словечкам, которые были призваны точно долетать до цели, только если бы он не знал наперёд. Малфой ловил её вербальные дротики двумя пальцами, рассматривал, умиляясь острию заточки, и выбрасывал прочь. Это его искренне забавляло. То, как эмоции Грейнджер переключались с едкой язвительности на её обожаемую этику, пока она говорила с полоумным первогодкой, но такая искренность разливалась в нём патокой, когда он понимал, что улыбки девушки выглядели фальшиво. Она старалась слишком сильно. Просто поразительно, как ей удавалось достать его, не стараясь совсем. Сначала он был уверен, что это совпадение. Типичная Грейнджер. Уткнувшаяся в овсянку. Затем уткнувшаяся в конспекты. В лицо своей подружки. В чашку чая. В книгу. В ещё что-то, от чего желательно разило бы чернилами и пергаментом, чтобы это можно было перетереть в пыль и вогнать в организм через слизистую. Чёртов гранит науки. Но потом это стало очевидно. Она делала это специально. И это тут же перестало его задевать. Потому что не задевало то, чего она пыталась добиться слишком старательно. Ему нравилось, когда Грейнджер старалась в паре вещей. Но не в этом. — Мне одному кажется, что здесь написана какая-то поебень? — послышался голос Тео. Драко повернул голову вправо, увидев боковым зрением, что тот почти лёг животом на парту и говорил шёпотом. — Судя по твоему торту, ты должен быть на курс пониже, смею предположить, что ты просто не развился достаточно, — ответил Драко, всё ещё смакуя тот провал. — Ха-ха, — отрывисто прокомментировал Тео, закатив глаза. Забини усмехнулся, а затем подтянул книгу ближе. — Нет, серьёзно, просто взгля... — он поднял корешок, но был прерван до тошноты слащавым голосом. — Мистер Забини, вы здесь, чтобы изучать материал или вести беседы с товарищами? — поинтересовалась Амбридж, смотря на них со своего места. — О, я изучаю! — слишком инициативно ответил Блейз, ткнул пальцем в учебник и начал водить по буквам. — Я как раз на месте, где «нужно взять палочку и крепко сжать её в руке», поэтому решил проконсультироваться с товарищем, чтобы точно не облажаться на экзамене. Драко закусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не усмехнуться, потому что слышал, как Тео за его спиной неправдоподобно имитировал кашель. — Глаза в книгу, мистер Забини, — прищурилась профессор. Блейз недовольно вздохнул, потому что его шутка не была оценена аудиторией то ли от того, что никто взаправду не читал, то ли потому что все слишком опасались нового учителя и не понимали, где проходили её границы. Малфой потёр глаза и откинулся на спинке стула. Он достал из кармана галлеон и начал бесцельно вертеть его в пальцах. Ровно до того момента, пока Забини не ткнул друга под рёбра локтем. Драко лениво поднял взгляд, ожидая того, что, не имея активной аудитории, Блейз станет отрабатывать на нём свои юмористические приёмы, но мулат дёрнул головой, акцентируя его внимание на другом. Грейнджер сидела с высоко поднятой рукой и ровной спиной, каждый из позвоночков был идеально ортопедически выровнен, как будто в них стояли спицы. Люди вокруг постепенно начали отвлекаться от текста и переводить глаза на гриффиндорку, которая невозмутимо пялилась на Амбридж. Преподаватель изо всех сил делала вид, как будто девчонки не существовало. — Тебе что-то непонятно в главе, дорогая? — спросила Амбридж таким голосом, как будто совершенно точно хотела выколоть Грейнджер глаза десертной ложкой, словно психопат. С улыбочкой. — У меня вопрос по вашему плану урока, — отчеканила Грейнджер. — В книге ничего не сказано о применении защитных заклинаний. — Мисс Грейнджер, вы что, боитесь нападения на моих уроках? — захихикала Амбридж, на секунду обращаясь к классу, словно ища там поддержки, но все были слишком заинтересованы сценой, чтобы обратить на это внимание. — Вы будете изучать предмет в абсолютно безопасной обстановке, которая не предполагает... — Но нападение по факту не является безопасной обстановкой, — отрезала девушка. — Не перебивайте профессора, милочка, — сделала ей замечание Амбридж, всё ещё пытаясь сохранять спокойствие, но её рука, дёрнувшаяся на пергаменте, говорила об обратном. Лень тут же сползла с плеч Драко, растворившись в накале воздуха, который волнами исходил от женщины, вбирая в себя любопытство собравшихся вокруг глаз. Он выпрямился. — Я понимаю вашу ситуацию, — женщина слегка протянула букву «м» перед последним словом, акцентируя на нём внимание, — и могла бы войти в ваше положение. Если вы чувствуете себя небезопасно в классе под присмотром сертифицированного... — Я чувствую себя прекрасно, благодарю, — холод в голосе Грейнджер стал очевидней. Драко почувствовал его. Болью в костяшках, как после обморожения, потому что перо в его руке вдруг издало едва слышный треск. — Минус десять баллов с Гриффиндора за перебивание! — повысила голос Амбридж. Студенты засуетились, уже совершенно точно теряя любой интерес к материалу и почти с неприличной сосредоточенностью наблюдая за конфликтом. — Извините, — отмахнулась Грейнджер без всякого смущения, — дело не в том, что происходит в классе, а в том, что нас ждёт за его стенами. Разве Министерство не заинтересовано в том, чтобы из Хогвартса выпускались волшебники, способные защитить себя от... — Вы не учёный из Министерства, мисс Грейнджер, — улыбочка стёрлась с лица Амбридж, когда она поднялась со своего места, и Драко впервые подумал о том, что едва ли она достигала его плеча, настолько коротышкой была. — И если уж быть совершенно откровенной, — надменно хмыкнула женщина, — я наслышана о вашем высокомерии по поводу собственного интеллекта, который под большим вопросом, если вы не понимаете основ педагогики. Он видел, как Уизли, сидящий сзади, дотронулся до спины Грейнджер, но она раздражённо повела плечом, сбрасывая его пальцы. — Не нужно обладать незаурядным интеллектом, чтобы понять, что урок по Защите от Тёмных Искусств должен содержать в себе практический блок, а не объяснение того, как держать палочку в трёх абзацах, как успел заметить Забини, — высокомерно сказала Грейнджер. Целиком и полностью оправдывая характеристику, данную ей Амбридж несколькими секундами ранее. Ему хорошо был известен этот тон. Драко успел заметить, как Поттер открывал рот, но Грейнджер перетягивала на себя всё внимание, не давая ему даже шанса. — Не впутывайте меня сюда, — поднял руки Блейз, откидываясь на спинку стула и с интересом смотря на перепалку. Амбридж вдруг вернула улыбку на лицо и сделала едва заметный шаг вперёд. — Я понимаю, дорогая, что вам многое сходило с рук за время учёбы здесь. Драко мог поспорить, Грейнджер передёрнуло от слова «дорогая» в свой адрес. — Не говоря уже о том, что вы не понесли должного наказания в прошлом году за подвергание опасности учеников, участвующих в Турнире, но я закрыла на это глаза. И... Блять. Грейнджер рыла себе могилу прямо на его глазах. Слишком приправленная обидой и несправедливостью, она сидела, сжимая ладони в кулаки и не чувствуя от ярости красноту своих щёк, и отправляла себя прямиком в ад. — Я настоятельно рекомендую тебе наладить отношения с профессором Амбридж, Драко. Она — глаза и уши Министерства, и таким образом это лёгкий способ продвинуться по карьере и стать ещё более полезным, — произнёс Люциус в последний день августа, делая акценты на нужных словах. Лёгкий способ продвинуться и лёгкий способ загнать себя в ловушку, нарисовав на спине грёбаный прицел. Какая же она идиотка. — Если бы меня там не было, вполне возможно, что Гарри не сидел бы сейчас с нами. И это не присвоение себе титулов, а совпадение, которое, несмотря ни на что, имело место быть, — сощурилась Грейнджер. Все остальные аж замерли на местах, боясь пропустить хотя бы одну фразу. Драко мог поспорить, все уши в этом классе напряглись, чтобы получить хотя бы кроху кровожадных подробностей произошедшего. Им, скорее всего, даже не интересна была правда. Правда никому не интересна, если она не сдобрена хорошей порцией провокаций и жестокости, но, видно, это так сильно чувствовалось — от этой истории разило жутью — поэтому все эти рты были так голодны. — Руку, мисс Грейнджер! — воскликнула Амбридж. — Кажется, история обрастает всё новыми фактами, а? — произнёс Малфой, удивляясь тому, как расслабленно и издевательски звучал его голос. — Кажется, ещё немного и Грейнджер лично вытащит Поттера на себе из лабиринта, не так ли? В классе послышался смех, но он не видел, кто смеялся. Его глаза были сосредоточены на этой идеально ровной спине. Она настолько выпрямилась, что в какой-то момент ему показалось, что позвонки сейчас хрустнут прямо посередине, переломившись пополам. — Мы должны быть терпимее к людям, которые перенесли некие потрясения, даже если причина этих потрясений кроется исключительно в их патологическом стремлении к вниманию, мистер Малфой, — добродушно улыбнулась Амбридж, смотря на него и сжимая в руке свою волшебную палочку как в инструкции. Невероятно крепко. — Что?! — воскликнул Поттер. — Да Гермиона никогда не была той!.. — Руку, мистер Поттер! — Возможно, если бы у мистера Малфоя не было патологической надобности врать с той же частотой, с которой сокращать лёгкие, этот аргумент имел бы смысл, потому что я уверена, влей в его горло сыворотку правды — и он повторит мою версию слово в слово, — ядовито хмыкнула Грейнджер, даже не бросая взгляд в его сторону. Тупая сука. — Так вот, я хочу понять, почему Министерство в этом году приняло решение... — А я хочу понять, почему Грейнджер постоянно пытается втянуть меня в какие-то сомнительные истории разной степени реалистичности уже год, — перебил её Малфой. — Возможно, мне стоит извиниться, так как, судя по всему, кажется, это моё внимание она пытается привлечь, потому что втрескалась. Наверное, если бы Амбридж запустила в её лоб Непростительное, это шокировало бы Грейнджер куда меньше. Голову Гермионы как будто опустили под воду на несколько секунд. Слюна затвердела, превратившись в цементную глыбу посреди рта, и шум вокруг сменился стуком крови в ушах. Тук-тук-тук... Она повернулась, слыша где-то вдалеке отголоски фраз, что-то типа: «Чего-о?», «Фу, гадость» и просто смеха, заполнившие класс. Отрывки фраз Амбридж. Но мир Гермионы сосредоточился на ледяном взгляде, который смотрел, кажется, прямо внутрь, подсекая там что-то крюком, потому что было неясно, как иначе объяснить то, что кололо так сильно, пока её лицо горело от негодования. Его плечи были напряжены, а в приторно ленивой позе читалась как будто подготовка к прыжку. Это было абсолютно... немыслимо. — Ты ублюдок... — послышался процеженный сквозь зубы, полный ярости голос Гарри. Гермиона инстинктивно потянулась к нему рукой, чтобы остановить, но Амбридж уже услышала. — Ещё минус десять очков с Гриффиндора, мистер Поттер! — вскрикнула она, и Гермиона отметила очередной волной негодования то, что за всё время Слизерин не потерял ни единого очка. — Если вам действительно настолько плевать на собственный факультет... Чёрт, у Гермионы было такое чувство, будто она пробежала марафон. Её блузка прилипла к спине, ладони вспотели, а сердце выдавало такой бешеный ритм, что в какой-то момент она ощутила пульс прямо в белках глаз. Что? — Министерство изо всех сил отрицает, что Волдеморт вернулся, вносит маразматические правки в учебную программу, а мы до сих пор ведём разговор о камушках в чашах... — Взыскание, мистер Поттер! — повысила голос Амбридж, и Гермиона сжала пальцами край стола, понимая, что на дереве оставались мокрые следы. Гарри ругнулся, силой отодвинул парту, и Гермиона сжала зубы, посмотрев на доску и заметив на ней не несущий в себе ни капли здравого смысла план урока. В её венах всё ещё бурлил гнев. И это был, наверное, лучший антидот от той болезни, которая по-прежнему жила в её организме, ведь в такие моменты ей вправду казалось, что она могла это перебороть.***
Резвый стук в дверь и слишком нервное нажатие на ручку выдавало её с потрохами, потому что Макгонагалл высоко подняла брови. Приспустив очки, она удивлённо смотрела на зашедшую студентку, стук каблуков которой был таким громким, что почти оглушал. А натянутая дружелюбная улыбка, видимо, делала Гермиону ещё более свирепой, но в данный момент ей было абсолютно плевать. — Мисс Грейнджер, если вы решили прийти и попросить за мистера Поттера, который точно так же пытался добиться отмены мной своего взыскания у профессора... — сразу начала Макгонагалл, но Гермиона её перебила. За сегодня, она, должно быть, использовала абсолютно весь запас дерзости по отношению к учителям, который был отведён ей на семь лет. — Нет, профессор, я по поводу другого вопроса, — заявила Гермиона, и брови Минервы поднялись ещё на миллиметр выше; декан пристально смотрела на ученицу. — Я считаю, что мистер Малфой некомпетентен на посту старосты, у меня есть свидетели его неприемлемых поступков, и при таких обстоятельствах было бы вполне справедливо, если бы он лишился значка, — выпалила Гермиона, слегка потянув уголок губы вверх. Ещё одна привычка, взятая взаймы у дьявола. И использованная во благо.